Один шаг (СИ)

12

Сколько я передумал, варясь в каше своих размышлений быть или не быть, ей богу Гамлету и тому, наверное, проще было. Душу разъедала совесть, безостановочно твердившая на краю сознания как я был не прав. Понимание, что я по дурости оттолкнул человека, который принял меня со всеми недостатками, да куда уж, опустившегося алкоголика, и то приняла, полюбила, помогла прийти в себя. Машка, эх Машка, Машка, ну почему я оказался таким дебилом? Почему ещё в школе не понял какой ты не огранённый алмаз. Ладно ещё по молодости мне застила глаза моя популярность и по глупости я покупался на внешнюю мишуру, но что же со мной произошло год назад? Почему я не поверил единственному близкому человеку, после матери? Почему какие-то глупые предрассудки взяли верх над моим сознанием, и я принялся упиваться своей несчастливостью и надуманной обидой? Все эти вопросы не оставляли меня ни на минуту, даже за работой. Внимание и производительность падали с каждым днём, и я понял — надо идти к ней и просить прощения, вымаливать, стоять на коленях, потому что без неё это не жизнь, это бесцельное существование. Та злость, которой я подпитывался, бросив все силы на строительство карьеры ушли, обнажая тоску и понимание, что поезд под названием «моя жизнь» вот-вот полетит под откос. Нет, я не мазал по морде сопли, высокопарно воспевая свой идеал, но я понимал, что без этой женщины моя судьба — это пустота, и карьера нужная и даже необходимая любому мужику, без крепкого тыла — ерунда. Зачем чего-то добиваться, когда некому нести убитого мамонта. Ведь он так велик, что в одиночку его сколько не жри, не сожрать.

И тогда я решился. Оставив в ящике стола свои предрассудки и гордость, я пошел к дверям её офиса, хоть оттуда она не съехала. Я уже почти околел, когда из-за стеклянной перегородки показалась одинокая фигура. Она подошла к водителю, что-то сказала и пошла дальше пеком. Когда я увидел Машу, решимость куда-то задевалась, и я не мог сдвинуться с места. Только через пару минут смог пойти за ней. Я долго стоял у большого, во всю стену окна кафе и смотрел, как она пьёт кофе и читает что-то в телефоне. Какая же она была красивая, домашняя. Вот что ей говорить? Только когда слова стройными рядами улеглись в голове я подошел к ней. Я был благодарен любимой даже только за то, что она меня выслушала не перебивая, но её фраза «Отмотай время назад» забила первый, но подозреваю не последний гвоздь в крышку моего гроба. Когда она ушла я тупо смотрел на её чашку и думал какой же я дебил. Нет, не потому, что пришел просить прощения, а из-за своего упрямства, из-за слепоты и зашоренности. Накатило желание выпить, но я от него отмахнулся. Я больше не буду пить, осознание этого пришло так ярко, что я даже осмотрелся, ни сказал ли это в слух. Если раньше от алкоголя сдерживал страх за то, что я могу выкинуть в алкогольном дурмане, то сейчас я вдруг понял, что это мне не нужно. В моей жизни есть другой наркотик, есть чем отвлечься и ни о чем не думать, и я буду не я если не заполучу его. Маша!

На утро в голове созрел чёткий план, от которого я был не намерен отступать. Теперь я не сдамся. Я каждый вечер буду ждать её и надеяться, что мы сможем пообщаться, я завалю её подарками и цветами. Сначала я просто ждал её в тени деревьев, чтобы увидеть, поговорить, но запала не хватало. Но в тот день я решился переходить к активным действия. Послал ей домой огромный букет цветов, а сам собрался сегодня с ней наконец поговорить, даже если она пошлет меня к чёрту.

Когда Машка появилась из дверей мне стало её жалко, даже со стороны было видно, что она чертовски устала, будто огромный булыжник придавливал её к земле, глаза потухшие, даже она сама была будто своей тенью, но и не мудрено, время на часах переваливало за десять. Но я для себя всё решил и не буду отступать. Сейчас ей наоборот нужна поддержка, хотя конечно насколько моё появление будет поддержкой, а не ещё одним камнем я не был уверен. Выдохнув я сделал шаг, затем ещё один, ладони взмокли, дышалось тяжело, но я не отступлю. Когда она подняла на меня глаза, внутри будто осыпалось всё, таким пустым он был.

