Одиночество на двоих

Глава 9

— История не слишком приятная, Берта, — начал Стэнли Николс, ослабив объятия. — Видишь ли, я родился не в том квартале. — В его голосе внезапно зазвучали горькие нотки. — Родители мои были бедны как церковные мыши. Нет, не просто бедны, как многие другие, я назвал бы это отвратительной нищетой, до омерзения. Мать моя умерла, когда я еще в школу не ходил. Я ее не помню, да и помнить не желаю. Отец меня бросил. Хорошо, что добросердечные соседи не оставили сироту в беде, приглядывали за мной, так что считай, что рос я сам по себе.

— Разве это имеет какое-нибудь значение, дорогой? — успокоила его Роберта. — Я же не твою семью люблю, а тебя.

Но Стэн, казалось, не слышал ее слов и продолжал дальше, не обратив на них никакого внимания. Волна памяти захлестнула его.

— Вскоре я пошел в школу. Каждый день мне приходилось пересекать поместье Бартлеттов. Там жила одна девочка, милый, хрупкий и очень болезненный ребенок. Матери у нее не было, зато отец считался самым богатым человеком во всем городе — и самым романтичным, не от мира сего. Старая тетка, которая жила с ним, — и того хуже. Эта маленькая девочка — Сильвия — частенько поджидала меня, и мы подружились. Как-то она пригласила меня к себе в гости, так я познакомился с ее отцом и старой теткой. С этого самого дня после школы мы играли с ней до самого вечера. Она обучила меня теннису и танцам, как сама умела, конечно. Полагаю, она была хорошей ученицей и схватывала все на лету, а потом оттачивала свое мастерство на мне. Взамен я научил ее плавать как рыба, разводить костер и идти по следу как настоящий скаут. О да, не удивляйся, в воскресной школе меня приняли в скауты. Миссионеры, — пробормотал он.

Роберта с сочувствием сжала ему руку. Как здорово! Он поднялся сам, ценою собственных усилий!

— В один прекрасный день Сильвия решила, что она больше не станет посещать частную школу. Захотела вместе со мной ходить в обычную. Я нравился ее отцу, он, бывало, говорил, что завидует моей силе воли и амбициозности. Насмешка жизни. По-видимому, он был начисто лишен инициативности. Повторял, что бедность — путь к заоблачным вершинам. Я не стал говорить ему, что бедность — проклятие человечества, она разъедает не только тела, но и души. Не сказал потому, что, даже, несмотря на свое малолетство, уже научился раскрыв рот выслушивать откровения великих мира сего, их приближенных и просто богатых. С тех пор мы с Сильвией стали ходить в одну школу. Она была совсем недалеко от дома, и обычно мы шли пешком, но в ненастные дни за ней приезжал шофер, он и меня тоже забирал. Иногда мне казалось, его воротит от этого, то есть я хочу сказать, от того, что надо возить меня. Он был строгий малый и свято верил в нерушимость богатства и неприступность замков. Я в категорию уважаемых людей явно не попадал. В старших классах мы тоже учились вместе: я и Сильвия. Сам не знаю, как и где подцепил эту мысль, но я вбил себе в голову идею, что хочу стать врачом. Полагал, что сумею пробиться и в колледж, и в медицинскую школу. Я был просто одним из сотен тысяч глупых юнцов и даже не понимал всей грандиозности поставленной передо мной задачи. Вскоре я закончил школу и получил стипендию. Мистер Бартлетт подарил мне ручку с пером, а его тетушка на пару с Сильвией — золотые часы.

Стэнли задрал рукав и продемонстрировал восхитительной работы наручные часы. Роберта видела их еще раньше.

— Как видишь, Сильвия поддержала меня в моих стремлениях. Она восхищалась амбициозностью — в других. Сильвия тоже пошла в колледж. — Стэн помолчал немного, а потом продолжил: — Ее отец умер на первом году обучения, и Сильвия махом превратилась в сказочно богатую девчонку. В то время ей было восемнадцать… как и мне.

