Одна жизнь на двоих

7

Джейн все утро помогала матери по дому, пытаясь не думать о Билле и о том, состоится ли поездка в Италию. Вчера вечером, когда она уходила, Билл, вместо того чтобы сказать: «Завтра увидимся», сухо заметил: «Я позвоню вам». Джейн сочла это плохим предзнаменованием.

Когда она мыла тарелки после обеда, зазвонил телефон, и Джейн бросилась к нему, подняв трубку на секунду раньше матери.

— Да! — Ее рука дрожала.

— Добрый день, Джейн. Это Билл Форстер.

Она облегченно вздохнула.

— Здравствуйте, Билл. Как у вас дела? — спросила Джейн, боясь услышать отказ.

— Простите, что так резко говорил с вами вчера. Надеюсь, вы не передумали ехать с нами?

У Джейн отлегло от сердца. Он все-таки хочет, чтобы она поехала! Но потом заработал холодный рассудок. Конечно, он приглашает ее только потому, что им нужна ее помощь, вот и все. Джейн чувствовала одновременно и радость, и горечь. Стал бы Форстер извиняться, если бы не нуждался в ней?

— Нет, не передумала, и тоже прошу у вас прощения. Я не имела права поучать вас и тем более вторгаться в вашу частную жизнь. Обещаю, такого больше не повторится.

— Джейн, возможно, мне и не понравилось то, что вы говорили, но ваши слова заставили меня кое над чем задуматься.

Наверное, нелегко самонадеянному Биллу признаваться в своих ошибках. Неужели он вынужден так поступить лишь потому, что она ему сейчас необходима как воздух.

— Сегодня я остался с Барби. — Его голос был монотонно-бесстрастен. — Рассказывал дочке о ее погибшей матери.

Джейн чувствовала, какой мучительной и горькой была эта беседа для отца и маленькой девочки.

— Билл, надеюсь, это не… принесло вреда малышке?

— Нет, Барби проявила твердый характер. Думаю, этот откровенный разговор еще больше сблизил нас.

— Слава богу, интуиция меня не подвела. Я рада за вас.

— Вы ведь придете поужинать с нами? Мы сможем увидеться еще раз перед поездкой.

— Хорошо. Если вы находите мой визит уместным…

— Нахожу. У вас есть черное вечернее платье?

— Не очень модное, но есть.

— Наденьте его. Мы пораньше уложим Барби и поужинаем вдвоем. Вы и я.

Он говорил так уверенно, будто и мысли не допускал, что она не примет приглашения.

— Я приеду. — Вот и все, что она сказала.

И вновь сомнения обрушились на нее. Это обычное деловое соглашение, внушала она себе. Вечера с Барби, «помолвка», даже этот ужин — просто часть не совсем обычной сделки. И не ищи в этом ничего личного, иначе тебя ждет разочарование.

Как только Джейн переступила порог особняка Форстера, она уловила какую-то едва заметную перемену в Барби. Девочка куда свободнее держалась с отцом, порой обнимала его, чтобы поцеловать. Билл отвечал дочке проникновенной нежностью.

Джейн радовалась, глядя, как отец подбрасывает малышку в воздух, тормошит ее, как она смеется и верещит от восторга. Билл тоже смеялся и дурачился, как озорной мальчишка. Неужели за сутки произошла такая разительная перемена?

Когда Барби укладывали спать, она достала фотографию в серебряной рамке и с гордостью показала ее, сказав:

— Это моя мамочка.

Впервые Джейн увидела сияющее дивной красотой лицо Клавдии Форстер.

— У тебя такие же большие темные глаза, как у твоей мамы, — сказала она осторожно, косясь на Билла. — И такие же темные вьющиеся волосы.

