Обжигающий поцелуй

Глава 27

Кейн наблюдал, как листья табака перевязывали веревкой. Затем их подвесили под потолком от одной стены сарая до другой. Теперь можно было разводить огонь и начинать «завяливание» листьев.

— Неплохой урожай, — заметил Хью. — Эти листья, Кейн, должны принести тебе немалую прибыль.

Он потер между пальцами табачный лист, затем поднес пальцы к носу.

— Очень мило с твоей стороны так обо мне заботиться, — пробурчал Кейн, утирая пот со лба. Окинув взглядом сарай, он вышел во двор, и Хью последовал за ним. Майлз и Зак тоже вышли и тотчас же направились к бочке с водой, чтобы напиться.

— Долго ли ты еще будешь злиться на меня, Грэм? — тихо сказал Хью. — Ведь наши жены — лучшие подруги. А Вильямсберг слишком мал, чтобы вечно избегать друг друга.

— Это не злоба, Хью. Просто я знаю, кто ты такой. И знаю, что ты сделал. Конечно, перед людьми ты можешь делать вид, что ни в чем не виноват, но мы-то с тобой оба знаем правду.

— Ну почему ты до сих пор об этом вспоминаешь? Я не отвечаю за то, что Элизабет убила себя. Она не владела собой в тот момент.

Кейн решительно покачал головой:

— Нет, Хью. Возможно, Элизабет действительно не владела собой, но она себя не убивала.

— И тем не менее за все эти годы ты не смог никого убедить в этом. Даже своих близких. Ведь они знают, как сильно я любил ее и нашего нерожденного ребенка.

— Ты обманул ее, самоуверенный негодяй! Она влюбилась в тебя, а ты избавился от нее. Когда она еще была невинна, я говорил тебе, чтобы ты оставил ее в покое.

— Но она хотела быть со мной. Более того, она преследовала меня. А ты так и не смог примириться с этим, да, Кейн? Ты не смог справиться даже со своей своевольной сестрой. Тебе лучше привыкнуть к этому, старина. Ты всегда будешь на два шага позади меня.

— Я рад, что ты так считаешь, старина. Потому что в этом случае мне будет легче тебя уничтожить.

Хью рассмеялся.

— Ты думаешь, что все знаешь и все понимаешь. Ты увлекся прошлым, и даже не видишь того, что происходит у тебя перед носом.

Кейн пристально посмотрел на собеседника и сквозь зубы процедил:

— Даже не произноси ее имя. Ты меня понял?

Хью снова рассмеялся.

— А если произнесу, то что? Она тоже отчаянно влюбится в меня? О, милая, очаровательная Мэдлин…

— Ты ублю…

— Я мог бы заполучить ее, если бы захотел. И мне даже не пришлось бы заставлять ее выйти за меня.

Кейн шагнул к бывшему другу и ударил кулаком в челюсть. Хью покачнулся и рухнул на землю. Затем, выругавшись, поднялся на ноги.

— У тебя все тот же отвратительный характер, Грэм! А твоя жена уже знает об этом? Лучше последи за собой, если хочешь удержать ее, — проворчал он, сплевывая кровь.

— Мне не нужны твои советы. Но тебе лучше послушаться моего, — проговорил Кейн тихим и ровным голосом. — Имей в виду, я слежу за тобой. Но это не имеет никакого отношения к Линни.

— О, я заинтригован… — Хью изобразил улыбку. — Да, заинтригован, но не более того. Жаль разочаровывать тебя, но запугать меня не удастся.

Кейн отвернулся и снял со столба свой сюртук. Надев его, тихо сказал:

— Поверь, Хью, я терпеливый человек.

Хью пригладил ладонью волосы и с усмешкой ответил:

— А я, Кейн, голодный человек. Да, ужасно проголодался… Может, разведем огонь и поужинаем вместе, как в старые добрые времена? Послушай, я прекрасно понимаю, чего ты хочешь. Найти виновного в смерти сестры. Но винить никого нельзя. Поэтому забудь об этом. Не стоит отравлять себе жизнь злобой и подозрением.

Кейн колебался, глядя на протянутую руку Хью. Наконец пожал ее, но даже не попытался улыбнуться. Ему ужасно хотелось забыть о вражде, хотелось поверить старому другу, с которым он вырос и которому когда-то доверял как родному брату. Но за эти годы Хью стал совсем другим, и это нельзя было сбрасывать со счетов.

— Тогда пойдем, Хью. Тебе нужно почиститься. Ты выглядишь так, будто валялся в дерьме.

— Черт побери, приятель, так оно и было, — проворчал Хью. — Ты сегодня обошелся со мной не очень любезно. Я уж подумал, что ты собрался меня убить.

— Перестань скулить. Ты ведь еще жив? И с тобой ничего страшного не произошло.

