Обмен мужьями Правдивая история нестандартной любви

Другая “Л”

Буква “Л” может значить множество разных вещей. Любовь. Ласка. Лимбо… перед нашим переездом в другое “Л”. Лондон.

Она также значит “Луиза”.

И “Лидия”.

Я знала, что Мортен с Еленой раньше были в полиаморных отношениях с Робом и Лидией. Я знаю, что эти отношения плохо кончились. Пока я серьёзно не влюбилась в Мортена, от меня было совершенно скрыто то, что он всё ещё любит Лидию. Его первую поли-девушку. Или бывшую поли-девушку, напоминала я себе.

Я хотела, чтоб мы с Мортеном начали отношения правильно. Я не хотела врать ему о ни своих вкусах относительно музыки и фильмов, как я делала это с Жилем, ни о своих прошлых отношениях. Я хотела, чтоб Мортен знал, что может доверить мне всё, что угодно.

— Хочешь поговорить о ней? — спросила я, опасаясь того, что я собираюсь опять оказаться на американских горках и, в тоже время, восхищаясь собственным великодушием. Мортен посмотрел на меня с тревогой и я видела его мысли так же ясно, как если бы он произносил их. Пройдя через опустошающее расставание, он не хотел столь рано омрачать новые отношения грустными воспоминаниями о старых.

Но, вместе с состраданием и нежностью ко мне, я увидела также и печаль. Разбитое сердце. Потерю. Потерю Лидии. Было совершенно ясно, что мой новый парень тоскует по своей предыдущей девушке. Всё, что я хотела сделать в качестве его новой девушки, это исцелить его рану. И для того, чтоб помочь, мне надо было узнать о ней.

— То, что ты всё ещё любишь её, очевидно, — ласково, с болью в сердце продолжила я. — И разве мне не следует принимать того, что ты любишь нескольких людей? Разве это не составная часть полиамории? Расскажи мне, почему вы расстались.

Плотину прорвало. Я была потрясена такой степенью выпущенной мной на свободу боли. Его слова лились потоком и переносили боль через стол — в мою грудь.

— Нам пришлось. Мы с Лидией не могли оставаться вместе, раз Роб и Елена расстались. И Лидия нарушила свои правила и начала влюбляться в меня. И когда Елена осознала силу её чувства, она рассказала об этом Робу. Так Лидия была принуждена к выбору и демонстрации лояльности мужу.

— Зачем Елена рассказала Робу?

— Она верит в постоянную честность. Независимо от того, насколько она ранит. И Роб очень сильно обидел её. Она хотела, чтоб он любил её также, как она любила его, а оказалось, что он хочет чего-то менее постоянного.

— Понимаю. Так что ты никогда не переставал любить Лидию. И ваши отношения закончились не потому, что кто-то из вас хотел этого, а из-за других людей.

Как только я произнесла эти слова, его глаза наполнились слезами, а я почувствовала, что моя любовь ещё немного усилилась. Сопровождаясь здоровенной ложкой отчаянья. Я поцеловала его, чтобы успокоить, а он взял меня за руку и повлёк в спальню, где я временно заполняла пустоту, но не могла заменить её. Да я и не хотела. Я хотела быть “Л”. Не “другой Л”.

— Лидия действительно была мне хорошей подругой. Но она продолжает избегать меня, хотя она обещала, что мы останемся подругами, даже если они с Мортеном расстанутся, — говорила Елена.

— Возможно, это для неё слишком болезненно, так как ты слишком сильно напоминаешь ей о Мортене, — предположила я.

— Да, это так. Но теперь мне кажется, что она только изображала, что я ей нравлюсь, для того, чтоб спать с моим мужем. Я чувствую себя преданной.

Её точка зрения была обоснованной. Хотя я смотрела на ситуацию со стороны Лидии. Я любила Мортена. И для того, чтоб быть с ним, я должна была ладить с Еленой. Я должна была проявлять к ней симпатию, независимо от моего реального отношения. Они были одной командой на протяжении шестнадцати лет.

