Обещаю тебе

Глава 5

— В детстве, когда я болел, моя мама обычно готовила мне тосты с сыром, — говорит Чарльз.

— Я не болею, — бормочу я.

— И моя, — говорит Гаррет. — Джейд, ты любишь такие тосты?

— Люблю.

— Тогда, Чарльз, если тебя не затруднит, нам тосты с сыром, — просит Гаррет.

Я представляю, что сейчас мы получим два тоненьких кусочка белого хлеба с ломтиками ярко-оранжевого плавленого сыра, но в исполнении Чарльза это нечто иное. Повар берет толстые куски домашнего хлеба, щедро намазывает их натуральным сливочным маслом, а сверху кладет отрезанные от большой головки чеддера ломтики белого сыра. Тост Чарльза намного лучше тех, что я ела в детстве.

К тому времени, как мы заканчиваем наш ланч, на кухне появляется Пирс, и Чарльз кивает ему в знак приветствия.

— Привет, пап, — говорит Гаррет. — Мы почти доели.

— Не спешите. Я буду у себя кабинете, просто заходите, как закончите, — отвечает он. — Как дела, Джейд?

— Отлично, — говорю я, прикрывая рукой набитый печеньем рот. Дело в том, что на десерт Чарльз подал нам домашнюю выпечку.

Пирс, взяв из холодильника бутылку воды, удаляется.

Чарльз показывает на поднос с печеньем.

— Я заверну тебе немного с собой. А лучше, давай-ка наберу целую коробку. У меня ведь еще есть несколько брауни и карамельно-ореховых батончиков. Тебе тоже положить, Гаррет?

— Нет, спасибо.

— Он всегда следит за своим питанием, — шепчет мне Чарльз. — Постоянно ограничивает себя в сладком, поэтому ему удается оставаться в такой хорошей форме.

Я перевожу взгляд на Гаррета.

— А ведь это правда. Ты и впрямь не ешь много сладкого.

— Иногда ем, но не каждый день, как ты.

— Мне действительно стоит быть более внимательной к тебе, а то мне кажется, что я тебя совершенно не знаю.

Он смеется, вставая из-за стола.

— Ты знаешь меня. Пойдем поговорим с отцом.

Когда мы заходим в кабинет, Пирс громко отчитывает кого-то по телефону.

— Эти отчеты нужны мне к полудню. И никаких оправданий.

Он бросает трубку, даже не попрощавшись.

— Хочешь, мы зайдем позже? — спрашивает Гаррет.

— Нет, просто у меня возникли проблемы с директором завода в Детройте. Теперь все под контролем.

Мы с Гарретом садимся в кожаные кресла напротив рабочего стола мистера Кенсингтона.

— Вы насчет реалити-шоу? — Пирс откидывается на спинку кресла. — Я уже разговаривал с нашими адвокатами по этому поводу. Мы мало что можем сделать в данной ситуации, кроме запрета фотографировать Гаррета на территории Мурхерста.

— Разве они не нарушают закон, сочиняя обо мне подобные истории? — спрашивает Гаррет. — Мы не можем подать на них в суд за клевету?

— Можем, но на это потребуется много времени и сил. Адвокаты считают, что лучше просто переждать. Как только три эпизода шоу выйдут в эфир, вся корреспонденция, которую ты сейчас получаешь, скорее всего, попросту испарится. К апрелю уже никого не будут интересовать ни твои предпочтения в еде, ни то, каким парфюмом ты пользуешься, — фыркает Пирс.

— Пап, это не смешно.

— Я знаю. Просто мне непонятен такой интерес к тебе. У тебя миллионы поклонников, хотя ты даже не участвуешь в шоу.

— Миллионы? Что, правда?

Я смотрю на Гаррета, который, кажется, удивлен не меньше меня.

— Как бы там ни было, адвокаты рекомендуют нам сидеть тихо и не высовываться, пока все не уляжется. Они хотят, чтобы ты как можно дольше оставался в кампусе, Гаррет. Так фотографы не смогут до тебя добраться. Также тебе стоит воздержаться от любых путешествий. Я помню, ты говорил о поездке вместе с Джейд в Де-Мойн на весенние каникулы. Так вот, не думаю, что это хорошая идея: за вами по пятам будут следовать фотографы, и, учитывая, что произошло в прошлый раз, они могут навредить тебе или Джейд.

Бросив взгляд в мою сторону, Гаррет снова поворачивается к отцу.

