Одна безумная ночь

Пятая глава

Губы Джейка были прохладными и очень нежными.

«Я всегда знала, что это будет именно так, — поняла Занна, смутившись. — Как будто я была создана для этого мгновения».

Занна стояла в кольце его рук, и каждая частичка ее тела откликалась на новые ощущения, порождаемые его ласками. Она чувствовала, как его язык блуждает по четкому контуру ее верхней губы, как его зубы мягко покусывают нижнюю, как поцелуи шелковыми кисточками касаются нежных уголков ее рта. И как эти поцелуи постепенно становятся все более и более настойчивыми.

Но этого уже было недостаточно для них обоих. Голова Занны беспомощно откинулась, словно розовый бутон, слишком тяжелый для своего стебелька. Перед ее закрытыми глазами плясали искорки, когда она дрожащими руками обвила шею Джейка, стараясь прижать его к себе, а ее рот приоткрылся, отвечая на его требование.

Их губы слились с одержимостью, которая также была признанием поражения. Из Занниного горла вырывались стоны, она впервые в жизни была охвачена желанием, и не замечала ничего, кроме огня, горящего в ее крови.

«Я не знала, — подумала она, — Боже мой, я не знала…»

Они безрассудно прижимались друг к другу, забыв обо всем, кроме этой страсти, этого взаимного, всепоглощающего желания, охватившего их обоих.

Занна сама потянулась к Джейку, побуждаемая инстинктом, древним как само время.

Джейк начал ласкать ее — его руки поглаживали ее маленькие высокие груди, трепещущие соски, затем скользнули ниже по талии, животу, бедрам к мягкой расселине между ее ног.

У Занны перехватило дыхание от изумления, от греховного удовольствия, вызванного его прикосновением.

Джейк хрипло сказал:

— Посмотри на меня, Сюзи. Мне нужно видеть твои глаза. — И добавил, когда она с удивлением повиновалась, — У тебя был кто-нибудь? Я должен знать.

— Нет, — призналась Занна, нехотя взглянув на Джейка. Наступила пауза, потом он кивнул. Его лицо казалось застывшим, словно бронзовая маска. Румянец разлился по его высоким скулам, а взгляд темных глаз обжигал.

Затем, не сказав ни слова, Джейк поднял Занну на руки, вынес ее из комнаты и понес вверх по лестнице.

Джейк положил девушку на кровать и улегся рядом, оперевшись на локоть и внимательно рассматривая ее лицо. Он прикоснулся к ее щеке, и провел рукой вдоль шеи к вырезу блузки. Здесь он остановился.

— Сейчас, — мягко сказал он, глядя в ее глаза, — давай сделаем то, что понравится нам обоим.

Джейк снова поцеловал Занну, нежно и страстно коснувшись ее губ, и начал раздевать ее так осторожно и неторопливо, как будто обрывал лепестки с цветка. Когда он снял ее шелковый лифчик, Занна инстинктивно подняла руку, пытаясь прикрыться, но Джейк остановил ее, схватив и удержав ее запястье.

— Не закрывайся, — прошептал он. — Тебе нечего бояться. Разве тебе не говорили, как ты прекрасна?

Джейк склонился над Занной, и она почувствовала прикосновение его губ к своей коже. Джейк неторопливо очерчивал круги языком вокруг ее сосков, прежде чем взять в рот каждый из этих темных, набухших бутонов.

Занна содрогнулась всем телом, частично от изумления, частично от наслаждения, граничившего с болью, погружаясь в неизведанные лабиринты собственной сексуальности.

Руки Джейка не прекращали двигаться, освобождая Занну от одежды, пока она не осталась совершенно обнаженной в его объятиях. Ошалевшая от поцелуев, вздрагивающая в ответ на каждое движение его ласковых рук, Занна заметила, что Джейк тоже разделся, только почувствовав возбуждающее прикосновение волосков на его груди к своей шелковистой коже — новое открытие, которое Занна приняла с восхищением. Она провела рукой по его плечам и вдоль позвоночника, вызвав у Джейка полувздох, полусмех.

Руки Джейка блуждали по коже Занны, по слегка вогнутой поверхности ее живота к нежным косточкам таза и ниже. И когда, наконец, это неторопливое исследование достигло самого интимного уголка ее тела, когда длинные, опытные пальцы отыскали влажную сладость ее потаенного естества, Занна вздохнула, выгнув спину, ее бедра неустанно двигались в попытке достичь неизвестного, но желанного финала.

— Скоро, — прошептал ей Джейк, — скоро, я обещаю.