— Привет, — получилось тихо и немного хрипло.

— Здравствуй, — мы стояли в паре шагов от её машины.

— Можно я тебя подвезу? — на что я надеюсь, обругал себя, сейчас вскинется, процедит что-то едким голосом, и я ещё неделю буду мучатся, выдумывая слова, чтобы поговорить. Вообще я планировал начать разговор с другого. Что-то типа: «Как дела?», но сейчас задавать такой вопрос было верхом глупости и так видать, что дела как сажа бела.

— Подвези, но в гости не позову, — она говорила тихо, замученно, мне хотелось взять её прижать к груди и отвести все беды, только ведь напасть, одной из её бед был я, или мне хотелось на это надеяться, потому что если это так, то я ей не безразличен и у меня есть шанс. Она отошла к водителю, отпуская его, а потом вернулась ко мне.

Я указал на припаркованное у дороги золотистое Вольво, эта машина была не моя, а компании где я работал, но так как не по статусу такому сотруднику кататься на метро мне выделили транспорт. Маша приподняла бровь, но никак не прокомментировала средство передвижения.

Когда мы загрузились в машину тишина навалилась на нас, заставляя чувствовать себя неуютно, я видел у Маши такое же ощущение, как и у меня, поэтому молча завел тарантас и выехал по знакомой дороге.

Город пестрел огнями, шумел многолюдными проспектами, пел музыкой, доносившейся из ресторанов и зазывал вредными забегаловками, но мы будто не замечали ничего, я упорно смотрел на фонари впереди едущей машины, а Машунька уткнувшись носом в стекло провожала безразличным взглядом проносившийся мегаполис, она с таким же успехом могла бы смотреть на великую китайскую стену, проезжай мы мимо, или на туман из фильма «Мгла» — совершенно отстраненно. Я не знал, что сказать, а сказать надо было, не зря же вызвался провожать её домой, это понимал и я и она, но в голову приходил кокой-то бред. Так мы и доехали. Я припарковался у подъезда и то набирал полную грудь воздуха, то выпускал его, будто шарик, не придумав, что сказать, как школьник ей богу. Любимая не торопила меня, но и сама не рвалась из машины даря надежду. Мы просидели так минут двадцать, когда она наконец отодвинулась от стекла:

— Спасибо, что подвёз.

— Можно я завтра тоже приеду?

— Приезжай, но я не знаю во сколько освобожусь, — пожала она плечами и вышла из машины.

С одной стороны, я не смог за сегодняшний день, ни на шаг приблизится к своей цели, но с другой я был почти у неё, любимая не оттолкнула меня.

Когда я вышла из офиса и увидела Игоря, скажу честно в душе ничего не ёкнуло, но было это по тому, что я чертовски, катастрофически устала, у меня не было сил даже на эмоции. Он предложил подвезти, а я не отказалась, зачем? Я ведь так мечтала в глубине души побыть с ним, хотя бы просто рядом. Мне было хорошо от осознания, что вот он только руку протяни, напрягала тишина в машине, но сил придумывать какие-то пустые разговоры не было, а на беседы со смыслом и вовсе мощностей мозга не хватало. Так и ехали.

Уходить из припаркованной машины не хотелось, я слышала, как Игорь пытается собраться с силами и что-то сказать, но видимо, ему, как и мне ничего не приходило в голову. Но мне было так спокойно рядом с ним, пока я ни о чём не думала.

Когда я поняла, что уже разомлела и сейчас банально усну, пришлось прощаться и покидать ставшую такой уютной машину, надо же, пока ехали было тягостно от молчания, а сейчас просто спокойно, от понимания, что я там, где должна быть. Я знаю, когда у меня появятся силы, я начну думать и всё то, что было между нами опять будет грызть меня изнутри, но не на данный момент, не сейчас, пока мне было просто хорошо в этой тишине и с этим человеком. Он предложил подвезти и завтра, я согласилась, возможно я уже утром пожалею от этом, осознав на «трезвую» голову своё решение, но это будет завтра.

