Один шаг (СИ)

4

Ключи недовольно заворочались в замке и дверь тихонько приотворилась. Алиса заснула минут тридцать назад, и я был предоставлен сам себе. За это время я аккуратно, под недовольное ворчание Мухтара, чувствовал зараза, что он мне не нравится, заглянул в хозяйскую спальню, но не найдя ничего интересного с первого взгляда, разместился в гостиной. Здесь было множество книжных шкафов, я просмотрел приличное количество книг, пока наугад вытащил что-то приемлемое для чтения, просвещаться по поводу строительства, меня как-то не тянуло.

Машка буквально вползла в квартиру, практически скинула обувку и прямо в пальто протопала на кухню. Я нерешительно прошлёпал в след, не сидеть же нам по разным помещениям, ожидая, когда ангел спустится с небес и дарует нам возможность изъясняться на одном языке. Несмотря на то, что я весь вечер провёл с замечательной девчушкой, которая своей чистотой и непосредственностью похоже запала в моё сердце, видимо там было слишком много свободного места, а также на то, что я явно испытывал жалость к однокласснице, сказать, что она начала вызывать у меня симпатию, я не мог.

Женщина тем временем, как и была в верхней одеже устроилась на кухне, и изучала свои руки, лежавшие на столе, крепко сцепленные в замок. Когда я вошел она подняла на меня глаза, от её взгляда веяло такой пустотой, что я чуть не отшатнулся обратно в коридор. Боже! Неужели всё плохо и ничего не получилось? Неужели всё напрасно? Она ещё раз посмотрела на свои руки, а затем встала, подошла к шкафчику над мойкой и встав на цыпочки вытащила с самой верхней полки бутылку не просто дорогого, дорогущего коньяка. Оттуда же на стол переместились две стопочки. Всё так же молча Машка налила в каждую стопку коньяка и не чокаясь хлопнула. У меня всё обмерло. Не смогли…

После того как она опрокинула в себя коньяк, губы у неё затряслись, она обхватила себя руками, но в глазах появилось осмысленное выражение. Хрен с ним! Я тоже залпом выпил коньяк.

— Нет, ты не подумай, — пробормотала Маша, отбивая зубами дрожь, — Ниночка жива, просто мне стало как-то особенно хреново, и я поняла, что не смогу ничего сказать пока не выпью. Что-то у меня сегодня с головой. Там полная каша, — она тяжело вздохнул и оттёрла лицо руками, — спасибо тебе огромное. Без тебя бы, наверное, всё пропало.

Я молча сидел и смотрел на неё. А что сказать?

— Ниночка самый близкий мой человек. Ближе и важнее только Алиса. А я так растерялась. Я просто не знала, что делать. Если бы не ты, — Маша закрыла лицо руками и расплакалась.

После того случая шефиня стала приходить позднее на работу, чаще отлучаться, да и уходить раньше. Мужики зубоскалили, что небось наконец-то хахаль появился, который запретил ей пахать сутки на пролёт. Я же подозревал, что она частенько ездит к Ниночке, а вечером торопится домой к дочери, теперь у неё не было такой безотказной помощницы, но сослуживцев переубеждать не спешил. Плохо ли хорошо ли, но мою душу грели не очень приятные сплетни про Машку. Не всё же ей в ореоле света быть, а то тоже мне героиня-страдалица.

Сегодня ночью приснилась мать, она осуждающе качала головой и говорила: «Нельзя сынок так плохо о людях думать». Можно, мама, можно размышлял я, бреясь в ванной. Сегодня у меня был важный день. Я договорился об одном собеседовании, в махонькую юридическую контору, зарплата была сдельной, но хотелось попробовать свои силы. Не зря же я уже несколько месяцев учитывался юридической литературой, даже финансово поднапрягся, и консультант установил на домашний компьютер, чтобы в свободное время изучать статьи и изменения к ним. Отпросится на пару часов проблемы не составило, тем более что за полгода, что я здесь работал это было первый раз, в отличии от коллег я не просил передвигать мне смены или ещё что-то.

Но моим чаяньям не суждено было сбыться. В обед ко мне подошла Машка, Машка-промокашка, как я обозвал её про себя.

