Очарованная

Глава 13

Личность Колина Мерфи была окутана тайной. Мало того, что профессии телохранителя международного класса сопутствовала атмосфера секретности, он, ко всему прочему, жил — один! — в доме с четырнадцатью комнатами, из которых мебелью он обставил только пять. И ни в одной не было ничего лишнего — лишь самое необходимое: ни каких-либо украшений на стенах, ни безделушек. Ничего, что говорило бы об интересах и увлечениях хозяина.

Дом — архитектурное чудо — выглядел новостройкой, а вопиющая аскетичность обстановки заставила Лулу предположить, что Мерфи живет здесь недавно. И каково же было ее изумление, когда она узнала, что особняк построен шесть лет назад и именно тогда Мерфи поселился в нем.

Дом, на ее взгляд, был начисто лишен уюта, хотя обладал в этом смысле безграничными возможностями. При виде только одной хозяйской ванны у нее глаза на лоб полезли. Да за такой простор для туалетных принадлежностей Софи полжизни отдала бы! Сама Лулу с вожделением рассматривала классную двухместную душевую кабину. Никогда еще она не нуждалась так в целебной ванне, чтобы восстановить силы. Взвинчена она была до предела.

Лулу проследила взглядом за бутылкой шабли, которую Мерфи отставил в сторону. От предложенного им бокала вина она отказалась скорее по привычке, чем из каких-либо иных соображений. Лулу никогда не пила спиртного, но сейчас ей пришло в голову, что несколько глоточков, возможно, помогли бы ей успокоиться и взбодриться настолько, чтобы высидеть ужин. После устроенной для нее Мерфи экскурсии по дому Лулу добрых четыре часа удавалось ловко избегать его. Закрывшись в спальне для гостей — единственной на втором этаже меблированной комнате, — она включила свой лэптоп и принялась за сочинение очередной лунной сказки. Это занятие чудесным образом отвлекало ее от реальности. Целых двести сорок восхитительных минут все в мире было спокойно. Ни сумасшедшего маньяка. Ни Мерфи.

Пока он сам не постучался к ней, чтобы позвать на ужин.

Лулу уже было приготовилась к поглощению еды из полуфабрикатов за ультрасовременной, ультра безличной кухонной стойкой. Такое вполне по силам любому мужчине. Но Мерфи оказался настоящим Бобби Флэем[13]. На ужин ждал окунь с чесночным рисом. Блюдо с превосходным гарниром распространяло дивный, просто роскошный аромат, получше запаха коричных булочек Жан-Пьера, а выглядело так красиво, что было жалко есть. Мерфи постарался на славу: даже установил маленький столик в центре кухни, где, между прочим, имелся эркер, откуда открывался живописный вид на окружавший дом лес.

Ей предстоит проверка в реальных условиях. Ей предстоит провести ночь бок о бок с великолепным, опасным красавчиком. «У вас есть презерватив?» — внезапно всплыло в памяти.

Страшно смущаясь, Лулу сцепила руки на коленях и откашлялась.

— Знаете, я подумала и все-таки решила, что немного вина мне не повредит.

Губы Мерфи чуть изогнулись, и он наполнил ее бокал до середины.

— Полчаса назад мне звонила Софи. С ней связался тот агент федеральной службы, о котором я вам рассказывал.

Лулу потянулась к бокалу, чувствуя, как бешено колотится сердце.

— Почему с Софи? Почему не с вами?

— Так сложились обстоятельства. Дело в том, что через неделю все должно закончиться, — закрыл тему Мерфи.

Через неделю. Ведь можно же как-то пережить это безумие, защиту Мерфи двадцать четыре часа в сутки в течение одной крохотной недельки? Лулу оторвала взгляд от его красивого лица и отпила вина, чтобы проглотить кусок, который не шел в горло. Хотя еда вызывала аппетит. Как и Мерфи. «Не вспоминай о том грешном, восхитительном поцелуе».

— Это не значит, что нам не нужно соблюдать предосторожности. — Он взял вилкой рис. — Мне бы хотелось, чтобы вы еще раз рассмотрели возможность отмены всех ваших выступлений. Это значительно облегчило бы задачу.

— Вам — может быть. — Лулу вонзилась вилкой в рыбу, такую мягкую и ароматную. Приготовленный Мерфи деликатес и магазинные рыбные палочки — все равно что небо и земля! — Что касается меня, то я не могу позволить себе терять заработок. К тому же меня ждут сорок пять детей с родителями, и мне не хотелось бы их разочаровывать. Мерфи, жуя, вопросительно вскинул бровь.

