Оборотни Нуэзии 2. Сумрачный волкодав и Проклятая фея смерти

Глава 13

Минут через двадцать Урслин и Мьюр вернулись, и выражения их лиц говорили о результате проведенного ритуала лучше любых слов.

— Так, значит, это был ты! Ты притащил его в мой город! Знаешь, как проще всего его уничтожить? По глазам вижу — знаешь: убить тебя! Но я не могу. К сожалению, я не могу, — простонал Кофдююр.

— Не говори ерунды, Логриг! — жестко отрезала Урслин. — Даже если бы ты решился убить ни в чем не повинного человека, а ты не такой, это могло как спасти Варейсу, так и погубить.

— Что ты имеешь в виду? — вскинулся Кофдююр.

— Я понимаю, что ты не можешь сейчас мыслить здраво, да и вряд ли ты достаточно хорошо разбираешься в оннурвера, но насчет того, что, убив тенгилюра, ты уничтожишь оннурвера, ты ошибаешься. Это может сработать, только если оннурвера вселилось в человека, как делают, например, демоны. Да и то, чтобы уничтожить и демона тоже, прежде чем убивать тенгилюра, нужно провести специальный ритуал, который не позволит демону покинуть человеческое тело, — ответила Урслин.

— Но что же тогда делать? — растерянно спросил Кофдююр.

— Ты не был в больнице, когда нашли Мюльду, а как раз тогда я и рассказывала коллегам, что делать в случае, если окажется, что тенгилюр не вызывал оннурвера.

Не потребуется ничего ужасного, простая рутина: надо всего-навсего восстановить все перемещения тенгилюра за месяц, предшествующий моменту, когда оннурвера впервые проявило активность, и посетить все места, где человек был, исследовав их с помощью специального артефакта, который поможет определить нужное место и разновидность оннурвера. Ну или демонолог может это сделать. Конечно, есть вероятность, что оннурвера подсоединилось к Мьюру раньше, просто не проявляло активности, обживаясь, так сказать. В этом случае нужно будет просто изучить передвижения Мьюра за более длительный период и обследовать соответствующие места. А кроме того, учитывая, что оннурвера не само прицепилось, а было кем-то вызвано, можно еще попытаться понять, кто бы это мог быть, и узнать, какого оннурвера этот человек вызывал.

Пояснения Урслин заметно успокоили Кофдююра, и он немного смущенно произнес:

— Простите, Хундграхт, я погорячился.

— Не могу сказать, что я вас не понимаю, — криво усмехнулся Мьюр.

— Что-то я не понял: а как можно узнать, какого оннурвера вызвал тот, кто прицепил его к Мьюру? — полюбопытствовал Кин.

— Спросить, — пожала плечами Урслин.

— Просто спросить? — недоуменно приподнял брови Кин. — С чего бы кому бы то ни было признаваться в подобном?

— С одной стороны, конечно, не с чего, а с другой — ну мало ли способов разговорить человека, даже если откровенность может выйти ему боком, уж вам ли не знать. А кроме того, если это окажется тот человек, на которого я думаю, то ее желание никакого значения иметь не будет: осужденных за тяжкие или особо тяжкие магические преступления можно допрашивать, предварительно введя в магический транс, в котором невозможно солгать. Если есть обоснованное подозрение, что они совершили еще какое-то магическое преступление, конечно, — ответил Мьюр.

— Официальное заключение о том, что кто-то перебросил на тебя связь с вызванным им оннурвера, я выдам, так что подтверждение обоснованности подозрений у тебя будет, — добавила Урслин.

— Это хорошо, — кивнул Мьюр. — Но что мне делать, когда я выясню, о каком оннурвера идет речь?

— Если это окажется грёзовая фея, ты вернешься в Фокунни, а я проведу ритуал, который разорвет связи между ней и ее жертвами, а также между ней и тобой. Он энергозатратный, но технически совсем не сложный.

— А если это всё-таки пустотник? — поинтересовался Мьюр.

— Тогда дело плохо, — вздохнула Урслин, — поскольку придется отправляться в его искусственное измерение. Но я бы не хотела сейчас обсуждать детали, поговорим об этом, если действительно возникнет такая необходимость.

— Я правильно понимаю, что у вас есть какой-то конкретный подозреваемый? — присоединился к обсуждению Вейндрурссон.

— Верно, — подтвердил Мьюр. — Я полагаю, что это Яуконар Вигюрбьёрг, которую я отправил на Лаунтские острова прошлым летом.

— Но это же было давно! — не сдержала удивления Альви.