— Игорь у меня к тебе будет огромная просьба, — она мялась и не смотрела в глаза, — я сегодня еду забирать из больницы Ниночку, — она нервно начала чертить замысловатые узоры, на отполированной до блеска столешнице рецепшена, за которой обычно сидела охрана, — а Алиса, она сказала, что ни с кем кроме тебя сидеть не будет…Всё бы ничего, но я боюсь не успеть забрать её из сада после больницы, а она ни в какую не хочет быть ни с кем-то ни одна, только с тобой — начальница наконец подняла на меня глаза. Ей бы я мог отказать, но Алисе, про которую частенько вспоминал с улыбкой нет.

Пришлось переносить собеседование, ехать вместе с Машкой и Серёгой за девочкой. Как же малышка радовалась, с визгом «Дядя Игорь!» она кинулась ко мне, я подхватил её на руки и аккуратно обнял.

— Ты молодец, что смог приехать, — авторитетно заявила девчушка, — Майка и Анжела тоже соскучились, — вспомнила она про свои куклы.

— Мы постараемся как можно быстрее, — заверила Машка, глядя на меня виноватыми глазами, когда мы с Алисой выходили из машины.

— Не торопитесь, — пренебрежительно бросил я и мы с девочкой скрылись за дверями подъезда.

В квартире уже не было такого идеального порядка, как в прошлый раз, видимо его поддержание тоже брала на себя Ниночка, как не было и разносолов в холодильнике куда я не преминул сунуть нос. Алиса радостным вихрем носилась по квартире рассказывая свои новости.

— А я и не знал, что ты в сад ходишь, я думал с тобой Ниночка всё время сидит.

— Ну ты что, сосем глупый! — по-взрослому всплеснула руками девчушка, — ребёнок должен быть со-ци-аль-но активным, — произнося трудное слово по складам сказала она, — где я по-твоему с детьми то общаться буду? На пустых площадках что ли. Так там только совсем масявки гуляют. Такие взрослые как я уже в сад ходят, — заметила она, состроив серьёзную мордашку, чем рассмешила меня.

Мне было очень хорошо и легко с этой девочкой, она была словно солнышко. Конечно я не сомневался, что ей ни чужды всевозможные детские шалости и иногда она может капризничать и не слушаться, но на то она и ребёнок. А в общем и целом я отдыхал с ней душой.

Звонок в дверь прозвучал неожиданно, заставив вздрогнуть. Маша бы не стала звонить, у неё есть ключи. Тогда кто это? Я чувствовал себя здесь на птичьих правах и открывать сосем не хотелось если бы не Алиска, она подлетела к двери и звонким колокольчиком поинтересовалась кто там.

— Открывай, я к Машке пришла, — раздался из коридора сиплый женский голос.

— А мамы нет, — тут же сообщила девчушка.

— Открывая, я в квартире её подожду, — потребовала женщина.

Тут уж пришлось вмешаться мне, потому что Алиса потянулась к замку. Так надо будет с ней потом поговорить и объяснить, что нельзя открывать дверь незнакомым, а тем более с такими голосами, как у пропитых бомжих. Открыв дверь, я даже чуть присел, обладательница голоса была под стать ему, грязная, в ободранной одежде, со сто лет на мытой головой и с какой-то серой коростой на лице, а уж амбре от визитёрши был знатный, смесь запаха перегара, давно не мытого тела и мочи. Я уже начал закрывать дверь как «леди» подставила ногу мешая мне это делать:

— О! моя дура-дочь, ещё одного нахлебника себе на шею повесила! Мало ей было это спиногрызки, — баба рукой махнула в сторону забившейся в угол Алисы, — так она ещё и кобеля себе припёрла! Нет, чтобы матери денег дать! Я её, дрянь такую, растила, кормила, одевала, обувала, ночей не спала, а она дебилка, то в подоле припёрла от кобеля непонятного, то вот теперь тебя притащила, пса шелудивого. Мать, можно сказать умирает, а это малахольная не знает куда денег разбазарить, — толкая речь, мадам протискивалась в квартиру, а я оглушенный и не ожидавший подобного напора и тирады отступал внутрь, — ты что сюда припёрся гад? Ты думаешь нашел себе кормушечку и радуешься. Да я всё сделаю чтобы эта прошмандовка мозги-то нашла и тебя турнула, а по сопле этой малолетней, давно дет дом плачет! Ну ничего, я на вас управу то найду!