— Мы с Джейд поговорим об этом позже. Вообще, мы пришли сюда по другому поводу.

Пирс наклоняется вперед и кладет руки на стол.

— Ладно, в чем дело?

— Джейд, расскажешь сама?

— М-м… да.

Внезапно я начинаю нервничать. Иногда отец Гаррета может быть очень пугающим, и тогда мне трудно с ним разговаривать, особенно когда его внимание полностью сосредоточено на моей персоне.

— Арлин Синклер приходил вчера в колледж, чтобы увидеться со мной.

Выпрямившись, Пирс трет подбородок.

— Так. И какова была цель визита Арлина?

— Он хотел сообщить мне кое-что при личной встрече.

— Что именно?

Пирс занятой человек и любит, когда люди переходят сразу к делу. У меня же с этим проблема, и его это, похоже, напрягает.

— Хочешь, я расскажу? — спрашивает Гаррет, почувствовав мою нервозность.

— Нет. Я сама. Простите, мистер Кенсингтон, я все еще пытаюсь осознать сказанное им, поэтому…

— Все в порядке, Джейд. Не торопись.

Я пересказываю всю историю, включая предполагаемые планы на Гаррета.

Пирс внимательно слушает, не показывая никаких эмоций. Ни удивления, ни беспокойства, ни гнева. Ничего.

Когда я заканчиваю рассказ, в комнате на мгновение воцаряется тишина. Затем Пирс, как бывало и раньше, смотрит мне в глаза так пристально, что я чувствую, будто меня гипнотизируют или промывают мозги.

— Джейд, ты же понимаешь, что информация об этой организации строго конфиденциальна? Надеюсь, ты сохранишь все в тайне. Мы поняли друг друга?

Из-за взгляда Пирса и тона его голоса с нотками угрозы у меня попросту пропадает дар речи.

Гаррет сжимает мою ладонь, и я наконец могу говорить:

— Да, я понимаю и никому не расскажу.

— Арлину не следовало обсуждать это с тобой ни при каких обстоятельствах. Он знает, что действует против правил. Это лишь доказывает, что старик уже не тот.

— А что насчет остального? Правда ли то, что он сказал?

— Нет. Разумеется, нет.

— Значит, никакого секретного плана относительно меня не существует? — посмеиваясь, спрашивает Гаррет.

— Конечно, нет. Это же смешно.

Пирс улыбается, но когда он переводит взгляд на свой стол, я замечаю его напряжение. Говорит ли он правду, или я просто становлюсь параноиком? Возможно, атмосфера в этом доме и в семье Кенсингтонов так на меня влияет.

— А что по поводу Ройса? — спрашиваю я. — Та группа действительно собиралась сделать его президентом?

Пирс, опять улыбнувшись, откидывается на спинку кресла.

— Мы не производим отбор в президенты, Джейд. Правда в том, что мы помогаем людям баллотироваться, но только посредством пожертвований, оказывая помощь в проведении мероприятий по сбору средств.

— Но зачем Арлину врать? Зачем сочинять такое про Гаррета?

— Потому что он не хочет, чтобы его внучка встречалась с Кенсингтоном. — Так странно слышать, что меня называют чьей-то внучкой. — Учитывая обстоятельства, его можно понять.

Пирс встает.

— Мне действительно пора вернуться к работе. Очень жаль, Джейд, что Арлин напугал тебя своими историями. При следующей встрече я обязательно поговорю с ним.

— Нет, не надо. Я просто рада, что все это оказалось неправдой.

На самом деле я не верю словам мистера Кенсингтона, а только делаю вид. Арлин не стал бы прилагать столько усилий, если бы все эти сведения были вымышленными. Во время разговора он показался мне очень искренним, как будто сам верил в то, что говорил.

Как только мы с Гарретом встаем и выходим, Пирс закрывает за нами дверь.

— Тебе полегчало? — спрашивает Гаррет, обнимая меня за плечи. — Арлин просто чокнутый старикан, который пытается заставить тебя порвать со мной, потому что я Кенсингтон. Просто выбрось из головы все, что он сказал. Мой отец поговорит с ним и попросит больше не докучать тебе.

— Ага, хорошо.

Я решаю не делиться с Гарретом подозрениями: в последнее время они с отцом стали ближе, и мне не хочется все испортить. Кроме того, не исключено, что Пирс действительно сказал правду.

— Готова ехать обратно?

Гаррет берет наши пальто, которые мы оставили прямо на кресле в гостиной. Это было сделано в основном для того, чтобы позлить Кэтрин, которая очень любит порядок.