— Действительно, — поддержала ее Урслин. — Почему ты так уверен, что это она?

— У меня просто нет других кандидатов, — пожал плечами Мьюр. — До переезда в Фокунни я расследовал еще одно дело в Сиеласте, но там была аферистка, использовавшая магический приворот, и мне как-то не верится, что она могла сотворить подобное.

— А чем ты занимался между этими двумя расследованиями? — не поняла Урслин.

— Я был… — Мьюр замялся, — я был в санатории. Почти полгода. И уж там точно не было никого, кто мог бы вызвать оннурвера. Поэтому наиболее вероятной подозреваемой мне кажется именно Вигюрбьёрг.

— Ну в принципе, оннурвера могло быть в неактивном состоянии несколько месяцев, если поблизости не было подходящих жертв, — задумчиво протянула Урслин. — В этом санатории же не было детей?

— Нет, — подтвердил Мьюр.

— А почему, кстати, именно детей? — снова проявил любопытство Кин.

— Потому что, во-первых, дети более доверчивы, а во-вторых, у них более яркая и, скажем так, насыщенная жизненная энергия, — пояснила Урслин. — Возможно, оннурвера и пыталось дотянуться до кого-то из взрослых, но не смогло убедить их отправиться в какое-нибудь уединенное место, чтобы попасть в волшебную страну явившейся во сне «феи».

— А зачем именно в уединенное место? — заинтересовался Мьюр.

— Чтобы никто не мог помешать, ведь, чтобы присосаться к жертве, оннурвера требуется время, — ответила Урслин. — Ну и еще — когда человек находится у себя дома, оннурвера на порядок труднее воздействовать на него, если, конечно, речь не идет о том, кто его вызвал. Ну или о человеке, на кого тот, кто вызвал оннурвера, перебросил связь.

— А расстояние в физическом мире между тенгилюром и потенциальной жертвой имеет значение? — уточнил Вейндрурссон.

— Да, чем сильнее оннурвера, тем это расстояние больше, но оно не бесконечно. Максимальное достоверно установленное расстояние между тенгилюром и жертвой оннурвера — сорок два километра. Так что если этот санаторий расположен на значительном удалении от населенных пунктов, оннурвера и правда могло быть неактивно всё время, пока Мьюр в нем находился. Вы, кстати, проверяли, не было ли подобных случаев в других местах?

— Обижаешь! — воскликнул Кин. — Конечно, проверяли. Еще в первую неделю после того как нашли Сеусу.

— Ладно-ладно, — Урслин выставила ладони в успокаивающем жесте, — это я просто на всякий случай уточнила. Откровенно говоря, я не слишком верю в то, что Мьюр является тенгилюром настолько давно, но до следующего полнолуния еще далеко, так что можно для начала проверить эту версию. Сколько времени тебе на это понадобится?

— С учетом дороги туда и обратно — четыре — пять дней, в зависимости от расписания поездов и их стыковки с рейсами парома, который ходит между побережьем и островами. И я хочу еще раз уточнить: вне зависимости от того, что это за оннурвера, мне нужно будет вернуться сюда? Или если это окажется пустотник, отправляться в это его искусственное измерение будет лучше с Лаунтских островов?

— Если это окажется пустотник, подойдет любое место, вокруг которого в радиусе пятидесяти километров не будет детей, — ответила Урслин. — Так что и острова подойдут. Вот только отправляться в искусственное измерение одному тебе будет нельзя.

— Почему? — спросил Мьюр.

— Потому что, если ты пойдешь один, ты не вернешься. Но с кем тебе лучше туда пойти, мы обсудим ближе к делу. Надеюсь, это вообще не понадобится, но загадывать не хочу, — вздохнула Урслин.

— Ладно, я понял, — кивнул Мьюр. — А вот чего я не понял, так это того, как так вышло, что жертвами оннурвера стали незнакомые мне девочки. Ты ведь говорила, что тенгилюром должен быть тот, кого все жертвы знают.

— Я говорила не совсем так, — покачала головой Урслин. — Я говорила, что это может быть также и кто-то, с кем они контактировали эпизодически и случайно. Ты мог сталкиваться с ними в каком-нибудь магазине или просто на улице и не запомнить этого. Но подсознательно ты реагировал на них, потому что они похожи на Таугу. И оннурвера как бы шло по следам этих эмоций, когда искало потенциальных жертв.

Им всегда легче воздействовать на тех, кто вызывает у тенгилюра эмоции.

— Любые эмоции? — напряженно уточнил Мьюр, бросив встревоженный взгляд на Альви.

