Новогодний укус

Глава 6

Губы Джона сжались.

— Есть много способов справиться с одичавшим Укушенным.

— Так как бы ты тогда поступил со мной? — Укушенный — это все, чем она была для него? Еще один зараженный человек?

— Если бы ты проявила признаки того, что теряешь контроль, — сказал он, — я бы тебя успокоил седативным…

— Чем? — Ей точно не понравилось, как это прозвучало. Да, это было в сто раз лучше, чем угроза холодного и жестокого убийства, но мысль о том, что Джон сыграет доктора, когда она будет привязана к кровати, ее сильно испугала.

Он опустил руки, подошел к комоду и вытащил тонкий пузырек с прозрачной жидкостью.

— Этим.

Мужчина был уверен, что готов ко всему.

— И что, у тебя есть привычка хранить такие наркотики в своей спальне? — Он точно не был мистером Тем Самым.

Пора уходить — как можно быстрее. Ее взгляд метнулся к двери.

Рычание вырвалось из горла Джона.

— Ты не понимаешь, кто я.

— О да, знаю. — Ее собственный гнев преодолел страх. — Ты парень, который думал обо мне позаботиться, потому что я представляю какую-то опасную угрозу для мира! Парень, у которого был потрясающий секс со мной, в тот момент когда он думал о перспективе меня убить…

— Это было чертовски невероятно, не так ли? — пробормотал он. Ее губы приоткрылись, и она сдулась, полностью запутавшись.

Он положил пузырек обратно в комод и задвинул ящик.

— Вчера вечером я не рассказала тебе о себе всего.

Дерьмо. Например, не упомянул о том, что он убийца.

— Я охотник, Анна. Охотник стаи, как раньше был Траверс Смит.

Она подозревала это. В ту минуту, когда услышала его слова по телефону, эта мысль пришла ей в голову.

— И теперь я одна из тех, на кого ты охотишься?

Его руки сжались.

— Нет.

Она облизнула губы. Ей нужно задать вопрос, способный восстановить ее гордость.

— Ты провел со мной ночь — занимался со мной сексом — только потому, что ты охотник, и тебе нужно было убедиться, что я не представляю угрозы? — В этот момент она почувствовала себя опасной — в ярости, на грани. Ее когти показались наружу, но руки были сжаты в кулаки, так что он не мог их видеть.

Он выругался и пошел обратно к ней. Джон не прикасался к ней, просто смотрел сверху вниз.

— Ты знаешь ответ на этот чертов вопрос.

— Нет, не знаю. — И это пожирало ее изнутри.

— Тогда позволь мне кое-что прояснить. — Он был меньше чем в футе от нее. — Я занимался с тобой сексом, потому что хотел. Потому что уже несколько месяцев хотел раздеть тебя и увидеть голой. Укус, черт возьми, не имеет к этому никакого отношения.

— Мои феромоны…

— Да, меня это заводило, но я был заведен с той минуты, как тебя встретил.

Ей хотелось в это поверить, и она могла бы поверить в это, если бы не услышала, как он так небрежно разговаривает по телефону о том, чтобы избавиться от нее.

Теперь она не была уверена, что доверяет его словам.

— Тогда почему ты ничего не сделал с этим? Почему просто не пригласил меня на свидание?

— А почему ты меня не пригласила? — прошептал он. Затем его рука поднялась и коснулась ее обнаженной руки. — Ты тоже хотела меня, детка. Не отрицай этого. Я мог слышать быстрое биение твоего сердца, когда подошел ближе. Чувствовал насыщенный аромат твоей влаги.

Она сглотнула.

— Отвечай на вопрос.

— Я работал над делом по задержанию одичавшего волка. Время было чертовски неподходящим. — Его пальцы сжали ее руку. — Да и теперь тоже, особенно с твоим свежим укусом и этим ублюдком, который преследует тебя.

Как будто она об этом забыла.

— Клянусь тебе, что убить тебя или причинить тебе боль — это никогда не было для меня вариантом, никогда.

Ее глаза остановились на комоде.

— Ты бы накачал меня наркотиками…

Он выдохнул.

— Я не собираюсь врать. Если бы ты последовала за мной или любым другим человеком, у меня не было бы выбора. Мне пришлось бы вывести тебя из строя и отвезти в Центр.

Дела становились все хуже и хуже.

— Центр?

— База в Ричмонде. Это для Укушенных, которые не могут контролировать себя, — такое место, как… как…

Анна все поняла и пожалела об этом.

— Какая-то сверхъестественная психиатрическая палата? — Ее голос превратился в хрип ужаса.

Он коротко кивнул.