— Мама… — прошептали за спиной бабищи, заставляя меня оторвать глаза от созерцания этой мерзкой женщины.

В коридоре у стены стояла Маша с Ниночкой. Во второй раз я видел такое потерянное лицо у непробиваемой бизнес леди. Железная баба — называли её на работе и не только за то, что пахала как ломовая лошадь, у неё не было жалости ни к кому, ни к себе, ни к другим. Она требовала идеального результата как от себя, так и от сотрудников. Когда сидишь на охране частенько слышишь разные разговоры, так вот о Маше говорили, как о строгой, но справедливой. А сейчас эта несгибаемая дама превратилась в меленькую растерянную девочку. Какого чёрта? Почему эта бабища выкатывает ей претензии? Что воспитала то и получай!

— Машка, денег давай, развела тут богадельню, а эти, как пиявки и присосались к тебе, — брезгливо, будто это воняло не от неё, а от остальных, дернула рукой баба.

— Мама я тебе недавно перевела приличную сумму денег, — пискнула шефиня, желая, как и Алиска забиться в какой-нибудь угол.

— Да ты очумела! — попёрла уже на неё бабища, — бросила подачку и радуешься, да ты этому мудаку, под которым ноги раздвигаешь за ночь небось больше отсыпаешь! Даже не сомневаюсь! Какой дебил без денег на тебя глянет, гнилушка!

Маша нервно начала рыться в сумке видимо желая откупиться от нежеланной гостьи, а меня взяла злоба. Да кто она такая чтоб так оскорблять Машку, она же её родная мать, а ещё говорить такое про Алису! Чудо, а не ребёнка, добрую и ласковую девочку.

— Знаешь, что, тётя, — двинулся на неё я, — ты вообще кто?

— Я? — от борзости моего тона баба растерялась.

— Ты — ты, бомжиха немытая, — нацепил я на себя самую хамскую маску, которая водилась в моём арсенале — вали-ка отсюда, подобру-поздорову, пока я ментов не вызвал! — преодолев брезгливость я схватил её за шкирман и потащил мадаму к лифтам, и как только её пустили сюда! За что тут консьерж хлеб кушает?

Машка пыталась что-то пискнуть, но видимо решила смолчать, и откровенно говоря правильно, эта бабища мня взбесила. Затолкав визитёршу в лифт, я чуть ли не бегом кинулся мыть руки, такое гадливое у меня было ощущение, а когда вышел из ванной, то в коридоре весело щебетала Алиса, обнимая и расцеловывая Ниночку.

Няня выглядела ещё плохо, на сером пергаментном лице, ярко выделялись ввалившиеся глаза, кисти больной тряслись от слабости, когда Маша, придерживая женщину одной рукой, второй снимала с неё пальто, а когда они пошли в гостиную, где для Ниночки был приготовлен диван со всеми удобствами и штангой капельницы, женщина ели передвигала ноги сильно шаркая. Я не мог смотреть на это «избиение младенцев» и аккуратно подхватив её на руки отнёс в комнату. Девчушка крутилась под ногами, пока мы с Машей устраивали нянюшку поудобнее, и весело защебетала, рассказывая о своих новостях, стоило матери уйти на кухню заваривать чай.

Я устало опустился в кресло, стоящее напротив дивана. Кто была эта бабища? Женщиной её называть язык не поворачивался, это нечто давно уже потеряло это гордое название и вряд ли сама помнила, когда это было. Неужели это Машкина мать? Тогда понятно почему Машка в школе ходила в тонких, не по погоде куртках, в ободранной и латаной одёже, такая мамаша лишнего рубля на одёжу не даст, как ещё питалась не понятно. Категоричность к начальнице отступила, давая место пониманию. После такой жизни ляжешь под кого угодно, лишь бы сбежать из этого ада, если уж я от бедности подумывал поальфонствовать, то ей, простите, сам бог велел. От жизни с такими родственниками и не такое сделаешь, почку продашь, лишь бы они были подальше. А Машка то молодец, не села на шею спонсору, а нашла применение появившимся деньгам, дело вон открыла. Да, конечно, наверное, и тут немного «потрудиться» пришлось, но что в нашем бизнесе даётся бабам легко, да, наверное, ничего.