— Честно говоря, нет. Сегодня хорошая погода, у нас нет занятий, так что мы могли бы заняться чем-нибудь интересным.

— Чем, например?

Я смотрю на него и улыбаюсь.

— Например, покататься на моей новой машине. Поскольку я пока не могу сесть за руль, ее первым водителем будешь ты.

— Я уже водил ее. Несколько раз.

— Гаррет! — Я шлепаю его по руке. — Почему ты мне не сказал?

Он со смехом потирает руку.

— Потому что я знал, что ты разозлишься.

— Я сержусь не из-за того, что ты ездил за рулем этой машины, а из-за того, что не взял меня с собой.

— Хорошо, я беру тебя с собой сейчас. — Он целует меня в щеку и уходит к двери. — Подожди меня снаружи. Я схожу в гараж и подгоню машину ко входу.

На прошлой неделе мистер Кенсингтон купил мне новенький белый кабриолет «БМВ». Это была благодарность за то, что я нашла его дочь Лили, когда она убежала и заблудилась в лесу возле дома. Мои травмы — результат именно этой поисковой операции.

Летом мы с Гарретом собираемся ехать на моем новом автомобиле в Калифорнию и целых три месяца жить на берегу океана. Мы еще не определились до конца с местом, но уже сократили список вариантов: нам не по вкусу большие города, поэтому мы подыскиваем жилье в одном из маленьких прибрежных городков к северу от Лос-Анджелеса. Харпер и ее парень Шон едут туда же. Они надеются снять жилье рядом с нами, чтобы мы вчетвером могли тусоваться вместе все каникулы. Я так взволнована этими планами и хочу, чтобы лето быстрее наступило.

Машина останавливается на круговой подъездной дорожке. Я забираюсь на пассажирское сиденье, а Гаррет тем временем убирает назад мои костыли.

— Классная, да?

Он забирается обратно в машину и жмет на газ.

— Очень классная, только сбавь скорость.

— Я же показываю тебе, на что способна эта машина.

Проехав ворота, он вновь ускоряется.

— Быстрая. Я поняла. А теперь притормози, а то схлопочешь штраф.

— В этом районе я постоянно получаю штрафы. Похоже, у полицейских наготове запас штрафных квитанций, заранее выписанных на мое имя. В этом городе слишком жесткие ограничения скорости.

— Ну, вот и еще одна вещь, которую я о тебе не знала. Ты получаешь большое количество штрафов за превышение скорости.

Автомобиль на скорости сворачивает за угол.

— Мне больше нравится думать об этом, как о поддержке городских служб.

— Куда ты нас везешь?

— В парк, где мы катались на санках. Думаю, сейчас там никого нет, и вся парковка будет в нашем распоряжении. Ты сможешь протестировать машину и при этом никого не убить.

— Я не собираюсь отключаться за рулем.

— Да, ведь не об этом говорится в инструкции по уходу.

Как и предсказывал Гаррет, парковка в Брайант-парке пуста. Он выбирается из машины, а я, не желая обходить ее, просто перелезаю на водительское место.

— Кое-кому не терпится сесть за руль, — комментирует Гаррет, усаживаясь на пассажирское сиденье. — Тебе не следовало перебираться через середину: ты могла задеть колено.

— С ним все в порядке.

Вообще-то я только что ударилась коленом об руль, и теперь оно немного болит, но я не признаюсь Гаррету — это же левая нога, так что водить я смогу. Я пристегиваюсь и регулирую сиденье.

— Такое чувство, что мне снова шестнадцать, и я учусь управлять автомобилем на стоянке.

— Кто учил тебя водить?

— Райан, на своей старенькой машине. Она такая огромная, что я чувствовала себя за рулем автобуса. — Я окидываю Гаррета взглядом. — Давай быстрее пристегивайся.

— Зачем? Чтобы ездить по парковке?

— Да, вдруг я потеряю сознание.

— О, теперь ты мне веришь?

Потянувшись за ремнем безопасности, он наконец защелкивает его.

Когда я нажимаю на газ, машина срывается с места так быстро, что мне приходится резко ударить по тормозам, чтобы не врезаться в бордюр.

— И ты называешь гонщиком меня?

Гаррет упирается руками в приборную панель, словно готовясь к сильному удару.

— Я нечаянно. Педаль газа очень чувствительная, поэтому достаточно легкого нажатия. То же самое с тормозами. В машине Райана надо было очень сильно давить на педали. — Я еду по парковке и разворачиваюсь. — И руль так легко крутится.