Но черты лица Барби были тоньше, чем у матери, ее красота была возвышенна и выполнена природой в мягких пастельных тонах. Совсем другой была властная, ликующая прелесть Клавдии, в лице которой проглядывало что-то, отмеченное роком…

— Моя мамочка умерла, — печально произнесла девочка. — С ней произошел не-счаст-ный случай. — Барби старательно выговорила трудное слово. — Ее машина мчалась так быстро, что перевернулась. Но она ничего не почувствовала, — сказала девочка, боясь расстроить Джейн. — Моей мамочки больше нет. — Малышка взглянула на Джейн огромными полными слез глазами, но не расплакалась. — Она смотрит на меня с неба. Как Бог. И любит меня.

— Очень любит, — повторила Джейн, сама чуть не плача, поглаживая кудри Барби. — И твой папа тоже тебя любит. — Она все еще не решалась взглянуть на Билла.

— Ну а теперь поставь фотографию мамы рядом с твоей и ложись спать, — раздался тихий голос Билла.

— Я ее поставлю между твоей и моей, пап. — Барби оказалась тонким дипломатом.

— Хорошо, любимая. Между твоей и моей.

Барби поставила фотографию на полку и забралась в кровать.

Ему все еще тяжело говорить о Клавдии, подумала Джейн, но ради дочери Билл преодолеет любую боль.

Помогает ли откровенность ему самому? — размышляла девушка. Теперь он свободно говорит о своей жене, показывает ее фотографии, наверное, это к лучшему. Ведь, пряча горе, загоняя его вглубь сердца, Билл никогда не освободится от тяжкого груза печали и не сможет радоваться жизни.

Джейн была одета так, как просил Билл: в черное вечернее платье и черные чулки, подчеркивающие красоту ее ног. Она не представляла, что за «ужин вдвоем» задумал Билл. Он даже не намекнул, куда они поедут, да и кто останется с Барби? Хильда уже легла спать в своей комнате, поэтому она не могла ни присмотреть за его дочерью, ни приготовить ужин. Загадка какая-то!

Все разрешилось, когда раздался стук в дверь. Билл заказал на дом изысканный ужин для двоих в лучшем ресторане. На обеденный стол, изящно сервированный мерцающими в блеске высоких свечей серебром и хрусталем, были поставлены свежесрезанные желтые розы. Принесли копченого лосося, икру и редкие французские вина. На горячее подали вареную розовую форель с приправой из омаров и молодых овощей. Потом пломбир с фундуком, политый фисташковым сиропом. Билл как никогда был внимателен и любезен.

После того как подали кофе и посыльные уехали, хозяин провел Джейн в гостиную и остановил перед большим круглым зеркалом.

— Подождите здесь, — сказал он и, вернувшись через минуту, надел на ее изящную шею жемчужное ожерелье с бриллиантами. Тонкие пальцы мужчины нежно прикасались к телу Джейн, вызывая у нее волну сладостного томления.

— Нравится? — спросил Билл, обнимая ее плечи.

Она никогда не видела более нарядного и дорогого украшения. Но…

— Билл, вам не надо было ужинать со мной, чтобы я согласилась носить такую роскошь. — Ее голос обдавал холодом. — Я знаю, это репетиция: вы должны убедиться, что произведу нужное впечатление на сиятельных итальянских родственников.

Билл сильнее сжал ее плечи.

— Это не совсем репетиция, Джейн. Я хочу, чтобы вы оставили ожерелье себе… насовсем. Прошу вас!

Джейн отстранилась. Опять приманка.

— Не старайтесь, Билл. Мне оно не нужно. Там, куда я поеду работать, неуместны ни бриллианты, ни жемчуга.

— Но вы ведь не всегда будете работать на вызовах, Джейн. Сохраните ожерелье для того времени, когда вернетесь в Австралию. Я хочу, чтобы осталась память обо мне!

— Спасибо, Билл, вы очень щедры… но нет. Я готова сыграть свою роль без жемчугов и бриллиантов, французского шампанского и икры!

Билл заметно огорчился.

— Вам не понравился наш ужин?

