Обман и обольщение

Глава 22

После разговора с Эдвардом Тревор побрился, переоделся и вызвал управляющего. Он приказал камердинеру упаковать самые необходимые вещи, а сам спустился вниз, чтобы переговорить с Блэкни. Тревор надеялся, что его отсутствие продлится недолго. Ведь ему нужно только найти Мэгги и привезти обратно в поместье. Однако на случай, если ему придется ехать с ней в Лондон, Тревор хотел дать наставления Блзкни, как вести дела, пока его не будет в Эштон-Парке. Строительство ткацкой фабрики должно идти своим чередом, несмотря ни на какие обстоятельства.

В холле появился Эдвард. Он нес дорожную сумку.

– Я тоже поеду, – заявил Эдвард.

– Почему ты не уехал с ними с самого начала?

Эдвард пожал плечами:

– Можешь считать меня безнадежным романтиком, но я хотел увидеть твою реакцию на поступок Маргарет. Она сказала, что ты отнесешься к случившемуся совершенно спокойно. Но я был уверен, что ты сильно расстроишься.

Тревор был не просто расстроен. Он был взбешен. Он опасался, что Мэгги не вернется к нему. Что бы он ни делал.

Тревор нетерпеливо глянул на часы. Двадцать минут девятого. У него еще полно времени, чтобы вовремя добраться до станции. Но он не мог совладать с собой и метался по холлу, вместе с Эдвардом ожидая, когда Дженкинс подаст карету.

Когда за парадной дверью послышался шум подъезжающего экипажа, Тревор, не дожидаясь помощи дворецкого, сам распахнул ее и выскочил наружу. Но на козлах сидел не Дженкинс. Там была Корнелия, и Тревор сразу понял, что случилось что-то ужасное.

Он сбежал с лестницы навстречу подъезжающей коляске. Эдвард ринулся следом за ним. Экипаж резко остановился, и Корнелия прыгнула в объятия супруга.

– Они увезли Мэгги, – всхлипывая, проговорила она. – Мы… мы ехали на станцию, когда они напали на нас. О, Эдвард, это было так ужасно!

Тревор посмотрел на Хауэлла, который без сознания лежал лицом вниз на полу коляски.

– Кто, Корнелия? – резко спросил он. – Кто это был?

– Я… я не знаю. – Корнелия покачала головой, пряча лицо на груди у мужа. – Их было четверо… Четверо итальянцев.

– О Боже. – Тревор вспомнил предупреждение Эмилио и понял, кто похитил Мэгги.

«Луччи ищет тебя. Ты знаешь, какой это жестокий человек».

– Маргарет над ними смеялась, – продолжила Корнелия. – Она смеялась. Думала, что это вы послали за ней итальянских бандитов. Она думала, что это шутка.

– Дорогая, – сказал Эдвард и встряхнул Корнелию за плечи, – постарайся прийти в себя. Куда они поехали?

– Я не знаю. Они ударили Хауэлла по голове и посадили Мэгги на лошадь. Меня отпустили, чтобы я вернулась сюда и… и сказала, что скоро они пришлют инструкции. И еще они сказали, что это вендетта против вас, Эштон. И если вы свяжетесь с полицией, они убьют Маргарет.

Тревор повернулся к побледневшим от страха слугам, которые толпились в дверях.

– Чиверс, – обратился он к дворецкому, – пошли кого-нибудь за доктором Трэверсом, чтобы он осмотрел Хауэлла. Он ранен.

– Хорошо, сэр. Послать за полицией?

– Нет, пока не надо. Эллис, – он повернулся к горничной, – принеси бренди для леди Кеттеринг. Эдвард, пойдем внутрь.

Эдвард кивнул и повел плачущую жену в дом. После хорошего глотка бренди Корнелия пришла в себя.

– Почему? – беспомощно спросила она. – Почему они это сделали?

– Из-за денег? – предположил Эдвард. – Может быть, они потребуют выкуп.

– Нет, – покачал головой Тревор. – Нет, не из-за денег. – Он немного подумал. – Из-за ожерелья? – пробормотал Тревор, ероша ладонью волосы. – Зачем ему похищать Маргарет из-за ожерелья! Это бессмысленно.

– Какое ожерелье? – спросила Корнелия. – Вы знаете, кто эти мужчины?

– Да, почти уверен, что знаю их.

Корнелия прижалась к мужу.

– Они не говорили ни о каком ожерелье, – сказала она.

Тревор несколько минут сидел, не двигаясь, и вспоминал обо всех делах, которые имел с Луччи за десять лет их знакомства. Каждый раз, когда Луччи присваивал одну из его находок, ему удавалось либо вернуть ее, либо украсть у него вещь такой же ценности. Это было чем-то вроде игры, и Луччи никогда не мстил ему за его выходки.