О черт.

— Что ж, спасибо, что не накачал меня лекарствами и не бросил в психушку. — Она отпрянула от него и направилась к двери. Мудак. Слишком многовато для того, кто мог быть ее рыцарем в сияющих доспехах.

— Ты не понимаешь. — Его тихие слова остановили ее, как только она достигла порога. — Ты не представляешь, каково это видеть, как кто-то, кто был совершенно нормальным в один прекрасный день, на следующий день погружался в безумие.

В его голосе была боль, воспоминания о горе. Она ничего не могла с собой поделать. Анна оглянулась на него.

На его челюсти сжались желваки, и воспоминания бушевали в его голубых глазах.

— Когда Укушенный становится диким, это не похоже ни на что из того, что ты когда-либо видела или воображала. Животное занимает место человека. Свирепое, жестокое животное, которое нападает на любого человека — черт возьми, неважно, является ли жертва любимый, друг или даже ребенок. Кровожадность побуждает Укушенного уничтожать, и это все, что может сделать существо.

Уверенность наполнила ее. Джон говорил о ком-то конкретном, она это знала.

— Кто это был, Джон? Кого укус уничтожил?

Он сжал челюсти. И посмотрел на нее.

— Джон? — Кто-то из его близких. Она поставила бы на это свою жизнь.

— Через несколько лет после того, как я встретил Траверса, он влюбился в милую, хорошенькую вдову. Они начали планировать свадьбу, говорить о строительстве дома.

Похоже, все плохо кончилось. Часть ее хотела остановить его, чтобы он замолчал. Но большей части нужно было услышать то, что он скажет.

Анна все еще не понимала, с чем имела дело. Она не до конца понимала жизнь Укушенного, и, черт возьми, была уверена, что сложно разобраться во всем этом об оборотнях. Но…

— Что с ними случилось?

— Траверс охотился на жестокого придурка по имени Кейн — одичавшего оборотня, который напал на членов своей стаи, прежде чем начал преследовать людей. Кейн знал, что Траверс идет по его следу, и имел репутацию любящего поиграть с охотниками.

— Как играть? — Ее голые пальцы ног вцепились в деревянный пол. Она забыла взять туфли. Которые остались возле кровати — она видела их краем глаза, но не стала их подбирать. Сначала хотела услышать оставшуюся часть истории.

— Он любил менять ход игры, сделать их объектом охоты. Вот что он сделал с Траверсом. Начал преследовать его. Следил за ним днем и ночью. Кейн увидел его с Донной и, будучи ублюдком, понял, как ранить охотника.

О нет.

— О-он ее укусил?

— Поймал ее, когда она выходила из магазина. У Донны раньше была пекарня. — Его губы на мгновение изогнулись. — Она пекла лучшие проклятые торты, которые я когда-либо пробовал. — Улыбка исчезла. — Но это было до того, как Кейн схватил ее и пустил свой яд в ее вены.

Глаза Анны закрылись, когда к ней нахлынуло воспоминание о собственном нападении: резкая боль в ноге, звук рычания и фырчания, вонь, как от псины.

— Ч-что с ней случилось?

— Траверс нашел ее на улице. Забрал домой, пытался о ней заботиться. — Джон слегка переступил, и дерево заскрипело под его ступнями. — Через два часа он мне позвонил. Она напала на него, порезала ему руки и чуть не перерезала горло.

О боже.

— Когда я пришел, она кричала и рычала. Пыталась атаковать зубами и когтями. Донны больше не было — милой, хорошей Донны. Вместо нее был кто-то другой. Что-то полное ненависти и жажды крови.

Ее губы задрожали, когда она спросила:

— Так вы ее устранили?

— Нет! Черт возьми, послушай меня! — Он пересек комнату в мгновение ока и встал, возвышаясь над ней.

— Я бы не причинил вреда Донне. Черт, ты правда думаешь, что Траверс позволил бы мне подумать о чем-то подобном? Парень сломался, Анна. Был полностью разбит. Он был тем, кто выступил с идеей Центра. Он захотел создать место, чтобы помочь Укушенным, как она. Чтобы попытаться вернуть их к тому, кем они были раньше.

Боль в груди немного уменьшилась.

— Ты не убивал ее?

— Конечно, нет! Я позвал лидеров местных стай. Не все оборотни плохие, детка, ты должна это понимать. Им тоже не нравилось то, что происходило с себе подобными. И каждый раз, когда оборотень дичал, они до чертиков пугались. Поэтому, когда я сказал им, что мы хотим создать место, чтобы помочь Укушенным, они отсыпали мне в карман столько чертовых денег, сколько могли.

