Очарованный принц

Глава 12

Маленький пони тащил повозку, на которой среди груды сундуков и коробок, съежившись от холода, сидела Джемма. Девушка была укутана в медвежью шкуру, ту самую, которой однажды пренебрегла. Беспрестанно дрожа, она с отчаянием думала о том, что вряд ли когда-нибудь вообще согреется. На переднем сиденье маячила спина Коннора. Время от времени его сильно подбрасывало вверх, так как дорога была сплошь усеяна камнями. Его кожаный жакет не был даже утеплен изнутри, потому наверняка не защищал от мороза и свирепого ветра. Джемма знала, что привлекательное лицо Макджоувэна, продемонстрированное ей в Стерлинге, снова покрыто черной щетиной. И она ничуть не удивится, если к тому моменту, когда они доберутся до места, он будет бородат, как раньше. Если, черт побери, они вообще когда-нибудь куда-нибудь доберутся!

Вчера путники оставили позади себя последнюю из гор Грэмпьян. Погода была отвратительной, пони то и дело спотыкался на скользкой дороге, в лицо дул сильный ветер, залепляя глаза хлопьями снега. И если Джемма могла хоть как-то укрыться за вещами, Коннору на козлах спрятаться было негде. Поэтому, когда они остановились на ночлег, пальцы его превратились в сосульки и совсем не гнулись. Хорошо, что им встретилась эта гостиница, а то пришлось бы ночевать под открытым небом. Правда, гостиница выглядела под стать той, в которой они останавливались в Кинкелле, но Джемме было уже все равно. Бедняжка настолько устала и измучилась, что заснула сразу же, как только прилегла на соломенный тюфяк, принесенный Коннором.

Никогда еще за всю ее изнеженную жизнь на долю девушки не выпадали такие суровые испытания. Будучи еще очень слабой после болезни, она тем не менее ни разу не пожаловалась Коннору на усталость, а переносила все тяготы путешествия в стоическом молчании. Тот, в свою очередь, тоже не отличался разговорчивостью. За все время пути они произнесли не более дюжины слов, и то лишь когда это было вызвано крайней необходимостью. Например, когда у них посреди дороги сломалось колесо, и Джемма помогала Коннору с починкой. Не всегда им удавалось ночевать в гостиницах и иметь приличную еду. В таких пустынных местах подобного рода заведений было не так уж много. И тогда Коннору приходилось сооружать себе постель под повозкой, прямо на земле… Место, куда они направляются, сродни английской ферме, как объяснил Макджоувэн Джемме. Владельцы таких ферм обязаны платить подати и ренту своему господину. У себя дома девушка был знакома с подобного рода фермерами. Это были довольно зажиточные люди. Но здесь, она подозревала, фермеры больше походят на крестьян, которые работают на земле, только чтобы прокормить себя. Джемма обратила внимание на то, что почва в Шотландии каменистая. Так что о хороших урожаях говорить не приходилось. Видимо, поэтому многие фермы, мимо которых они проезжали, стояли заброшенные и пустынные, а поля поросли травой.

— Высокогорные чистки, — объяснил Джемме Коннор, когда она поинтересовалась, почему столько ферм пустует. Голос его дрожал от ярости и негодования.

— Не понимаю, — в замешательстве произнесла девушка.

— Много лет назад, в годы Великой чистки, большинство местных жителей были согнаны со своих земель, дома их разорены, а добро разграблено. Это делалось знатными землевладельцами с целью обогащения.

— И куда они делись, эти люди? — в ужасе спросила девушка.

— Некоторые из них отправились на юг. Но большинство пересекали океан в надежде найти свое место под солнцем где-нибудь в Канаде, Америке или Новой Зеландии. Многие нашли там свою смерть или закончили жизнь в тюрьме.

Впервые Коннор говорил о чем-то с такой болью и страстью в голосе. Может быть, кто-то из Макджоувэнов был среди этих несчастных изгнанников? Однажды он упомянул своих родителей, которые умерли. Что, если они стали жертвой такого бесчеловечного обращения с людьми? Отсюда, наверное, и ужасающая бедность Коннора, которая всегда вызывала у Джеммы недоумение, учитывая, что он был молодым, полным сил мужчиной, да к тому же хорошо образованным, последнее было ясно как день. Но для чего, скажите на милость, он тогда привез ее сюда, в места, с которыми у него связаны столь горькие воспоминания? Быть может, он рассчитывает с помощью ее богатства снова подняться на ноги?