— Очень понравился. — Джейн подумала, что было бы куда приятнее, если бы он пригласил ее просто потому, что ему нравилось быть с ней. Но она самолюбиво промолчала.

— Вы уверены, что я пригласил вас не без задней мысли? Ничего подобного, Джейн! Я думал, вам будет приятно, что за вами ухаживают, что вы красиво одеты, что на столе отменное вино и изысканные блюда. Моя жена любила красоту во всем и не представляла жизни, лишенной прекрасного.

— Но я не ваша жена. И никогда ею не стану. Я просто играю роль, не забывайте! Это нелегко для женщины, далекой от вашего мира, где сбываются самые невероятные мечты.

— Я не понимаю вас, Джейн. Вы совсем не похожи на других женщин. Я до сих пор не встречал подобных вам. Вы — особенная.

Конечно, с обидой подумала Джейн, я не такая. И совсем не похожа на утонченную леди, привыкшую к изобилию и блеску.

— Подумайте хорошенько, подхожу ли я на роль вашей невесты? — проговорила она самолюбиво. — Кажется, я начинаю понимать ваш хитрый замысел. Сегодня вечером вы устроили мне своеобразный экзамен. Убедились, умею ли я пользоваться приборами, непринужденно и с тактом поддерживать светскую беседу, как и подобает невесте неподражаемого Билла Форстера. Если я оказалась не на высоте, у вас еще есть время передумать.

— Неисправимая мнительная гордячка! — вознегодовал Билл. — Оказывается, вы обо мне невысокого мнения, мисс. Почему вы не можете не подвергать все оскорбительному анализу. Я просто хотел поужинать с вами, поблагодарить за то, что вы делаете для нас, а вы упрямо продолжаете читать между строк всякую напраслину, не веря в чистосердечность моих намерений!

Джейн была пристыжена.

— Билл, простите меня… Я перегнула палку. Это был очень приятный вечер, замечательный. Извините за то, что я все испортила своей проклятой мнительностью.

— Несмотря ни на что, вечер был восхитительный, и украсили его вы — Джейн!

Даже если бы она все испортила, Билл никогда бы в этом не признался.

— Мне пора идти. Надо еще упаковать кое-какие вещи, да и лечь пораньше. Завтра увидимся.

Джейн вышла из особняка и побежала к своей машине.

Вечером, после утомительного, несмотря на комфорт первого класса, перелета из Сиднея в Милан, такси подвезло их к центральной гостинице города. Они устали и мечтали о мягких удобных кроватях. Билл забронировал два номера: одноместный — для Джейн и двухместный — для себя и Барби.

— Завтра утром я пришлю завтрак вам в номер, — сказал он Джейн, прощаясь на ночь. — Жду вас у себя в номере часам к девяти. После завтрака пойдем за покупками.

— Милан совсем не такой, как другие города Италии. — Они мчались в машине по залитым солнцем улицам. — Он шумный, современный. В этом городе свой особый ритм. Рим, Флоренция, Венеция — эти старинные, «вечные» города живут прошлым, в то время как Милан со своей стремительностью — типичный город будущего. Он скорее европейский, чем только итальянский. Крупнейший банковский центр и… — Билл взглянул на Джейн, — центр высокой моды.

— Да, я слышала об этом.

По этой причине они и задержатся здесь на несколько часов, прежде чем ехать на озеро Комо. Семье Корбелли будет сказано, что они отдыхали после долгого перелета, но настоящая причина в том, что Джейн Уилсон за это время должна срочно превратиться в элегантную невесту Билла Форстера.

На ее безымянном пальце уже сверкала семейная реликвия — бриллиантовое кольцо с крупным сапфиром. Перед тем как уехать из гостиницы, Билл надел его ей на палец, не промолвив ни единого слова.

Держа Барби за руки, они прошли всю Виа Монте Наполитано. По обеим сторонам улицы располагались сверкающие магазины модной одежды. Джейн с любопытством оглядывала витрины: Валентино, Гуччи, Армани… Весь цвет итальянских модельеров. Сказочные наряды, заоблачные цены.