Хью криво усмехнулся и кивнул:

— Да, ты прав. Ничего страшного.

Они направились к дому. Оба молчали, и Кейн пытался представить, как бы сейчас все было, если бы Элизабет не умерла. Кейн прекрасно помнил те чудесные времена, когда они с Хью бегали вместе по полям, ловили лягушек в пруду и каждое лето прыгали с толстыми пеньковыми веревками в реку.

И какое бы будущее ни ожидало их, Кейн решил, что сегодня он отбросит свои подозрения, на время забудет о них ради Мэдлин. Да, он сядет за стол и будет пить бренди вместе с бывшим другом.

Во время ужина Кейн воздерживался от упреков и обвинений, хотя пару раз ему пришлось прикусить язык. Но радостная улыбка Мэдлин — она почти весь вечер улыбалась — стоила потраченных усилий.

Однако Кейн не забывал о своих подозрениях и внимательно наблюдал за бывшим другом. В каком-то смысле Хью был все тот же, что и много лет назад, — веселый и остроумный. Однако Кейн знал: Хью Дэвис очень изменился. Вероятно, жадность и жажда власти сделали его совсем другим человеком.

Все знали, что Хью — сторонник британцев, и, вероятно, поэтому избегали в этот вечер политических споров. Говорили в основном о прежних временах. Когда же Хью стал рассказывать истории об их с Кейном детских проказах, Майлз и Зак присоединились и тоже кое-что рассказали.

Оливия была влюблена в своего мужа, и Кейн не сомневался: она понятия не имела о том, что Хью может оказаться шпионом. К счастью, Оливия находилась в безопасности, во всяком случае, пока. Что же касается Мэдлин, Кейн знал: он сделает все возможное, чтобы защитить свою жену.

После ужина все перешли в гостиную, и Кейн налил мужчинам коньяку, а дамам шерри. Зак с Майлзом сели обсуждать последние новости, только что полученные из Филадельфии, а Кейн, усевшись в кресло, развернул газету. Хью несколько раз прошелся по гостиной, а затем сел вместе с Мэдлин за шахматный столик. Клодия с Оливией устроились рядом с ними, но Мэдлин почти не умела играть в шахматы, и Хью объяснял ей правила и стратегию игры. Кейн украдкой наблюдал за ними и хмурился: Хью постоянно делал комплименты его жене — мол, она очень быстро все схватывает. Конечно, поведение гостя нельзя было назвать бестактным, но все же…

Наконец часы пробили половину одиннадцатого, и Кейн со вздохом отложил газету — он давно уже не мог сосредоточиться на чтении. Зак и Майлз теперь сели за карты, Хью играл с Оливией, а Мэдлин стояла с ним рядом и перед каждым его ходом наклонялась, чтобы получше слышать — он шепотом объяснял, что собирается делать.

Тут к Кейну приблизилась Клодия и, подавив зевок, пробормотала:

— Я иду спать, братец. Постарайся не кипятиться слишком долго.

— О чем ты? — проворчал Кейн.

Клодия обняла его с улыбкой сказала:

— Почему бы тебе просто не отвести свою жену в сторонку и не сказать, что ты хочешь провести с ней время? Господи, да ты ведешь себя как ревнивый юнец. Действительно, Кейн, уведи ее, если хочешь. Наши гости все поймут, ведь они тоже молодожены.

Кейн еще больше помрачнел.

— Тебе, Клодия, еще рано рассуждать на такие темы. Напрасно мама позволяла тебе читать все, что попадается под руку.

Девушка тихонько рассмеялась.

— О, братец, перестань бушевать. Я уже давно тебя не боюсь.

Кейн изобразил грозный вид и потянулся к сестре. Клодия взвизгнула и со смехом отскочила. Она пожелала всем спокойной ночи и поспешно покинула гостиную.

Кейн усмехнулся и откинулся на спинку кресла, а в следующее мгновение вдруг обнаружил, что прямо перед ним стоит жена.

— Тебе, Кейн доставляет удовольствие пугать всех подряд?

— Ты неправильно понимаешь меня, Линни. Мое единственное намерение — защитить тебя.

— Но почему, Кейн, ты так злишься на Хью? Мне кажется, он очень любезен. И говорит о тебе только хорошее.

— Он скажет что угодно, чтобы заслужить твою благосклонность.

— Ты ведешь себя как ревнивый болван.

— Ты моя жена, Линни.

— Боюсь, что ты скоро пожалеешь об этом.

В голосе Мэдлин была печаль — вовсе не угроза. Но все же ее слова разозлили Кейна.

— Держись от него подальше, Линни.

— Кейн, не указывай мне, что делать.

— Не выводи меня из себя, Линни.

— Я знаю о мужчинах больше, чем ты думаешь.

