Глава 22

Небо до самого горизонта было ясным, дул попутный устойчивый ветер, и корабль на всех парусах легко скользил по океанской глади. При столь благоприятных условиях «Лотиан» мог прибыть в порт назначения на неделю раньше намеченного срока.

Джозеф Кэмерон, показывая на картах курс судна, объяснял, насколько удачен этот рейс, высказывал свои соображения насчет погоды, жизни экипажа и прочих вещей, однако Пирсу нелегко было следить за речью капитана. Он немного нервничал, поскольку был решительно настроен сегодня же положить конец затянувшемуся отчуждению между ним и Порцией.

Вскоре из коридора донесся голос Елены. Кэмерон принялся сворачивать карты, Пирс направился к выходу, чтобы встретить гостей. К его огорчению, Порции не было. Ее мать пришла в сопровождении юнги.

Пирс провел Елену в каюту. Женщина пребывала в прекрасном расположении духа, мило щебетала и, судя по всему, чувствовала себя превосходно в обществе мужчин.

– Скажите, мэм, – обратился к ней Кэмерон, – а мисс Эдвардс присоединится к нам попозже?

– Вряд ли, – ответила Елена. – У нее другое на уме.

– Какое же? – не удержался Пирс.

– Порция полагает, что я ничего не подозреваю… Но после всех этих расспросов об узлах, парусах и такелаже, после того, как она одолжила у кого-то из матросов рабочую одежду, не удивлюсь, если она затеет какую-то шалость.

Пирс встревожился.

– Вот что, мистер Пеннингтон, – произнес Кэмерон, – мы с мисс Миддлтон будем пить чай, а вы пока поищите мисс Эдвардс, может быть, она все же присоединится к нам.

Пирс без лишних слов стремительно вышел из каюты.

Ни на шкафуте, ни на передней палубе Порции не было. Искать ее на палубе или еще где-нибудь внизу бесполезно. И Пирс решил отправиться к ней в каюту.

Он уже собирался спуститься по трапу, когда обратил внимание на группу матросов, которые смотрели вверх, на переплетение тросов вокруг главной мачты.

Порция взбиралась медленно, мысленно повторяя совет Томаса: «Не смотреть ни вверх, ни вниз. Не отвлекаться. Ванты перехватывать аккуратно и ни в коем случае не терять опоры под ногой».

Она и не представляла, как далеко на самом деле отстоят друг от друга эти веревочные перемычки. Утвердившись на одной из них, ей каждый раз приходилось подтягиваться, чтобы переставить ступню на другую, и поэтому рукам доставалось куда больше нагрузки, чем ногам. И тем не менее Порция упорно продолжала продвигаться выше. Хорошо, что она была босиком – так гораздо легче нащупать опору. Ладони саднили от соприкосновения с жесткими линями, мышцы напряглись до предела.

Но сдаваться Порция не собиралась – ей так долго пришлось уговаривать Томаса устроить все это. Новый приятель сумел убедить других членов экипажа, что в том нет никакой связи с дурными приметами, если женщина облачится в мужскую одежду и попробует свои силы в лазании по вантам. Наблюдая за матросами, которые ловко перемещались по канатам, поднимая, убирая или переставляя паруса, Порция стала просто одержима желанием узнать, каково ощущать себя на такой высоте. И вот теперь ее желание осуществилось.

Вопреки полученному указанию Порция, не выдержав, все же посмотрела вниз, на обеспокоенные лица матросов. Сейчас она находилась где-то на уровне третьего этажа.

Оторвав взгляд от палубы, Порция возобновила продвижение, сосредоточившись на слаженной работе рук и ног. Томас взял с нее обещание не забираться выше первого «рангоутного дерева», и, добравшись до него, она опять посмотрела на матросов, стоявших внизу. Затем поверх сероватых полотнищ парусов окинула взглядом широкие и спокойные океанские просторы.

Взобраться повыше будет трудновато, но она справится. Вряд ли ей представится еще один шанс. Порция решила преодолеть еще несколько перемычек, прежде чем спуститься вниз.

