Нуждаясь в ней

ГЛАВА 4 ПИРС

Мое внимание рассеивается, пока мой отец довольно бурно обсуждает контракт с одним из наших дистрибьюторов. Я сижу в зале заседаний с восемью другими мужчинами, все из которых, по крайней мере, лет на тридцать старше меня. Но как сыну владельца мне дозволено участвовать в этих собраниях. На самом деле, «дозволено» означало бы, что я хочу быть здесь. «Обязан» - более точный термин.

У меня нет никакого интереса к химическим веществам, или к их производству или распространению. Но это семейный бизнес, и поэтому я, как ожидается, являюсь его частью и возглавлю в будущем. Последнее, чего мне хочется, это управлять компанией отца, но меня никто не спрашивает. Даже если он освободит меня от обязательств, секретная организация, к которой я принадлежу, заставит меня взять бразды правления.

Так как мой отец и я являемся ее членами, организации предоставляется полный доступ к продукции, которую мы производим. Они могут брать любые химические вещества, которые захотят, и использовать их для любых целей. Иногда нам говорят, каковы эти цели, а иногда нет. Мы не в том положении, чтобы спрашивать, и поэтому мы этого не делаем.

Если кто-то, кроме моего отца или меня, будет управлять «Кенсингтон Кемикал», они узнают, что происходит, и все закончится. Вот почему компания должна оставаться в семье, но так как я не планирую оставлять наследника, и когда я уйду, она перейдет одному из членов организации.

— Я больше не буду вести с ним переговоры, — говорит мой отец Ричарду, человеку, сидящему рядом со мной. — Передай ему, что таковы мои условия. И если он не согласится, наши отношения закончатся, как только истечет срок контракта.

— Но он наш единственный вариант на юго-западе, — говорит Ричард. — И он это знает, вот почему играет жестко.

Мой отец стукает кулаком по столу.

— Я не отступлюсь. Ты заставляешь его согласиться с нашими условиями, или ты уволен!

Люди за столом смотрят на отца со страхом в глазах. Ричард слишком напуган, чтобы перечить. Я единственный, кто расслаблен, делая пометки в блокноте. Я привык к тому, что мой отец ведет себя таким образом, и его сотрудники тоже должны, но судя по их реакции, очевидно, что нет.

— Каковы его требования? — Я обращаюсь к Ричарду.

Он делает паузу, как будто боится ответить, но затем говорит:

— Он хочет, чтобы мы внесли свой вклад в его страховые расходы. Затраты на перевозку вредных химикатов весьма высоки и продолжают расти каждый год.

Я поворачиваюсь к своему отцу.

— Не думаю, что его просьба неразумна.

Мой отец стреляет в меня глазами, чтобы я замолчал. Позже он будет в бешенстве. Я никогда не должен подрывать его авторитет, особенно перед другими людьми. Но если я собираюсь получить какое-либо уважение в этой компании, мне нужно начать делиться своим мнением и идеями. Я не могу просто сидеть на этих собраниях и ничего не говорить.

— Мы могли бы предложить заплатить двадцать процентов его страховых расходов, — говорю я. — Но взамен он должен найти для нас больше новых клиентов, чтобы покрыть наши расходы на страховку. Возможно, мы могли бы выиграть от покрытия расходов. Возможно, мы даже заработаем на этом.

Тишина. Мой отец молчит несколько очень долгих мгновений, а затем направляет свое внимание на директора, сидящего в конце стола.

— Кавано, проанализируй затраты и выгоды плана, описанного Пирсом. Верни мне его в течение часа.

Он смотрит на человека рядом с Кавано.

— Сондерс, мне нужна детальная разбивка наших продаж и прибыли на юго-западе и сроки, когда истекают наши контракты.

Наконец, он обращается к Ричарду.

— Не думай, будто земля не горит у тебя под ногами. Пирс только что купил тебе немного времени. Если мы решим следовать выбранному курсу, тебе нужно будет заставить дистрибьютора согласиться с нашими пересмотренными условиями. Если он не хочет оказаться на улице.

Он встает.

— Пирс, иди за мной.

