Одержимость (ЛП)

Глава 54

Подъехав к многоквартирному дому на «Аппалуза Вэй», Дьюк припарковал грузовик, но не стал глушить двигатель.

Когда он позвонил Николь и предложил пошататься с парнем по магазинам и поговорить, она была более чем благодарна. И, может, поэтому он не хотел заходить в дом, хотя знал, что она вернется со смены только через пару часов.

Некоторые границы он переходить не хотел.

Другие же… в принципе - можно.

Он посмотрел на соседнее сиденье. Мальчишка сидел как бугор на бревне, длинные руки скрещены на впалой груди, длинные волосы закрывали лицо.

– Так, мы поняли друг друга? – мрачно сказал Дьюк.

– Что? – раздалось ворчание в ответ. – Будто накормив меня бургером заставишь…

Дьюк протянул руку и крепко схватил плечо парня. Когда взгляд Тони метнулся к его, он понизил голос. – Ты перестанешь издеваться над тем пареньком, усек? Услышу, что ты продолжаешь его задирать? То в следующий раз приеду не для гребаного ужина.

Тони сузил глаза.

– Я могу делать, что захочу…

– Нет, пока я рядом.

– Ты мне не отец!

– Больше тебя никто не растит, и значит, ты со мной застрял надолго. – Дьюк приблизил лицо к нему. – Перестань. Слышишь… что бы хренового не происходило лично в твоей жизни, ты не станешь вымещать злость на каком-то бедняге из класса.

Мгновенная вспышка злости из-за неудачи потухла перед лицом взрослого мужчины. Но Дьюк не просто хотел устроить Тони головомойку.

Он сел назад.

– Слушай, знаю, я не часто бывал рядом, но я подумал, может, мы с тобой сможем начать сначала. Моя ночная работа начинается поздно вечером, а ты днем маешься дурью. Нет причин не начать убивать время вместе.

Вау. Отец года, вы только посмотрите, еще и матерится. Плевать. Он никогда не занимался этим раньше.

Спустя минуту молчания, Тони посмотрел на него. Потом отвел взгляд.

Снова посмотрел.

Подозрение и недоверие убивало уверенность наповал. Но будто парень не заслужил право на осмотрительность?

– Ты работаешь вышибалой, да? – спросил Тони.

– Ага.

– Избиваешь людей на работе?

– Когда они этого заслуживают.

– Круто…

– Не очень. Разбираясь с тупыми пьяницами на жизнь не заработаешь. – Дьюк покачал головой. – На самом деле, я хотел стать врачом. А вот это действительно круто.

– Почему же не стал?

Потому что мы с твоей мамой…

Пошло оно.

– Я бросил колледж.

– Почему?

– Потому что зассал.

Дааааа, наверное, не стоило выражаться при парне, но правда – она и в Африке правда.

– Я даже не подал документы в медицинскую школу. Мне не хватило двух баллов для выпуска. Самая большая ошибка в жизни.

Его мозги были вывернуты на изнанку, чтобы продолжить, но сейчас, оглядываясь назад, он понимал, что дело в злобной природе брата, а не в его чувствах к Николь: он был раздавлен пониманием, что родился вместе с кем-то, способным на такую легкомысленную жестокость… эта мысль капитально отравила его.

Казалось, знакомство с Кейт все изменило.

И сейчас он пытался также помочь Тони.

Просачивание благ сверху вниз применимо не только к экономике.

– В понедельник, – сказал он. – В пять вечера. Наденешь спортивные шорты, захватишь полотенце и бутылку воды. Поиграем в баскетбол. Договорились?

Тони снова сузил глаза. Но спустя мгновение кивнул. – Хорошо.

Дьюк кивнул ему. И подождал, пока парень не дойдет до двери и не исчезнет внутри.

Его телефон зазвонил прежде, чем он успел привести грузовик в ход… в третий раз. Отвечая на звонок, он рявкнул: – Ролли, что блин случилось?

