Обретенная мечта

Глава 5

– Да, встреча не состоялась, – сказал Натаниель Мьюир, ехавший верхом бок о бок с Пирсом Пеннингтоном по Кинг-стрит. Оба направлялись в сторону пристани. – Так что мушкеты и порох пока не доставлены куда следует. Но это спасло от виселицы как минимум троих, в том числе и тебя, мой друг.

– А в чем дело? – поинтересовался Пирс.

Этой ночью была устроена засада. Многие офицеры находились в особняке Миддлтона, а раза в два больше – в укрытии на берегу.

– А ты-то откуда знаешь? – Пирсу было известно, что Натаниель вернулся из Ньюпорта только после полуночи.

– Пораньше вылезай из постели. В городе с самого утра только об этом и говорят.

– Слушай, Натаниель, если дорожишь своей безобразной физиономией, немедленно выкладывай все, что знаешь.

– Ладно, мой нетерпеливый друг. Утром мне доставили записку от Эбенизера… Оказывается, его парни устроили ночью потасовку с несколькими солдатами. Около пивной на Куин-стрит. В драку ввязались работники канатной мастерской, и началось такое, что вскоре примчалась чуть ли не целая рота «красных мундиров». Они как раз и подстерегали контрабандистов. Как говорят, лишь по счастливой случайности не произошла еще одна грандиозная резня.

– Ну а те парни убежали?

– Думаю, да.

– Это хорошо, – сказал Пирс, выезжая вместе со своим спутником на широкий, метров девять, проезд, протянувшийся на всю длину пристани Лонг-Уорф.

Здесь, на этом самом большом в Бостоне скоплении причалов, царила деловая суета. Пристань, выдававшаяся более чем на полкилометра в воды внутренней гавани, в течение года обслуживала тысячи самых разнообразных судов, швартовавшихся тут, чтобы выгрузить товары, загрузить новые и отправиться в обратный путь к портовым городам Англии. Даже сейчас, когда мятежные политические группировки Бостона старались воспрепятствовать поступлению товаров из Британии, стоявшие у причалов парусники осаждали сотни торговцев самых разных мастей.

Пирс полной грудью вдохнул солоноватый морской воздух с примесью характерных портовых запахов, которые в его сознании ассоциировались с процветанием и независимостью.

Приятели остановили лошадей у одного из строений, тянувшихся по северной стороне пристани. В нижнем этаже здания располагались магазины и счетоводческие конторы, наверху обосновались они сами. Неподалеку находился используемый ими пакгауз, за крышами виднелись мачты быстроходных парусников – двух из шести, которыми они владели. Еще одно принадлежавшее им судно, совершившее незафиксированный в журналах заход на обратном пути из свободного голландского порта Санкт-Юстатиус, стояло сейчас на якоре напротив другой сравнительно небольшой пристани – Гриффинс-Уорф – в ожидании, когда там освободится место.

Друзья спешились, и из конюшни, находившейся у ближайшего товарного склада, выбежал грум, чтобы принять лошадей.

– Хотелось бы все же знать, – с улыбкой продолжал Натаниель, направляясь вместе с Пирсом к дверям, – кто тебя задержал этой ночью. Кого я должен благодарить за твое спасение?

Пирс, шагавший немного впереди, оставил вопрос без ответа.

– Ну так что, мистер Пеннингтон? У нее же есть какое-то имя.

– Почему ты решил, что здесь замешана женщина?

Мьюир рассмеялся:

– У тебя, конечно, множество недостатков, но ты необычайно пунктуален и всегда держишь данное слово. Временами проявляешь чуть ли не героизм. Заботишься о друзьях, за те десять лет, что я тебя знаю…

– Одиннадцать! – уточнил Пирс. – Одиннадцать невероятно долгих лет.

– Ну хорошо, пусть одиннадцать. Мне хватит пальцев одной руки, чтобы подсчитать, сколько раз за эти годы ты не явился на встречу. И причиной всегда были женщины.

– Женщина, – уточнил Пирс и стал подниматься по ступенькам. – Одна-единственная женщина.

– Да, это была Эмма. Он также помнил все эти случаи. Эмма. Несдержанная, упрямая, безрассудная. Вступавшая в спор, когда другие предпочли бы благоразумно молчать. Эмма. Ее красота и невинность… Он пытался направлять ее по жизни и защитить от нее же самой. Он был так увлечен ею. Эмма. Жена его брата.

– Верно. Одна, – согласился Натаниель, поднимаясь вслед за Пирсом. – Однако женщины, чье имя я, по твоему разумению, не достоин даже произносить, уже нет в живых. Следовательно, появилась какая-то другая. Так что давай-ка признавайся, шалунишка.