Когда хозяйка вернулась с подносом, на котором стояли чашки, я уже смотрел на неё другими глазами. Да, помотала жизнь бабу, но она держится, выглядит вон, находит силы улыбаться родным и близким. А ещё я понял бесценность Ниночки, после такой-то мамаши! Сейчас я смотрел на эту маленькую семью из женщин и завидовал Машке с Алиской, их няня так напоминала мне мать, что закололо сердце, хотя внешне у них не было ничего общего. Мама была плотной невысокой женщиной, с короткими, кудрявыми, каштановыми волосами, всегда улыбающаяся с ямочками на щеках и светло карими глазами. Нина была худой и на голову выше матери, серыми, длинными, прямыми волосами, стянутыми в тонкий хвост, лицо иногда освещала улыбка, но в общем она не производила впечатление человека, улыбающегося всему и блёкло-голубые глаза, смотрели серьёзно, изучающе. Но почему-то от неё, как и от мамы веяло добром и радостью.

Я давно так хорошо не проводил время, в основном сидел в кресле и в разговор вступал если только меня в него втягивала Алиса, но наблюдать за спокойным семейным вечером, за беседами, нехитрым ужином, было очень приятно. Уже когда уложили Алису и Ниночку мы с Машкой сидели на кухне и пили чай:

— Игорь спасибо тебе огромное. Ты два раза просто спас меня. Извини, пожалуйста, за эту неприятную сцену с матерью. Я не ожидала, что она сегодня придёт. Я ей недавно перевела денег.

— А как её вообще сюда пускают, у тебя же внизу консьержка? — озвучил я давно мучавший вопрос.

— Это не элитный дом, — грустно улыбнулась она, — консьержка, соседка, баба Клава. Она может нажать на тревожную кнопку, а с моей матерью связываться не будет, она же знает к кому эта особа идёт.

— А почему она вообще сюда ходит?

— Она моя мать, она считает, что я ей должна…

— Что должна? — не понял я.

— Полагаю, что денег. Большой любви и заботы от меня никто не требует, — как-то саркастично ответила женщина.

— Почему? — я никак не мог взять в толк, почему и она так считает, поощряя этим свою мать.

— Честно? Вообще-то по закону.

— Очень сомневаюсь, что-то, что ты ей собиралась дать оно по закону. Как я понял, по закону ты уже перевела.

— Я готова заплатить любые деньги, чтобы она тут не тёрлась! — воскликнула Маша.

— Не хотелось бы открывать тебе Америку, но так как ты ей каждый раз даёшь деньги, то таскаться сюда она не перестанет! А вот если бы ты денег не давала, а гнала бы её взашей, то она бы сюда не приходила. Я не говорю уже о том, что ты скорее всего смогла бы доказать, что она не сильно то и заботилась о тебе в твоём детстве.

— Чтобы её прогнать, надо устраивать большой скандал, я не уверена, что это пойдёт на пользу психике Алисы, а, чтобы доказать, надо потратить очень много сил, ведь до поры до времени никто не видел, как она пьёт и это продолжалось очень и очень долго.

— Про доказательство не знаю, но да ты права Алисе гораздо полезнее слушать, что её место в дет. доме. Маш это позиция страуса и она до добра не доводит, поверь… — я встал, отодвигая кружку с недопитым чаем и пошел в коридор, мне ещё завтра с утра надо будет попробовать заново договорится о собеседовании.

Чего я сначала не ожидала, так это того, что мне станет жаль этого человека, который в своё время относился ко мне как к грязи, как к мусору, но я его пожалела. Пожалела не уволив, пожалела вычитая меньше, чем можно было бы. Но я видела, Игорь меняется, через какое-то время у него с лица исчезло недовольное неопохмелённое выражение. Да, оно сменилось равнодушием, но равнодушием нейтральным. Он стал по-другому выглядеть: чисто выбрит, в отглаженном костюме. А ещё я узнала, что вместо того, чтобы кирять по ночам, он читает книги. Читает! Учится! Значит не всё потерянно, значит ещё для него есть путь вперёд.

А когда он помог мне с Ниночкой я и вовсе посмотрела на этого человека по-другому, далеко не всякий сможет собраться, а тем более не всякий станет помогать тому, кто ему не приятен, а то что я раздражаю его было видно невооруженным взглядом. Но он сделал всё что было возможно, даже больше, когда я решительная бизнес леди спасовала, растерялась, он всё взял на себя.