– К тебе приходили.

Дьюк закатил глаза.

– О, ради всего святого, не говори, что ты опять сел на кислоту. В прошлый раз ты с пеной у рта доказывал, что Боб Баркер[165] вернулся на сцену.

– Да ладно, в тот раз просто плохо пошло.

– Ага, потому что ты не послушал парня из «Цены удачи»[166] и ухватился за трубку…

– Это была женщина. Она говорила что-то странное, насчет твоего брата? Хм…

Холодный ужас прояснил его голову.

– Что? Ролли, что она сказала?

– Что видела тебя с твоим сыном?

Дьюк шумно выдохнул, резкая боль ударила под живот, словно железным ботинком. – Когда она приезжала?

– С час назад? Поэтому я тебе звонил. У тебя не бывает гостей, а она казалась такой расстроенной…

– Я должен ехать. Пока.

Он ударил по газам и, с заносом развернувшись, устремился на выезд.

– Господи Иисусе, черт подери, – выдохнул он, набирая номер, который он считал, что никогда не наберет.

Трубку подняли спустя пять гудков, будто владелец совсем не торопился, и голос протянул: – Аллооо.

– Долбаный ублюдок.

– Извините, а кто говорит? – Джи-Би насмехался.

– Прекрасно знаешь, кто. Ты что, черт возьми, творишь?

– Боже, как грубо с твоей стороны, мой дорогой, любимый, пропавший брат. Мы столько лет не разговаривали, а ты даже не спросил как мои дела, перед тем как…

– Не играй со мной. Я знаю твою натуру и знаю, на что ты способен.

Очевидно, он просто забыл об этом… как, черт возьми, до него не дошло, что его братец также был лжецом?

– Оставь Кейт в покое.

– О, понимаешь, я не могу. Это ты втянул ее.

– Ты ее даже не знаешь!

– Равно как и ты… и не узнаешь, стоит отметить. Дьюк, ты должен понять кое-что… ты не укроешь от меня женщину. Это не сработало с Николь, не сработает и с новенькой.

Дьюк так сильно сжал руку, что телефон тихо пискнул, словно при остановке сердца.

– Слушай сюда. Держись от нее подальше…

– Не тебе решать. И сделай себе одолжение. Не пытайся вернуть ее… у тебя нет ни единого шанса.

– Еще посмотрим.

Он закончил звонок и бросил телефон на приборную панель. Ударив руками по рулю, Дьюк стиснул зубы, чтобы не закричать. Он знал, что бессмысленно разговаривать с братом… еще в прошлом он много раз пытался, хватит на двенадцать жизней.

Никаких разговоров. Взываний к разуму.

Единственное – он мог попытаться исправить все с Кейт.

– Дерьмо!

Он пронесся по городу, залетел в ее район на наскаровской[167] скорости, но потом замедлился… потому что не станет легче, если он переедет ребенка или собаку. Он подъехал к ее дому и испытал громадное облегчение, увидев ее автомобиль на подъездной дорожке.

Только бы уговорить ее открыть дверь.

Выпрыгнув из грузовика, он подбежал к ее двери. Только собрался надавить на дверной звонок, но нахмурился и посмотрел через плечо.

Он мог поклясться, что позади него кто-то стоял. Но это присутствие не несло агрессии. Скорее наоборот, казалось, что после стольких лет одиночества, к нему прицепился какой-то ангел-хранитель.

Плевать, подумал он, нажав на звонок.

– Пожалуйста, открой дверь, – молил он, снова нажав на звонок.

***

Кейт сидела за столом, так ничего и не сделав, когда услышала дзынь-дзынь из передней части дома.

Она посмотрела на телефон. Звонков нет. Но она догадывалась, кто это. Вопрос в том… как ей поступить.

Дзынь-дзыыыынь.

