Обе Бездны

Глава сорок третья Нашардол

Радвер не боялся своего народа так же, как Инанна, опасавшаяся, что в любой момент из толпы может вылететь убийца или деструктор — народ любил своего лидера и защитника, а демиург, подчёркивая близость к крылатым, вёл речи не с балкона своих Хором, а с парадного крыльца, будучи выше, но не настолько высоко, чтобы потребовалось орать для донесения своей воли до Светлого народа на широкой площади. Жители Авваатера собирались здесь скорее для того, чтобы полюбоваться правителем, получить вдохновение на благие дела от его уверенности и статности, нежели для того, чтобы выслушать его указы — все повеления будут растиражированы и разосланы на все посты ратников, розданы личным письмом каждому дракону в Хардоле. Радвер и Яролика могли бы вообще ничего не произносить вслух, лишь отдать закон главному ратнику, а он уже запустит его по инстанциям. Но тогда демиург и соборная не будут рядом с народом, а это важно.

— Есть религии, и они опасны, не мне вам рассказывать, что они запудривают вам мозги и заставляют подчиняться сектантам, действующим из эгоистических интересов. Но есть Тьма. Это хуже религии. Тьма хочет вселиться в вас и уничтожить ваше сознание полностью, заменив его своим. Вы умрёте, останется только ваше тело с паразитическим ульевым сознанием Тьмы. Это правда. Попробуйте меня опровергнуть, но вы не сможете, поэтому даже не пытайтесь. Тьма натравила навов на Хардол, чтобы в подставном бою вас спасти и заставить взамен подчиняться себе. Но любить невозможно заставить, а для меня самое ценное — это ваше благополучие, ваша свобода сознания и незамутнённость мозгов устаревшими и вредными, разрушающими вас штампами религии. Поэтому я убил Тенероса, главное Воплощение Тьмы, дождавшись, разумеется, когда он уничтожит нанятых навов, обезопасив Хардол. Это была жестокая битва, трудная, но я победил и доказал, что Тьма не вечна и её можно убить, а значит, не она создала этот мир и всё, что говорят Тёмные — наглое и осознанное враньё. Отныне все последователи Тьмы на территории Хардола будут немедленно казнены. Представители всех прочих религий после прилёта на Хардол будут обязаны обратиться к ратникам, чтобы те пометили их неснимаемым следящим ошейником для того, чтобы все, общавшиеся с ними, знали, что их словам доверять нельзя, их речи это проповеди, а не правда. Неподчинившиеся религиозники на первое нарушение будут высланы, на второе — казнены. Души всех казнённых отойдут государству.

— Пылкая речь… — скривилась Нарата, наблюдая за Радвером из-за полупрозрачной занавеси, похожей на прядь тумана, что отделяла навов и Тёмную от яви. — Мне нужно выступить сейчас и опровергнуть его слова!

— Радвер будет рад такому спектаклю, — Кьлеменетот скопировал знакомый дочери жест отца-Зората, раз проведя пальцами по бороде. — Зачем тебе опровергать его слова? Говори всё то, о чём говорил он. Раз он столь правдив, он не станет себе противоречить. Арислодара мертва? Он обязан отдать Хардол Инанне, как обещал. Инанна не Тьма и не религия, даже не Мирдал и не Иерон.

— Арислодара не мертва, — шикнула Шилонен. — Пока что Тескатлипока держит её.

— Но свои функции она больше исполнять не может, — поднял одно крыло вверх Кьлеменетот. — Радвер свободен её заменить, наплевав даже на Иерона.

— А зачем нам обсуждать всё это? — усмехнулась Шилонен, обволакивая Нарату. — Просто скинь его со ступенек, как памятник с постамента, и много проблем решится сразу. Только не забудь сначала ему меж крыльев клинок вонзить.

Правы навы, кто бы подумал. Действовать надо. Но прямое уьийство лишь спровоцирует войну. А это, кажется, и нужно было демиургу — распространяя своё доминирование не только на подопечный народ, но и на других драконов, он лишь отпугивал от Хардола приезжих… И попутно искал повод атаковать Нашар, «вотчину Тьмы, которая даже спасая Хардол, желает его уничтожить».

Света в Радвере нет, против Тьмы он борется, на Хаос какает с высоты полёта… Что остаётся? И почему ликдульские учителя обещают научить контролировать себя, а требуют разбираться в чужих проблемах?

