Обжигающая любовь

Глава 23

Шейх обвил рукой шею Тэмпл и прижал девушку к себе. Его знойный взгляд остановился на ее полуоткрытых губах, и, прежде чем поцеловать девушку, Шариф прошептал:

— Нэкседил.

Тэмпл не успела спросить, что значит это арабское слово. Губы Шарифа сомкнулись на ее губах, и начался долгий, вначале страстный, потом нежный поцелуй. Шариф оказался великим знатоком науки поцелуев. Он то едва касался ртом ее губ, то стремительно покрывал поцелуями ее лицо, то медленно и лениво исследовал кончиком языка ее небо. Когда этот долгий поцелуй завершился, Тэмпл и Шариф почувствовали звериное вожделение.

Чувствуя губами ее губы, Шариф нащупал рукой лиф ее платья и с силой рванул вниз.

Не отрывая своих губ от его, Тэмпл, в свою очередь, взялась обеими руками за ворот его рубашки. Возиться с каждой пуговкой ей показалось слишком долгим занятием, и молодая женщина сильно дернула планки. Пуговицы дождем посыпались вниз, грудь шейха обнажилась, и Тэмпл высвободила тело возлюбленного из льняных оков рубашки. Девушка распахнула объятия, стараясь вобрать в себя любимого. Она вся дрожала. Ее длинные пальцы скользили по его спине. Под гладкой, приятной на ощупь кожей она чувствовала стальные мускулы торса. Но сила шейха больше не вызывала у нее страха. Теперь она возбуждала.

Не прерывая поцелуя, молодой человек нащупал узкие лямочки тонкой шелковой сорочки, которая мешала ему наслаждаться телом прелестной женщины, и осторожно обнажил тело возлюбленной до талии. Они почти одновременно застонали, когда тугие соски полных грудей Тэмпл прижались к его нагому телу.

Тэмпл чуть отстранилась и, дрожа и торжествуя, следила за тем, как он пожирает ее тело голодным взором. Тэмпл дернула за рукав рубашки и радостно вскрикнула, когда ненужная одежда легла на пол.

Оба обнаженные до пояса, они прижались друг к другу теплой плотью, слились в жадном поцелуе и опустились на колени.

Обвив руками шею возлюбленного, Тэмпл выгнулась назад, словно гибкая кошка, так, что ее соски уперлись в грудь молодого человека. Слегка прижимаясь к партнеру, Тэмпл ощущала, как чувственная волна омывает все ее тело от кончиков грудей до ждущего лона.

Шариф тяжело дышал, грудь его вздымалась, на висках пульсировали голубые жилки, глаза горели дикой, едва сдерживаемой страстью. Самодостаточность, спокойствие, равнодушие, недоступность шейха внезапно пропали, уступив место пламенной любви человека, который желал ее с той же силой страсти, с какой она хотела его.

Стиснув зубы, словно испытывая боль, Шариф начал раздевать ее, освобождая от остатков одежды. Он не мог больше ждать ни минуты. Влюбленные в буквальном смысле рвали друг на друге одежды. Но Шариф оказался проворнее, и через несколько секунд Тэмпл, как долгожданный приз, обнаженная покоилась в его объятиях. Потом Шариф сам снял с себя то, что не удалось сорвать Тэмпл.

Ощутив полную свободу, они растянулись на мягком персидском ковре. Всего лишь минуту они, лежа, смотрели друг на друга. Пружинистое тело Шарифа нависло над Тэмпл, и между своих разведенных ног она почувствовала его колено.

Чувствуя его пульсирующую плоть прямо возле входа в свое лоно, Тэмпл задрожала. Шариф, приподнявшись на локтях, распростерся над ней и протянул к ее губам свои длинные пальцы. Неожиданно для самой себя она догадалась облизать кончики пальцев.

Затаив дыхание, она наблюдала за тем, как опытный соблазнитель Шариф осторожно провел влажными пальцами по своей воинственно вздувшейся мужской плоти, бившейся возле входа в ее заветную пещеру. Потом он осторожно дотронулся пальцем до ее интимного места, уже давно готового принять его.