С палубы донеслись возгласы, но поскольку в ушах свистел ветер, Порция не смогла разобрать, ее ли пытались окликнуть или кого-то другого. Ей, впрочем, не очень-то хотелось об этом знать, поэтому она продолжала подниматься.

Осилив еще с десяток перемычек, Порция вновь взглянула на океан. Он был огромным и спокойным – бескрайнее поле, сине-зеленая нива с вкраплениями белых цветов.

Крепко держась за канаты, она продолжала любоваться раскинувшимся перед ней пространством, когда совершенно неожиданно корабль резко качнуло и все вокруг закрутилось и завертелось.

Порция почувствовала, как ее желудок подскочил чуть ли не к горлу, сердце бешено заколотилось. Одна рука разжалась, Порцию отнесло от мачты. Еще немного, и какая-то неодолимая сила швырнет ее в море.

Повиснув на одной руке, Порция отчаянно пыталась зацепиться ногой за ближайшую перемычку. И когда подумала, что ей не удержаться, парусник снова выровнялся и ее резко прижало к канатам.

Держась за ванты, Порция ждала, когда восстановится дыхание. Она понимала, что нужно спускаться вниз, пока еще есть силы, однако ноги не желали слушаться, а пальцы, словно сведенные судорогой, никак не могли ослабить захват.

– Здесь не место для отдыха, – раздался вдруг голос сбоку. – Ну что, полезем выше, чтобы увеличить обзор, или же спустимся вниз?

Только сейчас Порция заметила Пирса. Он был рядом, на рангоутном дереве, буквально в метре от нее. Ей хотелось и плакать и смеяться. Никогда еще она не была так рада видеть Пирса, как сейчас.

– Да нет, достаточно… Выше я и не собиралась.

Пирс явно испытал облегчение от этих слов. Он протянул ей ладонь. Рукава его рубашки были закатаны, мускулистые предплечья обнажены.

– Ну, тогда дай руку, моряк.

Порция не раздумывая подала ему ладонь, и он, улыбнувшись, крепко ее пожал. Затем отпустил и, ловко переместившись по вантам, в мгновение ока оказался под ней.

– Сможешь спуститься самостоятельно?

Порция кивнула и осторожно двинулась вниз. Она постоянно ощущала присутствие Пирса, который непрерывно с ней разговаривал. Он находился так близко, что ее босые ступни то и дело задевали его руки, и у нее не было ни малейшего сомнения в том, что он ее подхватит, если она вдруг сорвется.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она поравнялась с нижним краем основных парусов.

Порцию встретили приветливыми возгласами. Она и не подозревала, что снизу за ней наблюдал чуть ли не весь экипаж.

Пирс первым спрыгнул на палубу. Порция была благодарна ему за то, что он ей не стал помогать, дождавшись, когда она самостоятельно достигнет твердой опоры.

Снова раздались приветливые возгласы.

Пирс стоял в стороне, пока матросы на все лады расхваливали Порцию, в шутку предлагая ей стать членом их славного экипажа. Одни матросы вернулись к своим делам, другие, образовав своеобразный эскорт, отправились провожать Порцию до каюты.

Постояв еще некоторое время на палубе, Пирс быстро спустился вниз и постучал в ее дверь.

Порция открыла сразу, словно ждала его.

Едва он ее увидел, все его самообладание куда-то исчезло и эмоции вырвались наружу.

– Ты больше никогда…

– Ну конечно, я больше никогда… – немедленно согласилась Порция и, затащив Пирса в каюту, захлопнула дверь. – Я больше никогда не совершу подобной глупости и не полезу на эти канаты в одиночку.

Порция прижалась к нему и покрыла поцелуями его лицо.

– Пирс, знал бы ты, как я испугалась в тот момент. А потом появился ты. Наверное, почувствовал, что нужен мне. И как всегда, пришел на помощь.

– И как всегда, мне хотелось тебя придушить.

Пирс крепко обнял Порцию и прильнул к ее губам, словно стремясь растворить в поцелуе все напряжение, скопившееся за последние три недели. Она была такой, какой он ее помнил – прекрасной в своей страсти.

– Мне так тебя не хватало! – прошептал Пирс. Порция прислонилась спиной к двери.