— В пятницу вечером я еду на празднование Хэллоуина. Мне заказали лунную сказку для двух первоклашек. Я назвала ее «Кошмар в городе страха». Еле-еле придумала игры к этой интерактивной сказке. Эстафета с глазными яблоками всех здорово позабавит. — Лулу хихикнула. Нужно будет добежать до партнера, не уронив с ложек жуткие резиновые глазные яблоки. Успех обеспечен. — Короче говоря, дети на меня рассчитывают. Вы не представляете, что это такое, но… — Ледяной взгляд Мерфи заставил Лулу прерваться на полуслове. Все длилось не больше доли секунды, но ей показалось, словно ее обдало пронизывающим холодом арктического ветра. Снова пригубив из своего бокала, Лулу занялась рыбой. — Словом, я ничего не отменю. — Что это было?

Прежде чем она успела задать вопрос, Мерфи перевел разговор на другую тему:

— А остальные дни недели?

— В четверг выходной. С завтрашнего дня и до среды я работаю в «Карневале». По шесть часов: с двенадцати до шести вечера. — Лулу беспокойно заерзала под пристальным взглядом Мерфи. — Если вам не хочется меня возить, я могу вызвать такси.

— Вы по-прежнему не понимаете. Я не выпущу вас из поля зрения, принцесса.

Лулу все поняла. Она не глупая. Просто нервничает.

— А сегодня вечером?

— А что сегодня вечером?

— Вы сказали, что не выпустите меня из поля зрения. Мы что, будем спать в одной спальне?

Темные глаза Мерфи весело заблестели. Возможно, оттого, что у нее дрогнул голос. Лулу уже приготовилась выслушать комментарии в стиле Софи. Она бы не стала винить Мерфи, вздумай он над ней подшутить. Она и правда смахивала на какое-то пугливое ископаемое. «Боже мой! — вдруг отчетливо осознала Лулу, — а ведь я такая и есть».

— Укладывать вас к себе в постель я не собирался, — ответил Мерфи, убив ее официальным тоном и таким же выражением лица. — Но если от этого вы почувствуете себя в большей безопасности…

— Нет-нет. — Лулу казалось, будто она балансирует на краю пропасти: она играла с огнем, и ее сердце бешено билось. Кровь горячей волной бросилась ей в лицо. Она четко осознала, что заставило ее переехать к Мерфи. Она искала у него не только защиты от маньяка. Эта история ей до сих пор казалась совершенно невероятной. Ей прежде всего хотелось оказаться поближе к Колину Мерфи. Или, как выразилась Софи, почувствовать вкус к жизни и испытать вожделение. Последнее она никогда не испытывала по отношению к Терри. Да, были любовь и привязанность. Но все остальное было недостижимо.

Мерфи разбудил в ней неведомую до сих пор часть ее существа, страстную и свободную, которая была запрятана где-то в глубине ее такой скованной условностями натуры. Было бы проще списать «грязные танцы» и поцелуй на диване на действие наркотика. Но поцелуй на променаде развеял все сомнения. Лулу влю-би-лась в невероятно сек-са-пиль-но-го Колина Мерфи. Когда она спрашивала его о том, в каких комнатах они будут ночевать, ее голос сорвался не от страха — он был полон надежды.

Однако его ответ, как она и подозревала, разочаровал ее: Мерфи рядом с ней удерживал только долг. «Наверное, это к лучшему, — думала Лулу. — В качестве спутника жизни он совсем не годится».

Так ли?

На протяжении всего ужина странная реакция Мерфи в ответ на ее слова о нежелании разочаровывать детей не выходила у Лулу из головы. В чем тут дело? Может, в детстве он был обделен родительским вниманием как раз тогда, когда в нем очень нуждался? Или сам, уже взрослый, бросил кого-то на произвол судьбы — племянника, знакомого, сына в конце концов?

Мерфи, по мнению Лулу, и так не очень разговорчивый, ел молча, хотя держался приветливо. Прежде чем убрать тарелки, он подлил ей вина в бокал. Когда же дело дошло до салата из цикория и яблок, у Лулу составился довольно длинный список вопросов и замечаний.

— Спасибо за ужин, — поблагодарила она. ища повод ненавязчиво продолжить разговор. — Было очень вкусно. Вы потрясающе готовите.

— Спасибо, на здоровье. Обе мои матери любили готовить. Боюсь, я не много от них унаследовал.

Две мамы? Желая разгадать тайну Колина Мерфи, Лулу ухватилась за эту тоненькую ниточку.