«Вы — человек-загадка, Коннор Макджоувэн», — подумала Джемма уже в сотый раз. Она жалела о том, что ей не удалось расспросить Джечерна о Конноре.

По крайней мере в одном Коннор оказался абсолютно прав — когда решил отослать Гелиоса со своим кузеном: хрупкое животное не выжило бы в пути. Джемма не спрашивала Коннора, что сталось с простаком Дирком. А сам он не говорил.

Он никогда ни о чем не говорит, печально думала девушка. Одинокая и несчастная, она кое-как устроилась среди многочисленных коробок и попыталась уснуть. Сон был единственным спасением от скуки и холода.

— Джемма?

Девушка думала, что спала всего лишь несколько минут, но когда она открыла глаза, то с удивлением обнаружила, что уже вечер и их повозка стоит на краю широкой долины. Вдалеке, на пурпурном от лучей заходящего солнца небе, чернели вершины гор. Впереди же, насколько хватало глаз, тянулись многие мили пустынной земли, сплошь покрытой мелкими ручейками. Тихо журча, ручейки текли в озеро, мерцающее неподалеку. Никаких следов человеческого существования не было. Джемма недоуменно смотрела на Макджоувэна. Зачем он ее разбудил?

— Мы приехали, — пояснил Коннор, встретившись с девушкой взглядом.

Приехали? Приехали куда?

— Это Гленаррис? — осторожно спросила Джемма.

— Почему вы так решили? — изумился Коннор.

— Но ведь вы же сами сказали мне, что мы едем в Гленаррис.

— О нет. Это не Гленаррис! — засмеялся Макджоувэн, будто она сказала невероятную глупость. — Наша ферма вон там, за холмом, — объяснил он, указывая пальцем.

Девушка проследила взглядом за его рукой, но не увидела ничего, кроме воды, скал и нескольких сосен. Не может быть, чтобы это было домом, Коннора, он наверняка пошутил!

— Отсюда вы не можете разглядеть коттедж, — добавил Макджоувэн. — Но скоро он будет в пределах видимости.

— Давайте тогда поедем побыстрее. Мне очень хочется оказаться там до наступления темноты.

Дорога к дому Коннора была ужасной, точнее, ее вообще не было. Повозка часто проваливалась в мягкий мох, так что Макджоувэну приходилось несколько раз толкать ее. Когда же наконец они достигли скалистых берегов озера и увидели «коттедж», то Джемме стоило немалого труда не потерять присутствия духа. Луны не было, но при свете многочисленных звезд была хорошо видна крошечная хижина с двумя маленькими подслеповатыми окошками. Когда они подъехали ближе, Джемма разглядела остатки печной трубы и прохудившуюся соломенную крышу. Повсюду валялась осыпавшаяся штукатурка. Низкая полуразвалившаяся каменная стена отделяла маленький дворик хижины от запущенного поля, сплошь усеянного галькой. Коннор завел пони во двор. Джемма даже не пошевелилась, чтобы слезть. Обхватив колени руками, она смотрела, как Макджоувэн распрягает пони. Затем Коннор подошел к двери. Ему пришлось несколько раз приналечь плечом, прежде чем та поддалась. Через несколько секунд он выглянул наружу.

— Принесите огня.

У Джеммы не было никакого желания помогать ему, но она очень устала и замерзла, и поэтому покорно обшарила все карманы кожаного жакета Коннора, пока не нашла кремень и трут. Господи, он настолько беден, что даже не может себе позволить настоящих спичек! Трясясь от холода, Джемма стояла в дверях в ожидании, пока Коннор зажжет свечи. Как только пламя загорелось, на потолке появились две вытянутые колеблющиеся тени. Девушка судорожно вздохнула.

— В-вы предполагаете, что мы будем жить здесь?

— Утром все это будет выглядеть несколько лучше, — попытался ободрить ее Коннор. Но она знала, что это неправда. Да разве этот свинарник может стать лучше при дневном свете? Она достаточно разглядела и в темноте, чтобы понять, в каких условиях им предстоит жить. Вдоль потрескавшегося потолка тянулись обугленные балки. Горы пыли, сломанная мебель, на земляном полу слой сгнившего мусора. Застоявшийся воздух пропах плесенью.