— Любые, — подтвердила Урслин. — И чем эти эмоции сильнее, тем больше шансов, что оннурвера выберет того, кто их вызывает, своей жертвой.

— Так, с дальнейшими действиями мы определились, — подытожил Вейндрурссон, — Я сейчас отдам распоряжение подготовить документы для командировки на Лаунтские острова, а вы, Хундграхт, пока сходите пообедайте пораньше, что ли, а потом, когда всё будет оформлено, передадите все задачи, которые не потерпят до вашего возвращения, Вьяртарсуну. Остальные тоже могут быть свободны.

Альви тоже решила пообедать пораньше, раз она всё равно пока не на рабочем месте. Она предложила Урслин пойти вместе с ней в «Ласточку» — кафе, расположенное неподалеку от УПФ, куда часто ходили сотрудники Управления, но та отказалась, сославшись на срочные дела.

Зато услышавший их разговор Мьюр внезапно выпалил:

— Не против, если я составлю тебе компанию за обедом?

И лицо у него при этом было такое, будто он бросался со скалы в штормовые волны.

— Нет, конечно, — улыбнулась Альви и, поймав многозначительный взгляд Урслин, решительно взяла Мьюра под руку.

Сердце Сумрачного волкодава замерло, а потом бешено застучало как будто где-то в горле, но он постарался ничем не выдать обуревавших его эмоций. Он и так ужасно переживал, что это из-за него к Альви являлась Блехингар, хотя и понимал, что навредить ей оннурвера не сможет.

Вся решимость Мьюра ушла на приглашение, и на то, чтобы начать непринужденную беседу, ее уже не хватило. Но пауза не успела стать неловкой, поскольку заговорила Альви:

— А ты был когда-нибудь на Лаунтских островах?

— Нет, повода не было. Но один коллега из МОП, который туда ездил, рассказывал, что место это довольно унылое. Там только скалы и тундра, и не растет почти ничего. Летом полярный день почти месяц, зимой — столько же полярная ночь. И всё время дует очень сильный ветер, сырой и холодный. В общем, самое подходящее место для тех, кто нарушил запрет на проклятия.

— А кого прокляла эта Вигюрбьёрг? И что это было за проклятие?

Мьюр не ответил, и по тому, как напряженно он сжал губы, Альви поняла, что эта тема ему неприятна.

— Прости, давай лучше поговорим о другом. Расскажи, ну хотя бы про тот санаторий, где ты отдыхал.

— Отдыхал? — Мьюр невесело хохотнул. — Вообще-то, я в нем лечился от депрессии. Как раз после дела Вигюрбьёрг.

— Ох! Что-то у меня сегодня не выходит выбрать подходящую тему для разговора, — расстроилась Альви.

— Да нет, я тебе расскажу, только давай сначала дойдем до кафе и сделаем заказ. Не хочется обсуждать такие вещи на улице.

— А ты не боишься, что нас сможет услышать кто-нибудь из твоих коллег? — полюбопытствовала Альви.

— Не особо, — пожал плечами Мьюр, — это вовсе не тайна. Да и можно поставить полог конфиденциальности первой степени, просто рассеивающий внимание. Ты ведь умеешь?

— Да, а ты разве нет?

— Я тоже умею, но мой долго не продержится, мои магические способности совсем слабые, не то что у тебя.

— А как ты узнал, какие у меня способности? — удивленно округлила глаза Альви.

— Изучил твою ауру, когда ты пыталась обнаружить следы тенгилюра, после того как нашли Кёльсейг Тигдирссен. У тебя очень мощный целительский дар, и аура очень красивая.

— Но как ты ее разглядел? Она же вся покрыта этой мерзкой пленкой, — недоуменно нахмурилась Альви.

— Не знаю, что именно ты там делала, но эта самая пленка как будто разлетелась на мелкие осколки, и твоя аура стала видна. Потом, правда, всё вернулось на место, но я успел ее рассмотреть.

— А проклятие тоже разлеталось?

— Нет, проклятие оставалось на месте. Такая дрянь! Надеюсь, та тварь, которая это с тобой сделала, по-настоящему страдает там, на Лаунтских островах, — с искренней ненавистью процедил Мьюр. — Сколько ей дали?

— Нисколько. Ну то есть ссылка-то у нее, разумеется, пожизненная, но к тюремному сроку Греймюр не приговаривали.

— Почему? — поразился Мьюр.

— Ну, — Альви неловко передернула плечами, — суд поверил в то, что она искренне раскаивается и сожалеет о содеянном.

— А это было не так?

