Обвенчанные дважды

26

Майкл и Габль пробились к главным воротам. Много раз Майклом овладевала слабость, и ему приходилось останавливаться, чтобы собраться с силами.

Когда боль становилась невыносимой, Майкл вспоминал о друзьях, погибавших под огнем врага, и эта мысль, придавая сил, гнала его вперед. Он шел все дальше, приближаясь к воротам. Наконец Майкл увидел их. На минуту он прислонился к стене дома, оценивая ситуацию.

— Что будем делать, господин? — спросил по-арабски Габль.

— Мой друг, я даже не знаю, как тебя зовут, — ответил Майкл на том же языке. — Я не знаю, почему ты хочешь помочь мне, но если уж нам обоим грозит смерть, то давай называть друг друга по имени. Меня зовут Майкл.

— А меня — Габль, господин.

— Зови меня Майкл, — настоял на своем англичанин.

— Майкл… — с улыбкой повторил Габль. — Мне ты больше известен как великий Ахдар Акраба.

Услышав это слово, Майкл недовольно поморщился. Неужели это прозвище навеки прилипло к нему?

— Во всем этом нам на руку одна вещь, Габль, — сказал он. — Воины Сиди обратили все внимание на наступающих, и им в голову не придет защищаться с тыла.

— Верно.

— От тебя требуется проникнуть в их ряды и распространить весть о том, что Сиди больше нет в живых. Эта новость наверняка снизит их боевой дух, и у них поубавится охоты сражаться.

— Я сделаю это, Майкл.

— И не слишком рискуй. Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

— Не лучше ли тебе доверить мне открыть ворота? Ты же ранен, Майкл.

— Нет. Ты принесешь больше пользы, если посеешь панику в их рядах. А ворота оставь мне.

— Да будет Аллах на твоей стороне, — произнес Габль.

Сидя в одиночестве в небольшом саду, Рейли наблюдал за тем, как в темном небе мелькают сполохи артиллерийского огня. На лице его застыла гримаса отчаяния. К нему неслышно подошла женщина в арабской чадре, протянувшая поднос с едой. Но он лишь отмахнулся.

— Не могу есть, когда мой сын в опасности. Послушно кивнув, Мэллори уже собиралась уйти, но Рейли заговорил с ней:

— Знаю, ты не понимаешь английского языка, но я тебе очень многим обязан. Ты спасла жизнь моего сына. Сознаешь ли ты, что это для меня значит? Представляю, как трудно решиться убить человека женщине, воспитанной в духе вашей религии.

На глазах у Мэллори выступили слезы, но она только пожала плечами, притворяясь, что не понимает слов герцога. От нее не укрылось, что Майкл очень похож на отца. Они были одного роста, одинаковыми были и черты лица. Оба не обделены красотой. Правда, глаза их отличались: у герцога — темные, у Майкла — ясные, зеленые, как изумруд.

От канонады дрожала земля. Рейли все с большей тревогой прислушивался к взрывам.

— Где же эти чертовы ворота? — порывисто обернулся он к Мэллори. — Мне не дает покоя мысль о том, что я должен прийти сыну на помощь. Боюсь, ты спасла ему жизнь лишь затем, чтобы… Нет, не надо об этом думать.

Рейли присел на скамейку, обхватив голову руками.

— Знаешь ли ты, что Сиди бил Майкла кнутом? — спросил он, посмотрев на Мэллори исподлобья. — Хоть ты и не понимаешь ни слова, все же легче, когда есть кому высказать свои мысли.

Она приблизилась и подала ему чашку крепкого сладкого арабского кофе. Сделав глоток, он откинулся на спинку скамьи.

— Господи! Вокруг меня рушится мир, а я сижу в саду, попиваю кофе и болтаю с женщиной, которая не понимает ни слова.

По-прежнему гулко ухали взрывы, под ногами дрожала земля. Вдали Мэллори заметила несколько горящих домов. Она тоже боялась за Майкла, и ей очень хотелось, чтобы его отец обратился к ней со словами утешения. Но что-то все же удерживало ее от того, чтобы открыться перед ним.

— Сыном горжусь не только я, но и мать, — продолжал Рейли свою исповедь перед молчащей женщиной. — Тебе бы понравилась моя Кэссиди.