– Мьюир, ты хуже базарной бабы, – отозвался Пирс, качая головой. Когда-то он действительно запретил другу заговаривать с ним об Эмме. Он вообще не желал обсуждать с Натаниелем что-либо касающееся его семьи.

О семье Пирс не хотел не только говорить, но даже думать. Он не притрагивался к письму, месяц назад доставленному из Шотландии, из Баронсфорда. Оно так и лежало нераспечатанным на книжном шкафу в кабинете его дома, находившегося неподалеку от Королевской часовни. Скорее всего письмо было отправлено не впавшим в угнетенное состояние братом, с которым он расстался десять месяцев назад, а их семейным адвокатом сэром Ричардом Мейтландом. Пирс никак не мог решиться ни вскрыть письмо, ни уничтожить. Если жизнь Лайона оборвалась, если он бросился вниз с той же самой скалы, что и Эмма, ему не хотелось об этом знать.

Но в это утро Пирс довольно долго стоял у книжного шкафа, испытывая искушение вскрыть письмо. Иными словами, взяться за нить, которая свяжет его с семьей и прошлым.

Причиной тому стала некая мисс Эдвардс. Порция Эдвардс.

Эта девушка очень напоминала Эмму. Она явно обладала определенными личностными качествами, которые выделяли обеих среди других женщин. Пирс не мог не признаться себе, что именно этим Порция привлекла его с первого же взгляда.

Внешне они, конечно же, отличались. Эмма была светловолосой и высокой, тонкой, гибкой и очень элегантной. Порция ростом поменьше, волосы черные, довольно-таки соблазнительные формы. Но что касается темперамента, импульсивности и остроты языка, они были абсолютно одинаковы.

С Порцией он, конечно же, позволил себе вольности, которых никогда не допустил бы в отношении Эммы. Не подоспей капитан Тернер, он наверняка овладел бы этой кошечкой и перестал сравнивать обеих женщин. Возможно, это успокоило бы его в какой-то мере.

По правде говоря, Пирсу очень хотелось забыть об Эмме. Он ушел из семьи, покинул родину, отправился на край света – и все ради того, чтобы избавиться от навязчивых ночных кошмаров. Однако чувство сожаления и раскаяния по-прежнему не оставляло его.

Прошедшей ночью, когда Порция уже уехала, на Пирса вновь накатило гнетущее ощущение, которое очень трудно было преодолеть. Решив напиться, он присоединился к компании пьяных матросов, но даже большое количество эля не помогло снизить давления чувства вины.

– Ну хотя бы признайся, что это произошло из-за женщины, – не унимался Натаниель.

– Ты, может, и познакомиться с ней хочешь?

– Не отказался бы.

Пирс через плечо посмотрел на приятеля.

– Насколько я знаю, жены скитающихся по морям капитанов чуть ли не дерутся друг с другом, добиваясь твоего внимания. Зачем тебе собирать крошки с моего стола? – Пирс открыл дверь конторы и отступил в сторону, пропуская вперед Натаниеля.

– Совсем не обязательно сводить мое вполне объяснимое любопытство к… – Натаниель внезапно замолчал, и Пирс, повернув голову, увидел, что в помещении находятся двое вооруженных солдат.

– Господа, – начал тот военный, что был повыше, – адмирал Миддлтон поручил нам засвидетельствовать вам свое почтение и передать вот это. – Он протянул приятелям по запечатанному конверту.

Вскрывая свой, Пирс смотрел на их конторщика Шона, который был явно взволнован и то и дело поглядывал на приоткрытую дверь его кабинета.

– Приглашение на чай! – оживился Натаниель, первым прочитав послание. – Весьма любезно со стороны адмирала… Тем более что я не имел удовольствия побывать накануне у него на балу.

Пирс взглянул на собственное приглашение: в особняке адмирала их ждали сегодня к двенадцати.

– Остается не так уж много времени, – заметил он, достав из кармана часы.

– Пожалуйста, передайте адмиралу от нас поклон и скажите, что мы непременно приедем, – обратился к военным Натаниель.

Учтиво кивнув, солдаты направились к выходу. В этот момент внимание Пирса привлекло какое-то движение за дверью его кабинета – он успел лишь увидеть мелькнувший край темно-серой юбки. В ответ на вопрошающий взгляд Шон как-то неловко дернул головой.

Натаниель вышел, чтобы лично проводить нежданных гостей.

– Кто там у меня? – поинтересовался Пирс, едва закрылась входная дверь.

– Молодая дама, визитной карточки не предъявила. Сказала, что знакома с вами, и назвалась Порцией Эдвардс. Ждет вас уже не менее получаса.

– Пусть нас никто не беспокоит, – бросил Пирс и направился в кабинет.

Стоя у окна, Порция наблюдала за царившей на пристани суетой. Пирс со стуком захлопнул дверь.