А Алиска, она от него в восторге, всё это время не проходило и дня, чтобы дочь не вспомнила «дядю Игоря». И чем он запал ей в душу? Чем он запал мне я могла сказать, он был настоящим мужиком, который в состоянии принять решение и сделать. Да чего греха таить, с каждым днём он мне нравился всё больше. А сегодня он меня просто удивил. Я знаю, как люди реагируют на мою мать. Отлично помнила с каким лицом Сашка самоустранялся от этой проблемы, предоставляя всё решать мне самой. Игорь не самоустранился, хотя по большому счёту был чужим человеком, он решил эту проблему, пусть временно, но решил, а ещё предлагал более серьёзное решение, без той брезгливости с которой говорил о моей матери Сашка, всё чётко и просто. Самое удивительное для меня было то, что, увидев мою родительницу он начал смотреть на меня по-другому, без этой холодной стали в глазах, будто пожалел или ещё что-то, но точно я в его глазах стала нормальным человеком. Это было так странно.

На следующий день я услышала имя Игоря из уст Ниночки:

— Машенька, какой приятный мужчина, — аккуратно начала она.

— Да, я с ним работаю. Он мой подчиненный, охранник, — ответила я, накладывая утренний макияж, — Ниночка, через пол часа приедет сиделка, у неё свои ключи…

— Не надо было так беспокоится, я бы сама… — начала причитать няня.

— Досамахилась уже! — прервала я её квохтанье, — все лекарства я с ней обсудила, у тебя список того, что она должна делать в тумбочке. Если тебя что-то не устроит в этой медсестре, сразу обязательно сообщи мне. Ладно?

— Ладно, — сдалась женщина, — а этот Игорь, он очень нравится Алисе, как они познакомились?

— Игорь привёз меня, когда тебе стало плохо и он сидел с дочкой, пока я была в первый день в больнице. Они как-то подружились, и Алиска мне про него все уши прожужжала.

— Ох, как не хорошо, я его не поблагодарила! Надо будет обязательно позвать его на чашечку чая, — резюмировала няня.

— Угу, — на автомате ответила я и только потом до меня дошел смысл сказанного, Ниночка хочет, чтобы я пригласила бывшего одноклассника на чай? Очень сомневаюсь, что это получится, но отговаривать её не стала, всё равно просьба будет передаваться через меня.

Я явно недооценила шустрость моих девочек. Когда Ниночка уже начала обходится без сиделки дома, то есть потихоньку ходить по квартире и могла заварить себе чай, она позвонила мне как-то днём и попросила сегодня приехать пораньше и привезти Алису. Я согласилась, честно говоря, устала как собака и хотелось немного повалятся вечерочком на кровати, читая какую-нибудь бестолковую книжку про любовь. Каково же было моё удивление, когда, зайдя домой я услышала мужской голос.

— Дядя Игорь, — восторженно бормотала под нос Алиска, сражаясь с зимней одеждой, но ботинки никак не хотели поддаваться.

Я, будто заворожённая пошла на кухню, оставляя дочку в плену одёжи в коридоре:

— Нет, то что сейчас продают под видом детектива, читать просто невозможно, — говорил бархатный низкий голос, — я конечно не поклонник жанра, но лучше Кристи и Конан Доила пока никто не написал…

Застыв в дверях, я наблюдала идиллическую картину, моя няня и Игорь сидели за столом, на котором красовался торт и несметное количество креманок с вареньями и конфетами, попивали чай и вели интеллектуальную беседу. То, что мой бывший одноклассник не дурак, а весьма интеллигентный и даже образованный человек, я, не то что доподлинно знала, но подозревала, судя по его ответам у доски ещё в школе, но то что они будут сидеть с Ниночкой, вот так, это меня немного шокировало. Мужчина первый встретился со мной взглядом и в его глазах что-то мелькнуло, я не успела разобраться что это было, но на замену ускользнувшей эмоции пришла, как ни странно радость:

— Привет, — протянул он, своим непостижимым голосом.

— Привет, — кивнула я.