Его рука ритмично двигалась, раздразнивая, пробуждая ее желание быстрыми, искусными прикосновениями.

У Занны участилось дыхание. Она полностью утратила контроль над собой. Для нее не существовало ничего кроме пронзительного сладостного чувства, которое вызывал в ней Джейк, кроме возбуждения, увлекающего ее все дальше и дальше, к вершине, о которой она не могла даже мечтать, в неотмеченное на карте царство удовольствия.

Когда этот миг наступил, Занна вскрикнула, ее тело содрогнулось от спазмов острого наслаждения и, наконец, замерло.

Как только к Занне вернулась способность связно мыслить, она заметила слезы на своем лице и попыталась отвернуться, устыдившись собственной слабости, и осознав, что уже во второй раз плачет на глазах у Джейка.

— Сюзи, — его голос был очень нежным. Он взял ее за подбородок, повернув к себе лицом, и начал нежно собирать губами соленые капли с ее щек.

— Прости, — хрипло сказала Занна. — Я никогда не плачу…

— Ты не должна сдерживать свои чувства, — тихо ответил Джейк. — Или стыдиться их. Тебе ведь пришлось многому научиться — для первого раза.

Джейк поднял Занну на руки и начал поглаживать ее волосы, плечи, пока ее дыхание не выровнялось.

— А теперь скажи мне, — спросил Джейк, — почему ты плакала? И я хочу знать правду.

Занна не могла взглянуть ему в глаза.

— Потому что это было так прекрасно, — призналась она наконец изменившимся голосом. — А потом все… закончилось.

— Вовсе нет, — улыбнулся Джейк. — Все, моя прелесть, только начинается. — Он взял Занну за руку, поцеловал ее гладкую ладошку и прижал к своему телу. — Видишь, Сюзи, — прошептал он, — ты тоже можешь прикоснуться ко мне.

Неуверенно она произнесла:

— То есть, ты этого хочешь… и все?

— О нет, — мягко ответил Джейк. — Я не считаю, что это все. И скоро ты сама это поймешь. Видишь ли, радость моя, мне кажется, что ты способна испытать такое наслаждение, о котором даже не мечтала.

— Но ты не знаешь… Ты не понимаешь…

— Ты ошибаешься. — Промурлыкал Джейк, нежно привлекая Занну к себе. — Так сильно ошибаешься.

Сейчас губы Джейка обжигали, как огонь, согревая Занну, возвращая ее к жизни. Руководствуясь его безмолвным одобрением, Занна начала в свою очередь исследовать его тело. У бедер она замерла на мгновение, ее пальцы дрогнули, когда она впервые взяла в руку его член. Вырвавшийся у Джейка стон наслаждения распалил Занну, наполнил ее незнакомой доныне смелостью. Она пришла в восторг от его отклика — от ощущения своей власти над ним. Сегодня Занна изучала собственную женственность, и поняла, что это означает желать и быть желанной.

Джейк снова начал ласкать Заннины груди, кончиками пальцев заставляя их набухнуть от вожделения. Он снова нашел ртом ее губы, его язык трепетал между ее приоткрытыми губками. «Это обещание новых удовольствий», — с жадностью подумала Занна.

Она умирала от желания, ее сердце бешено колотилось от возбуждения, которое Джейк разжег в ней.

И тут Занна почувствовала прикосновение его бедер, когда Джейк опустился на нее и вошел в нее одним плавным, осторожным движением.

На мгновение Занна замерла, застыла, ее глаза расширились. Она смотрела на Джейка, признавая его власть над собой, чувствуя его внутри себя.

Потом, просто приняв его, подчинившись ему, она качнулась ему навстречу и охнула, почувствовав его мгновенный, недвусмысленный отклик.

Они двигались вместе в бешеном ритме, их губы слились, тела переплелись в жарком, неутолимом желании. «И, — подумала Занна какой-то частичкой мозга еще способной думать, — именно для этого мы и были созданы». Для этой всепоглощающей, неутолимой, обжигающей страсти, неумолимо ведущей их к вершине наслаждения.

Достигнув оргазма, Занна почувствовала, что распадается на кусочки, как будто ее душа оторвалась от тела. Каждое ощущение было настолько острым, что Занне казалось, что она умирает от удовольствия. Словно издалека она услышала крик Джейка, его голос был хриплым, почти неузнаваемым.

Они вернулись с неба на землю, все еще в объятиях друг друга.

Когда Занна вновь обрела дар речи, она хрипло спросила:

— И это… всегда так бывает?

— Нет. — Ответ прозвучал резко, почти грубо. Джейк все еще прижимался к Занне всем телом, опустив голову ей на плечо. Она погладила его спутанные влажные волосы и, улыбаясь, погрузилась в сон.