– Мисс Эдвардс, вчера я вам, кажется, ясно дал понять…

– Доброе утро, мистер Пеннингтон, – перебила его Порция.

Когда она повернулась, Пирсу показалось, что перед ним совсем другая женщина. Серое платье, простенькая белая косынка на плечах, ничего общего с той девушкой, которую он целовал прошедшей ночью. Гладкие волосы, стянутые на затылке, нелепая соломенная шляпка, пришпиленная у самого лба. Сейчас Порция Эдвардс казалась и бледнее, и старше, чем накануне, и выглядела как типичная старая дева. Она стояла перед ним в несколько напряженной позе и была совсем не похожа на ту нимфу, что неслась по залитому лунным светом саду. Да, ничто не напоминало о прекрасной неистовой амазонке, сначала пнувшей его по голени, а затем угнавшей его экипаж.

– Что с вами произошло?

– Простите, не понимаю.

Пирс подошел поближе и внимательно оглядел девушку. Ни единого намека на те шелковистые пряди, которых он касался прошлой ночью, а ее наряд одобрил бы даже Оливер Кромвель. Скромное муслиновое платье с высоким воротником без какой-либо отделки непостижимым образом скрадывало ее отнюдь не маленькую грудь и прекрасные изгибы тела. Порция стояла неподвижно, словно статуя, и равнодушная к тому, что Пирс столь откровенно ее рассматривает. Какое, разочарование! Пирс с удивлением осознал, что ждал этой встречи.

Однако ему хотелось видеть перед собой именно ту, с которой он столкнулся ночью и чей яркий образ стоял перед его мысленным взором. Небольшая ссадина на щеке Порции была единственным напоминанием об учиненном ею вчера переполохе.

– К чему весь этот маскарад?

– Сэр, я не понимаю, о чем вы говорите.

– Мне сказали, что меня ожидает Порция Эдвардс.

– И что дальше?

– Что вы с ней сделали? – Пирс подошел к столу. – Где та женщина, с которой я имел удовольствие познакомиться вчера?

Порция вздернула подбородок, поджала губы и наградила его ледяным взглядом.

– Вот сейчас перед вами настоящая Порция Эдвардс, – заявила она.

– Печально это слышать.

– Неудивительно, учитывая то, как вы с ней обращались, – стараясь казаться невозмутимой, произнесла Порция, хотя ее щеки слегка порозовели. – Та женщина получила порицание за свое поведение и сослана подальше на неопределенный срок.

– Сослана? – усмехнулся Пирс и присел на край стола. – Но каким образом? Объясните, пожалуйста.

Порция принялась теребить тесемку ридикюля.

– Ну, как вам сказать. Это когда человек осознает свою вину и раскаивается в содеянном.

– Мне, вероятно, тоже следует сделать кое-какие выводы из того, что я только что услышал?

– Кроме того, существует опасность быть неправильно понятой, – продолжала Порция, проигнорировав вопрос. – И если проявленная беспечность не нанесла серьезного урона репутации, нужно пообещать себе впредь не поступать подобным образом.

– Достойное решение, – заметил Пирс. – Но как его выполнить?

– Пожалуйста, мистер Пеннингтон, позвольте мне закончить. Я виновата в случившемся, и мой долг принести вам свои извинения.

Вытянув перед собой ноги, Пирс пристально посмотрел на девушку.

– Так вы, значит, пришли извиниться за вчерашнее поведение, мисс Эдвардс?

– Да, мистер Пеннингтон, – тихо промолвила Порция. Пирс скрестил руки на груди.

– К сожалению, не могу принять ваши извинения. Порция вскинула глаза.

– Почему?

– Улаживание подобных дел через третьих лиц совершенно недопустимо.

– Но здесь нет никаких третьих лиц.

– Ну как же нет? Всего минуту назад вы заявили, что Порция Эдвардс сослана.

Девушка передернула плечами.

– До чего же с вами трудно!

– Почему вы пытаетесь выдать себя за находящуюся в изгнании мисс Эдвардс?

– Я и есть она! – В глазах Порции вспыхнули огоньки.

– В таком случае, мисс, вам придется представить определенные доказательства.

Улыбка тронула губы Порции.

– Вы решили со мной пошутить, мистер Пеннингтон?

– С вами? Ни в коем случае. – Пирс соскочил со стола и направился к Порции. – Для этого вы слишком серьезны.

– Вряд ли вас позабавят чьи-то слова. Тем более мои. – Приблизившись, он приподнял девушке подбородок и заглянул ей в глаза. Она не уклонилась, не отвела его руку. Пирс вспомнил, как они лежали в постели, и его тело тут же отреагировало на всплывшую в памяти картину. – А вот с женщиной, с которой мне довелось познакомиться вчера, я запросто бы шутил. Она дерзкая, остроумная… А также довольно-таки привлекательная и страстная. Та женщина вела бы себя несколько иначе после всего того, что между нами было. Пришла бы без всяких церемоний и не стала бы извиняться.

