Обнаглела не с тем Волком (СИ)

Глава 14

Рея

Прошло несколько дней после той зачистки, после поцелуя с Арманом. Я поняла только одно — мне нельзя к нему приближаться. Как только я оказываюсь рядом, то чувствую неконтролируемое притяжение, которое не могу никак побороть. Потом девичьи мысли торжественно несут мне розовые очки, которые Арман разбивает, не успеваю я их примерить. Как только я вновь подумала, что может между нами может быть что-то возможно, он снова отстранился, снова стал беспринципным, холодным, острым. Все же фамилия Островский ему очень подходит. Не человек, не волк — перец! Острый перец, до пара изо рта и слёз в глазах.

В офисе мы общались исключительно по рабочим вопросам, в свободное время я как обычно делала домашку по универу. В академии Арман-сам-сатана-Дмитриевич уделял внимания столько же, сколько и другим адептам, даже меньше. Ловила лишь мимолетные неоднозначные взгляды в свою сторону, но, впрочем, возможно мне всего лишь показалось.

Я так же не стала надумывать себе лишнего, и каждый раз, когда при виде его сердечко, будь оно не ладно, начинало биться в непонятном быстром и неразмеренном ритме, я вместо того, чтобы считать до 10, вспоминала все мерзкие вещи, которые мне сделал этот человек. Должна признать, отличная тактика, помогает отстраниться.

Если опустить тот момент, что последнее время мои мысли забиты только наглым волком, то все эти дни были такими же, как обычно, даже труднее. Во-первых, мне стало сложнее сосредотачиваться на учёбе. То и дело отвлекалась, все о чём-то думала, о ком-то гадала… Во-вторых, теперь я не пропускала боевую практику вообще. Я не хотела снова лежать на ринге и умирать. Ощущения мне вообще не понравились. Кстати, должна сказать, Арман оказался хорошим преподавателем. Его голос завлекал каждого, властный низкий тембр не давал отвлекаться и заставлял смотреть ему буквально в рот. Многие девчонки поплыли от него, а оборотень и не думал игнорировать их. Мог и подмигнуть им и отвесить какой-нибудь комплиментик. А девчонки млеют, краснеют, уже записали себя в любимичков, особенных для самого сэра Островского. Меня это все очень раздражало и я надеялась, что только потому, что не признавала отношения между преподавателем и ученицей. Мугу, как же.

Кстати Айжан стала в стенах академии все более закрытой и раздраженной. Ко мне так вообще не приближалась, особенно на боевой практике, а в чем дело не говорила. Парни тоже не знали. Когда мы собирались в квартире все было хорошо. Я подозревала, что у неё с Арманом что-то было, или же с ним и с ней связана какая-то неприятная история. Я стала замечать, что от подруги пахнет схожим запахом, что и от самого волка. Да и в академии я видела как они иногда отходили и о чём-то общались. И меня наводило это на мысли, что она с ним видится чаще, чем другие однокурсники. И хотя я большую часть времени провожу рядом с этим хамом, так как мы держимся на расстоянии, то подозрений я никаких не вызываю.

Вот сижу сейчас, ножкой болтаю, ручку грызу, пишу реферат, а думаю вообще не о том. И сама себя пристыживаю за подобную халатность. Выбрала профессию, на которую хотела поступить с самого детства! А сейчас так безалаберно отношусь к учёбе. И зачем мне тогда это надо было? Нужно снова брать себя в руки. Последние дни снова мало спала, работу в такси я не забросила, выполняла заказы до поздней ночи, или даже до утра, когда могла утром отдохнуть, а такое было лишь один раз, и тогда я еще полдня спала. С ребятами давно никуда не выходили, все заняты, у всех проблемы, больше всего за подругу переживаю.

А еще сегодня я планирую снова наведаться в тот странный лес. Синяк на руке практически ушел. И вот этот синяк мне тоже не давал все эти деньки покоя. Никогда не было, чтобы на руке выступали столь сильные «побои», даже целительные чары не помогали, лишь обезболивающие чары накладывали на время, потом приходилось снова приходить и заново повторять процедуры. Вся эта ситуация с дисбалансем меня с каждым годом напрягает все сильнее, но заняться собой я не успеваю, хотя казалось бы и так делаю все для себя. И вроде бы все люблю, но все вместе получается очень тяжело совмещать.