Я следую за отцом по коридору в его кабинет. Когда мы доберемся туда, я буду готов к предстоящему бою. Знаю, он в ярости, но мне пришлось кое-что сказать на той встрече. Не могу продолжать работать здесь и никогда не высказывать свое мнение. Я не могу молчать до тех пор, пока мой отец не уйдет на пенсию, и я не займу его должность. Тогда никто и никогда не станет меня слушать.

Он закрывает дверь и подходит к окну, спиной ко мне.

— Это интересный подход к делу, который ты только что предложил. Учитывая то, что твоего мнения никто не спрашивал.

— Я просто задал вопрос и выдвинул варианты. Это просто предложение. Окончательное решение по этому вопросу остается за тобой.

— Очень актуальное предложение. Оно заслуживает рассмотрения.

Он поворачивается ко мне лицом, его глаза сузились.

— Тем не менее, ты никогда больше не будешь бросать мне вызов перед нашими сотрудниками.

— Я не бросал тебе вызов. Я был…

— Я еще не закончил! — Он подошел ближе ко мне. — Ты застал меня врасплох, и я не терплю такого поведения. Я не собираюсь выглядеть дураком! Являясь владельцем и генеральным директором этой компании, мой авторитет не должен быть оспорен! Особенно каким-то неопытным ребенком.

— Я не ребенок. Я взрослый человек с MBA из Гарварда. Я не глуп и не буду вести себя так, как ты хочешь. У меня есть идеи, как сделать эту компанию лучше, и я не собираюсь ждать, пока ты уйдешь на пенсию, чтобы их озвучить.

Мой отец глубоко вдыхает, пытаясь успокоиться. Он не любит проявлять эмоции, даже гнев. Думает, это показывает отсутствие самоконтроля, а он человек, который контролирует всё и вся. Поэтому, когда он позволяет себе разгневаться, это означает, что он в ярости. И в данный момент на пределе.

— Если у тебя есть чем поделиться, — говорит он. — Идея. Предложение. Я готов выслушать. Но ты не будешь открывать рот на заседаниях. Ты обсудишь это здесь, в моем офисе или в другом уединенном месте.

— Если я когда-нибудь стану генеральным директором, мне нужно заработать уважение не только от наших сотрудников, но и от клиентов и отрасли в целом. И я никогда этого не добьюсь, если ты не позволишь мне делиться своими мнениями или рекомендациями с остальными. Я нуждаюсь в собственных решениях. Мне нужно, чтобы люди знали, что они исходят от меня.

Он размышляет мгновение, а затем говорит:

— На будущее, все свои мысли и идеи ты озвучиваешь мне в частном порядке. Если я соглашусь с ними, мы обсудим способы представить их в публичной обстановке, которая не повредит моей репутации или не подорвет мой авторитет. Если я решу представить их как свои собственные, я это сделаю. И ты даже не пикнешь. Ты понял?

Это не то, чего я хочу, но начало положено. По крайней мере, теперь я получу кредит на некоторые из моих идей.

— Да. Понял.

— Завтра за обедом мы поговорим обо всех твоих идеях и предложениях.

Он никогда не спрашивает, свободен ли я. Он просто ставит меня перед фактом, будто все мое время принадлежит только ему.

— Завтра не могу. У меня доклад в Йеле в полдень.

— Почему ты выступаешь в Йеле?

— Они попросили меня принять участие в их лекции. Они спросили несколько своих алум, все из разных областей.

— Какова тема твоей лекции?

— Этика в бизнесе, и как она развивалась со временем.

Он смеется, но это не очень похоже на смех. Обычно он даже улыбается с трудом.

— Этика. Интересно.

Он произносит это насмешливо, потому что в нашей компании этикой и не пахнет. Мы обманываем и лжем, и делаем все, что нужно, чтобы заработать деньги.

— Будь по-твоему, сынок. — Он садится за стол. — Это хороший пиар для нас. Заставить их думать, что мы следуем правилам. Когда эти студенты попадут в реальный мир, они узнают для себя, что этика - самый быстрый способ вылететь из бизнеса.

— Да, хорошо. Мне нужно вернуться к работе.