Каким-то чудом мне удалось-таки закончить первый курс. Я и сам не знаю как. Все лето я проработал в лагере в Катскиллз, главным образом развлекал хозяйку. Бартлетты называли это лагерем, но на самом деле это огромный особняк, расположенный у озера среди немереных акров леса. В то лето мы с Сильвией отправились в поход. Нам обоим нравилось ходить пешком, и мы забрели намного дальше, чем рассчитывали. Неожиданно я споткнулся и полетел вниз с трехметрового обрыва, сломав правую ногу. Сильвия всегда была болезненной, хрупкой девушкой. Сердечко ее барахлило, но врачи считали, что загородная жизнь и небольшие нагрузки могут пойти ей на пользу и немного укрепить сердечную мышцу. Мы организовали импровизированные носилки, и Сильвия потащила меня к ближайшему жилью. Дорога была необычайно трудной, и, добравшись до места, она упала в глубокий обморок.

Далее последовала весьма красноречивая пауза. И хотя повествование захватило Роберту, у нее возникло такое ощущение, что Стэн не впервые излагает эту историю, уж больно она заученная какая-то, наигранно драматизированная, чтобы, видно, вызвать сочувствие и аплодисменты зрителей. Девушке стало стыдно за подобные мысли, и она ласково погладила любимого по щеке.

Низкий натужный голос продолжил рассказ:

— Только тогда я понял, каким слепым эгоистом оказался. Я должен был знать, что такое напряжение ей не по силам, но шок парализовал мои мозги, а маячившее впереди заражение и ампутация и вовсе лишили меня способности здраво мыслить. Чертова карьера застила мне глаза, думал только о ней, и ни о чем другом.

После этого Сильвия очень долго болела. Она так перетрудила свое сердце, что врачи ничем не смогли ей помочь, и с тех пор ей показаны лишь небольшие нагрузки. В колледж она тоже не вернулась. Я никогда не забуду, как стыд терзал меня, как я страдал во время своей вынужденной инвалидности. Ведь я ничем не мог искупить свою вину. Несмотря на то, что ни Сильвия, ни ее тетушка ни словом не упрекнули меня, я не переставал казнить себя. Ситуация не становилась лучше из-за того, что остальные родственники стали смотреть на меня косо и явно считали в той или иной степени наглым обманщиком и охотником за богатством. Сильвия была очень мила со мной, Берта. Я всегда считал ее своей сестрой, но как-то совершенно незаметно наши отношения доросли до помолвки. Сильвия настояла на том, чтобы заплатить за колледж, а потом профинансировала мое медицинское образование. Помолвка наша несколько затянулась, но этой осенью мы решили сыграть свадьбу сразу после того, как я получу место и более-менее устроюсь. Это я настоял на таких сроках.

Роберта освободилась от его объятий и теперь сидела неподвижно, словно окаменела. Стэнли вскочил на ноги и стал ходить туда-сюда по выбеленной дорожке, низко склонив голову.

— Я выплачу ей все до копейки. Клянусь! — остановился он перед Робертой. — Помоги мне, милая. Подскажи, что мне делать, как поступить. Я никогда не любил Сильвию так, как люблю тебя. — Стэн опустился перед ней на колени и театральным жестом прижал ее руки к своей груди. — Может, жениться на ней, когда сердце мое принадлежит тебе, — еще хуже, чем не жениться вовсе? Может, от этого ей станет еще больнее? Может, лучше объясниться с ней прямо сейчас? Ох, Берта, я просто подлец, низкий негодяй! Как ты можешь любить меня?! Но ты ведь любишь, ты же сама говорила, сердечко мое! — молил он сам не зная о чем.

Роберта поглядела в его лицо и содрогнулась от жалости к себе. Ну почему это случилось именно с ней? Эта Сильвия всегда получала все на блюдечке с голубой каемочкой: богатство, положение в обществе, все, что ни пожелает, а у нее была только любовь Стэна, и больше ничего. Почему это она должна уступить ей его? Он оставил решение за ней. Он хочет услышать ее совет. Неужели она должна пожертвовать своим счастьем только потому, что Сильвия купила его преданность? Купила за деньги, которые совершенно не нужны ей. В конце концов, жизнь дается только один раз, и каждый из нас имеет право на счастье и должен сражаться за него, если это необходимо. Кроме того, она подходит Стэну гораздо больше, чем эта болезненная и, вне всякого сомнения, до предела избалованная Сильвия Бартлетт. Доктору нужна сильная жена, которая помогала бы ему и поддерживала бы во всем.

Роберта закрыла глаза и как наяву увидела хрупкую фигурку девушки, которая рисковала своей жизнью ради того, чтобы ее любимый смог получить необходимую медицинскую помощь. Сама не зная почему, Роберта была уверена, что Сильвия по-настоящему любит Стэна, любит с самого детства. Уверена, что девушка любит его бескорыстно, не требуя ничего взамен, и что деньги парню «не из того квартала» она давала так же бескорыстно, без всяких задних мыслей, просто чтобы любимый смог реализовать свои амбиции.