— С гидроусилителем еще бы ему не крутиться легко, — потешается надо мной Гаррет. — Он применяется в большинстве автомобилей последние двадцать-тридцать лет.

— Ну, не в машине Райана. А это был единственный автомобиль, который я водила, кроме твоего в тот единственный раз. — Я продолжаю ездить взад-вперед по парковке. — Когда Райан учил меня, то ужасно волновался за свою машину. Это сейчас его тошнит от нее, а в то время он обожал свою крошку.

— Тогда я удивлен, что он позволил тебе сесть за руль.

— Это было сразу после смерти мамы. Каждый вечер Райан брал меня с собой и разрешал ездить. Даже после того, как у меня стало уже довольно хорошо получаться, он все равно заставлял меня практиковаться. Думаю, Райан просто надеялся хоть как-то отвлечь меня от того, что случилось. Он не хотел, чтобы я одна сидела в своей комнате и вспоминала о том… ну, как я нашла ее.

Гаррет кладет руку поверх моей, сжимающей руль.

— Почему бы нам не сделать перерыв и не посидеть вон за теми столиками для пикника?

Я смеюсь.

— Тебе надоело кататься по парковке? Наверняка, это скучно, особенно когда не ты за рулем.

Я останавливаю машину около теннисных кортов, и мы садимся за столик рядом с качелями. На улице солнечно, но ветер дует прохладный.

— Итак, помнишь, ты говорила, что не знаешь меня так хорошо, как следовало бы? — спрашивает Гаррет.

— Ага.

Я беру его ладонь, от которой исходит уютное тепло, и прячу в нее свои замерзшие пальцы.

— Ну так вот, иногда я чувствую то же самое по отношению к тебе. Думаю, нам нужно что-то с этим делать.

— Ладно, расскажи мне о себе. — Я пристально смотрю ему в глаза и улыбаюсь. — Тебе нравятся долгие прогулки по пляжу? Закаты? Дождливые дни?

— Я серьезно, Джейд. Ты никогда не рассказываешь мне о своем прошлом.

— Как и ты мне о своем.

— Поэтому, я думаю, нам следует начать.

— Что ты желаешь узнать?

— Все, чем ты захочешь со мной поделиться.

— Хм, хорошо, а конкретно?

Он колеблется и крепче сжимает мою руку.

— Можешь рассказать о том дне, когда умерла твоя мама?

Я пожимаю плечами.

— Рассказывать особенно не о чем. Это случилось во вторник. Я пришла из школы, зашла в ванную и увидела там ее. На полу. Я стала кричать, чтобы она встала, но она не шевелилась. Не знаю, зачем я так орала на нее, ведь я знала, что она умерла: ее глаза закатились, а изо рта текла какая-то странная жидкость.

Пока я говорю, Гаррет наблюдает за мной — вероятно, ожидая, что я разревусь. Но я никогда не оплакивала тот день, более того, думая о нем, я ничего не чувствую. Наверное, я плохой человек, но что есть, то есть.

— А что случилось потом? Пришел Фрэнк? Кто помог тебе после того, как ты нашла ее тело?

— Никто. Я просто позвонила в полицию. У меня не было уверенности, куда нужно звонить в подобных случаях, а Фрэнк с Райаном были на приеме у врача. Как бы там ни было, приехали полицейские и задали мне несколько вопросов, а патологоанатом забрал тело. Потом они уехали, а я осталась дома ждать возвращения Фрэнка.

— Ты сидела там в полном одиночестве? И полиция это допустила? Но ты же была несовершеннолетней.

— Я обманула их, сказала, что приедет моя тетя. Которой у меня даже нет. Похоже, из меня получилась хорошая лгунья, раз они мне поверили.

— Значит, когда Фрэнк вернулся домой, ты поехала к нему?

— Да, и осталась там на ночь.

— А что было на следующий день?

— Проснувшись, я просто пошла в школу.

— Но у тебя же только что умерла мама.

— Мне не хотелось сидеть весь день дома и думать об этом. Фрэнк позаботился о похоронах и обо всем остальном. Вот и вся история. Теперь ты знаешь.

— Когда это случилось?

— Осенью. Хорошо, теперь твоя очередь поведать мне что-нибудь из своего прошлого.

— Когда именно осенью?

Проклятие. Он все-таки заставит меня выложить все до конца, а потом примет эту историю близко к сердцу. Вот почему я никогда не рассказываю ее.