Я ухожу, пока отец все еще в нормальном настроении. Я не ожидал, что все пройдет так гладко. Он, казалось, согласился с тем, что мне нужно начинать работать на полную, и высказывать свое мнение.

Мой отец редко со мной соглашается. Или если он это сделает, то попытается скрыть. Для него согласие со мной означает, что он лишается контроля, а это для него неприемлемо. Вот почему он загнал меня в угол, велев встречаться с ним наедине, прежде чем я озвучу свои идеи на публике. Но ранее на той встрече я взял ответственность на себя. Я сделал то, что хотел, несмотря на то, что знал о грядущих последствиях. Это моя маленькая победа. Я противостоял отцу. И я победил.

Это было чертовски классно. Я, наконец, чувствовал, себя личностью, а не просто сыном Холтона Кенсингтона. Было приятно бросить ему вызов. И победить. Нужно сделать это снова.

Я проигрываю эту встречу в своей голове, что дает мне такой прилив адреналина, что больше не могу сидеть за столом. Сейчас 5:30 и я обычно на работе до восьми или девяти, но сегодня мне необходимо выбраться отсюда и отпраздновать свою маленькую, но важную победу.

Я еду в Уэстпорт, в один из моих любимых ресторанов, славящихся кухней из морепродуктов.

— Ваш обычный столик, мистер Кенсингтон? — интересуется хозяйка, едва я переступаю порог.

— Да, но сначала я выпью в баре.

— Конечно. — На ее лице улыбка. — Следуйте за мной.

Ресторан переполнен, и я приятно удивлен, что владелица всегда держит для меня столик. Это лишний раз доказывает, что означает быть Кенсингтоном.

— Скотч, пожалуйста, — делаю заказ бармену. — Неразбавленный.

Он кивает, как будто уже знает. Обычно я не сижу в баре, но я видел его раньше. Он примерно моего возраста. Я заметил, что он никогда не смотрит мне в глаза. Всегда нервничает, когда я рядом. И я не знаю, почему.

— Пирс Кенсингтон. — До меня доносится женский голос, и я чувствую руку на своем плече.

Оборачиваюсь. Вижу женщину немного старше меня в черном платье и на шпильках. Ее светлые волосы коротко подстрижены, обрамляя миниатюрное лицо.

— Да, а вы?

— Риэль Ханнифорд. Будущий генеральный директор Ханнифорд-групп.

Меня забавляет ее уверенность.

— Да неужели?

Ханнифорд-групп успешная инвестиционная компания, со штаб-квартирой в Гринвиче. Отец Риэль - генеральный директор, и у нее есть три старших брата, претендующие на эту должность, когда тот выйдет на пенсию. Я познакомился с ними на вечеринке в Хэмптонсе несколько лет назад, но до сегодняшнего дня не встречал Риэль.

Она садится рядом со мной.

— Ты сомневаешься в моих способностях?

— Нисколько. Твой отец скоро уходит на пенсию?

— Он думает над этим. Хочет уйти в политику.

— В качестве кого?

— Надеется баллотироваться в президенты.

— Амбициозно с его стороны.

Я делаю глоток скотча. Если бы она только знала, какая это трата усилий, она могла бы сэкономить отцу много времени и денег.

— Мы амбициозная семья.

Ее нога задевает мою.

— Мы ставим цель и добиваемся ее, поэтому я планирую стать генеральным директором.

— Тебе придется соперничать с братьями. Я слышал, они очень конкурентоспособны.

— Слишком уж для собственного блага. Вот почему я обгоню их и заберу компанию. Я более убедительна с клиентами. — Она потирает руки и улыбается.

Поворачиваюсь к бару, поигрывая скотчем в бокале.

— О моих инвестиционных потребностях уже позаботились.

— А о других твоих потребностях тоже?

Подношу бокал ко рту, глотая обжигающую жидкость. Я едва пробыл здесь пять минут, и мне уже предлагают секс. Еще одно преимущество быть Кенсингтоном.

Она все еще ждет ответа, поэтому я отвечаю:

— Я не завожу отношений.