Тревор вспомнил об Изабелле.

Все это было из-за Изабеллы, потому что он переспал с ней в ту ночь в Каире. Он переспал с женой Луччи, и теперь итальянец собирается…

– О Боже! Я убью его! – Тревор вскочил на ноги и кинулся к двери, забыв об Эдварде и Корнелии, которые смотрели на него как на помешанного. Наверное, так оно и было. Догадки, воспоминания, обрывки разговоров кружились в его голове, как стекла в калейдоскопе. – Чиверс! – крикнул он. – Чиверс, иди сюда!

Через мгновение в гостиной появился дворецкий.

– Что вам угодно, сэр? – как всегда, спокойно и невозмутимо осведомился Чиверс.

– Чиверс, что ты мне рассказывал месяц назад о нашей судомойке? Она встречалась с итальянцем, да?

– Да, сэр. С итальянским матросом, который снимал комнату в Дувре. – Длинный нос дворецкого недовольно сморщился. – В то время, сэр, вы говорили, что нас не касается, с кем Энни встречается по выходным.

– Теперь это имеет значение, – мрачно ответил Тревор. – Пошли ее к нам, ладно?

– Слушаюсь, сэр. – Дворецкий поклонился и вышел.

– О чем ты думаешь? – спросил Эдвард. – Полагаешь, тут есть связь?

– Не знаю, но они должны были следить за домом, дожидаясь случая, чтобы схватить Мэгги. Разве возможно, чтобы в тихой английской деревне не заметили четырех итальянцев?

– Невозможно. А вот в Дувре скрыться очень легко, ведь там полным-полно иностранных моряков. Это отличный вариант, если в доме есть человек, который поставляет информацию о том, что в доме происходит.

– Лучше всего с этим справляются служанки.

– Но опять встает вопрос – зачем это нужно? – Эдвард покачал головой. – Луччи никогда бы не поступил так без веской причины. Ты считаешь, что дело не в деньгах. Какие еще могут быть причины?

– Есть одна очень хорошая причина. Главарь говорил о вендетте. – Тревор глянул на Корнелию. Ему хотелось, чтобы она вышла из комнаты, и потому он сказал: – Вы все еще расстроены. Может быть, вам прилечь?

– Я никуда не пойду, – нахмурившись, произнесла Корнелия. – Я хочу знать, за что эти мужчины мстят Мэгги.

– Не Мэгги. Мне. – Тревор коротко поведал о его делах с Луччи и закончил рассказ историей с ожерельем Хенета и его встречей с Изабеллой. Реакция Корнелии была именно такой, какую ожидал Тревор.

– Вы спали с женой этого человека? Как вы могли? – Она вскочила на ноги. На ее лице сначала появилось изумленное, а потом и злое выражение. В руках она судорожно крутила носовой платок, как будто собиралась задушить им Тревора. – Ничего странного, что он вас преследует. Если из-за вас пострадает Мэгги, то…

– Мадам, я никогда не говорил, что веду безупречную жизнь, – отрезал Тревор. Он злился на себя гораздо больше, чем на Корнелию, поскольку понимал, что сейчас Мэгги страдает только по его вине. – Это произошло гораздо раньше, чем я встретил вашу кузину. И если вас это утешит, – хмуро добавил Тревор, – можете отхлестать меня кнутом после того, как все это закончится. Я это вполне заслужил.

– Не искушайте меня, – огрызнулась Корнелия.

– Прекратите, вы оба. Взаимными обвинениями делу не поможешь. Надо решить, что делать дальше, – сказал Эдвард.

В этот момент в гостиной появилась Энни. Рыжеволосая служанка присела в реверансе.

– Вы посылали за мной, сэр? – обратилась она к Тревору.

– Да, Энни. Садись.

Она села на ближайший от двери стул.

Тревор прислонился к камину и скрестил руки на груди.

– Чиверс сказал, что ты встречаешься с итальянским матросом из Дувра. Это правда?

– Да, сэр. Мистер Чиверс говорил, что я не должна этого делать, что он человек неизвестный – моряк, да еще иностранец. – Она перевела дух. – Что-то случилось, сэр?

– С тобой – нет, а вот твоя госпожа в опасности.

– Значит, это правда? – Энни в ужасе посмотрела на Тревора. – К нам на кухню прибежала Элис и сказала, что госпожу похитили бандиты, но Элис всегда придумывает всякие истории, и мы с поваром решили, что это очередная история.

– Мы подозреваем, что итальянский матрос, с которым ты встречаешься, причастен к похищению.