— Вив тоже так делает, — заметила она, поддевая вилкой листик цикория. — Подает салат после основного блюда. Очень по-итальянски.

— Я вырос в итальянской семье.

— Правда? — Сюжет усложняется. — А я по вашему имени заключила, что вы ирландского происхождения.

— Верно.

Лулу ждала от него продолжения. Но тщетно: Мерфи только сделал глоток вина. Фу ты!

— Так вы… приемный сын? Мерфи кивнул.

— Но сохранили свою фамилию. Снова кивок.

Ох ты Господи! С ним говорить все равно что с пнем. Правда, очень привлекательным пеньком, но тем не менее… Заинтригованная, Лулу отодвинула в сторону салат и сосредоточила внимание на своем таком скрытном собеседнике напротив. Приятно было отвлечься от собственных проблем на что-то другое.

— Так как же имя ваших приемных родителей?

— Мэнни и Роза Богарт. Предвидя ваш вопрос о братьях и сестрах, сразу скажу: родных нет, но есть один названый брат — Джо Богарт. Тот самый агент ФБР, о котором я вам рассказывал.

Вот оно что! Теперь ясно, отчего слово агента для Мерфи свято, как Евангелие. Судя по тому, с какой теплотой Мерфи отзывался о Богартах, он их любил, особенно своего брата. Открытие, что у Мерфи есть близкие, которых он любит и которые, без сомнения, любят его, оказалось Лулу очень приятным. До этого он ей казался одиноким и нелюдимым.

Мерфи поднялся, чтобы убрать со стола, и Лулу бросилась было помогать ему, но он, взяв тарелки у нее из рук, направил ее в гостиную со сводчатым потолком. Эта комната Лулу очень понравилась: камин, телевизор с большим экраном. Обстановка.

— Мне нужно всего три минуты, чтобы загрузить тарелки в посудомоечную машину, — сказал он. — Вы моя гостья. Возьмите вино и отдыхайте спокойно.

Лулу действительно смертельно устала — и физически, и эмоционально, — к тому же немного опьянела. Коричневый кожаный диван выглядел чертовски соблазнительно.

— Я захватил с собой несколько дисков из вашей коллекции, — сообщил Мерфи, ополаскивая столовые приборы. — Подумал, сегодня вечером мы с вами можем посмотреть фильм.

— Замечательно, — невнятно промямлила Лулу, завороженно глядя на его сильные руки. Снова и снова она прокручивала в голове, как магнитофонную запись, ту сцену, когда эти длинные, изящные пальцы вошли в ее волосы, удерживая ее голову во время поцелуя, который заставил ее позабыть обо всем на свете. Целовался Мерфи отлично. Он был просто чемпионом по поцелуям. Ему за это можно было смело вручить главный приз, несмотря на то что этот поцелуй на променаде оказался всего лишь игрой на публику. Подумать только! А если бы этот поцелуй был искренним, страстным порывом, идущим из глубины сердца? Представляю, какой он в постели.

— С вами все в порядке? Лулу вздрогнула. — Что?

— У вас покраснело лицо.

— Я горю. То есть мне жарко. Это от вина. Все нормально. Это просто остаточные явления. Ерунда.

Мерфи улыбнулся.

— Может, вам стоит присесть?

«А может, мне уже хватит думать о том, что у тебя в штанах». Выдавив из себя слабую улыбку, Лулу с мочалкой для мытья посуды яростно набросилась на сковороду, а Мерфи, сполоснув приборы, сложил их в корзину посудомоечной машины. Лулу никогда не понимала, какой прок от этого агрегата — все равно ведь тарелки приходится сначала отскребать — и предпочитала мыть посуду по старинке. Да и посудомоечной машины у нее отродясь не было. «Интересно, — подумала она, — машина прилагалась к дому, или Мерфи сам ездил за ней в магазин электротоваров?» Она попыталась, но так и не смогла представить себе Мерфи, вступившего в дискуссию с напористым продавцом. Скорее всего он искал ее в Интернете, сидя за компьютером — той фантастической машиной, которая стояла у него в библиотеке. Вот это больше похоже на правду. Одно нажатие клавиши — и покупка сделана. Мебели у него кот наплакал, а вот разных хитрых электронных приспособлений как пить дать полным-полно.

Мерфи искоса взглянул на Лулу:

— Вы еще здесь?

— Можно задать вам вопрос?

— Опять?

По блеску в его глазах Лулу поняла, что он шутит, и потому с улыбкой продолжила:

— Зачем вы приобрели такой большой дом?