— Хорошо. Я тоже. — Она машет бармену. — Разбавленный скотч.

Он выполняет заказ и пока наливает напиток, я мысленно рассматриваю ее предложение. Это безопасно, если придерживаться девушек, которые были предварительно одобрены. Тех, кто работает на нас. Но я знаю некоторых членов группы, выходящих за рамки заранее утвержденного списка. И сегодня я хочу попробовать что-то новое.

Я медленно потягиваю скотч.

— Покажи мне свои документы.

— Что? — Она смеется. — О чем ты говоришь?

— Я должен знать, что ты та, за кого себя выдаешь. Мне нужны твои документы, прежде чем мы продолжим.

— Ты серьезно?

Я человек, который любит риск, но я не идиот. Насколько знаю, эта женщина может быть проституткой или кем-то, кто пытается заработать денег или умудриться забеременеть, чтобы получить их позже.

Я жду, пока она достанет бумажник. Покажет мне свои водительские права и идентификационный пропуск, предназначенный для доступа к офисному зданию своего отца. На ней есть ее имя и фотография.

— Теперь счастлив?

Она притворяется оскорбленной, но я думаю, что это игра. Некоторые женщины могут считать, что я задница, но многие из них, как мужчины, говорят, что думают.

Я не играю в игры с женщинами. Я говорю им, чего хочу, и не оставляю места для иного толкования. Если им не нравится, они могут уйти. Я не ищу девушку или жену. Мы лишь двое людей, удовлетворяющие потребности друг друга.

— Пошли. — Я бросаю полтинник на стойку, встаю рядом с Риэль, придерживая ее локоть. Наклоняюсь, чтобы прошептать ей на ухо. — Я не люблю ждать.

Она улыбается, когда я помогаю ей подняться. Мы покидаем ресторан и направляемся в сторону стоянки. Я следую за ней на своей машине. Не хочу, чтобы она знала, где я живу, и поехать к ней будет еще одним способом проверить, Ханнифорд ли она. Когда мы приехали, я узнал, что она живет в поместье Ханнифорд, но в гостевом доме, а не в главном.

— Это была еще одна проверка? — интересуется Риэль, когда я выхожу из своей машины. — Пойдем ко мне, а не к тебе?

— Осторожность не бывает излишней.

Мы заходим внутрь дома, который для гостевого слишком большой. Он оформлен в белом цвете. Белые стены, белые стулья, плюшевый белый ковер и мягкий белый диван. Слишком много белого.

— Хочешь чего-нибудь? — Она становится передо мной, ослабляя мне галстук. — Может, еще виски?

— Я здесь не для того, чтобы пить.

Снимаю пиджак и бросаю его на спинку дивана. Замечаю двери главной спальни.

— Идем.

— Сразу к делу, не так ли?

Я повел ее в спальню. Как только мы там окажемся, я сам сниму одежду прежде, чем Риэль попытается это сделать. Мне не нравятся женщины, раздевающие меня. Это слишком интимно. То же самое с поцелуями. Я стараюсь избегать их, когда это возможно, что не является проблемой для коллег. Они готовы на все. Но Риэль будет ждать поцелуя.

Она разворачивается, и я расстегиваю ее платье. Под ним очень дорогое белье. Я знаю, потому что мы покупаем такое же для коллег. Организация против, чтобы они выглядели как дешевые проститутки, поэтому мы предоставляем им высококачественное белье и одежду, которые можно носить только с нами.

Риэль поворачивается ко мне и тянется, чтобы поцеловать, пока я стаскиваю с нее белье. У нее отличное тело, но ее грудь определенно подделка. Я не думаю, что когда-либо был с женщиной, у которой она была настоящей, кроме Кристины, но она не в счет.

Поцелуй жесткий, яростный, язык девушки как плеть у моего рта. Она ужасно целуется. И чем дольше это продолжается, я напрягаюсь. Я противник поцелуев, и мне не нравится, когда меня целуют, особенно те, кто даже не знает, как это делается.