В полиамории отношения формируются не по принципу один-к-одному. Имеет место связь многие-ко-многим (автор использует термины из теории баз данных). И независимо от того, считала ли я подругой, мы с Еленой были как бы свойственницами. К счастью, в тот день у нас не было никаких конфликтов. В отличие от предыдущего дня и, как оказалось потом, в отличие от следующего. В елениной книге “Л” значило “лояльность”.

Лидия постоянно попадалась на фотографиях в Фейсбуке у Мортена и Елены. Изящная очень очаровательная блондинка. Смеющаяся, а в следующую минуту — развязная. Она ангелом сияла с моего экрана и я прекрасно понимала, почему он любил её.

— Как ты думаешь, что если я напишу ей, — спросила я. — Ты так сильно любишь её, и мне кажется, что я тоже полюблю её.

— Спасибо. Спасибо за то, что ты понимаешь и принимаешь мои чувства. Так трудно быть на вершине блаженства с тобой и в следующую минуту горевать о ней.

Так что я написала ей:

Лидия,

Я думаю, кому-то из нас стоит сделать первый шаг, так как ты постоянно появляешься, когда я смотрю профили своих новых друзей в Фейсбуке. Я надеюсь, что ты не сочтёшь это письмо непрошеным и что оно не расстроит тебя.

Мортен и Елена (оба) так много рассказывали о тебе, что мне кажется, будто мы знакомы, хотя это и не так. Хотя я стараюсь не загадывать заранее, есть нечто, что я знаю… например… тебе нравится Джастин Тимберлейк! Я также знаю, что Мортен любил тебя и любит до сих пор. Временами это казалось мне странным, но я почти сразу поняла, что это связано с моей собственной неуверенностью… слава Богу, по крайней мере с физической точки зрения, ни одна из нас не может заменить другую (ты восхитительно изящна, а я вовсе нет!), да и я совершенно уверена, что сердце у Мортена достаточно велико для Елены, тебя и меня… посмотрим, что будет, если появится четвёртая девушка!

Я не знаю, что принесёт будущее, но я доверяю суждениям Мортена и хотела бы дружить с теми, кого он любит. Я думаю, ты знаешь, что мы с Жилем планируем в этом году перебраться в Великобританию, я надеюсь, что когда придёт время, я увижусь с тобой и Робом.

Л.

Она ответила в тот же день, хотя я и успела за это время раз сорок нервно обновить свой почтовый ящик:

Привет!

Какой приятный сюрприз! Спасибо за прекрасное письмо и спасибо за то, что ты сделала первый шаг. Я уже думала о том, чтоб написать тебе, но не знала с чего начать.

Каждый раз, когда я встречаю Мортена (что было всего дважды с тех пор, как вы познакомились), я всегда забрасываю его вопросами о тебе, о Жиле, о вас четверых. Мне ужасно любопытно. Мне очень интересно узнать о том как по настоящему работает полиамория. Мне интересны различия. Мне интересны твоя точка зрения и твоё мнение, особенно потому, что вы пришли к полиамории не через свинг. Мой длинный любопытный ном постоянно доводит меня до беды! Я считаю, что Мортен и Елена прекрасны и я хочу, чтоб они были счастливы. Они так проникнуты вами, это делает меня счастливой. Они оба заслужили встретить такую пару, которая может дать им то, что не могли дать мы, и вы, похоже, прекрасны!