Так вот, тот лес… Столько нечисти, которую неслышно, невидно. Столько тьмы, излишков. Я их не чувствовала, совершенно. Излишки они накапливаются медленно, очень медленно, но даже малое количество очень легко почувствовать. А тут. Тут весь лес — одна темная дыра, Лес Тьмы, место зарождения, не иначе. То мое световое заклинание, золотые икорки, это я немного, но подчистила так черноту из всего леса, но это слишком поверхностно, нужно применять дар полностью. Поэтому сегодня я туда поеду. И это не обсуждается. И защитную форму я надеть не смогу, иначе оборот не выйдет.

Босс уходит куда-то раньше времени, в общем-то, как и всегда, он делает все за полдня, а иногда остается до вечера, разгружает себя наперед и потом просто отдыхает в офисе. Как он это делает, я в душе не чаю. Возможно он робот, а может душу дьяволу продал. Хотя как я сказала, он сам и есть истинное воплощение дьявола-искусителя, сам Сатана. Великий, властный, угрожающий, опасный, дьявольски красивый. Вопреки всем его угрозам о том, что он может загрузить меня работой, работы стало даже меньше, я ходила, попивала кофе, болтала с девочками из пиар отдела, гуляла по офису, успевала закрывать свои долги, и даже поспать бывало умудрялась. Короче дурью я маялась, и нахождение в офисе было самым приятным провождением моего личного времени.

Пробивает долгожданные семь вечера, и я быстренько сворачиваю все делишки, беру с собой Алики, которая стала все чаще «пропадать», но возвращаться бодрой и счастливой. Крылатое создание ворчало на меня уже сколько дней, отговаривала эта женщина меня от похода, но знала, что я не могу не пойти. Промедления могут стоить огромной катастрофы. Я и так уже сейчас могу опоздать, сроки поджимают.

Еду спокойно, не разгоняясь, чувствую, что так надо. Стараюсь почувствовать на расстоянии излишки магии, но так ничего и не учуяла. Тем будет сложнее все собрать.

Добираемся без приключений, машину снова оставляю возле холма, но не в кустах, а просто на дороге.

Забираюсь быстро и останавливаюсь на мгновение. В прошлый раз меня будто выкачали, и я там чуть не попрощалась с жизнью. Судорожно вздохнула, блокируя чувство нагнетающего страха от воспоминаний. В этот раз меня не спасут, нечисти там тоже до сих пор достаточно. Шумно и протяжно вдыхаю. Вхожу в лес, концентрирую в себе магию, удерживаю. Сейчас я не чувствую что кто-то её вытягивает. Неужели все мне просто показалось. Ладно, не сейчас.

Иду настороженно, аккуратно. Обувь скинула еще возле машины, камней и осколков я не боюсь, лес для меня живительная сила, а вот природе чувствовать меня необходимо. С каждым моим шагом по лесу вновь разносятся золотистые волны, только более яркие и заметные. Не церемонюсь, беру энергию, что дарит мне природа и пускаю на благо лесных обитателей.

С каждой волной в лесу становится светлее, получается легче дышать, легкая дрожь о телу и озноб отступают, я чувствую как мелкая нежить погибает, жаль что только слабенькие. На крупных и сильных отродий тьмы это не особо действует, легкое помутнее рассудка — максимум.

И только выкачав из себя добрую треть сил, я улавливаю тонкую нить, ведущую к нужному месту.

Алики молчит. Мне нравилось это её качество, когда стрессовая или серьёзная ситуация, она замолкала и оставалась максимально серьезной, не отвлекая, и говоря только по делу. Тотем сидел у меня на плече, чтобы не издавать лишних звуков своими крыльями. Я честно старалась расслабиться, как делала это обычно, но встреча с химерой всё ещё не вышла из моей головы. Поэтому не могла полностью оставить все мысли, старалась почуять заранее любую опасность.

Наконец, мы оказались возле небольшого болота. Такой чистый, не естественно прозрачный пруд, в котором росли зеленые водоросли, и жили небольшие жабки. Здесь я чувствовала уничтожающей энергии больше всего.

Ну, полетели.

Снимаю с себя всю одежду. Остаюсь нагой. Зачем? Обряд световой такой. Я должна соприкасаться природой все телом, иначе не выйдет. Оставила одежду под кустом, если что у меня есть сменная. В этот раз я подготовилась, а не как в прошлый раз.

Подняла руки, соприкасаясь ладонями над головой. Глубоко вдохнула, приняла лучистую живую силу, которую даровала мне вселенная, чтобы я могла помогать жить этой планете. Планете, которая блокирует так много магии, и разрешает пользоваться волшебством лишь некоторым. Самые сильные — оборотни. Они истинные дети Земли. Особенно у оборотней-стражей, у этих бывает и по несколько даров и очень сильная магия.

