Обвенчанные дважды

33

Прошла неделя с тех пор, как родители Майкла уехали в свое поместье. Майкл почти все время проводил в городе и возвращался лишь поздно вечером, а иногда и ночью. Они всегда спали вместе, и Мэллори стоило большого труда не рассказать ему о ребенке. Но пока она решила молчать.

Сегодня, как всегда, Мэллори пребывала в одиночестве. Стоя у окна, выходящего на улицу, она следила взглядом за проезжавшими каретами, надеясь, что одна из них подъедет к дому и из нее выйдет Майкл. Но, увы…

Поужинав, Мэллори пошла в библиотеку, перелистала несколько книг и отправилась спать, размышляя о своей одинокой жизни. И все же это было не то безысходное одиночество, от которого она страдала в Каире в доме родного отца.

Мэллори уже переоделась на ночь, как вдруг испытала странное чувство. Сначала она подумала, что ей показалось, но нет — внутри ее что-то шевельнулось.

Ребенок! Это шевелился ее ребенок!

В радостном возбуждении она накинула старый голубой халат и пошла в кабинет, который ей отдал Майкл. Сев за стол, она взяла перо, собираясь написать письмо кузине Фиби. Ей хотелось поделиться с кем-нибудь своей радостью.

Письмо было почти закончено, когда через раскрытую дверь до Мэллори донеслись голоса. «Наверное, приехал Майкл и разговаривает со слугами, — подумала она, сбегая вниз по лестнице. — Как хорошо, что сегодня он вернулся не слишком поздно и можно его наконец обрадовать!»

Голоса слышались из гостиной — Майкл разговаривал с дворецким.

В халате, с распущенными волосами, Мэллори буквально влетела в гостиную.

— Майкл, — крикнула она, — произошло… — И застыла на месте.

На диване сидел ее муж рядом с женщиной невиданной красоты. В комнате были еще люди, но она как завороженная смотрела на мужа.

— Майкл, — проговорила леди Саманта, смерив Мэллори презрительным взглядом, — что это за женщина? Она явно не служанка, иначе не обращалась бы к вам столь фамильярно. И что на ней за платье? Такое носили лет десять назад. Если это ваша милашка, то долгое пребывание в пустыне не лучшим образом повлияло на ваш вкус!

У Мэллори дрожали губы, но она гордо подняла голову, бросив на леди Саманту испепеляющий взгляд. Ее унизили, и она этого не потерпит.

— А вы кто такая? — спросила она угрожающе.

— Майкл, — сказала леди Саманта, скривив губы, — надеюсь, вы не позволите, чтобы ко мне обращались подобным образом?

Поднявшись с дивана и слегка пошатываясь, Майкл подошел к Мэллори.

— Признаюсь, я выпил лишнего, но все не так, как ты думаешь, Мэллори! Мы с друзьями сидели в клубе, и вдруг слуга сказал, что на улице в карете сидят дамы и просят нас спуститься.

Мэллори с тем же выражением негодования спокойно произнесла:

— И ты привез их сюда…

— Но это мои друзья.

— Ты не сказал своим друзьям о моем существовании?

В ее голосе не было осуждения, только скрытая боль.

— С какой стати он должен был говорить? — вмешалась леди Саманта. — С такими женщинами, как вы, не знакомят людей нашего круга.

Саманта попыталась положить руку ему на плечо, но он отшатнулся.

— Не будем объясняться при посторонних, Майкл. Я буду в своей комнате.

И Мэллори вышла, не взглянув на гостей.

— Откуда у вас эта красавица, Майкл? — вскочил с кресла лорд Грассом. — Если она вам не нужна, я беру ее! Где вы прятали ее все это время?

Однако, встретившись глазами с Майклом, он попятился и шлепнулся на свое место.

Майкл с отвращением смотрел на этих людей, которых считал когда-то своими друзьями. Отныне у него с ними нет ничего общего. Как он ни пытался вернуться к прежней жизни, ничего не получилось. Значит, так тому и быть!

— Вон из моего дома! Все! Вы даже не в состоянии разобрать, когда с вами говорит настоящая леди. Ни один из вас не стоит ее мизинца! Мэллори — моя жена.

В комнате воцарилось неловкое молчание. Наконец леди Саманта не выдержала:

— Жена? Но мне никто не говорил, что вы женаты.

— Я должен был сказать вам об этом, Саманта. Но не хотел. Она не такая, как мы, черствые и циничные. Вы оскорбили ее, Саманта, а я оказался трусом и промолчал.

— Майкл, а как же я? Ведь вы дали мне понять, что мы поженимся. Я ждала вас! И что же теперь? — вскричала леди Саманта.

Все еще не протрезвев до конца, Майкл покачал головой. Теперь он видел перед собой лишь жесткий взгляд Мэллори.