Мне нужно остановить ее и уложить на кровать. Презерватив уже в моей руке. Я положил его в карман брюк, прежде чем выйти из машины, чтобы мне не пришлось потом рыться в бумажнике. Я всегда пользуюсь своими презервативами. Не хочу, чтобы партнерша продырявила их в надежде забеременеть. Это случилось с одним из членов организации много лет назад, поэтому мой отец научил меня носить собственные.

Я вскрываю пакет и надеваю его.

— Пирс, пока нет. — Риэль дуется, это раздражает. — Ты не поцеловал меня.

Она умоляет. Ненавижу, когда происходит подобное. Если бы я узнал об этом раньше, я бы сюда не пришел. Подумываю уйти, но в данный момент мне нужно не это.

— Нет сил терпеть, ты сводишь меня с ума, — говорю я, подпитывая ее эго. — Я больше не могу сдерживаться.

Она улыбается.

— Тогда вперед.

Вхожу в нее, медленно, чтобы дать ей время привыкнуть. У нас обычная договоренность, и мы оба должны получить удовольствие. Опускаю руку вниз, касаясь ее тела. Но Риэль отталкивает мою руку и прижимает меня ближе, впиваясь в мою спину ногтями, обхватывая ногами. Она говорит двигаться быстрее, что я и делаю, но прежде понимаю, что она уже кончила. Либо она притворялась, либо очень быстро достигает оргазма. Я жду, когда она уберет ногти с моей спины, а потом заканчиваю то, ради чего пришел.

Секс был неплох. Ничего выдающегося. Опять же, когда вы привыкли спать с профессионалками, у вас более высокие ожидания.

— Это было невероятно. — Риэль устраивается на моем плече, прижимаясь к моему боку. Мне это не нравится. Это слишком интимно. Я пришел сюда для секса, а не для обнимашек. Я не из тех, кто лежит в постели и обнимается. Когда мы заканчиваем, я встаю и ухожу. Или если я с коллегой, которая знает, что должна уйти, едва все закончилось. За исключением Софии, она не следовала протоколу.

— Мне нужно идти. — Высвобождаю руку и встаю с кровати.

Она привстает, подхватывая сползшую на ноги простынь.

— Почему бы нам не поужинать, а после повторить?

— Я не могу, — отвечая, надеваю брюки. — Мне нужно подготовиться к завтрашней встрече.

Теперь сожалею о том, что принял ее предложение. Это того не стоило. Риэль смотрит на меня, будто я первостатейный ублюдок, просто потому, что ухожу. Ей непонятен мой поступок. Раньше надо было думать, она не может менять правила по своему усмотрению.

Одевшись, я возвращаюсь в гостиную.

Риэль следует за мной, накинув халат. Белый. Кто бы мог подумать.

— Могу я дать тебе свой номер?

—Я предупреждал, отношения меня не интересуют.

Забираю свой пиджак со стула и обуваюсь.

— Окей. Тогда до свидания. Приятной тебе жизни.

Она смотрит вниз. Хочет, чтобы я пожалел ее, надеясь, что я передумаю, и мы снова увидимся. Девушки проворачивали подобное со мной в колледже, и я попадался на это несколько раз. Но теперь я стал умнее. Риэль знала, на что шла.

— Прощай, Риэль.

Выхожу из дома, направляясь к своей машине.

Я голоден из-за пропущенного ранее обеда, поэтому останавливаюсь в ресторане, быстро перекусываю, а затем возвращаюсь к себе.

Не так я хотел провести сегодняшний вечер. Я должен был праздновать свою победу, но вместо этого я дома, чувствую вину за то, из-за чего в принципе вообще не должен переживать. Вот поэтому я использую услуги эскорта и избегаю реальных знакомств и отношений.

На следующий день я прихожу в офис рано, чтобы сделать кое-какую работу, прежде чем поеду в Йель. Мероприятие начинается в полдень, но это сорок пять минут езды до Нью-Хейвена, и я не хочу опоздать.

Я с нетерпением его жду. В отличие от большинства людей, мне нравятся публичные выступления. Я выступал в течение многих лет для различных мероприятий и участвовал в дебатах в средней школе. Никогда не читал лекции о деловой этике, но меня это не беспокоит. Я просто напомню о том, что прописано в бизнес-книгах об этике. Как сказал мой отец, мало кто на самом деле соблюдает ее в бизнесе, но студенты по-прежнему вынуждены изучать эту дисциплину.