Энни разразилась слезами и стала оправдываться:

– О, сэр, я не хотела ничего плохого. Правда не хотела. Но он такой красавчик и с такими хорошими манерами. Мистер Чиверс сказал, что не стоит мне встречаться с иностранцами, но я не понимала почему. Раньше я гуляла с Дейви – это сын нашего торговца рыбой, сэр. Но Дейви начал предъявлять на меня права. А мне это не понравилось.

– Энни, расскажи мне об этом итальянце, – попросил Тревор, прервав ее.

– Его зовут Антонио, сэр. Мы звали его Тони, – шмыгнув носом, ответила Энни.

Предположение Тревора подтвердилось. Антонио – брат Луччи.

– Я познакомилась с ним в булочной месяц назад, – продолжила Энни. – Это было воскресенье, я возвращалась из церкви. Он не хотел платить три пенса за булочку и чай, а я ему сказала, что он ведет себя как разбойник… – Энни покраснела, поняв, что выбрала не самое подходящее слово. – Так мы познакомились.

– И ты начала с ним встречаться? Он расспрашивал тебя о доме?

– Да, сэр, проявлял любопытство. Он хотел знать о распорядке дня, о том, когда ее светлость выезжает верхом, собирается ли она возвращаться в Лондон, когда начнется светский сезон.

– Энни, есть ли у тебя предположение, куда Тони и его друзья могли увезти мою жену?

Девушка еще гуще покраснела, опустила голову и пробормотала:

– Иногда мы с Тони встречались в роще недалеко от Первис-Лоджа. Сам старик умер прошлым летом, и жилище теперь на замке. Его сын уехал в Австралию или еще куда-то, его никак не могут найти. Но я уверена, что Тони не стал бы похищать ее сиятельство. Он не такой.

Тревор повернулся к Эдварду:

– Первис-Лодж. Вот это место.

Энни встала и обратилась к Тревору:

– Я еще нужна, сэр?

Он жестом показал ей идти, и девушка юркнула в дверь, словно испуганная мышь. Корнелия посмотрела ей вслед, неодобрительно качая головой:

– Какая она все-таки глупышка. Встречается с мужчиной, которого едва знает. – Она посмотрела на Тревора: – Думаете, они сейчас в Первис-Лодже?

– Почему бы и нет? Это идеальное место. Там никто не живет, вокруг лес, дом может вполне сойти за крепость, и до него отсюда всего миля пути.

Эдвард поднялся:

– Что ты собираешься делать?

– Луччи хочет встретиться со мной. Я нанесу ему визит, не дожидаясь приглашения.

– Ты не должен идти туда один, – решительно произнес Эдвард. – Я с тобой.

– Нет. Поезжай за судьей.

Руки Маргарет были заведены назад и связаны. Сначала она долго пыталась высвободить их, но потерпела неудачу. Веревки не ослабли, и она только натерла себе запястья. Путы на лодыжках тоже не поддавались. Во рту у нее не было кляпа, но это не могло ей помочь. Дом стоял в глубине леса, и ее никто не мог услышать.

Маргарет посмотрела на двух мужчин, что сидели в пыльной гостиной и играли в карты. Окна были заколочены досками, и комнату освещала лампа, стоявшая на их столе. Она знала, что еще двое похитителей находятся снаружи. Мужчины разговаривали только по-итальянски, и Маргарет ничего не понимала.

Что они хотят с ней сделать? Тот, кого звали Луччи, говорил о вендетте. Месть. Она вздрогнула от ужаса. Воображение рисовало ей картины одну страшнее другой. Маргарет закрыла глаза и начала молиться, чтобы Тревор пришел ей на помощь.

Тревор знал каждый дюйм местности вокруг Эштон-Парка, включая Первис-Лодж. Он был окружен плотным лесом каштановых и кленовых деревьев, стены обвивали побеги плюща и стебли одичавших плетистых роз, окна были заколочены. Первис-Лодж выглядел неприступным.

Прячась за густыми кустами, Тревор неслышно подобрался к дому. Рядом с дверью он увидел двух мужчин с пистолетами в руках. Они курили сигары и тихо разговаривали на итальянском. Луччи среди них не было.

Тревор присел на корточки в разросшемся подлеске и, наблюдая за охранниками, стал думать, что делать дальше. Он мог подождать, пока появится Эдвард с судьей и его людьми. Но ему не хотелось доверять спасение Мэгги сельской полиции. Мистер Шелтон наверняка просто вломится в дом, начнется стрельба, и Мэгги может пострадать.