— Вы так спокойны, Джейн. — Билл наклонил к ней голову. — Кажется, вас не потрясло, что вы оказались в царстве моды. Мне казалось, что изысканные наряды способны свести с ума любую женщину.

— У вас несколько субъективное представление о женских слабостях, — возразила Джейн. — Конечно, я неровня утонченным богатым дамам, с которыми вы общаетесь, но, поверьте, не все, даже очень обеспеченные женщины грезят только о французском шампанском и модных тряпках! Простите, я немного нервничаю. Из-за… из-за… — Джейн растерянно теребила кольцо на пальце.

Билл тронул ее за руку.

— Не надо извиняться, Джейн. Вы правы. В жизни много более интересного и важного, чем туалеты и драгоценности. Просто я забыл, что существуют незаурядные личности, как вы, например.

Джейн отвернулась, чтобы скрыть яркий румянец, разлившийся по щекам. Она была тронута искренностью, прозвучавшей в его голосе. Но очарование длилось одно мгновение. Не обманывай себя, Джейн, подсказывал ее неумолимый рассудок. Билл Форстер — слишком умен и у него завидный опыт искушения наивных женщин, он владеет даром перевоплощения. Не зря же затеял этот рискованный маскарад.

— Дорогая Джейн, — Билл самодовольно улыбнулся, — позвольте мне выбрать за вас. — Он опять взял ее за руку. В его голосе прозвучала повелительная нота, и Джейн взорвалась:

— Вы хотите убедить ваших родственников в том, что я достойная невеста, истратив на меня целое состояние? Что ж, не буду мешать этому безумию!

— Я искренне надеялся, что вам хотелось бы носить эти красивые вещи! Многие женщины мечтают одеваться у Гуччи и Валентино. Моя жена, по крайней мере, никогда не отказывалась от такой приятной возможности.

Гнев Джейн исчез так же внезапно, как и нахлынул. Кажется, она начинала понимать. Билл не пытался сделать из нее типичную даму своего круга, а хотел подарить ей то, о чем мечтала бы каждая женщина! Это же так естественно!

— Билл… — Джейн колебалась. Она здесь не для того, чтобы демонстрировать взрывной нрав, ей необходимо выполнить свою работу. — Я просто хочу оставаться самой собой. Когда на мне надета какая-то новая модная вещь, я должна чувствовать себя в ней уверенно.

— То, что я выберу, вам понравится, Джейн. Предоставьте это мне! Все будет хорошо.

— Надеюсь.

— Вы умная, тонкая женщина, Джейн. Вы прекрасно справляетесь с Барби. И мы с вами… — Билл не сводил с нее восхищенных глаз, — хорошо понимаем друг друга, чтобы провести моих родственников. Важно, что в наш замысел не вторгаются чувства. Кроме того, это игра — без намека на дешевый флирт!

Джейн натянулась как струна. Он постоянно напоминает ей, что это просто работа. Чтобы она не подумала бог весть что и ничего не ждала от него потом. Когда закончится этот маскарад, с ней вежливо попрощаются и предоставят идти своим путем, не пересекающимся с блестящей дорогой Билла и Барби. С внезапной болью Джейн подумала: «жених» даже в большей безопасности, чем подозревает!

— Начнем, — сказал Билл, взглядом показывая на витрину с самыми дорогими моделями. — Вам понадобятся несколько простых удобных платьев, подходящих для отдыха на озере, и элегантные вечерние туалеты.

Джейн посмотрела на Барби, которой, кажется, уже надоело хождение по магазинам.

— А малышке не скучно таскаться с нами по салонам?

— Ей мы тоже купим новые платья и обязательно интересные книги и забавные игрушки ко дню рождения. Возле собора есть большой детский магазин, так что она не заскучает.

В конце концов, не такой уж это был утомительный день. До обеда они успели приобрести все необходимое и доставить покупки в гостиницу.