Алики быстро спрыгнула с меня, и уже в полете началось то самое чудо, о котором знаю только я, которое вижу только я. Мой тотем — оборотень.

Смешно? Что ж, тогда я не знаю, как иначе это объяснить.

Мое тело стало святиться бело-золотым светом, становясь все ярче и уже через несколько мгновений можно было разглядеть на моем теле своеобразные светящиеся татуировки в виде ветвистых стеблей листьев, цветов, глаз различных животных. Световая ипостась, значит, здесь соберутся излишки тьмы, я чувствую, что успела вовремя.

Глаза покрываются белой пеленой, я свечусь светом, отгоняя тьму от себя. И даже в дневном свете, когда здесь темно и мрачно, сейчас все кажется светлее, но все равно вялым. На грани жизни. И как давно здесь все это происходило?

Алики из белого и пушистого зайчика начала трансформироваться. Сначала она увеличивалась в размерах, её тело деформировалось, меняло окрас на дымчатый черный. Полос не было видно. Пока. И со временем, передо мной стоял хищник. Тигр. Вторая ипостась тотема! Да, это что-то вроде скрытой особенности. Я никому об этом не говорила. Не знаю почему.

Искренне улыбнулась, провела пальчиками по гладкой шерстке на спине, и ступила в воду. И вода забурлила, задымилась, ведь она была пропитана убийственными чарами, а мой свет сжигал весь гнет, что находился в ней. Все кипело, искрилось, парило, начинались катаклизмы. Некоторые капли, а иногда и водяные сферы, поднимались в воздух, опасно вибрируя, держась в невесомости. По кругу закружились несколько небольших водоворота.

Я подула выпуская светлый воздушный «пар», в котором еще больше теплого света, покрывая всю поверхность болота, вокруг стало все заметно зеленеть. Но вид всё ещё болезненный.

И тут начиналось самое интересное. В центре круга, образованного водоворотами образовался темный, но искрящийся белыми молниями шар, который в конце концов преобразовался в очень красивый цветок, чем-то похожий на лотос, но более замысловатый. Прямо на воде образовался красный огненный круг, который указывал на стихию собравшуюся здесь. Огненная тьма. Да, она тоже делится. Каждая стихия имеет свои остатки.

В пасти тигра появляется неприметный фонарь, внутри него серая безжизненная пелена. И теперь моя задача лишь правильно направлять тьму, остальное за Алики.

Глаза тотема заполнились устрашающе кроваво-красным цветом, вокруг снова все потемнело, а на шерсти стали проявляться такого же красного цвета тигриные полосы. Они подсвечивались цветом вбираемой силы. Чудо-животное поднесло фонарь над цветком, и тот будто выплюнул черно-красно-оранжево-желтую пыльцу, которая сразу направилась прямиком в фонарь. Энергия поглощалась прямо через его стенки, все благодаря Алики, которая мастерски заглатывала эту энергию, и питала тьму, преобразовывая в свет. Полосы на тигре полыхали, то ярко красным, то оранжевым, переливаясь, словно в огне, пока в предмете, в котором мы собирали всю ненужную энергию, не появился огромный пульсирующий кровавый шар. Как только я забрала из пасти тотема фонарь, полосы тигра слились кровавым ручейком на землю, после вспыхнули белым светом, и разнеслись по округи золотыми светлячками.

Сразу все стало словно светлее. Все цвело, и было ощущение, что мы попали в райский уголок. Где-то журчит водичка, задорный ветерок благодарно щекочет мне лицо и все тело.

— Вивамус вэнэнатис, — произнесла заклинание, и вместо предмета, что я держала в руке, в моей ладошке покоился красный небольшой гладкий камешек, с черным узором на нём. Таких у меня уже было не мало, а сегодня коллекция увеличится в разы, я уже придвижу эту разноцветную горсть в моей руке.

Несмотря на то, что я сказала, что камень маленький, по сравнению с другими, он был огромен, и сейчас я понимаю, сколько тьмы мы только что подчистили, явно ослабляя резерв темных созданий.

Мы зачистили еще в нескольких местах, тигрица моя была и фиолетовой и голубой, и желтой и какой только не была. Мы ходили по разным местам, собирали излишки, их становилось все меньше, но оставалось все равно огромное количество. Нет, мы не устали, наоборот взбодрились. Для световых стражей поглощение тьмы — синтез света, как в фотосинтезе из неорганических веществ образуются органические, так и в нас из тьмы получается свет. А какой в фотосинтезе побочный эффект? Правильно — жизненно необходимый кислород всем живым существам. У стражей такая побочка так же имеется. Только не кислород, а живительная магия. Те самые «золотые волны» после каждого Цветка Тьмы разлетались по всему лесу, озеленяя его и наполняя жизнью. Тем самым мы с Алики подчистили еще добрую часть нечисти. Осталась только самая сильная. Но я пока не столкнулась ни с одной.