— Что ты хочешь этим сказать? — Поднявшись на ноги, Кейн обнял жену за талию и вывел из гостиной. Для тех, кто смотрел им вслед, это выглядело как интимный разговор любящей пары.

Но как только они оказались вне поля зрения, Мэдлин резко развернулась к мужу. Лицо ее пылало гневом.

— Кейн, ты ставишь меня в неудобное положение!

— Ты действительно окажешься в неудобном положении, если не послушаешься меня.

— Что же ты собираешься сделать? Избить меня?

— Не смешно, Линни.

— Да, я тоже не нахожу это смешным. Но ведь так принято в мире мужчин, верно?

— Дорогая, я настаиваю ради твоего же блага.

Несколько секунд Мэддин молча смотрела на мужа.

Потом шагнула к нему и, тыча пальцем в грудь, заявила:

— Черт побери, Кейн, я буду делать то, что считаю нужным!

Он со вздохом пробормотал:

— Линни, дорогая, ты ничего не понимаешь.

— Я прекрасно понимаю. И я сама могу позаботиться о себе. Я делала это много лет и не собираюсь отказываться от своих привычек. Ты, конечно, ужасно упрям, но я не стану тебе подчиняться.

— Ошибаешься, любимая. И если честно, то я собираюсь доказать тебе это. Прямо сейчас.

Кейн подхватил жену на руки и забросил на плечо. Она вскрикнула и принялась отбиваться. Но вскоре тихонько вздохнула, и Кейн тотчас же понял, что она хочет того же, что и он, — он каким-то образом чувствовал это.

«Как странно… — думал Кейн, поднимаясь по лестнице. — Ведь только что мы ссорились». Он пинком распахнул тяжелую дубовую дверь и подошел к кровати. Уложив жену на небесно-голубое шелковое покрывало, вернулся к двери и запер ее. Снова приблизившись к кровати, проговорил:

— Линни, ты споришь со мной вовсе не из-за Хью. У тебя совсем другое на уме.

— Ты не знаешь, о чем я думаю.

— Я знаю другое. Ты ужасно нервничала весь вечер, а причина — все то, что происходило в последние дни.

— Что-то я тебя не понимаю. О чем ты?..

— Я заметил, что в конце вечера ты все больше нервничала.

— И что же это означает? Объясни, если ты такой умный.

— Дело не в уме. Просто я знаю, что ты чувствуешь, потому что испытываю то же. Ведь последние дни мы поднимаемся вечером наверх и расходимся по разным комнатам. Расходимся — и больше не встречаемся. Я подумал, тебе так будет удобнее, потому что наши гости спят всего в двух шагах по коридору. Но это не то, чего ты хочешь, ведь правда? Тебе хочется прийти ко мне, но ты не в силах заставить себя, верно?

— И все-таки я не понимаю…

— Ты прекрасно все понимаешь. Я говорю о постели. Тебе хочется этого так же, как и мне.

— Но я…

— Признай это, дорогая. Я ведь прав?

Она молча кивнула.

— Нет, скажи. Я хочу услышать, как ты это говоришь. — Кейн пристально посмотрел ей в глаза.

Мэдлин пододвинулась к краю кровати и стала на колени. Шпильки словно сами собой вывалились из ее прически, и теперь волосы волнами ниспадали по плечам и груди. Она взглянула на мужа и, судорожно сглотнув, пробормотала:

— Мне не хватало тебя, Кейн.

— И ты хочешь сейчас быть со мной, любимая?

— Да, отчаянно… — простонала она в ответ. Кейн смотрел на нее все так же пристально.

— Покажи мне, насколько отчаянно. — Он лукаво улыбнулся. — Раздень меня, кокетка.

Мэдлин снова потупилась; ей казалось, что все должно происходить совсем не так. Кейн рассмеялся и, наклонившись к ней, заглянул в лицо.

— Что же ты медлишь, любимая?

— А как ты вознаградишь меня, пират? — спросила она, стаскивая с него сюртук.

Он поцеловал ее в шею и прошептал на ухо условия вознаграждения. Мэдлин залилась краской и тут же почувствовала, как между ног ее разливается тепло.

Невольно застонав, она принялась расстегивать его рубашку, а он стал покрывать поцелуями ее шею. Пытаясь стащить с него бриджи, Мэдлин шумно выдохнула от натуги, и Кейн, рассмеявшись, выпрямился и отступил на шаг. В считанные секунды он скинул рубаху и снял бриджи и тут же вернулся к жене совершенно обнаженный. Мэдлин смотрела на него во все глаза и даже невольно облизывала губы, чем вызвала веселую усмешку мужа.

Но уже в следующую секунду Кейн опустился на нее и впился в ее губы страстным поцелуем. По телу Мэдлин пробежал трепет, и она попыталась покрепче к нему прижаться. Но Кейн вдруг отстранился и посмотрел на нее с лукавой улыбкой.

