Beauty Found: A Novella (Hades Hangmen 6.5)

Глава пятая

Танк

Ни за что, черт возьми. Это не мог быть он.

Трейс посмотрел мне прямо в глаза, и я увидел в его глазах ненависть, гребаное предательство. «Трейс». Я стоял на своем.

Я знал, что этот день настанет. Я знал, что кто-то будет в ярости, что я работаю на Палачей. Я знал, что Таннер не сможет отогнать их всех от меня. Мое сердце, черт возьми, упало, когда я подумал, знает ли об этом Таннер...

«Ты гребаный предатель. Ты гребаный перебежчик!» Мои руки сжались в кулаки, когда Трейс поднял пистолет и направил его прямо мне в лицо. Вены на его шее вздулись, когда он затрясся от раскаленного гнева. Он плюнул мне под ноги. «Отворачиваешься от своих белых братьев ради этих нечистых пизд?»

«Да. Я сделал». Я увидел момент, когда он решился выстрелить. Я увидел его рычание чистого отвращения и просто действовал. Прыгнув вперед, я оттолкнул его руку достаточно, чтобы убрать ее от моего лица, но этот придурок успел выстрелить, и я почувствовал, как пуля вонзилась мне прямо в плечо. Я упал назад от силы пули, чертова жгучая боль пронзила меня.

Трейс и еще двое придурков, которых я даже не знал, пустили в ход свои ботинки и кулаки. «Никто, блядь, не уйдет из Ку-клукс-клана живым», — выплюнул Трейс, когда тыльная сторона его пистолета полоснула меня по лицу. Он наклонился и посмотрел мне прямо в глаза. «Ты умрешь, пизда. Ты умрешь за то, что повернулся спиной и вступил в клуб, который принимает нечистых — черных, латиносов и чертовых коричневых». Я перевел дух, взглянув на одного из придурков рядом со мной. Его нож свободно висел в руке, когда он снова и снова вбивал свой ботинок мне в бок.

Я согнул руку, затем приготовился. Когда он снова опустился на колени, гребаный рот Трейса изрыгал дерьмо, которого я даже не слышал, я дернулся, схватил нож парня и вонзил его прямо в сердце. Ублюдок упал надо мной, отбросив своего друга и Трейса назад. Его рот приземлился около моего уха. Он закашлялся и зашипел, его кровь присоединилась к моей на моей груди. Поэтому я засунул нож глубже, поворачивая так, чтобы этот придурок чувствовал каждую деталь, пока жизнь вытекала из него.

Сделав глубокий вдох, я выскользнул из-под этого придурка и встал на ноги. Его друг не дал мне времени собраться с мыслями. Он бросился на меня, выставив пистолет. Но я боролся за свою чертову жизнь с тех пор, как был ребенком, чей отец хотел использовать его как боксерскую грушу. Я вырубил черных, мексиканцев и целую кучу католиков и евреев под руководством Ландри. Он сделал меня своим идеальным солдатом. Этот придурок был никем.

Ударив его локтем по руке, я выхватил пистолет из его руки. Я даже не моргнул, когда направил на него пистолет и послал пулю прямо ему в голову. Этот придурок упал, оставив меня смотреть прямо на Трейса. Он трясся от ярости. «Я, блядь, завербовал тебя. Лэндри выбрал тебя среди своих солдат, которые были с ним дольше, а ты предал нас всех, ради чего?»

«Это чушь», — прошипел я, кровь и слюна брызнули изо рта на землю. «Это все чушь». Я покачал головой. «Они просто принимают неудачников вроде нас и забивают нам головы чушь».

«Предатель», — прорычал Трейс, бросаясь вперед. Он попытался схватить меня, но его руки соскользнули с моей окровавленной кожи. Его пистолет со стуком упал на землю, но когда он снова напал на меня, мои силы иссякли, и пистолет выскользнул из моей руки. Трейс вытащил нож из-за пояса джинсов и бросился на меня. Я отступил назад, но этого было недостаточно, чтобы полностью уйти от лезвия. Сталь вонзилась мне в бок, и я услышал шипение удовлетворения, сорвавшееся с губ Трейса. На этот раз боль была не такой сильной; мое тело онемело.