— Вложение средств.

Вложение средств? И все? Вот так просто? Задавшись целью узнать об этом человеке как можно больше, Лулу забыла об уютном диване и принялась протирать стойку.

— Вы были женаты?

— Нет.

— А собирались когда-нибудь жениться?

— Нет.

Значит, либо боится брать на себя обузу, либо еще не встретил женщину своей мечты. Хм.

— У вас есть дети?

— Нет.

— А вам когда-нибудь хотелось их завести? Пауза.

Фу ты! Лулу повесила мокрое полотенце на край мойки и вымыла руки.

Мерфи закрыл посудомоечную машину и нажал кнопку.

— Мы живем в греб… простите, таком испорченном мире, — наконец проговорил он. — Зачем увеличивать число несчастных, производя на свет детей?

Несмотря на грубость, его ответ должен был бы заставить Лулу запрыгать от счастья: Мерфи не хотел детей. Просто подарок судьбы. Сексуальный, умный мужчина, к тому же лишенный стимула продолжения рода. Однако сквозившая в его голосе усталость заставила Лулу повременить с ликованием.

— Ваш ребенок мог бы поучаствовать в переустройстве этого мира.

Мерфи взял бокалы для вина и направился к дивану.

— Переустройство всегда сопряжено с риском.

Лулу последовала за ним, ломая голову над его словами. Она развязала шнурки, сбросила кроссовки и устроилась с ногами на другом конце дивана.

— Так вы не хотите детей из опасения, что ваш сын или дочь могут каким-то образом пострадать? — Неужели он такой паникер? Не может этого быть. Кто угодно, но только не вооруженный специалист по обеспечению безопасности.

— Это нечто большее, чем выбитый зуб или ссадины на коленках, принцесса.

— Разумеется. — У Лулу сразу словно из рога изобилия стали возникать в голове всякого рода страхи и опасения, которые свойственны, наверное, всем родителям. — Вдруг ребенок, катаясь на велосипеде, попадет под машину? Вдруг его похитят? Вдруг он станет жертвой педофила? — Лулу передернуло от ужаса. Как ни старайся об этом не думать, а такие вещи действительно случаются.

— А вдруг ребенок попадет под перекрестный огонь? — продолжил Мерфи, одерживая верх над Лулу в игре «А вдруг». Его левый глаз начал судорожно подергиваться. — А вдруг дочь окажется погребенной в сточной канаве или утонет во время наводнения? А вдруг сын погибнет от голода во время политического кризиса?

Мерфи умолк, и Лулу осознала, что сидит с широко распахнутыми от ужаса глазами. Она ничего не могла с собой поделать. Нарисованные Мерфи чудовищные картины ввели ее в ступор. Массируя грудь, в которой засела тупая боль, Лулу заглянула ему в глаза и увидела там тревогу.

— А ведь вы ничего не выдумываете. Вы все видели воочию. Мерфи опустил глаза и сделал большой глоток вина.

— Странно, что у нас с вами, черт побери, зашел об этом разговор.

— Я спросила, не хотелось ли вам завести детей.

— Из меня вышел бы никудышный отец, — сказал Мерфи, сопроводив свои слова язвительной усмешкой. Он отставил бокал в сторону. — Давайте закроем эту тему. — Он взял пульт дистанционного управления и нажал на кнопку.

Лулу не могла с ним согласиться. Ей показалось, что из Мерфи вышел бы чудесный отец. Он был умным, терпеливым и заботливым человеком, несмотря на то что по долгу службы вынужден был носить пистолет и, несомненно, участвовать во всяких схватках. Сердце Лулу наполнилось теплым чувством к этому человеку. Ей так и хотелось полюбопытствовать еще, как и почему он стал свидетелем столь ужасающих трагедий, но он ясно дал понять, что разговор окончен.

Лулу взглянула на экран. Огромный сверх-четкий, ультра дорогой плазменный экран. «Приключения Робин Гуда». Классика кино. Она не пожалела денег на специальный, коллекционный выпуск DVD со всяческими техническими ухищрениями. Мерфи, наверное, привлек приключенческий сюжет, тогда как Лулу покорила история любви Робина и Мэриан. Прежде чем набраться храбрости и бросить взгляд на хозяина, пока идут титры, Лулу спросила:

— Колин?

— Да?

— Двигайтесь ко мне.

Мерфи настороженно оглянулся. Лулу закатила глаза.