— Ах, ну что же ты?.. — простонала она. — Еще…

— Да, с удовольствием. — Он снова поцеловал ее в шею. Затем провел пальцем по вырезу декольте и, осторожно зацепив корсаж, пробормотал:

— Если ты не хочешь, чтобы я порвал твой наряд, тебе лучше раздеться.

Мэдлин тут же занялась шнуровкой, стараясь как можно быстрее освободиться от платья. Кейн помог ей распустить шнурки, затем, немного отодвинувшись, стал наблюдать, как она раздевается. Перехватив его взгляд, Мэдлин густо покраснела, Кейн помог ей освободиться от платья почти мгновенно и, отбросив его в сторону, уложил Мэдлин на матрас. В следующее мгновение он накрыл ее своим мускулистым телом, и она в восторге застонала — было необыкновенно приятно ощущать на себе тяжесть его тела и чувствовать исходивший от него жар.

Мэдлин была до крайности возбуждена — и в то же время необыкновенно спокойна; да, как ни странно, сейчас ей казалось, что с ней не может случиться ничего плохого, когда она рядом с мужем.

Более того, в эти мгновения она словно забыла обо всем на свете, прошлое как будто не существовало — во всяком случае, не имело ни малейшего значения. Имело значение лишь то, что она, Мэдлин, — рядом с Кейном, рядом с мужчиной, которого страстно любила.

О Боже! Ведь она только что признала, что чувствует то, чего чувствовать не должна. Да, она влюбилась в своего мужа и теперь не могла этого отрицать.

Кейн стал целовать ее плечи, грудь, затем губы его опустились ниже, и Мэдлин, в очередной раз застонав, отбросила все мысли. Да, она влюбилась и теперь не знала, что с этим делать. Но у нее еще будет время все обдумать, а сейчас…

— О, Кейн, быстрее… — прошептала она.

Муж приподнялся над ней, а затем вошел в нее. Он начал двигаться, и Мэдлин сразу уловила ритм его движений. Через минуту-другую ощущение блаженства стало невыносимым, и Мэдлин, содрогнувшись всем телом, услышала свой собственный гортанный крик. И почти тут же раздался громкий стон Кейна, вошедшего в нее последний раз. Крепко обхватив ногами его бедра, она прижалась к нему и прошептала:

— Я люблю тебя, Кейн.

Ей показалось, что муж вздрогнул от неожиданности, однако ни слова не сказал. Когда же она чуть шевельнулась, он крепко прижал ее к матрасу и, поцеловав в висок, прошептал:

— Мм… не двигайся, любимая. Мне просто нужно перевести дух, а потом… Какое счастье, что у нас вся ночь впереди.

О Боже, этот человек ненасытен! Но хорошо это или плохо? Впрочем, какая разница? Ведь ей все равно придется уйти от него. И наверное, он все-таки не услышал ее признания, вызванного страстью.

И вообще она не могла влюбиться в него. Просто не могла — и все. И конечно же, довериться ему она тоже не могла. Именно поэтому ей придется его покинуть.

Она почувствовала, что Кейн пошевелился, а потом вдруг откатился в сторону и тут же увлек ее за собой, так что теперь она оказалась на нем.

— Похоже, я совершенно оправился, милая жена, — сказал он с улыбкой.

Мэдлин тоже улыбнулась.

— Ты просто невозможен.

Он весело рассмеялся.

— Невозможен?.. Наверное, ты хотела сказать, что я неисправим. И знаешь, я только что услышал… невероятное.

— О чем ты? — Мэдлин затаила дыхание.

Кейн расплылся в улыбке и проговорил:

— Ты только что сказала, что любишь меня.

— Я… — пролепетала Мэдлин. — Не помню. Не уверена.

— Да, ты.

— Я вовсе не это имела в виду, — выпалила она в отчаянии.

Муж посмотрел на нее с укоризной:

— Не обманывай меня, Линни. Ты всегда говоришь именно то, что хочешь сказать. Когда же ты начнешь доверять мне? — Он улыбнулся и провел пальцем по ее губам. — Дорогая, я никому не открою твои тайны, обещаю.

Она со вздохом покачала головой:

— Нет, Кейн. И ты не можешь давать такие обещания, потому что ничего обо мне не знаешь.

Снова вздохнув, Мэдлин отвернулась. Конечно же, Кейн ее не любит — это совершенно ясно. Да и чего она ожидала? Ведь он даже не ухаживал за ней так, как мужчина должен ухаживать за женщиной.

Боже, что она наделала? Ведь она… выдала себя, сказала то, что ни в коем случае не должна была говорить. Так что теперь все кончено. Ей надо как можно быстрее покинуть Бон-Вью.

Иначе ее сердце разорвется от боли.