— Пойдемте, в другой комнате есть кровать, — произнес Коннор.

«Другая комната» сильно смахивала на чердак, запрятанный в угол и снабженный маленькой жалкой лестницей. Верхняя ступенька ее предательски заскрипела и просела под тяжестью тела Коннора.

— Неважно, — поспешно проговорила Джемма, — я все равно не буду спать там.

Даже при тусклом свете свечей девушка разглядела, что пол площадки, служившей второй комнатой, — это всего-навсего несколько досок, кое-как связанных вместе. Находиться там было просто опасно для жизни.

— Тогда где? — нетерпеливо спросил ее Коннор.

Девушка не ответила ему, так как сильный приступ кашля помешал ей говорить. Кашель донимал ее уже несколько последних дней. Она скрывала это от Коннора, каждый раз пряча лицо в густой мех. Но сегодня кашель был особенно сильным из-за влажного от близости озера воздуха. И девушка не смогла сдержаться. Плечи ее конвульсивно дергались, лицо побагровело от напряжения…

Джемма почувствовала, как Коннор поднял ее на руки, словно пушинку, и понес на кровать. Она понятия не имела, как он собирается забраться вместе с ней на шаткую площадку. Впрочем, ей было все равно, настолько сильным оказался приступ. Девушка в изнеможении опустила голову на грудь Коннору, в очередной раз обнаружив, что лежать на ней очень удобно и спокойно.

— Ну-ну, успокойся, — бормотал, уткнувшись ей в волосы Коннор. — Дыши глубже, и все будет в порядке.

Расслабившись, Джемма закрыла глаза и зарылась щекой в ворот его рубашки. Очутившись наверху, Макджоувэн опустился на колени и, удерживая на них девушку, Попытался вытряхнуть пыль из старого тюфяка. Затем он расстелил шкуру и положил на нее Джемму. Та слабо запротестовала, но как только Коннор укрыл ее, моментально заснула.

Он осторожно спустился вниз и вышел наружу. Где-то неподалеку неумолчно журчал ручей. Всхрапывал пони, над равниной вздыхал осенний ветер. Ничто не нарушало ночного безмолвия. Было так тихо, что, вернувшись в комнату, Коннор смог услышать, как потрескивают свечи на подоконнике да скребется мышь в углу. Сверху доносилось мирное посапывание Джеммы. Не было покоя лишь в душе самого Коннора. Как и его спутница, он едва смог скрыть панику, охватившую его при виде всего этого кошмара. Лишь теперь до него начало доходить, в какую опасную игру он ввязался. Одно дело разбить лагерь на открытом воздухе для того, чтобы поразвлечься и отдохнуть с приятелями, и совсем другое — пережить суровую шотландскую зиму в полуразвалившей лачуге, без запасов пищи и топлива, с больной женой на руках. Чем, черт побери, он станет ее кормить? Джемма так похудела и ослабла, что ей еще долго придется восстанавливать силы. А как она сможет это сделать, если здесь нет самых простых условий для жизни? И разве под силу ему заставить девушку полюбить его, если именно он, Коннор Макджоувэн, — причина всех ее теперешних несчастий?

«Я должен отказаться от пари, — в отчаянии думал Коннор. — Первое, что я завтра сделаю, — это отвезу Джемму в Гленаррис».

Он представил себе самодовольные лица Кинга, Картера и Джечерна, когда он приползет просить у них о снисхождении, и от бешенства чуть не заскрипел зубами.

«Иди спать, Коннор, — сказал Макджоувэн сам себе. — Ты устал, и твоя голова совсем перестала соображать».

Но где он должен спать? На стуле? На грязном полу? Или на улице, в карете? Такой богатый выбор заставил его содрогнуться.

А почему не наверху? Мысли о пушистой медвежьей шкуре и теплом теле спящей Джеммы заставили заныть все измученные дорогой мышцы Коннора. В мгновение ока он очутился около кровати. Джемма даже не пошевельнулась, когда он скользнул под одеяло. Она лежала спиной к нему, и, изогнувшись, Коннор принял то же положение, что и ее тело; ее маленькая попка оказалась в углублении между его животом и бедрами. Это была вольность, на которую он никогда бы не отважился, если бы Джемма не спала. Но в тот момент Коннор не в состоянии был думать о последствиях. Закрыв глаза, он тотчас погрузился в глубокий сон, впервые за многие дни спокойный и ровный.