— Ну хорошо, я сама к вам подвинусь. — Она села рядом и обвила его руками. — Только не волнуйтесь. Мне просто показалось, что вам будет хорошо, если я вас обниму.

Мерфи выдохнул и усадил Лулу себе на колени.

— Если кому-то и нужно утешение, киска, то это вам. За вами гоняется ополоумевший гангстер.

— Я не боюсь. Ведь вы настоящий профессионал, правда? Мерфи улыбнулся.

— Да. — Поглаживая Лулу по голове, он откинулся на спинку дивана и погрузился в молчание. Оба, казалось, сосредоточились на экране.

Лулу старалась не обращать внимания на пульсацию у себя между ног, превозмогая необоримое желание поднять голову и приблизить свое лицо к Мерфи, чтобы еще раз почувствовать, как здорово он умеет целоваться. Она уверяла себя, что хотела всего лишь успокоить его, а не анализировать свои возрастающие не по дням, а по часам сексуальные потребности.

Она заставляла себя следить за происходящим на экране — за Робином и Мэриан, мятежником и молодой девицей, — но ее мысли кружились вокруг другого сюжета — Лулу и Мерфи, принцессы и телохранителя. Разморенная от тепла его нежных объятий и шабли, Лулу прикрыла глаза и дала волю своему воображению. Что ж, раз ничего другого не предвидится, то хоть помечтать.

— Проснись и пой, Руди, поздравляю тебя, ты влюблен.

Руди не шелохнулся. Он не поморщился, не нахмурился, не рассмеялся — просто безмолвно воззрился на Софи, услышав ее слова, которые, словно бомба, угодили ему в самое сердце. Задержав дыхание, он молча ждал, когда же грянет взрыв. Несколько месяцев назад Руди признался Афии, что его влечет к Жан-Пьеру, и она тогда сказала то же самое. Да, это определенно было головокружительное чувство, которое заставляет парить над землей и которое большинство называют влюбленностью. Но все-таки не совсем. Чувство Руди было более глубоким, более трагичным и более пугающим.

Брошенная Софи бомба привела его в ужас.

Руди не выбрал бы Софи поверенной своих сердечных тайн. Но к Афии в настоящий момент доступ ему был закрыт, а гостья вошла к нему в комнату как раз когда он силился укротить свои разбушевавшиеся эмоции с помощью бутылки мерло и прослушивания запущенных на полную катушку лучших хитов «Аббы». Он все не мог забыть, как вошедшая в раж Лулу обрушилась на Жан-Пьера. Руди тогда захотелось причинить ей такую же боль, какую она причинила его другу, ударить ее. Руди никогда не повышал голос на женщин. Ни по какому поводу. Но на сей раз еле сдержал свою ярость, и то лишь потому, что знал, в каком ужасном состоянии находится Лулу.

Но было и другое, что терзало Руди: его грудь пронзила резкая, острая боль, так что ему вдруг на долю секунды почудилось, будто в его артерию попал тромб. В первый раз он видел Жан-Пьера по-настоящему расстроенным, и это зрелище довело его почти до обморочного состояния. Ему хотелось только одного — утешить друга. Неимоверные физические страдания Руди, вызванные душевной болью партнера, подействовали на него разрушительно.

И он испытал несказанное облегчение, когда Жан-Пьеру позвонили из «Рубиновых лодочек» и сообщили о ЧП, связанном с гардеробным кризисом, и потерявшем из-за этого самообладание трансвестите. А когда Софи вызвали в «Карневале» кого-то подменить, Руди и вовсе возблагодарил судьбу за возможность побыть в одиночестве и дать волю своим чувствам.

Однако Софи вернулась на час раньше, застав его в тот момент, когда бутылка была уже на три четверти пуста, а припев песни «Дай мне шанс» прослушан до середины. Она тут же приступила к нему с расспросами и не отстала до тех пор, пока он не выложил ей все как на духу. Руди понимал: как только он признает правдивость ее слов, которые прогремели для него как гром среди ясного неба, жизнь его разобьется вдребезги.

— Отрицая очевидное, ты ничего не изменишь, — сказала Софи, как будто прочитав его мысли. — Но ты можешь принять все как есть и жить дальше — с сексуальным, талантливым партнером, у которого, от себя добавлю, к тому же золотое сердце. Это преданный друг, готовый костьми лечь ради исполнения твоей мечты. Ты хоть знаешь, как тебе повезло?

Вопрос недели.