– Но вы ей сказали, что не желаете ее больше видеть.

– Я полагал, она принадлежит к тому типу женщин, которые не станут следовать чьим-либо указаниям. – Пирс дотронулся до слегка выбившихся волос около уха Порции, и ласкающая пальцы прядь, вырвавшись из плена, тут же образовала мягкий завиток.

– Мы с вами едва знакомы, а вы уже знаете все мои недостатки.

– Вы мне льстите. – Пальцы Пирса скользнули по ушной раковине девушки, и она залилась румянцем. – Порция, зачем ты пришла?

– Чтобы изменить сложившееся у вас обо мне представление.

Кончиками пальцев Пирс медленно провел по ее шее.

– Хотите сказать, что не каждую ночь бегаете по чужим садам, спасаясь от бдительной прислуги?

Порция покачала головой:

– Нет. Это было впервые.

– И не так уж часто угоняете чужие экипажи? – Пирс склонил голову, и его лица коснулось ее дыхание.

– Это… Это тоже произошло в первый раз, – прошептала Порция.

Он взял ее за запястье. Она не отняла руку и стала медленно поднимать глаза. Остановила взгляд на его груди, затем на губах, и, наконец, посмотрела ему в глаза.

– Что вы делаете?

– Обсуждаю события прошедшей ночи. – Пирс забрал у Порции сумочку и уронил ее на пол. – А вы что подумали?

– Не знаю… Я не предполагала, что вы… мы…

Пирс обхватил Порцию за талию и привлек к себе. Она не оттолкнула его, лишь положила ему на грудь ладони. Подобное кокетство делало ее еще более соблазнительной. Игра, которую она вела, забавляла Пирса, доставляла ему удовольствие. Он стал вытаскивать булавки из ее смешной соломенной шляпки, но Порция сама сняла ее. Еще несколько вырвавшихся на свободу локонов упали на высокий лоб.

– А что еще в эту ночь у тебя было впервые?

– Я никогда не была в той таверне.

Пирс заметил, что Порция смотрит на его губы, и, не говоря ни слова, прильнул в поцелуе к ее увлажненным, чуть приоткрытым устам. Их вкус был таким, каким и запомнился, – пьянящим и сладким. Пирс закинул руки Порции себе на шею и прижал ее к себе.

– Я также впервые оказалась наедине с мужчиной, – оторвавшись от его губ, продолжила она.

Ладони Пирса, скользнув по изгибу ее спины, остановились на мягких округлостях, и он прижал Порцию к себе. Она оторвалась от его губ.

– И то, чем мы занимались в таверне, тоже впервые.

– Едва не занялись, – уточнил Пирс.

– Нет, занимались.

Ночью Порция была готова отдаться ему. Им помешали, и теперь она пришла сюда завершить начатое.

Пирс попятился к столу, увлекая девушку за собой. Он не испытывал ни малейших угрызений совести. Сейчас их ничто не остановит – даже то, что и время, и место не совсем подходящие.

– Я… я не знаю… У меня никогда такого не было.

– У меня тоже. Ведь кабинет предназначен для работы, а не для развлечений.

Одним движением руки Пирс смел со стола все, что на нем находилось. Гроссбух, морские карты и прочие бумаги. Приподняв Порцию, Пирс усадил ее на край столешницы.

– Я… мне кажется… мы отклоняемся… я полагала… – пробормотала девушка.

Пирс вновь завладел ее губами. Порция пылко отвечала на его поцелуи. Раздвинув девушке колени, Пирс еще крепче прижался к ней, и его воспрянувшая, отвердевшая плоть уткнулась в ее скрытое под складками юбок лоно. Затем он взял Порцию за лодыжку и закинул ее ногу себе на спину.

Раздался тихий стук в дверь, но Пирс и бровью не повел. Порция попыталась отстраниться от него.

– Там стучат.

– Не беспокойся. – Он провел рукой по ее голени, потом по бедру. Кожа у нее была теплой и гладкой.

Порция оттолкнула его и, соскочив со стола, стала оправлять юбки. Дверь приоткрылась, и показалась голова Натаниеля.

– Извините, что помешал, – расплылся в улыбке Мьюир и, не обращая внимания на свирепый взгляд Пирса, осмотрел девушку с головы до ног. – Слушай, Пеннингтон, с тобой желает встретиться некая миссис Хиггинс, жена пастора Уильяма Хиггинса. Я постарался задержать ее, однако шум в твоем кабинете вызвал у нее некоторое беспокойство. К тому же Шон проболтался, что ее подопечная, мисс Эдвардс, сейчас беседует с тобой.