Я всё ещё скучаю по Мортену, а в начале у меня были эмоциональные проблемы, но время лечит. Когда мы встретились вчера, это было действительно мило, никакой боли, просто прекрасная встреча со старым другом. Тебе та-а-а-ак повезло быть с ним. Он говорит, что ты это уже знаешь, но я хочу напомнить тебе это, просто на всякий случай :0)

В начале, когда я потеряла его, а он встретил тебя, я чувствовала себя довольно странно, но я могу уверенно сказать, что не ревновала. Я согласна, в его большом сердце есть место для нас всех. Спасибо, что ты так хорошо поняла это. Он обожает тебя и, судя по тому, что я слышала о тебе, твоему письму и твоим фотографиям (я не смогла удержаться от того, чтоб посмотреть их), я понимаю почему.

PS. Ты тоже миниатюрная, о чём ты говоришь?

Я люблю Джастина Тимберлейка. Теперь, когда я потеряла Мортена, я собираюсь встречаться с ним :0)

Я уже представляю нашу встречу. Знаешь, мне кажется, мы поладим!

В любом случае, у нас есть одно очень существенное сходство! Если ты будешь в Лондоне и захочешь встретиться, я за. Кто знает, что принесёт нам будущее. Я знаю, что М и Е были посланы нам для того, чтоб мы узнали о себе много нового. Это старые смешные американские горки, но я не променяю их на весь остальной мир. Мы с Робом стали от этого опыта только сильнее и смотрим назад с улыбкой. Я совершенно уверена, что мы больше не вернёмся к полиамории, но “никогда не говори никогда!”

С любовью,

Другая Л.

Как странно, что мы обе думали о себе как о “Другой Л”: я потому, что она была первой, а я не заменяла её, да и не могла бы. А она потому, что считала себя всего лишь воспоминанием из прошлого Мортена.

Последовало ещё несколько писем. Мы обе боялись осуждения общества и обе учились в одном университете. После того, как мы поделились восторженными воспоминаниями о наших студенческих тусовках, она поведала мне о том, как она страдала от разлуки с Мортеном и о том, какую неуверенность в ней посеяло то, что он так быстро нашёл себе другую.

Как в их последнюю ночь с Мортеном они занимались любовью под музыку и оба рыдали.

Как их отношения закончились под песню “Дочь трубача”:

Да, все так,

Как, говорила ты,

И должно быть.

Но мы не сможем дышать друг без друга

(Перевод стихов: http://www.amalgama-lab.com/songs/d/damien_rice/the_blower_s_daughter.html)

Понимание важности того места, которое каждая из нас занимала в сердце Мортена растворяло любую обиду. Она не могла поддерживать отношений с мужчиной, которого любила. Я, любившая его так сильно, могла только оплакивать то, что кто-то другой потерял его. Мне хотелось обнять и успокоить её, так как никак не могла понять — как ей удалось оказаться достаточно сильной, чтоб пережить всё это. И я пыталась представить — найдётся ли для неё какое-нибудь будущее в нашей жизни.

Но я прикидывала без Елены. И когда она узнала про моё общение с Лидией, оказалось, что проблем не оберёшься. Она сказала:

— Я понимаю, что ты могла хотеть узнать Лидию просто из любопытства, но я нахожу странным и нелояльным то, что ты действовала за моей спиной и подружилась с ней, хотя знала, что это огорчит меня. Ты огорчила меня этим.

— Я не делала этого за твоей спиной. Я не знала, что подразумевается, что я должна спрашивать у тебя разрешения.

У меня возникло ужасное чувство, что в моей голове лязгают тюремные засовы. Не была ли эта ситуация в точности тем, чего я хотела избежать вместе с моногамией?

— Ладно, полагаю, это была просто переписка. Вы не встречались. С этим я не примирюсь.

— Что ты имеешь в виду? Что я не могу дружить с кем-то, с кем ты не дружишь? Мортен мой партнёр и он любит Лидию, — я не добавила, что могу понять, почему он влюбился в неё. Некто более добрый, мягкий и менее брутально честный, чем Елена. Елена была блестящей, как бриллиант. Иногда волнующий. Иногда режущий.

— Кроме того, это было не только любопытство. Я надеюсь достичь тут своего рода мира. С её стороны не было враждебных намерений, она нормально относится к тебе.