— Да, я знаю, как мне повезло. — В этом-то и заключалась проблема. Жан-Пьер и их с ним отношения казались слишком хорошими, чтобы быть правдой. После долгих лет беспорядочных связей Руди направил всю энергию на то, чтобы развернуть свою жизнь на сто восемьдесят градусов. Шесть месяцев, гора книг из серии «Помоги себе сам», и — бах! — появился Жан-Пьер. Все оказалось чертовски просто. А так просто ничего не бывает. И вот дело усложнилось: Руди угораздило влюбиться в этого человека.

БАБАХ!

— Вот черт!

Софи негодующе выдохнула и выхватила у Руди из руки бутылку.

— Да чего ты все куксишься?

— А чего ты все злишься? — Руди следил за тем, как Софи наливает себе в бокал вино, радуясь возможности переключиться на чужие проблемы.

— Потому что жизнь у меня дрянь! — Она со стуком поставила бутылку на стол и круто повернулась к нему. — Мне хватило ума поверить мужчине, который заливал, что любит меня, и обещал золотые горы. Мне уже почти тридцать, а до Голливуда как до Луны. Вместо того чтобы стоять на сцене или перед кинокамерой, я стою перед барабаном для ставок на тотализаторе. За моей милой сестренкой гоняется какой-то маньяк, а у меня руки связаны из-за какого-то arrogantemaiale, который считает меня видите ли красоткой».

Руди поднялся с кресла и обнял Софи, у которой из глаз хлынули слезы. Что такое arrogantemaiale, осталось для него тайной, но зато все остальное он отлично расслышал. Руди погладил Софи по спине, стараясь утешить, и его собственные печали отошли на второй план.

— Ничего с Лулу не случится, малыш. У нее есть Мерфи с Джейком. У нее есть мы. А что до остального, то до тридцати тебе еще два года, а до аэропорта Филадельфии рукой подать — всего один час. Если захочешь, можешь хоть завтра утром оказаться в «городе мишурного блеска»[14]. — Руди обнял ее за плечи и повел к дивану. — А теперь давай разберемся с тем козлом, который разбил твое сердце.

Грудь Мерфи сдавила боль. Он убеждал себя, что такова его реакция на сюжет Си-эн-эн о конфликте на Ближнем Востоке, который он только что посмотрел, и все остальные его переживания тут ни при чем. Он ведь освоил все виды боевой подготовки, участвовал в операции «Буря в пустыне», пережил не одну катастрофу, произошедшую как в результате природных катаклизмов, так и по вине людей. А потому такое испытание, как объятия Лулу, по сравнению с этим сущая чепуха. Он запросто устоит под ее натиском. Ему вовсе не хотелось оказаться в плену ее старомодных достоинств. Но вот страстного желания заняться с ней сексом, этого демона, он еще не одолел.

И доказательство тому — его восставший член. Он распалился, и в итоге эрекция мучает его уже — ох! — добрых три часа. Как только Лулу устроилась у него на коленях, его мускул любви ожил. К счастью, через десять минут после начала фильма Лулу уснула, и это спасло его от необходимости объяснять ей этот «казус».

Вот осел! Мысли Лулу были чисты, она и не думала его домогаться. Просто хотела утешить, поддержать в минуту его откровений. Мерфи до сих пор не мог понять, как это вышло. Никогда и ни с кем он не говорил о тех гуманитарных операциях, в которых участвовал. Но Лулу действовала на него странным образом. Когда она завела разговор о семье и детях, все у него внутри сжалось от какой-то новой, не известной ему до сих пор боли. Ему ли не знать всех рисков, которые таит в себе жизнь: ведь он потерял родителей. Он хорошо представлял себе тысячу разных бедствий, которые могут обрушиться на человека, и поэтому был уверен, что не смог бы пережить потерю жены и ребенка.

Но вот Лулу уснула у него на руках, и в течение ста двадцати минут — а именно столько длился фильм «Приключения Робин Гуда» — все в окружающем мире было спокойно.

Если бы за умение держать себя в руках раздавали награды, его сверхчеловеческие усилия сделали бы его счастливым обладателем парочки таких медалей — одной за то, что отнес Лулу в комнату для гостей, а не в свою собственную постель, а второй — за пережитое неудобство от упорно державшейся эрекции. Мастурбировать не годится. Объект его вожделения спал на втором этаже, прямо над ним. Холодный душ Мерфи уже испробовал, хотя, возможно, еще один — все его тело напружинилось от послышавшегося скрипа — ему не помешает.

Черт побери! Объект вожделения спускался по лестнице. Вот дьявол!

— Колин?

От звука ее подрагивавшего голоса сердце Мерфи затрепетало.