— Скажу, что надо было прислушаться к словам старой цыганки. Все, что она предсказала, сбылось. Так что приношу свои извинения.

Он подозвал дворецкого и внятно произнес:

— Вывести всех вон из дома.

Мэллори вызвала горничную и велела принести с чердака свой старый чемодан. Во взгляде горничной читалась жалость, от которой было не менее больно, чем от оскорблений леди Саманты.

— Приготовьте карету, и пусть кто-нибудь придет за моим чемоданом. Я уезжаю.

— Слушаюсь, миледи. — Горничная вышла, и Мэллори закрыла лицо руками, чтобы не разрыдаться.

Она даже не взглянула на Майкла, вошедшего в комнату в тот самый момент, когда она торопливо заталкивала вещи в чемодан.

— Ты не уедешь! — сказал он, прислонившись к двери.

Она не сразу ответила, печально глядя на него.

— Я все равно уеду, Майкл. Я пыталась не мешать тебе, не нарушать твой привычный образ жизни, думала, тебе надо время, чтобы привыкнуть ко мне. Но я не знала, что ты способен на хладнокровную жестокость. Сегодня ты унизил меня.

И себя тоже.

— Все совсем не так. Я же сказал тебе, что выпил лишнего в клубе.

— Желаю тебе тяжелого похмелья. Он опустился на кровать. В голове наконец прояснилось.

— Я тебя не пущу!

— Мне очень жаль, но это тебе не удастся.

— Мэллори, прошу тебя, не уходи!

— Ты хочешь, чтобы я осталась и твои друзья издевались надо мной? Чтобы я стала мишенью для их плоских шуток? Ты плохо меня знаешь. У меня никогда не было настоящего дома, и я надеялась, вернее, мечтала, что мы вместе создадим свой очаг. Но сегодня я поняла, что моя мечта неосуществима.

Майкл попытался обнять жену.

— Я очень виноват, но, поверь, я не хотел причинить тебе боль. Все произошло случайно.

— Верю. Но ты предпочитаешь проводить время с друзьями в клубе, а не со мной.

— Я пытался вернуться к прежнему образу жизни, но оказалось, что это невозможно. Я стал другим, а мои друзья не изменились. Теперь у меня нет с ними ничего общего.

— А у меня — с тобой.

— Мэллори, попытайся меня понять!

— Я пытаюсь. Друзья тебе надоели, со мной тебе скучно, теперь ты ищешь чего-то нового, чтобы заполнить свою жизнь. Разве не так?

— Нет! Совсем не так! Он больно сжал ее плечо.

Мэллори вырвалась, закрыла чемодан, застегнула кожаные ремни и направилась к выходу.

— Я подожду в карете, пока принесут чемодан.

— Куда ты едешь?

— Я напишу тебе.

Майкл смотрел ей вслед и понимал, что бессилен что-то изменить. Слишком поздно. И только сейчас он осознал, что не может без нее. И в то же время — не может ее удержать.

Мэллори села в поджидавшую карету. В глубине души теплилась надежда, что Майкл побежит за ней, но его не было видно, и она, откинувшись на кожаную спинку, сказала кучеру:

— Мы едем в Равенуорт.

Когда они оказались у ворот величественного замка, солнце уже клонилось к закату. Кэссиди срезала в саду цветы. Увидев карету, она бросилась навстречу.

— Какой сюрприз, дорогая! Как жаль, что вы не предупредили о своем приезде и я не подготовилась. А где же Майкл?

— Я приехала одна, — ответила Мэллори, опустив голову.

— С ним что-нибудь случилось?

— Нет, с Майклом все в порядке. Я просто… Дело в том, что… Я не знала, куда мне деваться… И приехала к вам.

Кэссиди велела кучеру принести чемодан.

— Ничего не надо говорить. Вы — у себя дома. А сейчас необходимо отдохнуть.

Мэллори упала ей на грудь.

Она очнулась от того, что кто-то прикладывал ей ко лбу мокрое полотенце, и увидела склонившееся над ней лицо Кэссиди.

— Простите, что причиняю вам беспокойство, — сказала она.

— Не надо слов, дорогая. Мой сын знает, что вы ждете ребенка?

— Нет, — ответила Мэллори, даже не удивившись, что герцогиня разгадала ее тайну.

— Понимаю.

— Вы не скажете ему?

— Нет. Вы сами ему обо всем расскажете. — Кэссиди направилась к двери. — Когда вы ели в последний раз?

— Не помню, кажется, вчера.

— Отдыхайте, я что-нибудь принесу. Теперь вам надо есть понемногу, но часто. В вашем положении это очень важно.

Мэллори сжала ее руку.

— Майкл ни в чем не виноват. Он… Просто он не любит меня.

Впервые в жизни Кэссиди рассердилась на сына.

— Он так сказал?