Встав, она взяла бутылку воды, чтобы занять руки. И, подойдя к двери, она подумала, что хотела видеть его лицо, когда скажет все, что о нем думает…

Ей представилась такая возможность.

Открывая дверь, она стояла уверенно и посмотрела Дьюку прямо в лицо. – Ты серьезно думаешь, что можешь сказать что-то, что я захочу услышать?

– Мы можем поговорить в доме?

– Мне и здесь неплохо. Ты не задержишься надолго.

– Кейт, я клянусь…

Она подняла ладонь.

– Неудачное начало. Любая твоя клятва не стоит и гроша.

Он выругался и сделал пару шагов по ее крыльцу. – Кейт, ты должна понять, мой брат…

– Дело не в нем. Дело в тебе.

– Нет в нем! Он – зло, Кейт, я клянусь тебе… он…

– Зло? Как ты назовешь ложь о том, что у тебя есть сын?

– Тони не мой. Он сын Джи-Би!

Кейт открыла рот. Закрыла. Почувствовала пульсацию в висках, означавшую, что весьма скоро, минут через десять ей придется лечь в темной комнате, на много часов.

– Знаешь что? – медленно сказала она. – Думаю, будет лучше, если я больше не увижу никого из вас. Прошу, садись в свой грузовик и уезжай… у меня достаточно проблем в этой жизни. Мне не нужна ваша драма.

Отступая назад, она собиралась закрыть дверь, когда он поймал ее и придержал.

– Просто дай объясниться. Ты ничего не должна, просто выслушай, и если в конце ты по-прежнему будешь считать меня дерьмом, то вышвырнешь на улицу. Черт, я сам уберусь ко всем чертям. Но, Кейт, прошу. Не позволяй ему снова сделать это со мной.

Кейт нахмурилась, думая о странной формулировке.

Странно, но она вспомнила смотрителя.

«Выговорись. Тебе нужно выговориться».

– Кейт, умоляю. – Господи, в его голосе было столько мучений. – Просто выслушай меня.

Спустя длинную паузу она отступила назад, чтобы он протиснулся внутрь. Закрыв дверь, она подошла к окну с выступом, которое выходило на улицу, и присела на подоконник одним бедром. Она не собиралась показывать ему, что хоть кому-нибудь из них может быть комфортно.

Дьюк обошел ее небольшую гостиную, запустив руку в волосы, качая головой, он выглядел так, будто сейчас взорвется от внутреннего конфликта. Плевать. Она не станет подсказывать ему или облегчать что-то: свет полностью покинул небо, и лампы были единственным источником освещения в комнате, и она просто сидела и молча смотрела на его страдания.

Казалось отрадным, учитывая, как она себя чувствовала с самого торгового центра.

– Когда ты спросила. Есть ли у меня семья, – внезапно сказал он, – я ответил, что нет, потому что, не считая общнй ДНК, мы с Джи-Би абсолютно чужие люди… и я хочу, чтобы так и осталось. Мне это нужно. – Закрыв глаза, он выругался. – Мы выросли в приюте «Дева Милосердная», и он начал уничтожать все с…

У Кейт округлились глаза.

– Джи-Би проявлял все стандартные признаки серьезной патологии. Занимался поджигательством, воровал, мочился в кровать, подстраивал другим детям ловушки. Его исключили из приюта и отправили в колонию для несовершеннолетних в десять лет, и он никогда не простил мне того, что именно меня они оставили. Он ненавидел меня… хотя, если говорить честно, казалось, он ненавидел всех и вся. После? Я не видел его много лет. Но, в конечном итоге, он нашел меня в «Союзе». Но я об этом не знал. Я понятия не имел, где он был и во что превратился.

Дьюк остановился и посмотрел на нее.