Нарата выступила из нави, сразу прервала речь, обратила внимание на себя. Радвер хотел повернуть её появление в свою пользу, показать, что Тьма явилась мстить, но Нарата начала в неожиданном для него ключе:

— Да, Радвер прав, он заботится о вас, избавляет вас от ошибок. Но без ошибок не будет ни мудрости, ни знания, как поступать, опыт будет лишь у тех, кто решает ваши проблемы. Знай, Хардол, Нашар тоже победил Тьму, отстоял волю драконов, даже казнить Тенероса умудрился — я сама отрубила его голову этим самым мечом, — Нарата Нингаль показала всем открыто то оружие, которое ей советовали засадить Радверу в сердце. — Но убьют одного Тенероса — придут десять других. Уничтожат Тьму — придут Свет, Порядок, Хаос, множество прочих злодеев или просто тех, кто привык жить иначе, чем вы. Вы казните их всех, не разбираясь? А чтобы разбираться, вам нужен ум, нужно знание о том, что вас окружает. Радвер, мы все благодарим тебя, что ты исправил Хардол, сделал его лучше, чем при Иероне, не сбежал, как нашаране, а поднял свою страну. Теперь она безопасна и стабильна, у драконов появилось время задуматься о смысле жизни. Настало время другого лидера. Радвер, за твои заслуги тебя ждёт более высокий титул архидемиурга, прежде занимаемый Арислодарой. Ты давно мечтал его обрести, чтобы помогать большему количеству крылатых и других народов. Настало время. Преемников ты назначил — моих родителей. Они согласились принять твоё былое бремя на себя, помочь сдружить Нашар и Хардол. У нас есть чему научить вас — твёрдость, самостоятельность, у вас тоже есть для нас уроки — благополучие, умение жить. Соединим сильные стороны и не позволим Тьме и Свету нас разъединять. Мы все лишь выигрываем от этого. И народ твой тебя поддержит, Радвер, ведь ты знаешь, что Инанна точно так же, как и ты, исправила Нашар Герусет, полный горя и унижения. Но Инанна не столь велика, как ты, ей не стать пока архидемиургом. А вот принять Харлол и украсить его ещё лучше она попробует. Радвер, сдержи своё слово и сдай свою должность Инанне ради ещё более высокого чина. Можешь даже не назначать её демиургом — это всё равно пережиток ненавистного вам Покона. Но честь твоя требует подняться выше и сдержать своё слово. Сдержи и получи этим ещё большую любовь Хардола.

Радвер совсем не любовно взглянул на Нарату. Только что он был готов к любому её выступлению — как она начнёт кричать, что он неправ, начнёт доказывать плюсы Тьмы и Света, или и вовсе кинется на него с мечом. Но старый интриган и не думал, что она станет апеллировать к его договору, да ещё и так умело. Краем глаза он видел, как одобрительно зашевелились его слушатели, поддерживая эту проклятую выскочку.

— Так и есть, — оставалось лишь согласиться. — Я обещал Инанне позволить ей руководить Хардолом под моей опекой. Она ведь не станет противоречить моей воле, отменять уже выпущенные мною указы, а, напротив, примет их мудрость и распространит все законы Хардола так же и на Нашар? Было бы жалко, если сар-волод начнёт заботится о Хардоле, но бросит Нашар и оставит его варварской религиозной страной.

— Это уже забота правителя, которого ты будешь умело наставлять, но не станешь влезать в дела своего народа слишком рьяно, — веско произнесла Нарата, давая дракону понять, что не попадётся в его сети. — Иначе чем бы ты стал отличаться от той же Тьмы, если бы мешал драконам жить так, как они хотят — не во вред, конечно же, самим себе.

— Как раз и не хочется им мешать. А за Инанной я прослежу, чтобы и она не мешала. Авваатер! — Радвер обратился ко всем собравшимся, распахнув крылья. — Думаю, действительно будет радостно, если Нашар и Хардол воссоединятся, больше не будет разделения на Светлых и Тёмных — инструмента управления вашей волей, повода для конфликтов. Но чтобы не было Светлых и Тёмных, прежде необходимо избавиться от Света и Тьмы. Если в Нашаре перестанут поклоняться воле паразитов, жрущих мозги — тогда примите Нашар! Но чтобы стать братом Хардола, Нашар сам должен дорасти до его уровня, не тянуть Хардол назад в болото и мрак. Как только нашаране — все нашаране — откажутся от всех религий, станут, как мы — я приму у Инанны экзамен верности и буду спокоен, оставив вас на её попечение. Вы согласны со мною, драконы?