Ее все любят…

Герцог все говорил, и Мэллори опустилась на скамейку рядом с ним. Она испытывала необходимость находиться поблизости от него, слушать его слова, чтобы забыть об испуге. Рассказ о тихой, размеренной жизни, оставшейся где-то далеко, приносил ей облегчение.

— У меня есть дочь Эрриан — милая и добрая. В ней нет и намека на огненный нрав ее матери.

Он на минуту замолк, и когда заговорил вновь, в его голосе звучало глубокое чувство:

— Майкл женат, а я до сих пор не видел его жены. Видишь ли, он последний в роду Винтеров. Его мать и я хотели, чтобы он вел спокойную семейную жизнь. Нам хотелось иметь много внуков, которые унаследовали бы наши земли и титул.

Не в силах более слушать его, Мэллори встала и протянула руку за пустой чашкой. Она уже сделала несколько шагов по направлению к дому, когда голос герцога остановил ее.

— Прошу прощения за излишнюю разговорчивость. Если бы я знал хоть несколько слов на вашем языке, то извинился бы перед тобой.

Кивнув, Мэллори пошла дальше.

Встретив ее в дверях дома, Фейсал принял у нее из рук поднос.

— Вы не сказали ему, кто вы на самом деле?

— Я не смогла. Пообещай мне, что никогда не скажешь Майклу, что этой ночью я была с вами, — горячо попросила она. — Я не хочу, чтобы он знал, что я была там и убила человека.

— Если он и услышит об этом, то не от меня, госпожа, — склонил голову Фейсал. — Клянусь вам.

Она вошла вслед за ним в маленькую кухоньку.

— Кажется, бой приближается.

— Думаю, что да.

— Нам опасно находиться здесь?

— Я сделаю все, чтобы защитить вас.

Она почувствовала искреннее чувство дружбы к этому молодому человеку, который так много сделал для нее, и взяла его за руку.

— С тобой я всегда буду чувствовать себя в безопасности. Но не мог бы ты отправиться на поиски моего мужа? Я так боюсь за него.

— Я пойду, госпожа. Здесь вам будет достаточно безопасно. В случае необходимости герцог защитит вас.

Майкл осторожно прокрался к воротам. Наткнувшись на группу воинов, переносивших ящики с боеприпасами, он присоединился к ним. Пришлось самому взвалить ящик на плечи, но тело охватила столь резкая боль, что он вынужден был изо всех сил сжать челюсти, чтобы не закричать. Воины подошли к лестнице, ведущей к артиллерийской батарее, и Майкл улучил момент, чтобы скользнуть в тень.

Борясь с приступом слабости, Майкл сбросил ящик наземь.

— Пока хватит, — произнес он вслух, отирая пот и пытаясь прийти в себя от головокружения. — Так недолго и потерять сознание.

Судя по шуму битвы, принцу Халдуну и его людям из племени джебалия приходилось нелегко.

Стиснув зубы, Майкл нетвердым шагом пошел к воротам. Удивительно, но в пылу сражения никто не обратил на него внимания. Собрав все оставшиеся силы, он навалился на деревянный засов и распахнул ворота. После этого упал на колени: отойти в сторону сил уже не хватило. Он мог лишь видеть несущуюся на него конницу.

Зажмурившись, Майкл ждал, когда его сомнут конские копыта, однако вместо этого ощутил тепло сильных рук, подхвативших его с земли. Подняв глаза, он увидел улыбающееся лицо принца Халдуна.

— У тебя получилось, друг! Получилось! — восторженно закричал принц и, обернувшись назад, приказал: — Подать еще одного коня! Мы въедем в город с триумфом!

Майкл еле взобрался в седло, и они въехали в ворота во главе победившей армии.

Войск Сиди можно было уже не опасаться. Те, кто попытался напасть на воинов джебалия с тыла, были разгромлены. Что же касается защитников города, то они побросали оружие, едва услышав весть о том, что Сиди мертв, а Ахдар Акраба чудесным образом открыл ворота Калдои.

Конница принца Халдуна мерной поступью шла по улицам. На лицах обитателей Калдои читались тревога и страх. Издали доносились редкие выстрелы, но и они вскоре стихли.

Потрясая ружьями над головами, победители выкрикивали: «Шейх Сиди Ахмед мертв! Да здравствует принц Халдун!»

К Халдуну и Майклу присоединился Хаким. Глаза его горели от возбуждения.