– Я встречался с женщиной, долгое время. Это был выпускной класс, я был полон планов, ну, знаешь, медицинская школа и все такое… она тоже собиралась поступать. Мы грезили будущим. Но ты знаешь подготовительный класс к медшколе? Тяжелый курс. И я хотел быть впереди всех. Я надрывался в библиотеке… пока мой брат, который следил за мной, изучал мои привычки, проникал в мою жизнь… начал общаться с ней. Он превосходный актер… лжец исторических масштабов. И он подобрался к ней так близко, как я не смог.

Кейт моргнула, правдоподобие истории возрастало с каждым его словом… как бы Кейт ни противилась этому.

– Он, эм, скажем так, он начал спать с ней за моей спиной. Я узнал это, когда она залетела. И я уверен, что Тони не мой сын, потому что мы на тот момент два месяца не были близки… честно говоря, потому что я был слишком сосредоточен на работе, а не на ней. – Он снова выругался. – Очень долгое время я винил себя, думая, что если бы уделил больше внимания отношениям, то может, этого бы не произошло… но Джи-Би в любом случае добился бы своего. Он отчаянно хотел разрушить меня. Я ушел из колледжа, закрылся от всего. Он добился невероятного успеха со своими замыслами по поводу меня. – Дьюк снова пропустил руку сквозь волосы. – Я не могу объяснить, почему ему удалось кастрировать меня таким образом. Просто… больше этот мир не казался мне безопасным. Наверное, я решил, что к черту мир, к черту всех, я – пас.

Когда пробелы в ее собственной истории заполнялись картиной, которую он раскрывал… Кейт почувствовала сочувствие, неожиданное, наверное, она должна была его отвергнуть.

Проблема в том, что он попал в точку, его смятение, боль, гнев… все казалось настоящим, ведь она сама прошла той же тропой.

И все же… казалось, Джи-Би тоже был искренним…

Она внезапно вспомнила то, как мужчина выглядел за рулем своего автомобиля, когда отъезжал от Собора Святого Патрика.

Выражение на его лице… что, если оно показывало его истинную суть?

– Я не знаю, что сказать, – выпалила она.

– Я же сказал, тебе нужно только выслушать. – Дьюк сел на диван и уперся локтями в колени, его глаза были невероятно честными, когда он смотрел на нее. – И есть часть, которой я совсем не горжусь… на самом деле, я много чем не горжусь, но это… это затрагивает тебя. Когда я увидел тебя у того кафе? Я знал, что ты приезжала послушать его… у тебя был… такой загипнотизированный вид, когда ты вышла. Понимаешь, после Николь мы поменялись ролями. Я начал следить за ним… и поехал туда в тот вечер, потому что… не знаю. Я был зол, потому что мне пришлось заменять ребенку родителя вместо того, чтобы Джи-Би ей до конца жизни оплачивал долг. Но когда ты посмотрела на меня, и я вышел… между нами что-то промелькнуло. Позже, я поехал в тот театр, надеясь, что ты приедешь послушать его снова, но потом ты сказала, что приехала на встречу с ним.

– Значит, ты хотел встречаться со мной, потому что того же хотел Джи-Би.

Его глаза не моргали, не двигались… не лгали.

– Верно. Я позвал тебя в «Железную Маску», потому что хотел увести то, что хотел он… но, Кейт, это продолжалось недолго. Слушай, я клянусь… ну, мне нечем поклясться, но… для меня все изменилось. У меня снесло голову из-за нас, потому что я понимал, что все началось не правильно. Но я не знал, как рассказать тебе. Мне даже в голову не пришло, что он доберется до тебя раньше. Он не проявлял никакого интереса к моей персоне после Николь.

Кейт посмотрела вниз на бутылку «Поланд Спринг». Оторвала уголок этикетки. Прикусила губу.

По непонятной причине в голове всплыл образ спорящих Джи-Би и администраторши. Женщина была до одури зла, ничего не соображала, очень груба… а Джи-Би разговаривал с ней спокойно, казалось, все было у него под контролем.

А потом, за рулем автомобиля… его лицо… такое красивое, привлекательное лицо… было таким искаженным.