Она подняла голову. Наверное, в ней заговорил голос далеких шотландских предков-пресвитериан. Нет, на чужом несчастье счастья не построить. Стэнли Николс должен остаться с Сильвией Бартлетт. Стэн должен сохранить свою честь, а она, Роберта Камерон, — целомудрие. Она выдернула свою руку и поднялась.

— Ты должен жениться на ней, Стэн. — Роберта сама удивилась холодности и невозмутимости, с которыми произнесла эти слова. — Без вопросов. Ты многим обязан ей, и это самое малое, что ты можешь для нее сделать. — Она с трудом сглотнула и продолжила: — Забудем наше наваждение. Это не так уж и трудно. У нас есть наша работа, и… и… не рассказывай ей ничего.

Девушка вырвалась из его объятий и понеслась к дому, моля Бога только об одном: чтобы Бет с Уиллом не появились раньше, чем она сможет оправиться от шока. Она никогда больше не станет встречаться со Стэном, никогда! Она просто не переживет этого.

Но не успела Роберта добраться до своей комнаты, как послышался звук мотора: Бет с Уиллом вернулись домой. Девушка закрыла дверь на замок и бросилась на кровать, уткнувшись лицом в подушку, в глазах — ни слезинки. Это была самая страшная битва в ее жизни — битва с отчаянием. Бет постучала и поинтересовалась, не заболела ли она, но Роберта не смогла вымолвить ни слова. Вскоре она услышала удаляющиеся шаги: сестра ушла. Девушка надеялась, что родственники оставят ее в покое. Она пыталась воззвать к голосу разума, убедить себя в том, что в ней говорит чистой воды разочарование или, уж на худой конец, уязвленная гордость, не более того. В конце концов, всего лишь две недели назад она даже не подозревала о существовании какого-то там Стэнли Николса. Так почему же теперь она чувствует себя так, будто и счастье, и жизнь ее кончились? Неправильно это. Так не бывает. Не должно быть. Она не позволит дурацкому чувству захлестнуть себя и сбить с пути. Она справится и с этой невыносимой болью, и с безысходностью. «Лучший способ справиться с трудностями — поглядеть им в лицо; потому что решиться на битву означает наполовину выиграть ее», — услышала она голос отца и села.

Стэнли Николс уезжает завтра утром. Она не должна встретиться с ним снова. Надо уехать, прямо сейчас. Она собиралась провести пару дней в Пэнз-Хэвен с невестой Нейла — Вирджинией Саутхард, так почему бы не отправиться туда немедля? Очень подходящий случай. Роберта проскользнула через холл в ванную и умылась ледяной водой, прижимая холодные ладони к разгоряченным щекам и больным глазам.

— В чем дело. Боб? — позвала снизу Бет. — Ты заболела?

— Конечно же, нет! — крикнула Роберта, злясь на себя за то, что голос ее прозвучал слишком неестественно.

Как она и боялась. Бет тут же ринулась наверх и, горя сочувствием, налетела на нее, желая узнать, что же произошло.

— Что такое. Боб? Ты почему тут торчишь? Что-то случилось? Расскажи мне. — Бет обняла свою высокую сестренку и заглянула в расстроенное лицо.

— Да нет, ничего особенного. Просто… просто… я прогнала Стэна. Он… прошу тебя, давай не будем говорить об этом. Я собираюсь поехать погостить у Джинни, но ты не говори ему, и никому не говори, ладно?

— Прогнала его, Бобби? Но почему, если ты… если он не безразличен тебе? Если любишь, не обращай внимания на глупые разговоры…

Роберта отпихнула сестру, полетела в свою комнату, покидала вещи в чемодан и с грохотом захлопнула крышку.

Бет пошла за ней, расширенными от удивления глазами наблюдая за метаниями Роберты.

— Мы можем что-нибудь для тебя сделать, милая? — спросила она.

— Ничего. Все было ошибкой… я вела себя как набитая дура, Бет. Уилл оказался прав. Я такая наивная… сужу о людях по их внешним данным… верю каждому слову… рискую… по-дурацки. — Зачем она все это говорит? Похоже, голова совершенно не слушается ее, а язык и вовсе без костей. — Скажи ему, что я никогда больше так не поступлю. Скажи, что я выросла, наконец. Что ему больше не придется переживать за меня. Пока, Бет. Я вернусь через пару дней.