– Значит, ты решил меня простить? Помнишь, ты говорил, что сообщишь мне о своем решении?

– А как могло быть иначе?

Пирс запустил пальцы в ее волнистые волосы, рассыпавшиеся по плечам, заглянул в ее прекрасные глаза. Вспомнил, как замерло его сердце, когда он увидел, как Порция взбирается по снастям главной мачты. Он просто оцепенел при мысли, что в любой момент она может сорваться и разбиться насмерть, и сам полез наверх с молниеносной быстротой.

– Ты, наверное, колдунья… Опутала меня своими чарами, и мне не остается ничего другого, как плясать под твою дудочку.

Пирс снова стал целовать Порцию – на этот раз медленнее, проникая языком еще глубже, стремясь вызвать в ней желание той близости, которая у них уже была. Его губы ласкали ее шею, а рука, скользнув вниз, коснулась груди, скрытой под грубой тканью робы.

– Я и представить себе не мог, что однажды буду целоваться с матросом, – прошептал он.

С шеи девушки губы Пирса переместились за ушную раковину. Порция замерла, запрокинув голову и прикрыв глаза. От нее пахло ветром и морем. Пирс сжал ее грудь и ощутил, как набух и затвердел сосок.

– У тебя надето что-нибудь под этой рубахой? Порция покачала головой. Тихо застонав, Пирс ткнулся лбом в дверь, чем вызвал у девушки улыбку.

– Тогда нам лучше покинуть это место, пока я окончательно не забыл о своих благих намерениях, – сказал он и, еще раз проведя ладонями по ее телу, решительно отстранился. – Может, переоденешься и присоединишься к нашему чаепитию? Твоя мать, наверное, уже заждалась.

– Мне нравится, что мое новое обмундирование оказывает на тебя такое воздействие, – улыбнулась Порция. – Пожалуй, не буду переодеваться до конца путешествия.

– Приходи ко мне ночью в любом наряде. Результат будет один и тот же. Я раздену тебя за считанные секунды.

– Так уж и за секунды…

– Бросаешь мне вызов, дерзкая девчонка?

– Нет… С нетерпением жду ночи. – Порция повернулась, чтобы открыть дверь.

Ему очень хотелось остаться. Запереться с ней в этой каюте по меньшей мере на неделю. Он изголодался по Порции не только как по женщине. Он жаждал духовного общения с ней. Пирс вдруг осознал, что эта девушка заняла в его жизни очень важное место.

Порция обняла его и подтолкнула к двери.

– Иди… Я скоро присоединюсь к вам.

Пирс шагнул в коридор, но вдруг остановился.

– Что ты имела в виду, сказав, что не полезешь наверх в одиночку? Значит, ты все-таки собираешься это повторить?

– Разумеется… Но только вместе с тобой, – ответила Порция и захлопнула перед ним дверь.

Просторная, хорошо обставленная капитанская каюта была великолепна – конечно, с чисто мужской точки зрения. На обшитых филенкой стенах висели французские гобелены, у левого борта располагалась высокая кровать, под большой масляной лампой стоял стол, заваленный морскими картами и книгами. За вторым столом они сначала пили чай, а потом ужинали.

Капитан Кэмерон вскоре покинул их – у него были дела. Елена пересела на более удобный диван, стоявший ближе к корме, напротив закрепленного у стены дополнительного сиденья. Над сиденьем находился прямоугольный иллюминатор, из которого было видно, как садится за горизонт солнце.

Порция уже подумывала о том, что пора и честь знать, однако Пирс шепнул, что так просто ее не отпустит – краткого визита недостаточно, чтобы искупить вину, и она должна с лихвой заплатить за все то время, что они провели врозь.

Когда Елена стала рассказывать о своей жизни в отцовском доме, Пирс весь обратился в слух.

Он провел Порцию к иллюминатору, но усадил не рядом с матерью, а напротив, чем несколько позабавил девушку. По едва заметной улыбке на губах Елены она поняла, что мать догадывается о происходящем.