«Ты не выживешь», — сказал Трейс. Я зажал рукой огнестрельное ранение, чтобы остановить кровь. Моя голова становилась легкой, а ноги подкашивались. Трейс улыбнулся. «Тогда я взорву это чертово место к чертям». Он ударил свободной рукой по груди, прямо по своей татуировке 88. «Никто не связывается с Ку-клукс-кланом. Лэндри увидит, кто настоящие солдаты в его армии. Чистейшие братья. Тогда он впустит меня». Я бросил взгляд на его грузовик. Взрывчатка должна была быть там. Мы уже проделывали это с кучей нечистых предприятий. Сожгли их помещения дотла, желательно, заперев их внутри.

Мне пришлось остановить его. Лицо Красавицы всплыло у меня в голове. Ее улыбка, ее глаза, ее чертовски умный рот. И я знал, что должен остановить его, несмотря ни на что. Палачам она понравилась. Я это видел. Старушки ее любили. Они ее примут. Присмотрят за ней. Мари и Боун уже думали о ней как о дочери, которой у них никогда не было.

Мне пришлось спасти мою женщину.

Трейс крепче сжал свой нож. Я полез в карман и схватил рукоятку ножа, который вынул из одного из уколов на земле. Нога Трейса качнулась, готовая броситься, но как раз в тот момент, когда он это сделал, раздался выстрел. Он ударился о землю. Я сделал вдох, а потом мои ноги отказали...

"Малыш?"

Я попытался моргнуть. Мое горло было похоже на чертову пустыню.

«Дорогая? Танк, детка?» — голос Красавицы донесся до моих ушей, и я почувствовал ее руки на своих щеках. Я зажмурил глаза, прежде чем открыть их по одному. Яркий свет обжег мои глазные яблоки. Я попытался пошевелиться, но огонь пробежал по моим венам, когда я это сделал.

«Блядь!» — прошипел я, и мой голос едва издал звук.

Красавица снова была там. «Тсс, детка. Осторожнее». Мне потребовалась минута, чтобы как следует открыть глаза. Взору открылась комната с деревянными стенами. Я посмотрел на свою руку; трубка в ней вела к капельнице рядом со мной. Я был весь в бинтах и накрыт коричневым одеялом на нижней половине. Красавица сидела на кровати рядом со мной. Я поднял глаза и увидел, как из ее глаз текут слезы и падают на щеки. Ее волосы, обычно уложенные и пышные, были прижаты к голове. На ее лице не было ни капли макияжа. На ней была одна из моих толстовок — она, черт возьми, тонула в них. Она выглядела как маленький потерянный ребенок.

«Малышка...» — прохрипел я, и она упала на меня, обхватив меня руками. Я чувствовал, как ее слезы капают мне на шею. Черт, моя грудь разорвалась, когда моя женщина разбила ей сердце. Я поднял руку, игнорируя боль в правом плече, и обнял ее за голову. Я держал ее чертовски близко, пока она плакала.

Потом я понял, что сон был вовсе не сон... Трейс... Трейс преследовал меня и Палачей. Мне пришлось убить двух его людей.

Красавица подняла голову. Взяв меня за лицо, она сказала: «Я думала, ты умер». Она шмыгнула носом и вытерла свои открытые глаза. «Я думала, ты меня бросил». Она нежно ударила меня по моему нетронутому плечу, затем опустила голову ко мне. «Никогда, черт возьми, не делай этого со мной снова. Мне все равно, что случится — никогда не запирай меня в комнате, где я не смогу добраться до тебя. Где я не смогу помочь».

«Я хотел... чтобы ты был в безопасности...»

«Беги, блядь», — прервала она, ее лицо было напряженным и сморщенным. Она имела в виду каждое слово. Я не мог сдержаться. Я улыбнулся. Не просто улыбнулся — я, блядь, рассмеялся. Рот Красавицы открылся, и она снова ударила меня, на этот раз сильнее. «Ты смеешься?» Но ее губы дернулись, и она тоже рассмеялась.