— Ой Машенька! — притворно ахнула Ниночка, актриса из неё была никудышная, — а мы вот тут с Игорьком чай пьём, присоединяйтесь…

— Дядя Игорь, — тайфуном на кухню внеслась Алиска, наконец разобравшись со своей одеждой и заставив меня почувствовать себя не матерью, а ехидной — бросила не раздетого ребёнка в коридоре, — как хорошо, что ты согласился приехать, — она повисла у него на шее, мужчина ласково улыбнулся девочке поддерживая её рукой.

— Ну как я мог отказаться, когда Ниночка мне наобещала кучу разного и вкусного варенья? Ты будешь пить с нами чай? — он пододвинул дочери стул и усадил её, — ты что будешь торт или чай с вареньем?

— Всё, — восторженно-довольно проворковала Алиса, доверчиво заглядывая ему в глаза.

Эти трое за столом смотрелись так гармонично, Игорь шутя с няней положил малышке торт, Ниночка налила ей чай. Они болтали и смеялись, а я так и стояла у дверей прислонившись к косяку и смотрела на них, мне вдруг стало так хорошо, так уютно, будто Игорь — это то, чего не хватало этому дому, чтобы стать идеальным.

— Маш, а ты что стоишь? — как-то очень по-домашнему спросил он, — давай сюда, — мужчина похлопал по стулу рядом с собой.

Мы долго и с удовольствием пили чай болтая обо всём и ни о чём. Потом непоседливая Алиска убежала в комнату играть, Ниночка незаметно ушла за ней, оставляя нас наедине. Я рассмеялась какой-то шутке и у меня из-за уха выскользнула непослушная прядь, она никогда не хотела укладываться в причёску, Игорь как в полусне протянул руку и заправил её мне за ухо слегка коснувшись своей немного шершавой ладонью моей щеки. От этого, казалось бы, невинного прикосновения меня словно током прошибло, и я уставилась в его тёмные глаза, которые смотрели на меня с…Нежностью? От этого стало трудно дышать и мгновенно вспотели ладони. Боже, что со мной происходит? Это же Игорь! Тот самый Игорь, который гнобил меня с остальными крутыми одноклассниками, Игорь, который считал меня пустым местом…Игорь… который помог мне…Игорь… Он уже без видимой причины коснулся моей щеки поглаживая, от этого прикосновения мне захотелось наклонить голову и прижаться к его ладони. Или я это сделала? Я уже с трудом понимала где реальность, а где мои желания. Он медленно склонился ко мне и легко коснулся губами уголка моего рта, словно пробуя на вкус, потом провел языком по нижней губе, словно поддразнивая и только потом накрыл мои губы своими. Меня кинуло в жар, а мир вокруг завертелся с невероятной скоростью.

Из квартиры я вылетел словно ошпаренный, скомкано попрощавшись с обитателями и стараясь не смотреть в ничего не понимающие глаза Машки. Да куда уж ей понять, мне самому было непонятно ничего, ничегошеньки. Только оказавшись на улице, когда морозный воздух легко пощипывает за щёки и руки, когда холодный воздух врывается в тяжело ходящую будто от быстрого бега грудь, только тогда смогли включится мозги.

Что произошло? Что это, твою мать, было? Вроде бы сначала всё было правильно, мы пили чай и я, наконец, впервые за много лет, почувствовал спокойствие и умиротворение. Так хорошо было сидеть и просто разговаривать, ни о жизни, ни о проблемах и достижениях, а о книгах, кино и даже мультиках, а потом мы остались с Машей вдвоём… я что-то пошутил, а она рассмеялась. Никогда не замечал, что её смех похож на звон колокольчика…