— Мы добились своего, друзья! — закричал он, от полноты чувств хлопнув Майкла по спине. — Мы победили турка. Слава Аллаху, что на нашей стороне сражался Ахдар Акраба!

Качнувшись вперед, Майкл окунулся во тьму, успев в последний момент подумать: «Падаю… падаю… «

Халдун в мгновение ока соскочил с коня, чтобы поддержать друга, не сразу поняв, что с ним случилось.

— Эй, носилки, быстро! — распорядился он. — Лорд Майкл ранен.

Из толпы вышел Фейсал и поклонился принцу.

— С позволения вашего высочества, мы отнесли бы господина в дом моей тети. Там его ждет отец.

— Его отец жив?

— Да, ваше высочество.

Халдун пристально посмотрел на Фейсала, и в голосе его зазвучали стальные нотки.

— Я был уверен, что ты сопровождаешь жену лорда Майкла в Каир. Чем объяснить, что я нахожу тебя в Калдое среди моих врагов?

Фейсалу было трудно говорить принцу неправду, но все же пришлось солгать:

— Я сделал то, что мне было приказано. А здесь я потому, что здесь живут мои тетя и дядя. Я был уверен в том, что мне удастся помочь освободить отца лорда Майкла. Пленником оказался и сам лорд Майкл.

— И ты спас их?

— С помощью моего двоюродного брата и… его сестры.

К счастью, Халдун отвлекся, наблюдая за тем, как Майкла укладывают на носилки, и Фейсал был рад, что принц перестал задавать вопросы.

— Возьми коня лорда Майкла и укажи путь к дому своей тети, — приказал Халдун. — Я пойду за тобой. Хочу лично увидеть его отца. Хаким, — обратился он к тестю, — пусть кто-нибудь разыщет моего лекаря и пошлет его следом.

Халдун шел рядом с носилками, за ним тянулась целая процессия. Вереница молчаливых людей текла через весь город. Герой дня был ранен, и никто не знал, насколько тяжело.

Рейли первым услышал гул голосов. Распахнув дверь, он увидел собравшуюся перед домом толпу. Герцог бросился к носилкам, не сомневаясь, что на них лежит его сын.

Мэллори хотела было побежать следом, но вовремя остановилась. Могло показаться подозрительным, если бы арабская женщина проявила излишнее любопытство к лорду Майклу. Она осталась стоять у двери, судорожно сцепив руки и страстно желая знать, жив ли он.

Каир

Британский консул в Египте пил чай с ее светлостью герцогиней Равенуорт-ской и ее зятем Уорриком Гленкэрином. Он вполне отдавал себе отчет в том, что принимает весьма высоких гостей.

— От вас не было никаких известий, — молвила герцогиня со сдерживаемым гневом, — а посему я решила лично приехать в Египет. Скажите, лорд Джеффри, какие именно действия вы предпринимаете, чтобы разыскать моего мужа и сына?

— Ваша светлость, могу заверить вас, что мы ведем весьма тщательные поиски его светлости. Мы до сих пор проверяем каждый слух, а их очень много. Что же касается вашего сына… Как уверяет мой помощник, он неоднократно предупреждал лорда Майкла, что ему не следует отправляться в пустыню.

— Создается впечатление, что здесь по необъяснимой причине бесследно пропадает множество людей. Не кажется ли вам это странным, лорд Джеффри?

— Ваша светлость! — произнес лорд Джеффри обиженным голосом. — Во всяком случае, вы не можете обвинить меня в исчезновении вашего сына. В то время как он находился в Каире, сам я был в Англии. Я никогда даже не встречался с молодым лордом.

— Здесь, в Египте, вы олицетворяете волю Ее Величества, — присоединился к разговору лорд Уоррик. — Что же, на ваш взгляд, нам следует предпринять, милорд?

Консул побарабанил пальцами по ручке кресла. Для него сейчас гораздо важнее было подчеркнуть собственную непричастность к судьбе герцога Равенуортского и его сына, нежели дать прямой ответ на вопрос лорда Уоррика.

— Его светлости ни в коем случае не следовало углубляться в пустыню без сопровождения вооруженного отряда. Если бы он послушал моего совета, то не было бы и проблемы с его исчезновением. И нам не пришлось бы сегодня обсуждать эту тему.

Глаза Кэссиди гневно сузились. Было видно, что она кипит от бешенства.