— Я не уверена, но мне показалось, что нет. Конечно, на суде Греймюр постоянно плакала и при каждом удобном случае просила у меня прощения, но было что-то такое в ее глазах, что не давало мне поверить в ее искренность. Во всяком случае, когда на суде, оглашая обвинительное заключение, прокурор упомянул о том, что воздействие проклятия удалось зафиксировать и мой вес больше не зависит о веса Греймюр, ее просто перекосило от ненависти. Она, конечно, тут же закрыла лицо платочком, который постоянно комкала в руках, вроде как от нервов, но я успела заметить.

— Я не могу понять этих людей! Я почти восемнадцать лет работаю следователем, из них больше двенадцати занимался магическими преступлениями, но я так и не смог уразуметь, как можно использовать магию, эту чудесную силу, дарованную немногим, чтобы причинять людям вред.

— Да ты романтик! — тепло улыбнулась Альви.

В ее карих глазах заплясали золотистые искорки, и Мьюр так залюбовался, что чуть не прошел мимо входа в «Ласточку».

Когда они сделали заказ: Мьюр взял стейк с жареной картошкой, а Альви — тоже стейк, но с печеными овощами — Хундграхт удивленно протянул:

— А я думал, ты много ешь.

Альви заливисто расхохоталась, и Мьюр ужасно смутился, сообразив, насколько бестактно это прозвучало.

— Прости, это было грубо, не знаю, как у меня вообще язык-то повернулся ляпнуть такое.

— Ты не первый, кто так думает, и я уже давно не обижаюсь, — пожала плечами Альви. — С одной стороны, действительно, что бы я ни ела, а вес мой не изменится, а с другой — то, что я ем и в каком количестве, всё равно влияет на мое здоровье. Поэтому я стараюсь правильно питаться, вот разве что от пирожков не в силах отказаться.

— И не надо! — убежденно сказал Мьюр. — Пирожки у тебя великолепные! А мне ты нравишься такой, какая есть.

Он снова смущенно замолчал, но тут как раз принесли их заказ, а когда официантка удалилась, Альви поставила полог конфиденциальности, и Мьюр начал свой рассказ. Логичнее было бы сперва поесть, но желание выговориться внезапно стало таким нестерпимым, что удержаться он не смог.

Слова лились легко, и вместе с ними из Мьюра вытекала вся горечь, которая жила в нем всё это время. Сочувственное внимание Альви, как будто ласково поддерживающее его, исцеляло душевные раны, которые, как он еще совсем недавно думал, уже никогда не затянутся.

— Знаешь, вот ты сказала, что эта Греймюр изображала на суде раскаяние. А вот Вигюрбьёрг наоборот — демонстрировала высокомерное презрение ко всем: ко мне, к прокурору, к судье. Прокурор, разумеется, просил пожизненное, но все ожидали, что ей дадут двадцать лет, всё же судили ее впервые. Двадцать лет, тоже, конечно, немало, но это не вся жизнь. Однако когда судья дал ей последнее слово, Вигюрбьёрг сказала только одну фразу: «Я ни о чем не жалею и, если бы всё вернулось назад, сделала бы это снова!» — и расхохоталась. Это был такой жуткий, словно бы даже нечеловеческий смех, что меня пробрал озноб. Судья был шокирован, да и все остальные тоже. Вот поэтому я и думаю, что это она. Наверное, она хотела меня убить при помощи оннурвера, но что-то пошло не так и в итоге пострадали дети. Она точно способна на такое.

— Может, это действительно она. Это и впрямь не девушка, а чудовище какое-то.

— Госпожа Бауритарен, психотерапевт, которая наблюдала меня в «Дубовой роще» — так назывался тот санаторий, в который меня отправили, говорила, что я зря ходил на все судебные заседания. Что если бы я не наблюдал своими глазами циничное поведение Вигюрбьёрг, я бы не отреагировал так остро и смог бы принять случившееся. Возможно, это и так. Но я просто не мог не ходить. Мне казалось, что я должен это сделать, что я как бы представляю убитых ею людей и обязан убедиться, что этот монстр получил по заслугам. Понимаешь?

— Понимаю, — кивнула Альви, и столько в ее взгляде было искреннего сострадания, что Мьюр внезапно осознал — эта женщина никогда не предаст его, она просто не способна ни на что подобное.

И тогда он решился:

— Когда мы закончим это расследование, ты пойдешь со мной на свидание?

— Пойду, — ласково улыбнулась Альви, и золотистые искры в ее глазах согрели душу Сумрачного волкодава давно забытым теплом.