Обжигающая любовь

Глава 14

Обнаженные нереиды в беспутной непринужденности.

Самые молодые и красивые из всех наложниц многочисленного гарема султана Хусейна резвились в огромном бассейне, выложенном голубыми изразцами. Солнце пробивалось сквозь высокие зарешеченные окна. Великовозрастный сын султана, ленивый грузный тридцатипятилетний Мустафа ибн Хусейн наблюдал за молодыми женщинами с возвышения на краю бассейна. Молодые прекрасные рабыни плескались в бассейне, а Мустафа, лежа на мягком диване, лениво жевал сласти, беря их с огромного подноса, стоявшего рядом на низеньком столике.

Из-за двери строем вышли отлично сложенные чернокожие евнухи, и Мустафа вытер липкие пальцы о свои белые одежды. Высокие юноши принялись раздеваться перед выполнением ритуала омовения, и Мустафа сладострастно облизал губы.

Женщинам не позволялось самим совершать омовения. Им разрешалось резвиться и веселиться в бассейне, но мыть их дозволялось только этим вымуштрованным нубийцам. И пока евнухи с чувством терли молодые гладкие тела, Мустафа тщательно изучал, сравнивал и наконец выбрал из группы девушек не одну, а целых три. Две из них последуют за Мустафой и его покои, где станут возбуждать его и вовлекать в сексуальные игры. А третью отправят в покои престарелого отца Мустафы, которому уже минул восемьдесят один год.

Жадный и эгоистичный Мустафа намеренно выбрал для нездорового отца женщину, с которой сам не стал бы развлекаться. С годами зрение старого султана ухудшилось, и он уже давно не мог отличить красавицу от дурнушки. Лживый сын клялся старику, что присылает в его покои только самых прекрасных женщин, а тот верил и ласкал тех, к кому Мустафа не хотел прикасаться.

Итак, в это утро Мустафа выбрал для себя пару высоких, стройных чернооких красавиц с высокой грудью и пышными бедрами, а отцу отослал грузноватую миловидную коротышку.

Сделав свой выбор, Мустафа попробовал встать с дивана. Будучи человеком ревнивым, он не позволял своим телохранителям глазеть на наложниц. Поэтому Мустафе пришлось сделать не одну попытку, прежде чем ему удалось самостоятельно поднять свое ленивое жирное тело с дивана.

Предвкушая сладостные любовные утехи, Мустафа покинул бассейн и в сопровождении двух дюжих телохранителей направился в свои просторные покои.

Вдоль одной из стен комнаты во всю длину висел тяжелый, вытканный золотом занавес. Занавес можно было отдернуть, и тогда владельцу комнаты открывались все прелести юных наложниц. Он мог выбирать девушку для любви, даже не выходя из спальни, В четырнадцать дет Мустафа впервые проник в покои отца, чтобы подсмотреть за ничего не подозревающими красавицами, тогда же он и дал себе клятву отвоевать эту комнату для себя. Когда ему исполнилось двадцать пять, он воплотил свою мечту в жизнь.

Отцу Мустафа отвел другое помещение, похуже и поменьше, но пригрозил слугам, что они расстанутся с жизнью, если не убедят полуслепого султана, что он по-прежнему живет в чудесной спальне, откуда можно подглядывать за молодыми женщинами.

Итак, полный, дебелый молодой султан направлялся в свои покои, довольный собой и своей судьбой. Его сердце радовалось тому, что отец долго не протянет. После смерти Хусейна Мустафа станет очень влиятельным человеком. Наконец-то он займет то высокое положение, которого заслуживает. Да, жизнь хороша!

Оттоманской империи подчинялись многие земли Ближнего Востока. В будущем он намеревался расширить свои владения, почему бы и нет? Англичане не станут вмешиваться в местные междоусобицы. Так почему бы не вытеснить с плодородных земель ненавистных арабов, оставив им бесплодную Руб-эль-Хали? Мустафа радостно потирал руки, воображая, как он выгонит бедуинов в безводные пустыни и тем самым поставит их на колени, заставит склонить голову перед величием и могуществом турецкого султана. Особенно грела душу мысль о том, что ему покорится проклятый арабский шейх, которого он ненавидел с детства. С каким удовольствием он сокрушил бы презренного шейха Шарифа Азиза Хамида!