— Нет, он не произносил этих слов, но я все поняла. Все дело — в ребенке. Я знаю, как важно ему иметь наследника рода Винтер.

Она вытерла заплаканные глаза.

— Но я хочу вам сказать, что никогда не брошу своего ребенка, как бросили меня родители. Это — мой ребенок, а не только Майкла.

Кэссиди закрыла глаза, так больно пронзили ее слова Мэллори.

— Меня не касается, что произошло между вами. Хочу только сказать, что этот дом — в такой же степени ваш, в какой и Майкла. И если вы не захотите видеть Майкла, мой сын больше не переступит порог этого дома.

— Вы так великодушны!

— Отнюдь. По правде говоря, я чувствую себя очень одинокой с тех пор, как Эрриан и Уоррик уехали с детьми в Шотландию.

— Вы, наверное, осуждаете меня?

— Нисколько. Именно о такой жене для сына я всегда мечтала. Вам трудно в это поверить, но я вас прекрасно понимаю. Когда-то Рейли был таким же, как Майкл. Поэтому не отчаивайтесь. Надо только не терять надежду. Если есть любовь, все обойдется, а я уверена, что Майкл вас любит.

— Мне кажется, это не любовь, а что-то другое. Но мне бы не хотелось его огорчать. Если будет оказия, не могли бы вы написать ему, что я здесь? Я буду вам очень благодарна.

— Непременно.

Мэллори в изнеможении закрыла глаза.

— Пожалуй, я немного отдохну.

Кэссиди придвинула стул к кровати, села и долго смотрела на Мэллори, чье лицо даже во сне было отмечено печатью страдания. «Бедная девочка! — думала Кэссиди. — Ей сейчас так же тяжело, как было мне, когда мы с Рейли поженились и я мучительно сомневалась в его любви».

Она встала и пошла искать мужа, чтобы сообщить ему важную новость, — отныне Майкл не просто их сын. Он — мужчина, несущий бремя ответственности за род Винтер.

Майкл, проснувшись, побежал вниз, но карета, в которой уехала Мэллори, еще не вернулась. Он не находил себе места, снова и снова перебирая в памяти каждое слово вчерашней драмы. А если с ней что-нибудь случилось? Наконец карета приехала.

Он кинулся к кучеру:

— Куда вы отвезли леди Мэллори?

— В Равенуорт, милорд.

— Как она себя чувствовала? Она… — Он осекся, сообразив, что разговаривает со слугой.

— У меня для вас письмо от его светлости, милорд. Герцог Рейли приказал вручить его вам лично.

И кучер достал из кармана ливреи конверт.

Письмо от отца! Майкл кинулся в кабинет и, сорвав гербовую печать, вынул из конверта записку:

«Майкл! Сообщаю тебе, что Мэллори благополучно прибыла в Равенуорт. Пишу по ее просьбе, чтобы ты не волновался. Они с твоей матерью очень подружились. Я полюбил Мэллори, как дочь. Надеюсь в скором времени получить от тебя весточку».

Майкл сбежал вниз.

— Быстро собери мой чемодан. Я еду в Равенуорт! — крикнул он Уильяму.

— Сейчас, милорд.

— Поживей, Уильям! Я отправляюсь сию же минуту.

На стук Кэссиди дверь отворила улыбающаяся Мэллори. Две горничные внесли в комнату ворох одежды.

— Я попросила сшить что-нибудь удобное для будущей мамы, — сказала Кэссиди, выкладывая на постель одно за другим голубые и розовые платья. — Это, по-моему, как раз то, что нужно! Голубое очень пойдет к вашим волосам.

Мэллори потрогала нежную, воздушную ткань.

— Какое красивое! И как замечательно сшито — ничего не будет заметно.

— Я хотела сделать вам сюрприз. Ведь на свадьбу я вам толком ничего и не подарила. А когда родится ребенок, мы поедем в Лондон и обновим весь ваш гардероб.

Мэллори дотронулась до живота.

— Я все время слышу, как он бьется.

Кэссиди сияла от счастья.

— Вы даже не представляете, что означает для меня появление нашего малыша в этом доме. Дети Эрриан — замечательные крошки, я их очень люблю, но они воспитываются в шотландских традициях, что совершенно естественно. А этот ребенок будет Винтер!

— Надеюсь, родится мальчик. Мне кажется, Майклу очень хочется иметь сына.

— Так же, как в свое время его отцу, — вздохнула Кэссиди. — Жаль, что я не родила ему нескольких детей!

— Но вы же родили сына и дочь?

— На самом деле Эрриан — дочь моей сестры и сводного брата Рейли. Но для нас она так же дорога, как и Майкл.

— Я бы ни за что не подумала, что вы — не родная мать Эрриан! — воскликнула Мэллори и, задумавшись на мгновение, тихо спросила: — Вам кажется, он приедет?

— Приедет? Конечно! Не сегодня, так завтра.