Тревор пригнулся к земле, нашел пару камней величиной с кулак, бросил их в лес и увидел, как двое итальянцев резко повернулись в ту сторону, куда они упали. Мужчины переглянулись, один из них вынул изо рта сигару и, выставив вперед пистолет, направился в обход дома. Он прошел всего в каких-нибудь двадцати футах от Тревора, когда тот бросил еще один камень в самую гущу леса позади дома. Мужчина пошел на звук, Тревор последовал за ним. Итальянец остановился среди деревьев и стал озираться. Тревор прыгнул на него, выбил из рук пистолет и ударил его по голове с такой силой, что тот потерял сознание.

«Одним врагом меньше, – с облегчением подумал Тревор. – Осталось еще трое».

Он взял пистолет мужчины, вытащил пули и бросил его в кусты. Затем снова подкрался к двери и стал ждать. Второй охранник скоро забеспокоился. Несколько минут он нетерпеливо ходил из стороны в сторону, потом заглянул за оба угла дома.

Разумный человек в таком случае поднял бы тревогу, но Тревор уже раньше встречался с подельниками Луччи и рассчитывал на прошлый опыт. Вместо того, чтобы обратиться к хозяину, который придет в ярость, что его беспокоят по пустякам, охранник наверняка попытается сам разрешить проблему. Так и случилось: итальянец пошел за дом следом за исчезнувшим приятелем. Тревор сбил его с ног, и через несколько секунд еще один охранник упал без чувств на землю. Тревор разоружил его, потом обошел жилище и бесшумно вошел в дверь. Осталось еще двое.

Из комнаты справа от него доносился голос Маргарет. Это, если ему память не изменяет, гостиная. Тревор почувствовал облегчение. С Маргарет все в порядке.

– Что ты хочешь со мной сделать? – спросила она.

– Синьора, – ответил ей Луччи, – если вы не закроете рот, я заткну его кляпом. Понятно?

– Да. – Маргарет замолчала.

Луччи снова заговорил, на этот раз по-итальянски:

– Мне надоела эта игра, Антонио. Как ты думаешь, Сент-Джеймс уже достаточно поволновался? Может быть, послать за ним и покончить с его мучениями?

– Как скажешь, Луччи, – ответил Антонио. – Хочешь, чтобы я сходил в поместье?

– Нет. Пошли Стефано. Я не желаю, чтобы Тревор использовал тебя как заложника.

Тревор покинул дом еще раньше, чем его враг закончил говорить. Он понял, что у него появилась прекрасная возможность покончить с третьим подельником Луччи. Он встал рядом с дверью, прислонившись спиной к стене, и стал ждать Антонио. Как только тот появился на пороге, Тревор схватил его, накрыл рот рукой и приставил дуло пистолета к его виску.

– Ни звука, Антонио, – прошептал он, – или я вышибу тебе мозги. Мы сейчас немного прогуляемся.

Он столкнул Антонио с крыльца и повел в лес. Ударил его рукояткой пистолета по затылку, и итальянец упал.

– Все в порядке, Луччи, – пробормотал он, поворачиваясь к дому. – Теперь остались только ты да я.

Когда Тревор вошел в дом, там было тихо. Он подкрался к гостиной, но не посмел заглянуть внутрь, потому что опасался, что его увидят, и стал ждать.

Если ему повезет, Маргарет и Луччи опять начнут разговаривать и по звуку их голосов он поймет, кто где находится. Если ему очень повезет, Луччи начнет тревожиться насчет Антонио и пойдет его искать.

Так продолжалось довольно долго. Звенящую тишину дома разорвал голос Луччи.

– Похоже, моему брату немного не повезло, – громко произнес он. – Я думаю, Сент-Джеймс, что будет лучше, если ты присоединишься к нам.

Проклятие. Он не двигался, надеясь, что Луччи сказал это наугад, но следующие его слова лишили Тревора этой надежды:

– Друг мой, я вижу твое отражение на стеклянной двери.

Тревор посмотрел налево, увидел закрытую дверь, ведущую в библиотеку, и молча выругался, проклиная себя за то, что сразу не обратил на это внимания.

Он со свистом выпустил воздух сквозь сжатые зубы и вошел в гостиную. Его руки были подняты вверх, в правой он продолжал держать пистолет. Тревор посмотрел на Маргарет. Она была привязана ногами и руками к стулу, а позади нее стоял Луччи и держал дуло пистолета у ее виска.

– Как же ты не заметил двери? – улыбаясь, проговорил Луччи.

– Похоже, я стал стар для таких дел.

– Брось пистолет на пол и ударь его ногой.

Тревор повиновался. Не отводя взгляда от Луччи, он спросил:

– Мэгги, ты в порядке?

– Да.

Теперь, когда пистолет Тревора оказался на другом конце комнаты, Луччи расслабился.