Я нервно расхаживал перед подъездом и не мог уйти, да и куда идти? Руки замёрзли, и я их сунул в карманы куртки. Маша. Перед мысленным взором предстало как она смеётся, в этот момент мне нестерпимо захотелось коснутся её, почувствовать какая её кожа на ощупь. Я попытался себя одёрнуть, но кажется ничего не получилось, потому что уже через секунду, я, слегка поглаживая щёку заправлял ей прядь за ухо. А потом и вовсе началось форменное сумасшествие, её кожа оказалась такой тёплой и бархатистой, что хотелось гладить и гладить, ощущая, как её щечка замечательно ложится в мою ладонь, но мысли о щёчке долго не задержались и мне подумалось о том, что ещё так же замечательно ложилось бы мне в ладонь. Она смотрела мне в глаза и я, кажется сходил с ума, перед взором мелькали какие-то образы, а сам я тянулся к её губам, желая коснутся их, попробовать на вкус… Вот это я точно сделал зря. Стоило мне приникнуть к ним, почувствовать, как они приоткрываются… Ох чёрт! В брюках мгновенно стало нестерпимо тесно, а всё тело будто зачесалось под одеждой. Я встряхнул головой, но воспоминания не уходили, скорее наоборот, вспомнилось как она подалась ко мне, как мои руки скользнули по её спине, как ладони ощутили соблазнительный изгиб талии, как коснулись сначала упругой попки, а потом, незаметно, поднялись вверх, как я ощущал сначала спортивно подтянутый животик, полукружья небольшой груди, как она идеально подходила к моей руке… перед глазами темнело от желания и я понял, что если сейчас не уйду, то устрою непотребство прямо тут, на кухонном столе. Я неимоверным усилием воли оторвался от её губ. За что получил тихий, чуть недовольный полу стон, полу выдох, явно не способствующий моему уходу, и рванул в прихожую. Уходить! Билось в голове. Срочно уходить.

И теперь я расхаживал перед её подъездом, не имея сил пойти домой и не имея возможности вернуться. Что же ты со мной сделала Машка? Как так получилось, что ты стала самой желанной женщиной для меня? Вот уж кто точно никогда не занимал мои фантазии так это она, но это было давно, где-то в прошлой жизни. Сейчас это была красивая и влекущая женщина. Стало немного неприятно, что я вёлся только на красивую обложу, но потом подумалось, что тогда, много лет назад, я совсем не знал её. Не знал я и сейчас, но в данный момент мне хотя бы понятны многие стороны её жизни, и даже больше, я вдруг осознал, что готов их принять. Да, готов. Неужели я влюбился?

Этот вопрос появившись в моей голове шокировал меня. Я даже не знал, что ответить самому себе. Влюблялся я очень давно, всё в той же прошлой жизни, до смерти родителей. Помнится, это хрупкое чувство посещало меня ещё в школе, к девочке из параллельного класса, но оно быстро испарилось, стоило мне узнать её поближе, услышать, как она ругается, словно портовый грузчик и курит сигареты одну за другой. Потом подобная заинтересованность просыпалась в институте, уже к другой девушке, мы тогда даже встречались с ней. Помню, как трепетало сердце при виде возлюбленной, но та история закончилась ничем, чувства со временем угасли и мы, по обоюдному согласию, расстались. Она пыталась со мной общаться, но я не видел смысла поддерживать отношения с девушкой, с которой не сплю. Цинично? Возможно, но для меня женщины не были друзьями, они были или возлюбленными, или любовницами. Да-да даже со школьными приятельницами я спал, хороший дружеский секс, когда нам было скучно. Так тоже бывало, а бывало, что и не бывало. В общем Маша, наверное, первая женщина с кем я начал общаться, не прикидывая, когда затащу её в постель, и надо же всё равно это желание обуяло меня.

Всё же взяв себя в руки я пошел домой, сжимая и разжимая кулаки в карманах, оглушенный новыми мыслями и чувствами. По дороге я понял, что шефиня меня всё же интересует не только как сексуальный объект, но и как человек, мне было интересно с ней говорить, слушать её мнение, узнавать что-то, мне нравилось говорить самому, ведь если она этого не знала, то слушала внимательно, слегка приоткрыв рот. Совершенно очаровав меня этим жестом, она сразу начинала напоминать Алису. Только переступив порог квартиры, я смог отогнать мысли о Маше, это всё было очень мило, но сегодня мне предстояло допоздна изучать присланный договор. Ведь я сумел-таки побывать на собеседовании и меня, о чудо, взяли. Деньги платились смешные, но дело то было совсем не в них. Я мог практиковаться в том, о чём читал несколько месяцев. Чем дольше я изучал выбранную после школы профессию, тем больше меня брал азарт, мне хотелось пробовать то, что я узнавал, мне хотелось достигать каких-то вершин, да что и греха таить мне хотелось утереть нос Машке, что я не совсем опустился, я не мусор, я что-то да могу, а не только быть охранником.