Нахождение в лесу все больше меня радовало, я гуляла, наслаждалась одиночеством. Почти одиночеством. Алики все еще была тигром, пусть уже и почти белым, но она не превращалась обратно, значит, работа не окончена. Почему я сказала, что почти белая? Эта очередная особенность тотема. Её цвет показывает количество тьмы на определенной территории, и поскольку она была черная, словно вороново крыло, значит тьма здесь вытеснила весь свет, который сейчас мы и восполняли.

После очередных разнесшихся «светлячков» Алики снова обрела привычный вид крылатого зайца с львиным длинным хвостом, которым ударила меня по лицу, неуклюже приземляясь ко мне на плечо.

Я гуляла, чувствовала себя одной из лесных нимф, но до них мне далеко. Такая связь, она не достижима как по мне. Лесные нимфы, они духи леса, они сам лес.

Но мой непринужденный поток мыслей был резко прерван. На секунду я забыла, как дышать.

Где-то вдалеке послышался звериный рёв-рык, а за ним чей-то тихий скулеж. Сердце ухнуло в пятки. Где-то в глубине лесных зарослей происходит что-то неладное. Не осознавая того, что творю, рванула туда.

У меня какие-то инстинкты сработали, что там животное и ему сейчас тяжело. И умом я понимаю, что скорее всего один зверь добывает себе пищу, а я могу оставить его без ужина, но я не прощу себе и того, что не сделаю все, чтобы спасти животное.

Когда я прихожу на место драки, я удивляюсь. На моем лице наверно сейчас высказано все моё недоумение, ведь мы на одном из мест, где мы с Алики проводили обряд. Это была небольшая яма, очень сильно заросшая травой. Именно в той траве я услышала, как кто-то жалобно сопит. Осторожно, очень осторожно последовала на звук, тщательно смотря под ноги.

Каково же было мое удивление, когда я увидела лежащего в траве….львёнка. Львёнка!!! В наших краях! Как он здесь оказался?? Вопросы лились в мою голову плотным и сильным потоком.

Но у меня не хватало времени на размышления. Детёныш истекал кровью, лежал и задыхался. Он был покусан и истерзан чьими-то зубами, и, мне казалось, что это все. Ранения не совместимые с жизнью. Мне было так грустно, в горле застрял ком, нос защипало предательски, я кинулась на колени к нему, но боялась даже притронуться. Боже мой, миленький, как тебя сюда занесло?! Кто-то поигрался, нанес такие серьезные повреждения и бросил, бросил на мучительную смерть. И что за зверь такой мог так поступить?

Я учусь на первом курсе ветеринарного, я даже не представляю, как малышу помочь. Ему на вид всего ничего, может только-только отказался от молока матери, а может и не отказался еще вовсе. У меня не бинтов, чтобы перевязать, и одежду я где-то оставила. Алики как раз улетела её искать. Так бы сейчас использовала её как перевязочный материал, и может успела донести до какого-то жилого дома, и оказать какую-то помощь. И то шансы того, что я успею, крайне малы. Львёнок уже не скулил, не сопел, просто тяжело дышал, смирившись со своей смертью.

Я уже натурально заливалась слезами, которые катились и катились, но я заставила себя успокоиться. Целительные чары атиярам не посильны, это санитарам леса — оборотням как по щелчку пальцев они даются, у них с рождения эта склонность заложена.

Дотронулась головы маленького львенка, тот немного вздрогнул. Я прогладила его вдоль спинки, дотронулась до глубокой ранки, еле ощутимо. Львёнок вновь вздрогнул от боли, и я невольно нажала сильнее. Совершенно случайно! И тут все многочисленные раны животного заискрились ярким ослепительным белым светом, прямо как тогда, в машине с Арманом. В этот момент мне было совершенно плевать, как это произошло, в моей груди поселилась такая надежда, что ножом не вырежешь. Слёзы на моих щеках почти мгновенно высохли, и я наблюдала, как в белом облаке света становится все меньше видно львёнка. Я боялась, что могла ошибаться и произойдет нечто нехорошее. Но как только свет погас, львёнок рвано выдохнул, из него вылетело что-то нечто темное, похожее на саму тьму, и детёныш прыгнул живой и невидимый на ноги. А потом мне на руки.