– Как видишь, она в полном порядке, – сказал итальянец. – Пока. – Он несколько секунд смотрел на Тревора, а потом сказал: – Ты появился тут раньше, чем я ожидал.

– Ты недооцениваешь меня, – произнес Тревор с улыбкой. – Так было всегда.

– Это к делу не относится, – сказал Луччи. – Но как ты узнал, где меня искать?

– Ты, наверное, привык к молчаливым арабским слугам. Английские судомойки гораздо разговорчивее их. Они обожают рассказывать другим слугам о своих красивых ухажерах.

– Мой брат – красивый парень, да?

– Да, и сейчас он лежит без сознания в лесу. Когда он придет в себя, у него будет сильно болеть голова. Еще двое валяются за домом. Вряд ли они поспешат тебе на помощь. Когда наконец ты станешь нанимать бандитов, у которых в голове мозги, а не труха?

Луччи ответил, качая головой:

– Тебе не следовало так поступать. Ну да ладно, теперь это не имеет значения. Ты здесь, а это именно то, что мне нужно.

– Теперь, когда я здесь, почему бы тебе не отпустить ее? Она тебе не нужна.

– Еще как нужна, – ответил Луччи, кладя свободную руку на плечо Маргарет. – Она мне очень пригодится. Когда ты умрешь, я, пожалуй, заберу ее с собой. Она мне очень понравилась. – Луччи поднял руку и схватил Маргарет за щеку. Она испуганно охнула, и Тревор невольно шагнул вперед.

– Не двигайся, – приказал Луччи, крепче сжимая пистолет.

Тревор замер на месте. Молча, с мучительной болью в сердце он смотрел, как Луччи схватил Маргарет за волосы и запрокинул ее голову. Удерживая пистолет у ее виска, Луччи впился слюнявым поцелуем в щеку Маргарет. Его взгляд был направлен на Тревора. Он явно ожидал его реакции.

Так вот в чем заключалась месть Луччи. Тревор должен был наблюдать за страданиями Маргарет, не в силах ей помочь. Но Тревор не стал играть по его правилам. Скрестив руки на груди, он заставил себя посмотреть на Луччи скучающим взглядом:

– И это все из-за женщины? Если ты так хотел ее, попросил бы меня. Я бы тебе ее отдал.

Луччи выпрямился и взял в ладонь грудь Маргарет.

– У тебя очень красивая жена.

Маргарет отвернулась. На ее лице были написаны отвращение и страх. Тревор едва сдержался, чтобы не накинуться на Луччи. Но вместо этого пожал плечами:

– Наверное, да.

– Она твоя жена, Как ты можешь быть таким бессердечным?

Тревор притворился, будто до него только сейчас дошло, что тут происходит:

– Ага, теперь мне все понятно. Ты узнал о нашей встрече с Изабеллой и хочешь отомстить мне, овладев моей женой. – Он покачал головой: – Право же, Луччи, неужели ты меня так плохо знаешь?

– Что это значит? – спросил Луччи, отпуская Маргарет.

Тревор знал, что если они с Мэгги выберутся из этой переделки живыми, то ему придется много чего объяснить ей. Но сейчас у него не было иного выхода, кроме как ответить Луччи следующим образом:

– Ну, ты же знаешь, как я отношусь к женщинам. Они милые создания, но не стоят того, чтобы из-за них переживать.

– Но она твоя жена! – закричал Луччи, явно раздосадованный тем, что Тревор отказывался играть по его правилам.

– И что же? К тому же она богатая американка, и ее деньги теперь принадлежат мне.

– Ты женился на ней из-за денег?

– Конечно! А для чего еще жениться?

Луччи шагнул к нему. Он был в ярости.

– Я женился по любви! – заорал итальянец. Тревор сочувственно посмотрел на него и спросил:

– Хочешь сказать, что потратил столько сил и времени только потому, что я переспал с Изабеллой, и ты теперь ревнуешь?

– Ты не просто переспал с ней! Ты опозорил ее, изнасиловал. Ты мерзавец! Она сопротивлялась.

– Что? Ты, наверное, сошел сума.

– Я знал, что ты будешь это отрицать.

– Конечно, буду. – Он презрительно фыркнул. – Ни одна женщина не стоит таких усилий. Что еще она насочиняла?

– Это ты сочиняешь. Изабелла никогда мне не лжет!

– Луччи, Изабелла соврала бы самому Господу Богу, если бы была уверена, что он ее не уличит во лжи. Изабелла сама пригласила меня к себе в кровать. Я не брал ее силой. – Тревор говорил, а сам лихорадочно вспоминал ту ночь в Каире, пытаясь найти факты, которые могли бы ему помочь. – Я докажу это. Ты уехал по делам в Александрию, когда я был с ней, и должен был вернуться через три дня. Как она выглядела, когда ты приехал домой? У нее были синяки? Если бы она сопротивлялась, у нее должны были остаться какие-то следы борьбы.