Видишь ли, они не хотели просто места для больных, они хотели создать исследовательский центр, чтобы выяснить, почему некоторые из них не справлялись.

Если бы мы могли выяснить, почему некоторые сходили с ума, и помогли бы им, мир стал бы чертовски безопаснее для людей и оборотней.

— Они, — она остановилась и откашлялась, затем заговорила снова, ее голос стал сильнее, — они поняли, почему некоторые теряют контроль? — Была ли Анна все еще в опасности? Она пережила первые двенадцать часов, но нужно ли все еще волноваться, что начнет сходить с ума?

Более сильные чувства, более горячее возбуждение — черт возьми, для нее это почти казалось веселым новым началом. Но на самом деле это был очень опасный, темный мир, от которого у нее сжималось сердце.

— Ученые считают, что это своего рода химический дисбаланс. Тот, который заставляет функции мозга выходить из строя. — Его глаза сузились. — Анна, что с тобой?

— Могу ли я… могу ли я все еще… — Какое слово он чертовски любил использовать? — Одичать?

Джон резко покачал головой.

— Это бы уже случилось.

Плечи, которые она держала прямо, расслаблено опустились.

Спасибо тебе, Господи.

— Для некоторых укус просто делает жизнь намного лучше. Их рефлексы становятся сильнее, они быстрее вылечиваются, а секс становится диким. — Его глаза сузились. — Но для других это словно они попали в ад.

— А вчера вечером, когда меня укусили, ты не знал, что со мной будет? — Как будто они уже попали в ад.

Она не понимала, насколько серьезным было нападение. Анна думала, что это просто укус собаки, и смутно беспокоилась о бешенстве и инфекции, а не о безумии.

— Я не знал, что произойдет, — сказал он ей, и Анна не сомневалась, что Джон говорит правду. — Знал, что должен оставаться с тобой каждую минуту, чтобы убедиться, что с тобой все хорошо.

Слезы выступили у нее на глазах, но она сморгнула их. Конечно, она знала, что по этой причине он остался с ней.

— Ну, похоже, я в порядке, так что тебе больше не нужно жертвовать собой…

Он схватил ее за руки и притянул к себе.

— Я занимался с тобой сексом прошлой ночью, потому что хотел тебя больше, чем кого-либо.

Ах.

— Когда тебя укусили, я чертовски беспокоился о тебе. Но ты сильная, Анна. Чертовски сильная. Как и должна была после того, как твои родители умерли и…

— Что? — Она никогда не рассказывала ему о своих родных. О них знала только Ронни. — Откуда ты знаешь о моих маме и папе?

Он поморщился, но признал:

— Я проверил твое дело. Сразу после того, как мы начали работать вместе.

Что ж, это было просто здорово.

— Что, Джон, ты боялся, что я какой-то преступник, стремящийся проникнуть в музей и украсть все старые камни? — Мудак.

Его пальцы сжались вокруг нее.

— Я охотник стаи. И не могу рисковать. Мы работали в тесном сотрудничестве — я должен был убедиться, что ты не представляешь угрозы.

Как будто она может быть кому-то угрозой — ну, по крайней мере, это было правдой до того, как ее укусили.

— Я не могу сейчас с этим справиться, — пробормотала она. — Мне просто… мне нужно идти. Чтобы уйти от него — подумать об оборотнях, безумии и мужчине, который лгал ей.

— Анна, это небезопасно. Волк, который тебя укусил…

— Сейчас светло, ладно? Я думала, ты говорил, что эти существа оборачиваются только по ночам.

Неохотный кивок. Затем:

— Но даже в человеческом обличье он все равно может причинить тебе боль.

— Что ж, тогда я проверю, что чертова дверь заперта, а если постучит какой-нибудь незнакомец, я вызову копов, хорошо? — Ее тело дрожало от напряжения. — Но я. Ухожу. — Убежать. Это все, о чем она могла думать. — А теперь либо отвези меня домой, либо я украду твою чертову машину. — Хорошо. Может быть, это было немного экстремально, но она действительно разозлилась. Джону следовало быть откровенным и рассказать ей все, как только она проснулась в своем офисе.

Он не имел права хранить от нее такие секреты. Это ее чертова жизнь.

Джон какое-то время молча изучал ее. Его челюсть дрогнула, но пальцы наконец расслабились, когда он увидел то, что должно было быть очевидным намерением на ее лице.

— Хорошо, я отвезу тебя домой, но между нами еще ничего не закончено.

Она хотела отрицать его слова. Но знала, что если заговорит, то солжет.