Елена сказала, без тени стыда:

— Мне было бы крайне сложно, если бы Мортен дружил с ней, раз она не находит возможным быть мне настоящей подругой. Я попросила его не встречаться с ней ради меня. И я знаю его достаточно хорошо, чтоб знать, что он сделает это. Я для него важнее, чем она.

Я была возмущена:

— Ты не можешь говорить ему, кого он может, а кого не может видеть! А мой выбор друзей определённо не будет диктоваться тобой.

— Луиза, может быть ты не понимаешь. Она отвергла меня и моё предложение отношений. Она ранила меня.

Я холодно ответила:

— Но ты говорила это миллион раз. Ты и только ты виновата в своей боли. Я не говорю, что она сделала всё блестяще. Но в расставании участвует не один человек. Именно ты вызвала к жизни цепь событий, вынудившую её делать выбор. Я полностью понимаю, почему в этой ситуации она выбрала не общаться с тобой.

— Но я сделала это во благо! — запротестовала Елена. — Она не была честна ни с собой, ни с Робом. Она создала проблему, влюбившись в Мортена. Это её ошибка. Не моя. Я только продемонстрировала её. Я знаю, что если бы это была я, я предпочла бы знать.

— Но ты не она! — возразила я. — Подумай о ней. Ты продемонстрировала её ошибку потому, что хотела ранить его так же, как он ранил тебя. Имей же сколько-нибудь человечности. Опять же, у тебя, как и у всех нас, есть сложности с отвергнутостью. Почему ты не можешь понять этого?

— Но почему ты настолько на её стороне, хотя ты даже не знаешь её? — Она уже кричала, её средиземноморский темперамент снова вырвался на свободу. — Я настолько не важна для тебя, что ты можешь предпочесть мне незнакомую девушку?

— Елена, я не предпочитаю её тебе. Это не связано с выбором. Я следую своим принципам. Я могу дружить с вами обеими.

— Луиза, я — твоя семья. Я ожидаю от своей семьи и друзей лояльности, или из этого всего ничего не выйдет, — угрожающе произнесла она.

— Из чего ничего не выйдет? — спросила я, с внезапным подозрением. — Не хочешь ли ты сказать, что скажешь Мортену не встречаться и со мной?

— Я думаю, он предпочтёт не видеться с тобой, чем так обидеть меня. Он любит меня, — холодно заметила Елена.

— Я считаю, что это гнилой подход. Я никогда не попрошу Жиля бросить тебя, если мы с тобой не поладим, — хотя я с трудом могла представить, что столкнусь с таким сценарием.

Да, я гораздо лучше понимала позицию Лидии и симпатизировала ей больше, чем Елене. Потому, что я чувствовала то же, что и Лидия. Как Лидия. Потому, что я начала понимать, что Елена крайне склонна судить окружающих и таким образом создаёт конфликты для того, чтоб потешить своё эго. И в каждом нашем споре моё недоверие к ней становилось всё более и более очевидным.

Вслед за нашим с Еленой спором о Лидии, разразился шквал электронных писем между всеми нами. Мортену и Жилю пришлось занимать стороны в этом конфликте, хотели они того или нет.

После нескольких недель разбирательства, мы взаимно согласились с тем, что у нас могут быть разные мнения. Но всем было грустно, что в столкновение пришли столь фундаментальные представления. Для Елены её правота так или иначе была вопросом выживания. А я не доверяла ей в том, что она не станет заставлять меня поступать по её убеждениям. Она хотела, чтоб мы были подругами, но в таком случае я рисковала попасть под её контроль… и, хуже того, если я не соответствовала её критериям, я могла оказаться отвергнута.

Тем не менее, я часто спрашивала у Елены совета, а она любила давать их. Она знала то, что я не знала. Например, всё о “органической жизни”. А также всё о свинге.