Схватив ее за запястье, я притянул ее к своей груди, не обращая ни малейшего внимания на боль или раны, над которыми, вероятно, не должна была лежать моя стотридцатифунтовая женщина. Я заставил ее посмотреть на меня. «Бля, люблю тебя, женщина».

«Я тоже тебя люблю», — прошептала она в ответ, и скатилась еще одна слеза. Она положила голову мне на грудь, и я позволил ей выплакать все слезы. Я слышал людей снаружи и по виду комнаты понял, что я в комплексе Палачей. Ну, по этому и по огромному флагу Палачей, который покрывал противоположную стену.

«Ты убила двух мужчин». Я бросила взгляд на белокурую голову Бьюти. Она медленно подняла ее, чтобы я могла видеть ее лицо. Ее нижняя губа дрожала. Я кивнула. Ее глаза закрылись. «Просто нужно было сказать это вслух».

«Я убила на хуй больше. Ты же знаешь». Я наблюдала за ней в ожидании какой-либо реакции. Никакой. Но она испустила долгий вздох. Я откинула прядь волос с ее щеки. «Это жизнь, которой я живу. Я знаю, что ты не видела этого за то время, что мы были вместе». Я оглядела комнату. На лицо Аида, смотрящего на меня со стены. Так же, как я оказалась в Ку-клукс-клане, теперь я оказалась здесь. В гребаном логове убийц.

Я тоже был убийцей.

Красавица отвернулась, но затем повернула голову ко мне. «Мне все равно». Тяжесть, которая давила на мою грудь, пока я ждал ее ответа, исчезла с этими тремя словами. Она сглотнула и приблизилась, пока ее губы не нависли над моими губами. «Я с тобой. Несмотря ни на что. Вот и все». Она улыбнулась и провела пальцем по моей щеке. «Эти последние месяцы с тобой были лучшими в моей жизни». Она поцеловала меня в губы. «Я не откажусь от тебя сейчас. Независимо от того, что произойдет дальше».

Схватив ее голову, я прижался губами к ее губам. Чертовски пробуя ее на вкус и чувствуя этот горячий язык на своем. Я отстранился только тогда, когда кто-то прочистил горло у двери. За плечом Красавицы я увидел в дверях Быка. Красавица не отстранилась от меня, просто уткнулась головой мне в шею и обняла меня за талию.

«Хорошо. Ты проснулся», — сказал Булл. Он скрестил руки на груди, но его лицо выглядело иначе, когда он посмотрел на меня. Более расслабленным. Тогда я понял, что он всегда был несколько насторожен рядом со мной. Но теперь его глаза и челюсть были менее напряжены. «Жнец хочет тебя видеть».

«Он только что пришел в сознание», — возразила Красавица, садясь, и Бык принял на себя всю тяжесть своего гнева. Он даже не вздрогнул.

«Все в порядке». Я сбросил одеяло с ног и вырвал капельницу из руки. «Джинсы?» — спросил я у Красавицы.

«Танк...»

«Детка, я в порядке». Ее глаза вспыхнули, но она встала с кровати и скрылась в коридоре.

«Она, черт возьми, никогда тебя не оставляла», — сказал Булл.

«Как долго я был без сознания?»

«Пару дней. Доктор, которого мы используем, держал тебя под наркозом в первый день. Остальное ты спал сам». Я кивнул, затем Бьюти вернулась в комнату, держа сумку из магазина, в котором она работала. Она достала джинсы и помогла мне их надеть. Я мог бы сделать это сам, но я не хотел рисковать тем, что она меня порежет, если я не позволю ей помочь. Она также достала рубашку.

«Не нужно». Я держался за свое травмированное плечо, когда вставал на ноги. Красавица помогла мне надеть ботинки. Она отступила и сложила руки на груди, глядя в пол. Я остановился перед ней и поднял ее подбородок свободной рукой. Она держала глаза опущенными, пока мое терпение не лопнуло, и она не встретилась со мной взглядом. «Что?» — рявкнула она.