— Я здесь, — отозвался он. Забеспокоившись, что у Лулу опять случился приступ страха, Мерфи откинул одеяло, резко поднялся на постели и потянулся за своими «боксерскими» трусами. — Подождите! Я выйду через… — Он тихо втянул в себя воздух и поднял глаза, — через секунду. — Проклятие! Она стояла на пороге его спальни, в пижамных штанах и безразмерной футболке. А он сидел абсолютно голый.

Свет не горел, но в комнате работал девятнадцатидюймовый телевизор, освещавший его во всей его семидюймовой красе.

Ну вот! А теперь мисс Паинька, как ей бы следовало по всем правилам, должна с визгом выбежать из комнаты. Но Лулу не двигалась с места.

— Мне не спится.

— Мне тоже. — Ну же, остолоп! Надень трусы. Они у тебя в правой руке. Все, что тебе нужно, это наклониться и…

— Наверху слишком тихо, — проговорила Лулу, переминаясь с ноги на ногу, но не сводя с него глаз. — И темно. Я включила свет, но мое воображение…

— Да, чего-чего, а этого добра у вас полно. — Мерфи пришел в себя настолько, что одну ногу наконец продел в трусы.

— Я передумала. Я действительно буду чувствовать себя в большей безопасности, если мы… — Она скользнула взглядом по его смятой постели.

— Будем спать вместе? — Господи! Мерфи рывком натянул на себя трусы, прикрыв свое достоинство. Однако его огромный член выпирал из-под тонкой материи. Пожалуй, сидеть в чем мать родила было даже удобнее.

Лулу посмотрела на телевизор и, заламывая руки, спросила:

— Я не вовремя?

Ее слова позабавили Мерфи, и он чуть не рассмеялся. Но тут он сообразил, что звук у телевизора отключен, а экран со своего места Лулу видеть не может. Она подумала, что он смотрит порно. Прекрасно!

— Смотрю новости, чтобы быть в курсе. — Очнись же ты, Мерфи! Он натянул на себя чистую футболку и взял одну из четырех подушек. — Забирайтесь сюда. Я пристроюсь на полу.

— Я не могу вам этого позволить.

— Пустяки, я спал и в куда более суровых условиях, поверьте.

— Нет, я… правда. Мне неудобно сгонять вас с кровати. Я… — Лулу, взмахнув руками, вздохнула. — Дело вот в чем, несмотря на то что ваш дом находится в двух шагах от цивилизации, в этой сосновой роще я чувствую себя будто в какой-то глухомани. После звонка этого мерзкого типа мне немного не по себе. Завтра, я уверена, все наладится, но сейчас я… — Лулу потянула за край своей футболки, которая доходила ей до бедер. — Я не хочу спать одна. Я знаю, я навязываюсь.

— Ничего подобного. — Мерфи снова забрался в постель, натянул на себя одеяло и поманил Лулу. Он сможет, он выдержит. Спасаем женщин и детей. Спасаем женщин и детей.

Лулу залезла к нему в постель и устроилась рядом, крепко сцепив руки на груди.

— Я давно не спала с мужчиной. То есть в одной постели. То есть…

— Я понимаю, что вы хотите сказать. О Господи!

— Очень мило с вашей стороны. Мерфи закатил глаза.

— А вы и правда смотрите новости.

Взгляд Лулу был устремлен на экран, и Мерфи, медленно повернув голову, глянул на нее. Со спутанными волосами, с чистым, без косметики, лицом, она своим видом являла удивительное сочетание целомудрия и порока. Мерфи страстно хотелось поцеловать ее! Хотелось неторопливого, сочного и глубокого поцелуя. И не только поцелуя, но он не мог себе этого позволить. Ему даже думать об этом запрещалось. Ведь он «приятный человек».

Спасаем женщин и детей. Спасаем женщин и детей.

— Это у вас на воюющих мужчин такая реакция? Мерфи наморщил лоб.

— Что? — И только тут до него дошло, что Лулу заметила его эрекцию. Он посмотрел на экран, с которого не сходили картины боевых действий военных сил США. Глядя на них, ему и впрямь хотелось крикнуть «Ура!» (морской пехотинец навсегда остается морским пехотинцем), но все же военные сцены не какой-то там афродизиак. Мерфи не знал, как быть: сказать ей правду (то есть то, что возбуждает его она) или перевести разговор на другую тему.

— Расскажите мне о «Кошмаре в Страшном городе». Лулу повернула голову к Мерфи.