– Вопреки тому, что вы слышали обо мне, – говорила Елена, – я не всегда сидела взаперти и не всегда пребывала под воздействием отвратительных снадобий, которыми меня пичкали. Ситуация ухудшилась после того, как я перебралась в Бостон. Впрочем, я забегаю вперед.

Лучи медленно опускавшегося за горизонт солнца согревали Порции спину и освещали золотистым светом лицо сидящей напротив матери. Елена помолчала, собираясь с мыслями, и продолжила:

– Я была наивной, мечтательной девушкой, когда в результате своей первой романтической связи забеременела. Это ошеломило меня, однако я не жалела. Новость, естественно, потрясла адмирала. Особенно когда он узнал, кто отец будущего ребенка. Жестокий и эгоистичный адмирал был облечен немалыми полномочиями и, разумеется, не мог допустить, чтобы подобный скандал погубил его карьеру. Когда выяснилось, что я жду ребенка – а этого мои родители опасались с того момента, как узнали о моей связи с твоим отцом, – меня поспешили изолировать от общества. По-своему родители были, конечно же, правы. Скандал свел бы на нет все устремления адмирала Миддлтона. Осознав, что с твоим отцом у меня не может быть совместного будущего, я позволила им сделать так, как они считали нужным.

Порции хотелось расспросить мать о человеке, ставшем ее отцом. Но она понимала, что встреча с ним лишь одно из звеньев в длинной цепи событий, составляющих жизнь Елены, и раз уж она решила поведать о своем прошлом, то рано или поздно расскажет обо всем.

– Моя мать, Элизабет Миддлтон, была тогда еще жива. Какой бы трагичной ни казалась моя судьба, она была бы еще тяжелее, если бы мама не взяла нас с тобой под защиту. Она сделала все, чтобы как можно скорее отправить меня обратно в Англию. – Елена бросила взгляд на Порцию. – Мне сказали, что ты родилась мертвой. Уверена, именно благодаря матери ты оказалась у леди Примроуз. Тебя не отдали цыганам, не бросили где-нибудь на обочине. Адмирал наверняка так бы и сделал, не задержись он во Франции, куда отправился по делам.

Пирс взял Порцию за руку, их пальцы переплелись.

– Мать защищала меня от отцовского гнева. Он стремился похоронить мою тайну, считал, что я должна сидеть под замком. Если бы ему удалось взять верх, он заточил бы меня куда-нибудь подальше от посторонних глаз, где было бы не с кем даже словом перемолвиться. Он считал, что я, единственный ребенок в семье, предала его, едва не испортив ему карьеру. За это меня следовало сурово наказать. Я согласна была жить в уединении, светский образ жизни меня нисколько не привлекал. Выйти замуж я не могла, да и не хотела. Мама позаботилась о том, чтобы полгода я жила в небольшом домике в Дублине, а полгода в деревенском коттедже у озера Виндермер в Кимберленде. За мной присматривала одна женщина, и еще у меня было несколько служанок. Я ухаживала за садом, предавалась воспоминаниям и вполне была довольна жизнью. Но однажды летом, когда начали увядать самые поздние розы, я получила сообщение, что моя мать умерла.

– Когда это случилось? – тихо спросила Порция.

– Семь лет назад. Некоторое время она болела, а отец как раз получил назначение в Бостон после волнений, вызванных принятием Акта о гербовом сборе. Мама не смогла перенести морского путешествия. Ее похоронили прямо в море. Через две недели после выхода из Бристоля.

– И тогда же вас перевезли в Америку? – поинтересовался Пирс.

– Нет. На следующее лето… Отец решил воспользоваться тем, что мамы больше нет. Ему донесли, что я стала вести менее замкнутую жизнь, чем он того хотел. Я действительно подружилась с женой одного школьного учителя, но она умерла чуть раньше моей матери, зимой. Отец также узнал, что я стала хуже видеть, и забрал меня к себе. Ну как же, он ведь отец, должен заботиться о дочери и делать все ради ее блага! – Губы Елены тронула ироничная улыбка. – Вскоре после этого появилась «сумасшедшая Елена». Раздоры у нас начались практически сразу. Я привыкла к независимости, никто меня не опекал. Подобное положение адмирала, разумеется, не устраивало, и он приставил ко мне эту ведьму, миссис Грин. Она буквально изводила меня, твердила, что я не в себе, что мне нужно принимать успокоительное.