Я добираюсь до Йеля в 11:45, позже, чем я планировал, но всему виной пробка на дороге. Ставлю свои вещи на трибуну, которая расположена в большом лекционном зале с многоуровневыми сиденьями. Студенты уже заполнили первые пять рядов, доедая свои обеды, ожидая начала. Эта серия лекций открыта для всех, но я предполагаю, что все присутствующие здесь учатся в бизнес-школе.

Здесь ничего не изменилось с тех пор, как я был студентом. Кроме меня. Я видел многое и делал не меньше за последние несколько лет. То, что заставило меня повзрослеть слишком быстро.

В полдень один из профессоров знакомит меня со слушателями, и я начинаю свое выступление. Этика - скучная тема, поэтому я стараюсь сделать ее интересной. Добавляю в речь примеры из реального мира, ссылаясь на компании, недавно оказавшиеся по уши в проблемах из-за этических нарушений. Моя лекция удерживает внимание восьмидесяти или около того студентов, находящихся в аудитории. Выступление длится всего полчаса, задаются вопросы, но в 12:15 я обращаю внимание, как дверь в лекционный зал открывается и кто-то заходит. Людям разрешено приходить и уходить, когда им вздумается, но напрягает, когда меня прерывают.

Я продолжаю говорить, и мой взгляд останавливается на опоздавшем. Это молодая девушка, возможно, ей около двадцати. Она высокая, с длинными темно-каштановыми волосами, в желтом платье. Найдя сзади свободное место, садится.

— А с недавними инцидентами в бухгалтерии… — Запинаюсь, когда вижу ее лицо. Она невероятно красива. Ошеломляюще. До такой степени, что я не могу оторвать от нее глаз.

Ее внимание сосредоточено на сцене, и я понимаю, что больше не говорю.

— Прошу меня простить. — Очищаю горло и пью воду, ведя себя так, как будто пауза была преднамеренной. — Как я уже говорил, недавние скандалы в…

Девушка наклоняется вперед, чтобы достать ручку из сумки, ее волосы рассыпаются по плечам. Она откидывает их назад, возвращаясь на свое место. Ее глаза устремлены вперед и встречаются с моими. Она слегка улыбается, и я делаю то же самое.

Кто-то кашляет в первом ряду, привлекая мое внимание к другим людям в зале. Дерьмо. Я снова остановился, а делать этого не хотел. Что со мной сегодня? Обычно я не отвлекаюсь так просто. И почему я так запыхался? Такое чувство, что мое сердце пытается вырваться из груди. Может быть, я выпил слишком много кофе этим утром.

Мой взгляд продолжает возвращаться к этой девушке, но я заставляю себя смотреть в сторону, чтобы закончить выступление, не отвлекаясь.

В 12:30 пришло время вопросов, и один из студентов поднимает руку.

— Задавай, — говорю я ему.

— Как вы считаете, как далеко должно зайти правительство, чтобы наказать неэтичные практики частных компаний?

Когда он говорит, я невольно снова смотрю на девушку, и забываю вопрос.

— Не могли бы вы повторить, пожалуйста?

Он выполняет мою просьбу, и на этот раз я смотрю прямо на него и отвечаю.

Еще звучит несколько вопросов, а затем профессор предупреждает, что осталось время только для одного. Девушка в желтом платье поднимает руку. Я игнорирую все другие поднятые руки и прошу задать свой вопрос.

— Как вы думаете, почему компаниям так трудно быть честными?

У нее приятный голос. Соответствует ее внешности. Мягкий. Невинный. Но соблазнительный.

Мне нужно удовлетворить ее любопытство, но у меня нет ответа, по крайней мере, правдивого.

— Я не хочу показаться наивной, — она продолжает, так как я молчу, — просто расстраивает, что нам должны преподавать в классе и читать лекции о том, как действовать согласно этике. Это должно быть просто дано. Не то, чему нужно учить.