Занну разбудил поцелуй. Медленно, лениво подняв ресницы, она увидела рядом с собой Джейка. Занна улыбнулась ему и провела рукой по полам надетого на него махрового халата.

Джейк поцеловал ее заблудившиеся пальчики.

— А сейчас… — его голос, выражение его глаз, обещали такое невообразимое наслаждение, что Занна вздрогнула отнюдь не от холода, когда Джейк отбросил в сторону одеяло.

Он протянул ей халат, очень похожий на его собственный.

— А сейчас у меня есть сюрприз для тебя, Сюзи.

Джейк вывел ее из комнаты. Дверь в ванную была открыта, и в воздухе витал запах роз и жасмина.

У Занны перехватило дыхание. Ванна была наполнена журчащей водой, и лепестки пламени, словно плененные звезды, горели на верхушках высоких свечей, стоящих по ее краям. Еще Занна заметила ведерко со льдом, остывающее шампанское и два бокала.

— Как будто все приготовлено для римской оргии, — сказала она со странной смесью удовольствия и застенчивости.

— Здорово, — Джейк развязал пояс своего халата и сбросил его прямо на пол, а затем снял халат с плеч Занны. — Я буду Антонием, а ты Клеопатрой. Прости, что не нашлось ослиного молока, но по выходным оно не продается.

Шутка была не очень удачной, но Занна была благодарна и за такую. Их общий смех облегчил ей переход на новый уровень близости.

Занна улеглась в ароматную воду, оперевшись на руку Джейка и отхлебнула вина, которое он ей налил. Она чувствовала, как пузырьки пощипывают у нее во рту, и думала, что наверное спит — но даже в самых невероятных снах с ней не случалось ничего подобного.

И когда бокал опустел, и Джейк взял его у нее из рук, когда Занна откинулась на спину, зазывно улыбаясь, и услышала прерывистое дыхание Джейка, увидела его потемневшие глаза.

И тогда…

— Никто не мыл меня с самого детства, — полушутя возразила Занна, когда Джейк начал очень нежно ее намыливать.

— Тогда ты много потеряла. — Джейк мазнул мыльной пеной ей по кончику носа и по обоим соскам. Тело Занны напряглось как струна от его прикосновения, и по улыбке Джейка она поняла, что ее реакция не осталась незамеченной. Занна взглянула ему в глаза и увидела в них отблески пламени. Она потянулась к нему и поцеловала в губы.

Руки Джейка двигались по ее телу, лаская ее нежно, как журчащая вода. Прикосновения Джейка отражали его восхищение, его возрастающее желание. Желание, которое Занна разделяла с ним.

Их соитие было медлительным, ленивым, томным. Занна чувствовала себя почти невесомой в объятиях Джейка, ее волосы плыли по воде, как у русалки. И впервые ее удовольствие тоже было нежным, как морские приливы и отливы в середине лета. Но потом, внезапно, их охватила, переполнила неистовая страсть, и они растворились друг в друге, целуясь как безумные, переплетя руки и ноги, пока их тела стремились к насыщению.

А потом на них нахлынула последняя волна, подняла, закружила и выбросила их, стонущих и вскрикивающих, на берег, где они и обрели покой.

Занна проснулась с трудом и некоторое время лежала, оглядываясь по сторонам, соображая, где она. Потом резко села, почти впав в панику при виде незнакомой комнаты, измятой постели… и собственной наготы. И, особенно, при виде голого мужчины, безмятежно спящего возле нее.

На мгновение она замерла, удивленно его разглядывая. И как только она начала вспоминать подробности, ее охватило жгучее чувство стыда.

Неужели это она — Занна Уэсткотт — допустила это? Неужели оболочку невозмутимости, которой Занна себя окружила, так легко разбил какой-то незнакомец. Человек, которого она повстречала накануне и которому не могла доверять. Боже мой, деревенский механик… смотритель, на которого она даже не взглянула бы при нормальных обстоятельствах.

«Господи, — подумала Занна, проглотив комок в горле. — Я, наверное, свихнулась».

Но с самого приезда сюда она утратила связь с реальностью, словно ее околдовали, приворожили. А может, она просто пытается найти оправдание для своей необъяснимой, непростительной выходки?

Как бы то ни было, Занна уже опомнилась, пришла в себя. И теперь ей нужно выбираться из этой постели, из этого дома, чтобы оказаться в безопасности до того, как Джейк проснется.