– Я не стану слушать это! – заорал Луччи, яростно тряся головой. – Она была в истерике, когда рассказывала о том, что ты сделал с ней. Она плакала. Ее одежда была разорвана. Она показывала ее мне.

Тревор шагнул вперед.

– Очень легко порвать одежду, выпустить несколько слез и истерично поломать руки. У нее были синяки?

– К тому времени как я вернулся домой, они уже сошли.

– Через три дня? – Тревор заметил, как во взгляде Луччи промелькнуло сомнение: – За такое короткое время синяки могли побледнеть, но не исчезнуть. Наверное, она очень слабо со мной боролась.

– Конечно. Ведь она женщина. И была напугана.

– Ради всего святого, Луччи! Открой глаза. У твоей жены были десятки любовников, и никто из них не применял силу, чтобы овладеть ею. Что же ты сделаешь – убьешь нас всех?

– Молчать! – Пистолет задрожал в руках Луччи. Он повернул дуло к Тревору и наставил его точно в пах. – Моя жена добродетельная женщина. Я тебе не верю. Ты опозорил ее тело, но я не дам тебе опозорить ее имя.

Тревор видел, что Луччи вот-вот сорвется; Он мог сейчас застрелить Тревора, но у Тревора не было другого выхода, ему только оставалось злить Луччи.

– Добродетельная? Как может быть добродетельной женщина, переспавшая с половиной твоих партнеров по бизнесу? Ее похождения уже стали легендой. Даже до тебя, наверное, доходили слухи об этом.

– Ложь! Это все ложь!

– Лжет тут только одна Изабелла. Она сама говорила мне, что ты поверишь всему, что она тебе скажет. – Тревор сделал еще шаг вперед. – Наверное, после того как я ушел, Изабелла обнаружила пропажу ожерелья. Да, я украл его, не отрицаю, но ты знал, что я попытаюсь вернуть украшение себе. Как еще Изабелла могла объяснить исчезновение ожерелья? Как еще она могла отомстить мне за то, что я обвел ее вокруг пальца? Она, наверное, с рыданием поведала тебе историю об изнасиловании и умоляла отомстить за нее.

Луччи побледнел как полотно. Тревор понял, что попал в точку.

– Луччи, она твоя жена. Ты любишь ее и сделаешь все, что она попросит. Но Изабелла не стоит этого. Она лживое злобное создание, и она переспала с половиной знакомых тебе мужчин.

– Нет, нет, я не хочу этого слышать!

– Это всем известно. Всем, кроме тебя.

– Я не желаю слушать эту ложь! Я убью тебя!

Луччи поднял пистолет.

– Нет! – крикнула Маргарет и дернулась на стуле, к которому была привязана. Стул опрокинулся вместе с ней на пол и сбил с ног Луччи. Прогремел выстрел, и в этот момент в комнату ворвались люди Шелтона.

Тревор кинулся за своим пистолетом и вместе с полицейскими побежал к тем, кто лежал на полу. Луччи толкнул лежавшую на нем Маргарет. Она скатилась на бок, но прежде чем он успел подняться на ноги, его схватили представители закона.

Тревор растолкал их, не обращая внимания на Луччи, которого волокли к выходу. Он думал только о Маргарет. Вдруг он заметил темный ручеек, который струился из-под нее на пыльный деревянный пол.

– Боже, нет! – закричал Тревор и упал рядом с ней на колени. – Эдвард, помоги мне.

Маргарет лежала на боку, все еще привязанная к стулу. Она не двигалась и молчала. Тревор вытащил из сапога нож и перерезал веревки на ее запястьях. Затем передал нож Эдварду. Тот занялся веревками на ногах, а Тревор положил пальцы ей на шею, пытаясь нащупать пульс. Ее сердце билось, но очень слабо.

– Мэгги! – Он уложил ее на спину. – Боже всемогущий! Мэгги, скажи что… – Тревор замолчал, увидев красное пятно на ее правой груди, животе и плече. Кровь насквозь промочила шерстяное дорожное платье Маргарет. Ее глаза были закрыты, лицо стало пепельно-серым. «О нет, – мысленно воскликнул Тревор. – Нет, нет, нет!»

– Господи, – прошептал Эдвард, – он выстрелил в нее.

Тревор принялся стаскивать с себя рубашку.

– Возьми мою лошадь и скачи за доктором. Траверсом, – сказал он Эдварду, прижимая рубашку к ране на груди Маргарет. – Эштон-Парк стоит на полпути между этим местом и его больницей. Я возьму Мэгги и буду ждать тебя дома.