Игра его воображения была прервана женскими голосами. Мустафа повернулся и увидел двух рабынь, нарочито одетых так, чтобы вызвать мужское сладострастие. Шальвары из прозрачного газа подчеркивали стройность длинных ног. Короткие разноцветные накидки не столько скрывали, сколько привлекали взор к высоким полным грудям с вызывающе набухшими сосками. Запястья женщин были украшены золотыми браслетами, а тонкие щиколотки — золотыми цепочками с крохотными колокольчиками, которые мелодично позвякивали при каждом шаге наложниц. Мустафа распахнул объятия и простонал:

— Ах, придите, ублажите меня, мои прелестные гранаты.

Прекрасные рабыни тотчас повиновались. Ни одна из девушек не выказала неудовольствия тем, что султан был немыт и от него дурно пахло. Все рабы и рабыни бесчисленной империи султана прекрасно знали о его жестокости. Им не хотелось заниматься любовью с обрюзгшим толстяком, который, наблюдая за омовениями женщин, всегда забывал умыться сам, но они не могли пожаловаться на свою унизительную участь, в противном случае их бы вздернули или забили до смерти.

— Хозяин сделал правильный выбор, — пропела одна из невольниц в нежно-голубых одеждах, беря султана за руку и подводя его к ложу, специально сооруженному для многочасовых и многолюдных утех.

— Это правда, господин, — поддержала товарку девушка в нежно-розовом одеянии. — Мы горды тем, что ваш выбор остановился на нас. Мы желаем подарить вам блаженство.

— Постарайтесь, мои птички, — мурлыкнул султан и приказал рабыням раздеть себя.

Девушки взяли господина под руки и помогли ему опуститься на диван хитроумной конструкции. Он походил на подмостки, затянутые красивыми тканями. Это сооружение появилось во дворце, когда старому султану рассказали о некоем индийском магарадже, который из-за своей тучности имел затруднения в занятиях любовью. Сластолюбец велел построить для себя сооружение вроде тех, которыми пользуются для спаривания слонов, и продолжат наслаждаться жизнью. Отец Мустафы последовал достойному примеру индийского правителя. Он заказал диван-подмостки для своего семнадцатилетнего наследника. С помощью хитроумного сооружения и прекрасной рабыни вдвое старше его молодому Мустафе впервые в жизни удалось почувствовать себя мужчиной и получить при этом удовольствие. С тех пор он всегда пользовался подмостками.

Освобожденный от сковывающих тело одежд султан лежал, подложив под себя бесчисленные подушки и подушечки. Возле дивана на столике стоял кубок, наполненный его любимым ликером. У локтя Мустафы лежала коробочка с бельгийскими шоколадками. По углам комнаты стояли курильницы с благовониями. Из открытого окна доносились мелодичные звуки лютни.

Мустафа тоненько хихикал: одна из невольниц щекотала ему многочисленные обвисшие подбородки.

— Сперва станцуйте для меня, — приказал Мустафа.

Не успели слова сорваться с его губ, а две женщины уже призывно извивались в сладострастном танце под звуки невидимой лютни. Их высокие стройные тела чувственно изгибались, вызывая страсть в обмякшем, обрюзгшем мужчине, любое, самое похотливое желание которого им предстояло безропотно выполнить.

Мустафа пошлепал губами, почесал влажную волосатую грудь и собирался уж было кликнуть одну или сразу обеих танцовщиц к себе на ложе, когда в дверь резко постучали.

— Войдите, — отозвался сын султана, не заботясь о том, чтобы прикрыть свою наготу.

Девушки продолжали свой танец. Дверь распахнулась, и в комнату вошел верный слуга Мустафы Алван. Он нес маленький серебряный поднос, на котором лежал смятый конверт.

— Простите, хозяин, мне сказали, вы захотите увидеть это тотчас.

— Что это? — нахмурился Мустафа.

— Посмотрите сами, хозяин. — Алван протянул поднос на вытянутой руке.

Недовольство Мустафы увеличилось, когда он вынул из конверта письмо.

— Ты же знаешь, я не умею читать ни по-арабски, ни по-английски. Позови сюда Джамала!

— Я здесь, хозяин, — поклонился переводчик, входя в покои наследника султана.

Джамал начал читать, и Мустафа повеселел. Он рассмеялся, и его темные глаза залоснились от удовольствия.

— Где ты это взял, Алван?

— Ваши люди отобрали конверт у одинокого араба на севере пустыни три дня назад.

Мустафа сиял, раздумывая, как ему лучше распорядиться только что полученными известиями. Перебрав в уме несколько вариантов, он наконец рассмеялся, и его огромный голый живот заколыхался подобно студню. Все присутствующие подобострастно заулыбались. Вдоволь нахохотавшись, Мустафа выставил вперед короткий жирный палец и скомандовал:

— Позвать сюда моих верных воинов! Я отдам им распоряжение! — И снова расхохотался.