Потому что, как бы ни была на него зла, она также знала, что их отношения очень далеки от завершения.

Ее предательское тело и слабое сердце не позволили ей просто отгородиться от этого. Дьявол.

«Как я могу все еще так сильно его хотеть? Зачем он мне нужен?»

Джон остановил внедорожник на краю ее подъездной дорожки. Анна смотрела на свой дом — белый коттедж с темно-зелеными ставнями. Она покрасила ставни и посадила цветы стройными рядами вдоль тротуара, они расцветали весной.

— Я хочу, чтобы у тебя было кое-что.

Его слова заставили ее вздрогнуть. Она взглянула налево и увидела, как он залез под свое сиденье и вытащил…

Кобуру для пистолета.

— Джон… — Анне никогда не нравилось оружие. Она боялась его из-за того, что случилось с ее родителями.

— Все в порядке, детка. — Его голос был успокаивающим, и она поняла, что мужчина знает, почему она боится.

Ублюдок.

Ее подбородок приподнялся.

— Я не использую оружие.

— Что ж, на этот раз тебе, возможно, придется. — Он вытащил оружие из кобуры, и металл засиял. — Это безопасно. Просто потяни за это, чтобы снять с предохранителя. Тогда все, что нужно будет сделать, это прицелиться и выстрелить.

Целься и стреляй. Как это сделал человек, убивший ее родителей. Ее пальцы потянулись к дверной ручке. Ее когти вцепились в кожаную обивку, прорывая дорогую ткань.

— Пули сделаны из серебра, — продолжил он низким, спокойным голосом. — Будь осторожна, заряжая или разряжая его, не позволяй пулям касаться своей кожи. Серебро обожжет тебя.

Еще один забавный побочный эффект. Джон положил пистолет обратно в кобуру, закрепил оружие и подтолкнул его к ней.

— Возьми это.

Ей хотелось отказаться от оружия. Она ненавидела пистолеты — никогда даже не думала о том, чтобы стрелять из них. Но что, если напавший на нее волк вернулся? Анна уже дважды ощущала его, и если он снова пойдет за ней, она не хотела быть беззащитной.

— Ты можешь вернуться домой со мной, — сказал Джон, убирая оружие. — Я позабочусь о тебе, я…

Ее левая рука потянулась к пистолету.

Его челюсти сжались.

— Я-я собираюсь отправить к тебе команду, просто чтобы убедиться, что ты в безопасности.

Она кивнула. Анна не была дурой и действительно горячо желала избежать смерти. Команда агентов безопасности казалась ей отличной идеей.

Но остаться с Джоном… ей просто нужно было некоторое пространство. Время подумать.

С тихим щелчком электронные замки открылись. На этот раз Анна смогла открыть дверь. Во внедорожник проник холодный воздух.

— Анна.

Она встретила его взгляд.

— Я серьезно имел в виду именно то, что сказал раньше. Между нами еще ничго не закончено. Я все еще хочу тебя, сгорая в адском пламени, и не собираюсь отказываться от тебя.

Боль между ног говорила ей, что страсть, которую она испытывала к этому мужчине, совсем не угасла.

Как и боль в ее сердце, ну, она скоро с этим справится.

Анна выглянула из внедорожника. Она колебалась.

— Джон…

Он перегнулся через пассажирское сиденье.

— Донна. Траверс. Что с ними случилось? — Мысль о них не давала ей покоя всю дорогу — от понимания того, что могло случиться с ней, перехватывало дыхание.

Его глаза, казалось, потеплели.

— Траверс заботился о ней каждый день в течение последних трех лет. И ей становится лучше, намного, намного лучше. У ученых есть экспериментальное лекарство, которое они применяют против Укушенного, на основе антител, содержащихся в крови не одичавших. Кажется, это работает, и Донна, кажется, возвращается к своему прежнему «я». — Улыбка скривила его губы. — В прошлом месяце она даже испекла мне торт.

Анна кивнула. Хорошо. Это было очень хорошо.

— Я-я рада. — Рада за женщину, которую никогда не встречала, и за мужчину, который так ее любит. — До свидания, Джон.

— Нет, Анна. Я не прощаюсь. — Его глаза были такими голубыми и такими решительными. — Береги себя и знай, что я буду ждать тебя.

Она отвернулась от него и заставила себя двигаться, ставя одну ногу перед другой, пока не оказалась в своем доме. В безопасности в доме, который она устроила для себя сама.

И надежно заперта подальше от искушения по имени Джон Йорк.

Пока что.

Но он прав, поняла она, медленно шагая по коридору. Между ними еще ничего не было закончено.

Ни сейчас и, может быть, никогда.