Аня
Он отшатывается от блондинки так резко, будто она вдруг превратилась в раскаленный утюг. На его лице — смесь шока и замешательства, брови взлетают вверх, рот приоткрывается в немом вопросе.
— Ты кто такая? — хрипло выдавливает он.
Кровь стучит в висках. Сжимаю кулаки так сильно, что ногти впиваются в ладони.
— Я? Я подруга твоей девушки, урод! — схватив первое, что попадается под руку — какой-то роман в твердом переплете — запускаю в него. Книга проносится мимо его головы и врезается в стену.
Он уворачивается с неожиданной ловкостью. Блондинка издает пронзительный визг, прижимая ладони к накрашенным губам:
— У тебя есть девушка⁈
— Первый раз вижу эту ненормальную! — он выставляет руки в защитном жесте, пятясь к стене.
Мой взгляд падает на массивную настольную лампу. Пальцы сами тянутся к ней, но блондинка оказывается быстрее — хватает подушку и обрушивает её на его голову.
— Ах ты… — её идеальная укладка растрепалась, в глазах плещется ярость. — Значит, я у тебя не первая такая?
— Да стойте! — он уворачивается от очередного удара подушкой, спотыкается о журнальный столик. — Я понятия не имею, о чем…
— Всё ты прекрасно знаешь! — перехватываю эстафету, швыряя в него декоративную подушку. В горле пересохло, но остановиться уже не могу. — Маша тебе доверяет, а ты…
— Какая, нахрен, Маша? — спрашивает с искренним недоумением, но я слишком разъярена, чтобы это заметить.
Нащупываю что-то мягкое — плюшевый медведь. Странный выбор для холостяцкой квартиры, но сейчас не время для анализа.
— Не притворяйся! — медведь летит точно ему в грудь. — Двуличный лжец!
— Ты психопатка! — блондинка хватает свою крошечную сумочку, роняя помаду. — И ты… ты… — она тычет длинным ногтем в его сторону. — Я думала, ты нормальный! А ты… у тебя тут целый гарем!
Её каблуки отбивают рваный ритм по паркету. Входная дверь хлопает так, что, кажется, содрогается весь дом.
Пользуюсь моментом — бросаюсь к выходу, но не успеваю сделать и двух шагов. Его руки перехватывают меня за талию — сильные, уверенные. Земля уходит из-под ног, желудок подпрыгивает, и через мгновение я уже лежу на кровати. Он нависает сверху, фиксируя мои запястья над головой одной рукой. От него пахнет тем самым цитрусовым ароматом, который я почувствовала в прихожей, смешанным с чем-то древесным и терпким.
— А теперь объясни, какого чёрта ты устроила? — его дыхание касается моей щеки, и по коже бегут мурашки — то ли от страха, то ли от чего-то ещё.
Извиваюсь, пытаясь освободиться, но он только сильнее прижимает меня к матрасу. Близость чужого тела выбивает из колеи — слишком давно никто не был настолько близко.
— Пусти!
— Сначала объяснения, — в его тоне стальные нотки.
Замираю, пытаясь восстановить дыхание. Он тоже не двигается, и эта вынужденная пауза позволяет разглядеть его лицо — тонкий шрам над правой бровью, намек на щетину, прищуренные серые глаза с золотистыми крапинками. Красивый…
Мотаю головой, прогоняя непрошеные мысли:
— С чего это вдруг я должна тебе что-то объяснять?
— С того, что ты проникла в чужую квартиру, — его брови сходятся на переносице. — И либо ты сейчас всё объясняешь, либо я звоню в полицию.
— Ха! Это я должна звонить в полицию. Изменник!
— Изменник? — уголок его рта дергается в усмешке. — И кому же я, по-твоему, изменяю?
— Маше!
— Опять эта загадочная Маша, — он качает головой. — У тебя, случайно, справки нет? Из психиатрической клиники?
— Что⁈ — дергаюсь с новой силой, но его хватка становится только крепче.