Медленно, очень осторожно она сползла с кровати, обводя взглядом комнату в поисках одежды. Похоже, все ее вещи были здесь, разбросанные по полу, кроме жакета, сумки и туфель, оставшихся на первом этаже, если память ей не изменяет.

Занна собрала вещи, краем глаза посматривая в сторону кровати, но Джейк, слава Богу, спал как младенец.

«Пожалуйста, Господи, — беззвучно взмолилась она, — позволь мне выбраться отсюда. Позволь мне не встретиться с ним лицом к лицу».

Фраза «в холодном свете дня» внезапно приобрела новое пугающее значение.

Занна бесшумно отворила дверь спальни. Она намеревалась одеться в ванной, но знакомый аромат масла для ванн, смешанный с более резким запахом свечного воска, заставил ее остановиться на пороге.

Нет, — поняла Занна, она не сможет сюда вернуться. Витающие здесь воспоминания были слишком свежими, слишком резкими, чтобы их можно было вынести. На лестнице Занна собрала одежду в узел и на цыпочках спустилась вниз, чутко прислушиваясь к звукам, доносящимся из спальни.

Но, кажется, ей повезло. Когда она отыскала оставшиеся вещи и выскользнула наружу через заднюю дверь, дом все еще был погружен в тишину.

Конечно, еще было слишком рано. Когда Занна осторожно отпирала дверь в «Черный бык» и входила внутрь, она никого не встретила, но услышала отдаленный гул голосов и звон посуды, доносящийся из кухни.

«Как раз вовремя», — думала она, перепрыгивая через ступеньки и горячо желая не столкнуться на лестнице с Труди Шерман. «В комнате ничего не изменилось, и если мне все еще везет, никто даже не заметил, что я не ночевала здесь», — размышляла Занна, комкая простыни и приминая подушку.

Она расчесала волосы, собрав их в привычный строгий узел на затылке, и попыталась справиться с дрожью, прилаживая ленту на ее законное место. Стараясь не вспоминать, как смотрелась эта лента на ее шее.

Занна ополоснула водой лицо и руки, затем припудрилась, собираясь накраситься так густо, как обычно предпочитала. Но остановилась, держа в руке помаду. Потому что ее губы стали другими, более розовыми и припухшими, чем обычно. Под глазами залегли тени, в их взгляде светилась мудрость, древняя как само время. «Чужие глаза, — подумала Занна, положив неиспользованную помаду назад в сумочку. — Чужое лицо».

Она вышла из комнаты и спустилась по лестнице.

— Уже выезжаете? — Труди Шерман казалась удивленной и разочарованной. — Но завтракать будете? Это включено в счет.

Занна покачала головой.

— Мне некогда. У меня на сегодня назначена встреча.

В ее голосе звучала обычная уверенность, и ни малейшего намека на душевные переживания. Пивная уже открылась, и при каждом звуке хлопающей двери Занну бросало в дрожь: она боялась оглянуться и увидеть Джейка.

Занна заплатила наличными до странности небольшую сумму, поблагодарила миссис Шерман, неискренне заверила, что ей было более чем уютно, и пошла к своей машине, изо всех сил стараясь не перейти на бег.

«Хорошо, хоть Джейк ее отремонтировал, — успокаивала себя Занна, садясь за руль. — Остается только надеяться, что он не солгал».

Она повернула ключ зажигания, и двигатель — предатель — завелся с пол-оборота, словно и не ломался вовсе.

Только миновав дорожный указатель и выехав на шоссе, Занна смогла вздохнуть свободно.

Теперь ей нужно вернуться в отель и собрать остальные вещи. Затем ей следует сделать то, что она должна была сделать в первую очередь: вернуться в Лондон.

Она шагнула в свое прошлое и очутилась в опасной стране. Ее сумасбродная затея окончилась бедой, и нет смысла притворяться, что это не так.

Джейк напоил ее и затащил в постель. Грязная история, и не такая уж редкая, но у Занны нет другого объяснения своему странному поведению. И нет других оправданий.

«Но по крайней мере, он не знает, кто я такая», — успокаивала себя Занна.

Сюзи Смит осталась в Эмплшеме, Занна сбросила ее с себя, как змея сбрасывает кожу. Теперь ей нужно радоваться этому, радоваться, что ей удалось исчезнуть бесследно, что она сможет стереть из памяти последние двенадцать часов, словно их никогда и не было, и снова жить своей нормальной жизнью.

Или жизнью, которая считается нормальной…

На одно краткое мгновенье Занна вспомнила Джейка таким, каким она видела его в последний раз — гибкое тело, бывшее нежным, страстным, неутомимым источником ее наслаждения, вытянувшееся на белых простынях в глубоком сне.