— Лучше расскажите мне о том, чем вы занимались до того, как стали телохранителем.

Их глаза встретились, и Мерфи, не в силах вымолвить ни слова, застыл, позволяя себе какое-то время наслаждаться теплом ее нежного взгляда.

— Служил в армии. В ЭГМП (ПСО).

— Это расшифровывается как…

— Экспедиционная группа морской пехоты (способная к проведению специальных операций).

— Звучит внушительно. — Мерфи промолчал, и тогда Лулу продолжила: — Что это значит? Что вы там делали?

Перечень был длинный и разнообразный. Мерфи выбрал из него несколько функций, намеренно выпуская такие вещи, как наземные операции устрашения и освобождение заложников.

— Поддержание мира, оказание помощи при бедствиях. Операции по обеспечению безопасности.

— Звучит благородно. — Лулу снова перевела взгляд на экран. — Вам приходилось стрелять из своего пистолета?

— Приходилось.

— И?..

Мерфи мысленно отступил на десять шагов назад. Соблюдение дистанции — необходимое условие. Соблюдение дистанции равносильно выживанию.

— Вы же не хотите знать подробности.

— То есть вы не хотите об этом говорить. — На телеэкране крупным планом показали кровавое месиво после взрыва бомбы, заложенной на обочине шоссе, и Лулу поморщилась.

Мерфи взял пульт управления и принялся переключать каналы в поисках какой-нибудь легкой комедии.

— Расскажите мне о «Кошмаре в Страшном городе». Что это за эстафета с глазными яблоками?

Лулу повернулась к нему лицом, подложив руки под щеку, и расцвела в улыбке.

— Это правда здорово.

Она описала ему эстафету, и Мерфи вынужден был признать, что, будь он десятилетним парнишкой, охарактеризовал бы эту игру именно этим словом — «здорово». Игра «Проход мимо скелета», как и «Паучий боулинг» казались не менее увлекательными. Откуда она только брала эти идеи? Но что больше всего поразило Мерфи, так это сама лунная сказка. Интерактивная, перемежающаяся с играми сказка заключала в себе идею, которую Лулу пыталась сделать понятной детям: насколько нелепы предрассудки и как прекрасно коллективное творчество. Пока она пересказывала ему сюжет, он, повернувшись к ней, внимательно слушал ее, до глубины души потрясенный ее энтузиазмом и богатством воображения.

— Когда-то давным-давно, в незапамятные времена в одном странном, жутком, волшебном городе под названием Страшный город жили-были колдуны и колдуньи. А еще Страшный город населяли летучие мыши и кошки, чудовища и мумии, упыри и привидения. Жуткие существа, большие и маленькие, — все они жили в Страшном городе. И все они в основном жили мирно. В основном.

— Но было там несколько смутьянов, — продолжала Лулу, выгибая брови. — Фрэнки Франкенштейн, ведьма Ванда, привидение Гас и скелет Скарлет. Однако почти никто не обращал на них внимания. Почти.

— И вот однажды эти ужасные смутьяны подняли ужасную смуту. Тогда в этот самый год великий волшебник вордорф из Страшного города почти отменил Хэллоуин. Почти. Это было самое страшное время в Страшном городе. И поэтому его прозвали Кошмар в городе страха.

Мерфи с улыбкой слушал, как Лулу разделит детей на четыре группы в соответствии с разными обитателями города. Каждая группа должна будет отзываться каким-то определенным образом всякий раз, как услышит упоминание о себе. Так, фантастические Франкенштейны будут рычать, косматые колдуньи гоготать, призрачные привидения — выть, а страшные скелеты — стонать.

Пусть ненадолго, всего лишь на несколько чудных мгновений, Мерфи вновь стал невинным, не знающим забот мальчишкой, увлекшимся сказкой, которую до него еще никто не слышал. Он и не помнил, когда у него на душе в последний раз было так спокойно, так… хорошо. Когда веки Лулу сомкнулись, а слова стали растворяться в сбивчивом, невнятном шепоте, он понял, что это за боль засела у него в груди. Его явно интересовали женщины-инопланетянки с розовыми сумочками в виде пуделя. По крайней мере одна.

Лулу уснула посреди восстания фантастических Франкенштейнов, оставив Мерфи, которому так хотелось большего, наедине с его желаниями. Ему хотелось неизмеримо большего. Он тихонько откинул с лица Лулу золотистую прядь, и темные закоулки его души заполнил солнечный свет. Немудрено, что он не сразу распознал эту странную, необычную боль.

С ним это впервые.

Он влюблен.