Где он настоящий? Вот в чем вопрос.

Она прокашлялась. – Слишком много информации.

– Я знаю. Я живу с этим всю жизнь, и все равно не понимаю. Не до конца. – Он резко рассмеялся. – Знаешь, что самое странное? Я много лет ходил к экстрасенсу, на Торговой улице. Все это не казалось нормальным, поэтому я решил, что может тот, кто имеет дело с ненормальным, поможет… защитить себя или что-то в этом роде. Не знаю.

– Это сработало?

– Нет. Она просто без остановки звонила мне о своем сне, о какой-то брюнетке.

Кейт коснулась своих волос. – Каком сне?

– Она хочет, чтобы я держался подальше от… – Он остановился. – Но ты же сейчас блондинка, верно? Хотя, честно говоря, если она говорила о тебе? Наверное, была права. Тебе все это дерьмо ни к чему.

Дьюк встал и подошел к двери. Потом повернулся и посмотрел на нее, очень серьезный.

– Я рассказал свою историю, и я правда рад, что ты выслушала меня. Ты не обязана со мной больше встречаться… я только одного прошу. Если он появится у твоей двери, если позвонит или напишет, если посвятит тебе песню и захочет спеть ее тебе, убегай от него как можно быстрее. Прошу. Умоляю тебя, не связывайся с ним.

Кейт обдумывала каждое слово Дьюка, очень долго.

– Ты слышал о девушке, которая умерла в театре? – пробормотала она.

– В смысле?

Кейт пожала плечами, снова прислонившись к подоконнику.

– Там было убийство… кажется, две ночи назад? В центре, в театре «Дворец», где он репетирует. Тогда я об этом не подумала, но он сказал, что полиция вызывала его. Ты же не думаешь…

Дьюк подошел к ней и нежно обхватил руками ее плечи.

– Кейт. Позволь мне внести ясность. Мой брат способен абсолютно на все. Если ты что-то знаешь или видела, что наводит на мысль о том, что он мог навредить этой девушке? Какие-то жалобы? Позвони в полицию, расскажи им. Без отлагательств. И, как я уже просил, ради всего святого, не впускай его в свой дом. Обещай мне.

Она посмотрела на него. Черт, вот так история. Но порой даже невообразимое могло быть правдой.

Это лежит в основе художественной литературы, разве нет?

Когда Дьюк снова отвернулся, она потянулась и остановила его.

Объятие должно было выйти быстрым, всего лишь спонтанной реакцией. Но когда его руки обхватили ее, она не смогла отойти так быстро. Милостивый Боже, он по-прежнему был таким же крупным, твердым, но лучшей его чертой был тот факт, что последние десять минут он только разговаривал с ней.

Но она не ныряла в их отношения. Слишком много, было столько всего… и она была сбита с толку. Спустя мгновение Кейт отступила назад.

– Не впущу.

– Что? – переспросил Дьюк.

– Я не впущу его. В дом.

Дьюк потер ее щеку.

И в этот раз, когда он пошел к выходу, она отпустила его.

Тихий хлопок двери – самый громкий звук одиночества, который она когда-либо слышала, и когда Кейт села туда, где сидел он, ее опрятный домик и опрятная жизнь давили на нее.

Она даже представить не могла, что ее год преображений закончится таким образом… она будет стройнее, с лучшей прической… но все такая же одинокая.

С другой стороны, судьба – это не меню на выбор. Невозможно решить и пойти туда, куда хочешь… не в существенном смысле, по крайней мере.

Слушая печальное «тик-так» часов на камине, она откинулась на спинку кресла и закрыла глаза.

Но слез не было.

Просто разбилось сердце. Не то, через что сейчас проходит семья Сисси Бартен… и в такие времена она вспоминала, что могло быть хуже, намного хуже.

По крайней мере, ее участь была не так ужасна, как у той бедной девушки в театре…