Они доковыляли до кровати, все еще завернутые в огромные банные полотенца, которыми вытирали друг друга, а потом снова занялись любовью, разгоряченные от смеха и шампанского, и кончили с такой безумной, немыслимой страстностью, словно знали, что это в последний раз.

Занна представила себе, как Джейк просыпается… тянется к ней, и не находит рядом. Она почувствовала, как его сердце сжимается от боли, и замедлила скорость, автоматически нажав на педаль тормоза.

«Но потом он без сомнения пожмет плечами, выбросит меня из головы, и тоже вернется к своей обычной жизни», — напомнила себе Занна с беспощадной самоиронией, с вновь обретенной решимостью набирая скорость. Джейк не будет долго скучать по ней. Его утешит рыжая красотка, или какая-нибудь новая «Сюзи».

Она постаралась не слышать тихий голосок, звучащий в ее мозгу и спрашивающий, где же ей самой искать утешения?

«Я — дочь своего отца, — подумала Занна, — я справлюсь».

Еще одно напоминание о том, что она дочь Джеральда Уэсткотта, дожидалось Занну в отеле. Не найдя ее, отец оставил кучу гневных сообщений у регистратора.

— Сэр Джеральд обеспокоен тем, что не смог связаться с вами вчера вечером, мисс Уэсткотт, — сказала регистраторша, в ее глазах светилось любопытство.

Занна холодно улыбнулась.

— Я навещала друзей и решила остаться у них.

— Но вы освободите номер сегодня? — Девушка уже выискивала счет Занны в компьютере.

— Нет, завтра утром. — резко ответила Занна. — А тем временем, пожалуйста, записывайте все звонки.

Она отвернулась, закусив губу. Ее грубый тон был инстинктивным, но скорее всего несправедливым. «Если бы я меньше плясала под отцовскую дудку, может ничего этого и не случилось бы», — с горечью размышляла Занна в кабинке лифта.

Безличная обстановка ее номера, раздражавшая ее прежде, теперь показалась Занне до странности уютной. «Подходящее место чтобы зализать раны и окончательно привести себя в чувство», — сказала она себе.

Она разделась, вздрогнув от аромата роз и жасмина, оставшегося на коже, и приняла душ, насладившись им как ритуальным очищением, смыв с себя Джейка — воспоминания, запах, прикосновения — навсегда.

В конце концов, она не может допустить, чтобы один глупый поступок отравил ей всю оставшуюся жизнь.

Занна натянула ночнушку, залезла в мягкую постель, и почти мгновенно уснула.

Проснулась она днем. Медленно уселась в кровати, отбросив с лица волосы, и попыталась собраться с мыслями.

«Нужно одеться, — подумала Занна, — потом выпить чаю, чтобы прийти в себя. И нечего торчать в этой комнате весь вечер. Лучше заказать столик в ресторане. Снова наслаждаться жизнью».

Сделав необходимые звонки, Занна выбрала кремовые брюки модного покроя из тех немногих вещей, которые она взяла с собой в дорогу, и добавила к ним шелковую блузку цвета сапфира. Затем села перед туалетным столиком и принялась расчесывать волосы, пока они не заискрились.

Чай должны были принести с минуты на минуту, поэтому Занна полезла в сумку за монеткой — расплатиться с посыльным.

Открыв сумку, она сразу поняла, что чего-то не хватает. Кошелек, документы и футляр для кредитной карточки были на месте, а также обычная мешанина из записных книжек, салфеток и ключей, но семейного альбома не было.

Занна увидела пустой карман сумки и обомлела. Вслух она произнесла:

— О, нет… мой альбомчик…

Она вывалила содержимое сумки на туалетный столик и начала лихорадочно перебирать его, но кожаной обложки нигде не было.

Занна попыталась вспомнить, когда она видела его в последний раз. Она просматривала его в комнате в «Черном быке» перед обедом, но затем снова спрятала в карман сумки. В этом она не сомневалась.

С другой стороны она не помнила, был ли он на месте, когда она доставала из сумки косметичку этим утром.

То есть Занна могла потерять его во время танцев… или, что еще хуже, в доме. Но где бы это ни случилось, это уже навсегда. Потому что она не сможет… не осмелится… вернуться и отыскать его.

Внезапные горькие слезы навернулись ей на глаза, но Занна сдержала их. «Может это к лучшему, — подумала она, снова укладывая вещи в сумку. — Может быть, пришло время разорвать связь с прошлым».

«И какое бы волшебство не пыталось удержать меня в Эмплшеме, — мрачно размышляла Занна, теперь с ним покончено навсегда».