– И все же ты сопротивлялась, – заметила Порция, поражаясь тому, что после стольких лет подобного существования матери удалось сохранить стремление к свободе.

– Пыталась. Но с каждым днем это становилось все труднее. И когда я уже отчаялась, появилась ты, мой ангел-спаситель.

Порция пересела на диван и, обняв мать, закрыла глаза, с трудом сдерживая слезы. И все благодаря Пирсу.

– Ну ладно… На сегодня хватит сентиментальных историй, – сказала Елена, смахнув со щеки слезинку. – Мистер Пеннингтон, не будете ли вы так любезны проводить до каюты «сумасшедшую Елену» и ее непослушную дочь, вознамерившуюся стать юнгой? – Она протянула Пирсу руку.

– Почту за честь, мэм, – отозвался Пирс и помог Елене подняться.

Порция и прежде не сомневалась в том, что поступила правильно, вызволив мать, а теперь еще чувствовала одобрение Пирса. Он ни слова не сказал, но это было видно по его глазам.

Порция поспешила за матерью и Пирсом, которые уже поднимались по трапу.

Когда Елена вошла в каюту, Порция, дотронувшись до руки Пирса, сказала:

– Я должна ей помочь.

– Понимаю, – прошептал он. Поцеловав его, она зашла в каюту.

Елена уже расстелила на койке одеяло и стягивала с себя платье. Повернувшись к Порции, она улыбнулась:

– Помощь мне не нужна. Сегодня я вполне могу справиться самостоятельно.

– Рада это слышать, – ответила Порция. – Зато мне без твоей помощи не обойтись. Ты должна дать мне совет.

Я не совсем тот человек, у которого следует спрашивать советы.

– Именно тот, – слегка нахмурившись, произнесла Порция. Взяв платье матери, она повесила его на один из крючков, расположенных под самым потолком. – Я в некотором роде пошла по твоим стопам, и мне хотелось бы знать…

– В таком случае я должна поподробнее рассказать тебе о своем прошлом. Хотя не считаю, что наши судьбы схожи. – Елена усадила дочь рядом с собой. – Мой роман с твоим отцом был обречен еще до нашей первой встречи. Я отдавала себе отчет в том, что родные и друзья будут считать нас предателями. Но ни меня, ни твоего отца это не волновало. Мы ловили минуты счастья, и окружающий мир для нас не существовал.

Елена вздохнула и, распустив свои длинные волосы, несколько раз прочесала их пальцами.

– Когда нас разлучили, – снова заговорила она, – я жила воспоминаниями. Я не была такой сильной, как ты. Привыкла, чтобы обо мне заботились. Надеялась, что однажды мой прекрасный принц примчится за мной на белом коне. Надо только набраться терпения и ждать. – Елена сжала ладони Порции. – Я очень любила твоего отца, но он был полной противоположностью Пирсу. Он, также как и я, был романтиком и мечтателем. Считал, что ради достижения великой цели необходимо чем-то жертвовать.

– И расставание с тобой счел одной из таких жертв? – тихо спросила Порция.

Елена улыбнулась и опустила голову. На ее щеках проступил легкий румянец. В тот момент она была похожа на юную девушку.

– Именно в этом я убеждала себя все прошедшие годы.

– Уверена, что так оно и есть, – сказала Порция. Елена подняла глаза.

– Пирс способен дать женщине гораздо больше любого из тех, кого мне доводилось встречать на жизненном пути. – Взяв лицо Порции в ладони, Елена заглянула ей в глаза. – Он живет настоящим, он реалист… Ответственный и честный. Пирс, конечно, строит планы на будущее, однако не позволит ни мечтаниям, ни воздушным замкам заслонить то, во что он верит и чему предан. Он из тех мужчин, которые даже за полкоролевства не расстанутся с любимой женщиной. Вы с Пирсом, родная моя, не похожи на твоих родителей. Вы лучше, гораздо сильнее. Иди к нему… Ты сможешь быть счастливой… У меня не получилось.

Загрузка...