Эдвард выбежал из комнаты.

Тревор осторожно поднял жену на руки. К нему подошел судья и предложил отвезти Маргарет в поместье в его экипаже. Тревор пошел за ним на улицу. Его люди расступились, давая им пройти. Это были те самые люди, которые всего шесть недель назад встречали свою американскую графиню песнями и улыбками.

Тревор вынес Маргарет из дома и пошел в лес, где на поляне была спрятана карета судьи. Он бережно положил ее на сиденье. Экипаж тронулся и поехал вперед. Тревор продолжал прижимать рубашку к телу Маргарет, чувствуя, как ее кровь сочится у него по пальцам.

«Не умирай, любовь моя. Не умирай».

Маргарет чувствовала себя так, словно попала под копыта дикой лошади. Все тело ныло. Она попыталась открыть глаза, но не смогла – веки отяжелели. Грудь словно жгло огнем, она задыхалась.

Маргарет слышала, как Корнелия распоряжалась насчет кипяченой воды и бинтов. Вокруг нее суетились и всхлипывали служанки. Хлопали двери, раздавались звуки шагов. И вдруг наступила тишина.

Маргарет подумала о Треворе. Ей в голову пришла страшная мысль, что она могла опоздать и итальянец все-таки застрелил ее мужа. Но потом она услышала его голос. Он был мягким, тихим и раздавался совсем близко. Маргарет сконцентрировалась на словах, которые говорил ей Тревор:

– Мэгги, с тобой все будет в порядке. Мы с Корнелией остановили кровотечение, доктор появится с минуту на минуту. Ты поправишься. Ты обязательно поправишься.

Он говорил очень тихо, и Маргарет приходилось напрягать слух, чтобы слышать его слова. Она с удивлением узнала, что ранена. Маргарет смутно припоминала выстрел. Значит, Луччи попал в нее, а не в Тревора.

– О Боже! – простонал он. – Как я хочу, чтобы ты открыла глаза и посмотрела на меня. Не обижайся на меня за все то, что я наговорил о тебе Луччи. На самом деле я так не думаю, поверь мне. Я должен был вывести его из себя.

Его пальцы коснулись ее лица. Маргарет почувствовала, как он нежно провел по ее щеке, подбородку, губам. Она хотела объяснить ему, что догадалась, почему он так вел себя с Луччи, но у нее не было сил.

– Мне нужно так много всего тебе рассказать, – хрипло продолжал Тревор. – Сначала это были деньги. Я захотел тебя с первой минуты нашей встречи, но решил жениться на тебе из-за денег. Я не придавал любви никакого значения. Я никогда никого не любил и считал, что любви не существует. Я говорил тебе об этом, помнишь?

Маргарет помнила. Они разговаривали об этом в тот вечер, когда играли в шахматы.

– У меня было много женщин. Но ни одна из них ничего для меня не значила. Мне нравилось их общество, но это была быстро проходящая страсть. С тобой у меня все по-другому. Я знаю, ты не веришь мне, знаю, что разбил тебе сердце. Но я искуплю свою вину, клянусь.

Маргарет почувствовала, как он крепко обхватил пальцами ее руку. Она ждала, когда Тревор заговорит вновь, надеясь, что все это не сон.

– Мэгги, ты не можешь покинуть меня. Ты моя жена, и я не позволю тебе умереть. – Он почти кричал, в его голосе слышалась злость. – Ты слышишь меня?

Она хотела сказать ему, что слышит его.

– Я знаю, ты не слышишь меня, – продолжал Тревор, – но если бы слышала, я сказал бы, что люблю тебя. Потому что это чистая правда.

Маргарет почувствовала, как он откинул волосы с ее лба и поцеловал в щеку.

– Я не знал, что такое любовь, до тех пор, пока не встретил тебя, – шепнул ей на ухо Тревор. – Я никогда не испытывал этого чувства, не думал, что оно есть на свете. Ты все время говорила о настоящей любви, но я не верил тебе. Считал, что ты просто наивна. Но я ошибался. Теперь я знаю, что такое настоящая любовь, и я боюсь, Мэгги. Впервые в жизни я чувствую страх. Я боюсь, что, может быть, уже слишком поздно. Боюсь, что ты умрешь, и мне придется жить без тебя. Если это случится, моя жизнь потеряет всякий смысл, все свои краски. – Он отпрянул от нее и в отчаянии вскрикнул: – Проклятие, Маргарет! Если ты умрешь, с кем я буду искать приключений? Кто будет фехтовать со мной и смешить меня и спорить со мной так, как это делаешь ты? Кто будет называть меня героем?