Конечно утро обрушилось «похмельем» на мою измученную голову-тыковку. Что это вчера было? Зачем? И почему? То, что я этого хотела, я отдавала себе отчёт, но черт подери куда я влезаю и как буду потом выпутываться из этой паутины чувств и боли. Сомнения накрыли с новой силой. Даже Ниночка начала расспрашивать, что со мной, видимо я совсем замучено и всклокочено выглядела. Пришлось выкручиваться, грустно рассказывая о бездарности коллег, о том, как я замучалась всё за ними править и подпихивать их, словно мулов. Моя няня — подруга, сочувственно покивала, но я видела, что она не поверила. Ещё бы самой поверить в то что говорю…

Но судьба видимо решила дать мне передышку, наконец-то на работе всё сдвинулось с мёртвой точки, сотрудники будто все поголовно хлебнули энергетика и заработали толково, принося наконец мне разумные и, что не маловажно, готовые документы. Нина вдруг позвонила и радостным шепотом, боясь спугнуть, сказала, что Алиска без боевых действий села за уроки. То, что Игорь придет вечером я не сомневалась, так же, как и знала, что это затишье перед бурей, сегодня говорить придётся. Необходимо если и не расставить точки над ё, то хотя бы очертить границы — что есть сейчас и как оно будет.

Игорю, как любому мужчине было тяжело прийти с повинной, уговорить себя иметь хоть что-то, а не всё. Я это отлично осознавала, пора и мне перестать метать громы и молнии, тем более что я хочу попытаться что-то построить. Пока я была готова только на встречи на нейтральной территории, эдакий секс без обязательств. Готов ли он пойти на такое, или же ему нужно большее и сразу? Я не готова это дать и простить сразу и все обиды, что были в нашей жизни, но в душе теплилась надежда, что со временем… Я же взрослый человек, а не сопливая девочка, играть в смертельную обиду просто глупо, если уж за год чувства ни на каплю не притупились.

Вечер наступил почти незаметно в заботах, а когда я закрыла последнее окно на компьютере подкрался липкий страх, а вдруг мы и сегодня не сможем пересилить себя и начать решать наши проблемы и будем как два юнца сидеть, прижимаясь к противоположным дверям машины и вытирать потные от нервов ладони о штаны. Взяв себя в руки и покидав нехитрые дамские нужности в сумочку, я решительно вышла из кабинета. На улице тихо шел снег, пушистые снежинки кружась в воздухе медленно осаживались на всё, превращая мир в рождественскую сказочную открытку. Я ещё днём сказала водителю, что он на вечер свободен и сейчас стояла посреди двора оглядываясь и не находя Игоря. Неужели он передумал, разочаровавшись вчерашним вечером, а если так, то что мне делать?

Неожиданно, взметая только что выпавший снег во двор влетела машина, резко затормозив около меня, из нее выскочил запыхавшийся Ершов, с выпученными глазами, всклокоченный и жутко нервный. От этой картины мне стало так забавно, что я расхохоталась, скидывая с себя все переживания, что успела пробудить за несколько минут ожидания. Человек торопился и спешил, он же тоже работает, по глазам мужчины я видела, как же он боялся опоздать и не найти меня здесь.

— Привет, — отдуваясь сказал он, а я улыбнулась на отпуская своё весёлое настроение, не позволяя занять его место страху.

— Привет.

— Давно ждёшь? Ты извини, совещание затянулось! Думал не успею, проще сказать какие правила дорожного движения я не нарушил, торопясь сюда, — и он нерешительно улыбнулся в ответ, — телефона то твоего у меня нет.

— Это большое упущение с Вашей стороны, товарищ юрист, — продолжала веселится я, — как же вы его не вызнали у своих проверенных источников? — не сдержалась от шпильки.

— Знаешь, просто не додумался, — виновато развел он руками, не слыша моего сарказма, — поедем?

— Ну давай попробуем, если на дороге тебя не поджидает патруль ДПС, чтобы арестовать за нарушение всех писаных и не писанных ПДД.

— Я на это очень надеюсь, но откровенно говоря не буду утверждать, что их там нет, — подхватил мой тон мужчина, наконец справившись с эмоциями внутри себя, не позволяющими адекватно смотреть на мир, — но, если они вдруг там, будет и положительна сторона, избавишься от моего общества побыстрее.

— Ответ не верный, — погрозила ему пальцем, — я отпустила водителя и, если тебя заберут в каталажку, мне придётся мёрзнуть на проспекте, ожидая таксиста, который будет спешить ко мне застревая во всех пробках.