«Я скоро вернусь. А потом можешь трястись надо мной сколько хочешь, ага?»

Красавица пнула пол ногой, выглядя слишком чертовски очаровательно. Но потом она кивнула, и улыбка тронула ее губы. Она подошла ближе, пока ее грудь не оказалась напротив моей. «Иди». Я поцеловал ее в губы.

«Летти и Мари ждут тебя в баре», — сказал Булл. Красавица взяла мой телефон со столика и положила его мне в карман. «Понадоблюсь — звони». Красавица обхватила талию руками в слишком длинных рукавах моей толстовки и выскочила из комнаты. Я не мог не ухмыльнуться. Черт знает, что она думала сделать против Палачей.

Я последовал за Буллом наружу. Судя по всему, был ранний вечер. Он повел нас к большому строению, похожему на сарай, вдали от клуба. Когда он открыл дверь, и мы вошли внутрь, я увидел всех Палачей, стоящих по краям комнаты... а в центре, привязанный к стулу, был Трейс. Он поднял голову, когда я вошел. Моя кровь вскипела в моих венах, превратившись в гребаную лаву, когда этот ублюдок скривил свою гребаную губу в отвращении.

Внезапно передо мной оказался Жнец. «Спас его для тебя». Он стиснул зубы, затем расслабился. «Было чертовски тяжело, но подумай после этого...» Жнец ударил меня по ране от пули. Не сильно, но достаточно сильно, чтобы показать мне, что он, блядь, главный. Я вздохнул сквозь боль. «Ты должен убить».

«Перебежчик», — выплюнул Трейс. Я прошел мимо Жнеца и встал перед придурком, который чуть не отнял меня у Красавицы. Его лицо было избито, левый глаз почти закрыт. Он улыбнулся, а его зубы были омыты кровью. «Ты заслуживаешь смерти», — сказал он хриплым и грубым голосом. «Ты заслуживаешь смерти на этой чертовой нечистой земле». Он обвел взглядом Палачей. «Этот клуб был чистым, пока его не открыли для чертовых низших». Он сосредоточился на Быке. «Для черно-коричневых отбросов, которые должны преклоняться у наших высших ног».

Стикс подошел ко мне и протянул немецкий клинок. Какая ирония для клановца, что он так уходит. Я взял клинок из его руки и повернулся к Трейсу. «Думаешь, они не будут продолжать приходить за тобой?» — прошипел Трейс. «Может, не сейчас и не скоро, но однажды Клан восстанет и уберет низшие расы и тех, кто покинул братство, чтобы трахаться с нечистыми пиздами ниже нас».

Я наклонился вперед и ударил его прямо в лицо. «Это может быть так. Но так же, как ты и твои гребаные приспешники, которых ты притащил с собой, я их прикончу. Перережу им гребаные глотки и помочусь на их трупы». Трейс затрясся от ярости. «Клан больше ничего не значит, просто кучка тупых придурков, которые держатся за дни своих дедушек. Клан падет...» Я улыбнулся. «И если я добьюсь своего, я поведу эту чертову атаку».

Трейс хотел что-то еще сказать, но я не дал ему возможности заговорить. Я вытянул руку и позволил немецкому клинку Стикса перерезать горло Трейса. Его открытый глаз уставился на мой, и я наблюдал за ним. Наблюдал, как он захлебнулся собственной кровью, когда щель открылась и полилась алым. Я наблюдал, как он бился в кресле, борясь за дыхание. И я наблюдал, как его глаз покрылся льдом, а тело замерло. В комнате не было слышно ни звука, кроме моего дыхания. Затем, с гребаным бесконечным ревом из глубины моего живота, я пнул его стул и повернулся к его трупу, когда он рухнул на пол. Я нанес удар пизде, ударил и ударил, пока не осталось ничего, кроме крови и плоти. Я стоял и смотрел на его тушу. Я отступил назад, затаив дыхание, чтобы увидеть глаза всех Палачей, направленные на меня.