Маргарет попыталась открыть глаза. Наконец ей это удалось, и она увидела, что Тревор стоит на коленях у ее кровати, низко опустив голову.

– Если ты умрешь, – сказал он, – я никогда не покажу тебе Египет. Мы с тобой никогда не полетаем на воздушном шаре, и я не скажу нашим дочерям, что они не должны учиться вышивать, а сыновьям – что они могут играть в грязи столько, сколько им захочется. Я не отвезу тебя на греческий остров и не нарисую твой портрет в лунном свете. Я ведь хотел этой осенью поехать с тобой на Капри в свадебное путешествие. Мэгги… – Голос Тревора дрогнул, он отпустил ее руку. Его мускулистые плечи поникли, он уронил голову на кровать. – Я люблю тебя, и если ты умрешь, у меня уже не будет шанса доказать тебе это.

Маргарет чувствовала такое сильное, всепоглощающее счастье, что ей хотелось кричать. Она подняла руку и дотронулась до волос Тревора.

– Я не… – прошептала Маргарет.

Тревор посмотрел на нее. Ее рука упала, но он подхватил ее и сжал в своих ладонях.

– Мэгги? – Он придвинулся к ней, глядя на нее так, будто не мог поверить в то, что она открыла глаза и заговорила.

– Я не… не умру, – прошептала Маргарет. – Ненавижу, когда… героиня… в конце умирает…

– Я тоже, – ответил Тревор и наклонился, чтобы поцеловать ее.

Маргарет на мгновение закрыла глаза и тут же открыла их.

– Сделай кое-что для меня, – попросила она, открывая их опять.

– Все, что хочешь.

– Скажи еще раз, что любишь меня, – шепнула Маргарет.

Тревор счастливо, с облегчением рассмеялся. А потом без конца повторял:

– Я люблю тебя, я люблю тебя, люблю!

В тот день доктор Трэверс уже во второй раз приехал в Эштон-Парк. Его провели в спальню Маргарет. Он промыл и перевязал рану, а потом вышел в коридор, чтобы поговорить с ожидавшими его членами семьи.

– Она потеряла много крови и ослабла, но рана не задела жизненно важных органов. Конечно, всегда есть риск инфицирования, но я надеюсь, что все будет в порядке. Леди Кеттеринг, я объясню, что делать дальше. Сейчас самое главное – покой и постельный режим. Я приеду навестить больную завтра утром.

Через несколько часов в поместье приехал Ван Альден. Он посмотрел на Тревора так, будто собирался задушить его голыми руками, но когда спустился вниз после визита в спальню дочери, выражение его лица стало более благосклонным. То, что рассказала ему Маргарет за время их короткой встречи, его явно порадовало. Тревор знал, что заслуживает гнев Ван Альдена, но перемену в настроении тестя встретил с облегчением.

К вечеру Маргарет стало гораздо лучше – она уже могла сидеть в постели. После ужина все семейство собралось в ее комнате, чтобы развлечь больную и выпить немного вина. Маргарет пила чай и держала Тревора за руку, слушая последние новости.

– Луччи, его брат и еще двое бандитов сидят в тюрьме, – сообщил Эдвард. – Их обвинили в похищении и попытке убийства. Шелтон сказал, что суд состоится через две недели.

– Я добьюсь, чтобы их повесили, – пообещал Ван Альден. – Эту женщину, Изабеллу, тоже надо было бы наказать. Но к сожалению, за ложь мужу не судят.

– Она заплатит за то, что сделала, – заверил его Эдвард. – Я обратился в Британское посольство с запросом, и мне ответили, что египетские власти, которые занимаются проверкой бизнеса Луччи, обнаружили множество незаконных сделок. Мой знакомый в посольстве сказал, что они намерены конфисковать его имущество. Изабелла лишится всего.

Тревор повернулся к жене и сказал так тихо, чтобы только она могла слышать его:

– Прости, что тебе пришлось услышать о моей связи с Изабеллой. Она была короткой и довольно неприятной. Я не хотел, чтобы ты знала об этом.

Маргарет шепнула в ответ:

– Не важно. Это было до того, как мы с тобой познакомились. Я никогда не буду попрекать тебя прошлым.

– Ну и слава Богу.

Разговор вокруг продолжался, но Тревор с Маргарет молчали, слишком поглощенные друг другом. Корнелия посмотрела на них и поднялась с места.

– Я хочу произнести тост, – сказала она, подняв бокал. – Давайте выпьем за настоящую любовь.

– Давайте, – хором ответили Эдвард и Ван Альден, подняв бокалы. Тревор последовал их примеру. Он коснулся бокалом чашки Маргарет и с улыбкой произнес:

– Я выпью за любовь – самое главное, что есть в жизни.