— У меня нет сомнений в том, что мой муж считал миссию королевы Виктории гораздо важнее всех ваших советов, — сказала она, нервно дернувшись в кресле. — Сообщите мне все известные вам сведения, которые могут иметь отношение к судьбе моих мужа и сына. И прошу вас сделать это немедленно. Консул прокашлялся.

— Мне доводилось слышать лишь отрывочные слухи, которые продолжают просачиваться из пустыни. Кажется, там разразилась настоящая война между несколькими племенами бедуинов и этим турком, шейхом Сиди Ахмедом, которого в конце концов убили. Выясняется, что именно он занимался поставками оружия и спровоцировал войну. По крайней мере, хоть одной проблемой стало меньше.

— Не кажется ли вам, что он-то и захватил моего мужа? — спросила Кэссиди.

— Ходят слухи, что в Калдое, которая служила Сиди Ахмеду оплотом, был какой-то пленник-англичанин. Однако ничего достоверного сказать вам по данному поводу не могу.

— И вы не предприняли никакого расследования? — задал вопрос Уоррик.

— Чтобы расследовать каждый слух, доходящий из пустыни, требуется много времени. Но я намеревался вскоре заняться выяснением правильности вышеупомянутых сведений, — заверил его лорд Джеффри.

Уоррик тоже начал терять терпение. Этот человек много говорил, но, по сути, не сказал ничего.

— Кажется, единственное, в чем вы уверены, лорд Джеффри, так это в том, что ни в чем нельзя быть уверенным.

— Я сделал все от меня зависящее, если принять во внимание, каковы средства связи в этой дикой стране, — промямлил консул, кашлянув.

Кэссиди коснулась руки Уоррика, сдерживая его.

— Вы должны понять наше отчаяние. Я не намерена покидать Египет, пока не увижу мужа и сына.

Консул переложил несколько бумажек на своем столе.

— Так получилось, что всего три дня назад мне доставили от лорда Майкла письмо. Его передал один бедуин. Оно адресовано вашей светлости.

Глаза Уоррика грозно засверкали.

— Почему вы не сказали нам об этом с самого начала?

Он выхватил письмо из рук лорда Джеффри и передал его Кэссиди.

Она быстро пробежала глазами неровные строчки послания и со странным выражением лица взглянула на Уоррика.

— Уоррик, Майкл пишет, что он женился! — воскликнула она и обернулась к консулу: — Вам знакома леди Мэллори Стэнхоуп?

— Не имел удовольствия. Но я знаю ее родителей.

Леди Кэссиди была потрясена.

— Никогда не слышала такой фамилии. Как Майкл мог… — Осознав, что обсуждает семейные дела в присутствии постороннего, она запнулась. — Уоррик, дальше Майкл пишет, что ему, по всей видимости, известно, где удерживают Рейли, и он направляется туда, чтобы найти его.

— Как мне представляется, — сказал Уоррик, — наши поиски должны начаться с города Калдои. Думаю, вам лучше остаться в Каире, Кэссиди. Я сам отправлюсь в пустыню.

— Я еду с тобой, Уоррик, — упрямо сжав зубы, проговорила Кэссиди. — Не затем я прибыла сюда, чтобы оставаться в Каире в тот момент, когда я нужна мужу и сыну!

Уоррик знал, что Кэссиди настоит на своем.

— Прекрасно, — сдался он. — Утром отправимся в путь. А пока я позабочусь о припасах.

— Я пошлю с вами роту солдат, — тут же пообещал консул, обрадовавшись, что может предложить хоть какое-то содействие. — Вам могут потребоваться слуги, так что я дам вам проверенных людей.

Поднявшись, Кэссиди протянула лорду Джеффри руку.

— Военный эскорт я приму, а слуги у нас есть собственные, — сказала она. — Простите, если была резка с вами. У нас очень дружная семья, и когда кто-то попадает в беду, все остальные спешат ему на помощь.

— Может быть, мне все же удастся отговорить вас от этого путешествия? — спросил лорд Джеффри.

— Нет. Я хочу, чтобы наша семья вновь оказалась вместе. Мы с Уорриком не остановимся, пока не соберем всех под одной крышей.

Уоррик с улыбкой посмотрел на тещу.

— Вам лучше согласиться с нею, лорд. В нашей семье все поступают именно так.