Я вытер лезвие о новые джинсы, но это не очистило его. Я был весь в крови. Я вернул его Стиксу. Парень улыбнулся. Это был первый раз, когда я увидел какое-то выражение лица у безмолвного Маленького Жнеца.

«Вот это было чертовски круто... У меня огромный стояк. Кто-нибудь еще?» — заговорил Вик, но я не сводил глаз с Рипера.

«Церковь». Рипер повернулся, чтобы пойти обратно в клуб. Все братья ушли, а я остался смотреть на Трейса. Достав свой телефон из кармана джинсов, я сфотографировал изуродованное тело Трейса и отправил фото единственному человеку, который, как я думал, никогда меня не предаст.

Ему это не удалось. Если хочешь моей смерти, то, блядь, сам приди и забери меня.

Когда сообщение было отправлено, я вышел из сарая, решительно оставив Ку-клукс-клан позади. Я не пошел за Красавицей; вместо этого я принял душ в комнате, в которой остановился, и выбросил джинсы. Я заглянул в сумку, которую Красавица принесла из Райда. Внутри были еще одна пара джинсов и белая рубашка. Я надел их, затем сел на кровать. Я глубоко вздохнул. Когда я посмотрел вниз, мои руки тряслись. Мои ноги не могли удержаться на месте, и адреналин хлынул через мое тело, зажигая меня до чертиков.

Трейс. Чертов Трейс. Парень, который забрал меня с улиц и дал мне семью. Семью, которая была злом. Я закрыл глаза, вспоминая ту первую ночь, когда я помог им убрать члена конкурирующей банды.

Член черной банды...

Громкий смех Трейса раздался со стороны водителя, когда я сидел рядом с ним на пассажирском сиденье. Он повернул руль, и я услышал звук тела, которое тащили за машиной по земле Лэндри. Трейс протянул мне виски. Затем он остановился. Он вышел из машины, и я последовал за ним. Мы остановились у задней части машины. Я посмотрел вниз. И я, черт возьми, не пошевелился, когда увидел состояние тела.

«Еще одна победа белой расы». Трейс протянул мне сигарету. «Празднуй, Танк. Ты только что совершил свое первое убийство...»

Я потянул руки вниз по лицу и почувствовал, как мой желудок сжался от воспоминаний. Потому что я был полностью вовлечен. Молодой, глупый и кайфующий от своего первого убийства, Трейс раздувает пламя белой гордости.

Теперь, годы спустя и повзрослев, я увидел, кем он был на самом деле... гребаным бездельником-неудачником, которому я доверился полностью. Пошел за парнем в ад, освещая ему путь горящим крестом.

Я был таким же тупым, как его мертвая задница. На моих руках была невинная кровь. Не вся. В основном конкурирующие банды, но некоторые просто оказались не в том месте и не в то время, черт возьми.

Я не был уверен, как долго я пролежал на кровати, но в конце концов я услышал голос Булла из двери. «Тебя нужно в церковь».

Я изучал лицо Булла, пытаясь понять, что происходит. Лицо парня было пустым, не выдавало ни черта. Я последовал за ним, и пока мы шли по коридору, я позволил оцепенению заполнить меня. Что бы ни случилось, хорошее или плохое, я не уйду.

Когда я вошел в комнату, в которую мне никогда не разрешалось входить, все братья сидели за столом. Жнец сидел наверху, перед ним молоток, на стене за ним нашивка Hades Hangmen. Биг Поппа был слева от него, Стикс справа, Кай рядом со Стиксом.

Дверь за мной закрылась, но я не спускал глаз с Рипера. Если по какой-то гребаной причине он подумал, что я привёл сюда Ку-клукс-клан, я хотел увидеть, как этот псих идёт на меня. Я задавался вопросом, не было ли это своего рода испытанием. Задавался вопросом, не оставил ли он Трейса в живых, чтобы я мог это сделать. Смогу ли я убить бывшего брата из Ку-клукс-клана.