— Этого мы не можем допустить, — он распахнул дверь машины у пассажирского сидения, приглашая внутрь, — ты и так, боюсь уже околела, поджидая меня, — я хихикнула и скользнула в тёплое нутро салона, — домой? Или может кафе? — нерешительно предложил он, — гулять не зову, боясь, что ты замёрзнешь до самого сердца и тогда прощения мне точно не вымолить.

— Зря боишься, погода отличная, если конечно не стоять на одном месте.

— Тогда гулять? — с надеждой в голосе спросил Игорь.

— Гулять! — вынесла вердикт я.

Машина сыто заурчав плавно тронулась с места. Мы ехали по вечернему городу и сегодня мириады огней пробуждали в моей душе что-то романическое, настраивая на благодушный лад, я уже готова была улыбаться всему. Ершов вел машину изредка поглядывая на меня. Сегодня тишина не была гнетущей, она была пособницей вновь распускавшимся цветам наших чувств.

Как же я был рад что успел, это чёртово совещание с собственниками бизнеса, которые как на зло именно сегодня решили засунуть свою любопытный нос в каждую щель их детища было как нельзя некстати. На третьем часу я начал нервно порыкивать на задаваемые вопросы, каждые пять минут смотря на часы. А вдруг Маша сегодня закончит не в десять как последнюю неделю, а в семь, ради нашей встречи, я лелеял в душе надежду, что она тоже скучала и тосковала по мне все эти долгие месяцы, хоть и была обижена. Я летел к ней проскакивая на красный, поворачивая там, где нельзя и пару раз даже кажется пересёк сплошную. Чувствую через недельку выгребать мне из почтового ящика штрафы стопками, но это стоило того. Когда я увидел её, одиноко стоящую на пяточке у офиса я вознёс хвалы всем богам, которых знал. А уж когда она рассмеялась, был готов лужицей растекаться у её ног. Как мало человеку для счастья оказывается надо. Она на диво была в отличном настроении, несмотря на то, что ей пришлось меня ждать.

Я вёз её к Чистым прудам, там должно быть невообразимо красиво сейчас, можно пройтись по Чистопрудному, а потом по Рождественскому дойти до Цветного бульвара, в общем и деревья, и прогулочная зона, и романтический свет фонарей и неоновых реклам — всё в наличии. Она молчала, и я не торопился говорить, успеется, вечер длинный. Пока мы оба наслаждались тем тихим спокойствием, которое витало в авто. Не знаю из чего оно рождалось у любимой, для меня одно только то, что она была рядом бальзамом проливалось на душу. Притулив машину на чудом свободном месте, на «островке безопасности», галантно распахнул Марии дверь и подал руку, она хихикнув вложила свою ладошку в мою и выпорхнула из салона. Сегодня всё было неожиданно странно… как в сказке. Ну да, в сказке страшнее, не к месту пришла в голову детская поговорка.

Мы неспешно шли вдоль прудов, покрытых коркой льда и расчерченных следами от коньков, будто паутиной невидимого фантазера паука, мягкий свет фонарей и гирлянд, опутавших деревья сквозь бесконечно падающие снежинки, расслаблял, заставляя забыть все слова и просто любоваться.

— Ну, что ты думаешь? — нарушила молчанье Машка.

— Честно? Не знаю. Я как та собака, что гонится за машиной, но когда догонит, не представляет, что с ней делать, — фыркнул я. Это была правда. После моего монолога в кафе я хотел лишь, чтобы она меня просто больше не отталкивала, а там как пойдет.

— То есть ты догнал и теперь машина может ехать дальше? — саркастически поинтересовалась молодая женщина.

— Я ведь снова побегу, — усмехнулся я в ответ, за что был награжден недоверчивым взглядом, — Маш ты мне нужна, без тебя моя жизнь превращается в помойку, — я с содроганием вспомнил, как пытался отвязаться от наваждения, именуемого любовью.