Заметив удовлетворение на его лице, Тэмпл смущенно зарделась. Она прекрасно знала, о чем он подумал: смачивать ее лоно не было необходимости, потому что оно с нетерпением ожидало его.

Она сама чувствовала сочащийся из нее медовый нектар.

Шариф поудобнее устроился над ней, и его плоть сильно и твердо вошла в нее. Глядя в его миндалевидные глаза цвета ночного неба, Тэмпл слегка поморщилась оттого, что он слишком глубоко проник в нее. Но удовольствие оказалось сильнее боли. Теперь эти двое образовывали отдельный мир, в котором не осталось места ни логике, ни уму. Исчезли христианка и мусульманин — остались только два дикаря, распластавшихся под знойным солнцем пустыни, желающих испробовать все запретные плотские удовольствия. Со звериной страстью и первобытной чувственностью они занимались любовью, доступной не многим смертным. Эти двое с радостью отдавали себя друг другу. Тэмпл стонала, перебирала ногами, двигалась в такт движениям тела возлюбленного, вынуждая его продвигаться все глубже и глубже. Тепло, исходящее от пылающей пустынной земли, смешивалось с жаром их тел. Тэмпл во всем подчинялась Шарифу. Он положил руки ей на колени, требуя, чтобы она развела ноги как можно шире, и она подчинилась.

Он воображал себя завоевателем, а ее пленницей, а Тэмпл считала, что все наоборот: ведь это она удерживала его глубоко в недрах своего тела. Женщина раздвинула ноги так широко, как только могла, ее нежное тело открывалось навстречу его мужской агрессивной требовательности.

Она все отдаст ему, ничего не сохранив для себя, но и от него потребует полной отдачи. Она не отпустит его, прежде чем все, что предназначено ей, не станет ее.

Тэмпл и не догадывалась, что на свете существует такая сильная страсть. Она и не мечтала о том, чтобы испытать такие сильные чувства к мужчине.

Теперь для нее не имело никакого значения, что любовником ее был дикий бедуин, который выкрал ее и держал в плену. Все, что раньше имело смысл, стало безразличным. Сейчас главным было то, что он гладит ее тело, целует ее губы и глубоко-глубоко входит в нее своим мужским естеством.

Все желания Тэмпл свелись к одному: лежать в шатре с нагим предводителем бедуинов и наслаждаться его любовью, примитивной, чувственной и дикой. Она прекрасно понимала, не испытывая при этом даже намека на стыд, что сделает все, о чем ни попросит этот варвар. Она станет тем, чем он захочет.

Полностью подчинившись воле и ритму своего возлюбленного, Тэмпл почувствовала, что вот-вот достигнет апогея. Она покрепче обвила руками его шею и прильнула губами к его губам.

Шариф почувствовал, что его возлюбленная скоро взойдет на вершину блаженства. Он подложил руки под лопатки Тэмпл и начал целовать ее. Он ритмично входил в нее, словно прилив, окропляющий влагой морское побережье.

Тэмпл почувствовала, что ее вот-вот разорвет на мелкие кусочки. Она оторвала от Шарифа пылающие губы, глаза ее стали огромными от предвкушения чего-то необычного. Она застонала, и из груди ее вырвался звериный крик страсти.

Потом она слегка повернула голову в сторону и укусила Шарифа прямо в плечо. Он даже не почувствовал боли.

Тэмпл медленно разжала зубы, голова ее мягко опустилась на ковер, и она посмотрела на него счастливыми глазами.

На лице шейха появилось такое милое и доброе выражение, что на секунду Тэмпл показалось, что перед ней находится невинный ребенок. Лицо его преобразилось: глаза сияли чистой радостью, на губах играла застенчивая улыбка. Не говоря ни слова, он положил свою, темную голову ей на грудь и, обессиленный, сник.

Вздохнув, Тэмпл нежно провела рукой по его непокорным кудрям и счастливо улыбнулась.