Роберта побежала вниз по лестнице, через боковую дверь прямо в гараж. Уилл кинулся было за ней, но Бет поймала его за руку.

— Оставь ее, милый, — сказала она. — Ей лучше побыть одной.

— Но куда это она полетела в такой спешке? — выкатил он глаза.

Но Бет не ответила, она подскочила к телефону и набрала номер Вирджинии Саутхард.

— Джинни, к тебе Боб едет, только, ради бога, не вздумай задавать ей какие-нибудь вопросы… Нет, я не думаю, что все настолько серьезно, но ей больно и обидно… просто веди себя так, будто ты ничего не заметила… и пусть она поживет у тебя пару дней, если это удобно… Ладно, Джинни. Увидимся.

Роберта, как раз выехала из гаража, развернулась и полетела прочь, когда Прунелла объявила, что обед готов. Уилл покачал головой. Прунелла нехорошо повела глазами.

— Видали, что творится, мистер Уилл? — мрачно заметила она. — Видать, у него жена и дети имеются, не иначе. Я же ей говорила, мистер Уилл, говорила, все уши прожужжала, а она не слушала. Мы же знали, что этот малый в подметки ей не годится, мистер Уилл. Знали, все мы.

— Малый? Что за малый? Я ничего не понимаю, Прунелла, — сказал он. — Но если ты имеешь в виду этого красавчика доктора, который вздумал немного поразвлечься в отпуске, то, клянусь, я подпорчу его прелестное личико. Что он сделал с Боб?

— О-хо-хо! — запричитала Прунелла. — Я ему покажу! Напущу на него порчу, мистер Уилл. Будет знать, как обманывать невинных девушек!

— Замолчи, Прунелла! — решительно скомандовала Бет. — Ни у тебя, ни у Уилла нет ничего против доктора Николса. Вне всяких сомнений, он джентльмен, и, если он красив, это еще не означает, что он негодяй, слышишь меня, Уилл Маклин! Не сомневаюсь, что у Бобби нашлись свои причины не выходить за него замуж. Это она отказала ему, ясно? — Бет с вызовом посмотрела на мужа, готовая в любую минуту броситься на защиту сестры.

Прунелла со стуком поставила на стол тарелку с холодной говядиной. Она с сомнением поглядела на Уилла, а потом кивнула.

— Глория! — выкрикнула старушка. — О, Господи, Аллилуйя! Он спас ягненка, вытащил его из пасти льва — славься во веки веков имя Его! Аминь! — И выскочила из кухни.

— Честное слово, Уилл, — возмутилась Бет. — Иногда эта женщина доводит меня до белого каления!

— Успокойся, сладкая моя, — погладил ее муж. — Ты же сама знаешь, что без Прунеллы ты бы пропала, храни Господь ее доброе сердце!

— Да ты… Ладно, я в курсе, что Бобби сама отказала доктору Николсу, и хватит вести себя так, словно дело обстоит иначе. Должна быть какая-то веская причина, по которой она передумала связывать с ним свою жизнь. Ума не приложу, что это такое было, но я совершенно уверена, что это она сказала ему «нет». И даже не смей думать иначе, Уилл Маклин. Я слишком хорошо знаю свою сестру.

— Неужто? — пробормотал Уилл себе под нос.

— Что ты хочешь этим сказать?! — полезла в бутылку Бет. — Она честная девочка, открытая, никогда не станет врать. Боб вся как на ладони.

— И как ребенок относится к мужчинам. Она уверена, что все люди добрые, и ждет от них только хорошего… и иногда получает то, что ждет. Несмотря на все ее образование, хваленые курсы самообороны и работу в больнице, она до сих пор отказывается видеть в людях плохое, закрывает глаза на дурные поступки. Именно таких девчонок легче всего ранить. Остается только надеяться, что я окажусь поблизости, когда ей понадобится моя помощь.

— Еще один Иеремия! — усмехнулась Бет. — Может, она назвала свою развалину в честь тебя, а не какого-то там пророка. Роберта молода и красива, и однажды на ее пути встретится тот самый единственный, и она будет с ним счастлива и сделает его счастливым. Вот увидишь, старый пессимист!

Когда на следующее утро доктор Николс пришел попрощаться с ними, Уилл со злобным удовлетворением наблюдал, как молодой красавчик до слез огорчился, стоило ему узнать, что Роберта уехала в гости и не оставила ему даже записки.