Тогда я уже завязал с алкоголем. Самой дурацкой попыткой было выбить клин клином, но так как под рукой не было никакой особи женского пола я нашел дорогих съемных девушек и вызвал одну из них на дом. К приятному удивлению это была не вульгарная, размалеванная кукла, а вполне милая двадцатипятилетняя женщина, в стильном платье. Она предложила несколько вариантов проведения вечера, в которых присутствовал не только разнообразный секс, но и услуги эскорта. Прямо гейша какая-то. Я решил оторваться по полной, раз уж я башляю бабки. Был и поход в ресторан и феерический трах в разных позах. Но, черт подери, я думал о Машке, видя вместо этой темноволосой, смуглой жрицы любви, блондинку, которая мне снилась чуть ли не каждую ночь. У меня даже возбуждение попадало, когда я старался не думать о ней, хотя выбранная мной дама сегодняшней ночи была очень даже красива.

Я встряхнул головой, отгоняя воспоминания о той провальной попытке. Да уж, этот яд по имени Мария Степановна въелся мне до самых костей с того песнопамятного разговора о краже. Она, словно стекло под кожей, не давала жить спокойно то зля, то очаровывая. Всё время я так или иначе думал о ней, даже тогда, когда пылал праведным гневом. Сейчас Машка молча вышагивала рядом, специально поддевая мысками остроносых сапог снег, обдумывая мои слова.

— А ты знаешь, — она резко остановилась и развернулась, оказавшись передо мной, — я тоже не могу, ни с тобой, ни без тебя. Это какое-то невыносимое наваждение! Я ведь тебя так и не простила, за твоё отношение, меня вся это ситуация не просто сильно обижает, она меня ацки бесит своей тупостью, нежеланием тебя слушать адекватные объяснения, но верой какому-то неизвестному доброжелателю. Но врать не буду, без тебя мне плохо.

Стереть с лица дебильную довольную улыбку было просто нереально. Какая мелочь, а переворачивает жизнь, превращая её во что-то совершенно замечательное.

— Нет, не надо радоваться, — замахала она рукой, — ты не понимаешь! Я не могу опять так ошибиться! Алиска по сей день спрашивает: «Когда придет Игорь?». Я не могу из-за наших игр доставить ей ещё одно разочарование. Ниночка, конечно не спрашивает, она взрослый человек и всё понимает, но и она к тебе привязалась слишком быстро.

Слушая, что она говорит я чувствовал, как в душе зарождается ненависть к самому себе. Ведь если на Машку я злился, то почему пострадали два ни в чём не повинных человека. Я ведь и сам к ним привязался и тосковал по нашему досугу. Но с этой стороны я никогда не задумывался о своём поступке. Любимая похоже неправильно истолковала моё нахмуренное выражение лица, или какое оно там было, и напустилась ещё пуще:

— Или ты думаешь я нашим перетягиванием одеяла буду опять и опять причинять им боль. Алиска не нужна своему отцу, но это она переживёт легко, потому что так было всегда, но то что ты её оттолкнул, не задумываясь об этом, ей причинило боль. я как-то случайно услышала, как она спрашивала у Ниночки, что она сделала, что ты перестал появляться. Если бы ты был рядом, я бы тебя, честное слово, разодрала бы на мелкие кусочки. Почему моя дочь должна страдать от твоей придури? — Мария пылала праведным гневом, не замечая, что каждое её новое слово ножом вонзается в моё сердце. Вот чего я точно не хотел, так это обижать ребёнка, и дело было даже не в том, что Алиска была Машиной дочкой, или в моей сентиментальности, она сама по себе была чудесная девочка. Я не стремился быть ей отцом, но почти сразу понимал, что готов стать ей другом, а я её предал из-за нашей неразберихи. Я в принципе всегда считал детей чем-то светлым, и что это большой грех их обижать, ан нет же, не задумываясь сделал это.

— Ты права, — выдавил из себя, — пока мы не разберемся в наших отношениях, их точно не стоит афишировать.

— Я тебе больше скажу, — чуть успокоившись моим ответом, сказала женщина, — я не уверена, что в принципе хочу их афишировать. Так что единственное, что я готова тебе предложить — это эпизодические встречи, пару раз в неделю, с весьма конкретной целью.

— А поговорить? — усмехнулся я, вспомнив анекдот про корову.

— По настроению, — не оценила шутку Машка, — а теперь я не хочу ни о чем думать! Я хочу гулять, насладиться вечером и дурачится! Догоняй! — она хлопнула меня по плечу и побежала по аллейке.