Шилонен осклабилась при последних словах Радвера. Он совершенно верно обыграл предложение Нараты — Нашар с его постоянными трениями никогда не станет единым, не говоря уже о том, что Инанна заключила с Тьмой договор, что не будет препятствовать её учению, если того драконы сами захотят.

— В чём отличие конфликта Света и Тьмы и религии с атеизмом, Радвер? — Улыбнулась Нарата, снова удивив и навов, и демиурга. — Управлять можно и тем, и другим. А моя мать мечтала, чтобы внутри страны конфликтов не возникало вообще — для выпуска пара есть соседи, которым требуются наши земли, и другие враги, управляемые собственной злой волей, а не ведомые на конфликт чужой. В Нашаре религии есть, их много, поэтому их сравнивают друг с другом, а слушают лишь себя, и ни одна из вер не имеет полной власти над волей народа. По этой же причине Инанна разрешает как угодно оскорблять и ненавидеть саров — потому что либо обвинения надуманы и их просто пропустят мимо ушей, а то и просто разобьют слишком крикливые пасти… либо замечания правдивы, и сары прислушиваются к ним, восстанавливая справедливость. Поэтому мнений должно быть много — если, хардольцы, вы доросли до Нашара, и в вас действительно есть мудрость различать нужное от наносного. Раз вы знаете, чем религии плохи, вы не попадётесь на их крючок так же, как наши предки при Семаргле. Мы знаем и Семаргла, и Тьму, и научились спорить с обоими, доказывать свою правоту. Вы это тоже умеете, поэтому и без ошейников отличите чистый вымысел от того, что может быть правдой. Братство — это равенство, Авваатер. Это равнозначный обмен опытом. Это любовь и приятие при сохранении собственной воли и следования своим благим целям. Поэтому хватит бояться религий, они слишком слабы, чтобы одолеть вас. Ну а свободе — безопасной для вас, лишённой ненависти и разбоя свободе — вас Инанна научит. Те ошибки, что могли бы совершить вы на этом пути, мы уже совершали, и набрались опыта, как их избегать.

Будь Яролика рядом, она бы наверняка разочаровалась в своём демиурге. Если бы он не отвернул свою морду от народа, то разговор о выражении на ней хватило бы ещё лет на десять. Но так как Радвер повернулся к Нарате, то увидеть его расстройство, злобу и печаль одновременно могла только она. Всего через миг Радвер уже принял невозмутимое выражение, но искры торжества в его глазах совсем угасли.

— Авваатер и Хардол ваши, род славной Нингали. Я вместе с соборной улетаем на Каторею, нас сопроводит и Кориктофис-казначей, ведь, кажется, валюту вам придётся менять — все капсулы крови Кориктофис лишит своей силы и номинала, чтобы они не спорили по ценности с нашарскими душами. Я надеюсь, у Инанны хватит в сокровищинце запасов душ, чтобы возместить каждому из граждан Хардола все его обесценившиеся сбережения в новой валюте. Инанна ведь любит вас, я в это верю, и будет готова расстаться с запасными фондами ради вас, ради экономического единства Нашара и Хардола… Нашардола? Может быть, так теперь будет называться новая страна, а может иначе, если она вообще возникнет. Желаю всем вам удачи, благополучия, достатка и сытости! Доброй и вечной жизни вам, драконы! Прощайте!

— И тебе того же, — тихо проговорила ему Нарата.

— Жалко, что Радвер не нав, — Шилонен прятала улыбку за лапой. — Нам такие добрые и заботливые лидеры в любой вселенной яви бы пригодились!

Удивлённые хардольцы так и стояли, глазея на Нарату и явно не понимая, что именно произошло. Кажется, их отдали в лапы новой власти, но после избавления от навов это было лучшей новостью — потому разжались сначала жидкие, а потом зазвучавшие всё чаще хлопки в лапы, после которых драконы взялись за лапы и трижды прокричали имя Инанны.

Похоже, работа здесь предстояла немалая…