Я напрягся, черт возьми, ожидая, когда Рипер заговорит, а затем он потянулся под стол и что-то в меня бросил. Я инстинктивно поймал это. Запах свежей кожи тут же ударил мне в нос. Я взглянул вниз и увидел в руках совершенно новый кожаный отрез. На нем была нашивка Палача сзади. Спереди было слово «Проспект» и мое имя рядом с ним... Танк.

Моя голова резко вскинулась, а сердце начало колотиться в груди. Жнец сидел в своем кресле, словно этот ублюдок был Аидом на своем троне. Сзади мне на плечо легла рука. Блядь.

«Ну?» — сказал Кай, ухмыляясь со своего места. «Какого хрена ты ждешь? Надень его на хрен».

Сглотнув комок в горле, я надел порез на рубашку. И, черт возьми, это было так идеально. Я провел рукой по заплатке. «Ты, блядь, защитил Палачей от своих старых братьев. Убил за нас». Жнец пожал плечами. «Показал, что ты можешь быть одним из нас».

«Да», — ответил я, не переводя дыхания.

Рипер ударил молотком по столу, и звук эхом отразился от стен. Я слышал, как этот звук снова и снова крутился у меня в голове, пока я смотрел, не веря своим глазам, как братья встают на ноги. Я думал, что мое сердце вот-вот вырвется из груди, когда я увидел их лица, почувствовал каждый удар по спине. Мое дыхание было таким тяжелым, что я слышал его в собственных ушах, воздух мчался сквозь меня так же быстро, как моя кровь мчалась по моим венам. Затем я взглянул на свой порез — мой гребаный порез — и снова и снова читал свое имя. «Танк», вышитое на коже... запах этой кожи говорил мне одну чертову вещь: я был гребаным Палачом.

Я гребаный Висельник...

Мир рухнул обратно в реальное время, когда Рипер подошел ко мне последним, Биг Паппа рядом с ним. «Проектирование — дерьмо. Зарабатывай свои взносы, и однажды тебя подключат». Я кивнул, ловя каждое его слово. Я пытался впитать это. Пытался поверить, что это правда, что я больше не под атакой и не выдумываю все это в своей голове.

Но я был здесь. Когда Рипер похлопал меня по плечу в поздравлениях, я понял, что я действительно чертовски здесь. Они впустили меня. Красавица и я... мы больше не были сами по себе.

Кость прошла мимо меня и схватила меня за руку, потащив к двери церкви. Я нахмурился, пытаясь сосредоточиться на том, что, черт возьми, происходит.

Это был Биг Паппа. «Сначала ты скроешь эти чертовы нацистские татуировки. Если я увижу их еще хоть один день, я сам тебе глотку перережу». Паппа похлопал меня по плечу. «И мой байк никогда так хорошо не ездил. Не хочу искать нового механика». Булл и Кай втолкнули меня в бар. Когда двери распахнулись, я тут же увидел Бьюти. Ее голубые глаза упали на порез и братьев, стоящих вокруг меня, а ее руки взлетели ко рту.

Мое сердце сжалось, когда я увидел, как на ее глазах появились чертовы слезы счастья, но мне удалось улыбнуться. Я не успел подойти, потому что из динамиков грохотала рок-музыка, мне в руку всунули бутылку спиртного и усадили на стул рядом с Боуном, который вышел из задней комнаты со своим татуировочным пистолетом в руке.

«Возьмите этих чертовых шлюх!» — крикнул Большой Папа. «Пора нажраться и трахнуться! У нас новый брат!» Мой порез и рубашка были сняты, и Боун начал свободно прикрывать мои нацистские татуировки Гадесом. И с каждой минутой я все больше напивался, тату-пистолет стирал последнюю связь с моей прошлой жизнью. Самая большая чертова ошибка, которую я когда-либо совершал.

Когда я поднял глаза на Бьюти, улыбающуюся и плачущую, попивающую виски, который, как я знал, она ненавидела, вместе с Летти, Лоис и Мари, я почувствовал, что наконец-то могу дышать.

Я был чертовым палачом Аида.

И мы были дома.