—Я согласен, — отвечаю, — но, к сожалению, деньги являются мощной движущей силой поведения, а деньги питают бизнес. Когда речь идет о деньгах, этика иногда может подвергаться сомнению, и у людей возникают проблемы с различием правильного и неправильного, поэтому мы учим этике, чтобы избежать любой неопределенности. Конечно, в конце концов, люди будут поступать, как им заблагорассудится.

Она кивает, и профессор подходит к трибуне, возвещая об окончании лекции. Он благодарит меня за уделённое время и позволяет студентам покинуть аудиторию.

Все выходят из комнаты, кроме девушки в желтом платье. Она записывает что-то в свой блокнот, а затем засовывает его в рюкзак. Я собираю свои вещи и пробираюсь к выходу. Столкнувшись с ней, придерживаю дверь открытой.

— Спасибо тебе. — Она улыбается, и в моей груди что-то ёкает. Игнорирую это ощущение.

— Ты учишься в бизнес-классе? — говорю я, прежде чем она уйдет.

— Нет. Я получаю степень магистра американской истории в колледже Хиршфилд. Но я живу здесь, так что иногда я обедаю в кампусе Йеля.

— А тебя интересует бизнес?

Она смотрит в сторону, ее щеки немного покраснели.

— На самом деле, у меня было свободное время, и я заметила, что это публичная лекция, поэтому решила заглянуть.

Ее глаза встречаются с моими. Это самый великолепный оттенок синего. Как яркое голубое небо в солнечный день.

— Мне очень жаль, что я опоздала. Я ошиблась, думая, что лекция началась в 12:15.

— Это неофициальное мероприятие. Люди могут приходить и уходить. — Я не могу перестать смотреть ей в лицо. Эти большие голубые глаза. Эти высокие скулы. Мягкие розовые губы. И эта улыбка может осветить комнату. Или, может быть, это она освещает все вокруг меня. Она обладает энергетикой, столь заразительной, что теперь я тоже это чувствую.

— Что ж, было очень приятно познакомиться, мистер Кенсингтон. — Она протягивает руку.

Я пожимаю ее в ответ и улыбаюсь.

— Пирс. Мне всего двадцать пять. Я слишком молод, чтобы быть мистером, и, если ты не одна из моих сотрудников. Все остальные зовут меня Пирс.

— Тебе всего двадцать пять? Ты выглядишь старше.

Когда она видит выражение моего лица, ставящее под сомнение ее комментарий, то кладет пальцы мне на предплечье.

— Я не имею в виду, что ты выглядишь старым.

Заметив, что трогает меня, быстро убирает руку.

— Это удивительно, чего ты достиг в свои всего двадцать пять лет.

Она смотрит на меня, и мы пристально друг друга разглядываем.

— Ну, я должна идти. Приятного дня.

Она уходит, и мое сердце колотится, как это было ранее, когда я выступал. Что со мной происходит? У меня сейчас проблемы с сердцем?

— Подожди.

Я достаю одну из своих визиток с кармана пиджака и вручаю ей.

— Если у тебя когда-нибудь возникнут вопросы по бизнесу, смело звони. Я обычно в офисе с шести до десяти, это отличная возможность застать меня.

— С шести утра до десяти вечера? Это шестнадцать часов. Ты действительно так долго работаешь? Каждый день?

— Да, но по выходным я работаю меньше.

— Ты тоже работаешь по выходным? Поразительно. Теперь я чувствую себя лентяйкой. — Она все еще улыбается. Должно быть, она много улыбается. — Спасибо за визитку. Пока, Пирс.

— До свидания. Подожди, как тебя зовут?

Она оглядывается, но продолжает идти.

— Рэйчел. Рэйчел Эванс.

Рэйчел. Даже ее имя мне нравится.

Наблюдаю, как она уходит, волны темно-каштановых волос струятся по спине ее желтого хлопкового сарафана. Мои глаза спускаются к ее узкой талии и длинным загорелым ногам.

Сердцебиение снова ускоряется. Думаю, мне нужно к врачу.

Или может мне просто необходимо снова увидеть Рэйчел.