Джейн даже захотелось примерить что-нибудь из новых нарядов. Было куплено много, на все случаи жизни: купальники, шелковые костюмы, льняные рубашки и брюки, купальные халаты, разнообразная обувь: туфли из плотного льна и плетеные кожаные сандалии. Билл заставил «невесту» посетить магазин нижнего белья и купил ей шелковую ночную рубашку и дорогие кружевные наборы, уверяя, что все это входит в часть их сделки.

— А вы не боитесь, что все это великолепие вскружит мне голову? — лукаво спросила она, сидя за столиком в летнем ресторане. Резные шпили готического собора четко вырисовывались на фоне ясного голубого неба. Они с Биллом наслаждались местным блюдом — ризотто по-милански.

— Мне кажется, ваша голова надежно сидит на плечах, Джейн, — ответил Билл, вогнав Джейн в краску. — Если вы так же будете краснеть перед моими родственниками, они с легкостью поверят, что мы влюблены друг в друга.

Джейн еще сильнее покраснела.

— Я не справлюсь с этой деликатной ролью, Билл.

— Справитесь, Джейн! — уверенно сказал он. — Не забывайте, будущее Барби в ваших руках, и, как бы плохо вы ни думали обо мне, главное — вам дорога судьба моей дочери. Ведь весь этот маскарад ради нее. И поэтому мы обязаны справиться. Я люблю свою дочь больше всего на свете. И готов отдать за нее жизнь.

Это правда, подумала Джейн. Ради нее он готов на все, невозможного не существует, когда Барби грозит опасность. Великолепный Билл даже готов притвориться, что влюблен в Джейн Уилсон. В женщину, которая ничего для него не значит и которую он никогда не увидит после этой поездки. Поэтому и выбрал меня. Я не потребую от него даже самого ничтожного вознаграждения, и это отлично ему известно.

Старший сын Корбелли, Джорджио, должен был в три часа заехать за ними. Оставалось еще немного времени, и Билл отправился с дочкой в гостиницу, чтобы она отдохнула перед поездкой на озеро. Джейн, по настоянию Билла, осталась полюбоваться собором.

Девушка смотрела на чудесный барельеф, украшающий массивные бронзовые двери, пытаясь вспомнить историю Милана. Потом вошла в собор, разглядывая возносящиеся под купол стройные колонны, любуясь дивными витражами. Собор был так величествен, что она чувствовала себя песчинкой под его высокими сводами. Она была так потрясена открывшейся перед ней бессмертной красотой, созданной зодчими Италии, что не могла произнести ни слова, боясь, чтобы оно не прозвучало банальностью.

— Джорджио, разрешите представить вам Джейн Уилсон — мою невесту.

Черные глаза под сросшимися бровями слегка сузились, но Джорджио не был удивлен: Джейн знала — Билл заранее предупредил Корбелли, что приедет с невестой.

— Добрый день, Джорджио, — улыбнулась Джейн.

— Все мы были смущены, когда вы позвонили, чтобы сообщить о своей женитьбе. Прошло так мало времени…

По-английски итальянец говорил хорошо, но с сильным акцентом. Он явно не одобрял поступок Билла Форстера. Джейн сочла его поведение бестактным.

— После смерти моей жены прошло уже два года. Ребенку нужна мать. Я уверен, поближе познакомившись с Джейн, вы согласитесь, что она будет прекрасной матерью… и женой, — надменно ответил Билл.

Джорджио нахмурился.

— Не слишком ли поспешно вы все решили? — не сдавался итальянец. — Совсем недавно, разговаривая с моими родителями, вы даже не упомянули о скоропалительно появившейся невесте.

Джейн содрогнулась. Неужели Корбелли что-то заподозрили?

— Мисс Уилсон еще не знала, сможет ли приехать в Италию, — спокойно ответил Билл, кладя руку ей на плечо. Не столько для того, чтобы убедить Джорджио в их близости, сколько для того, чтобы успокоить Джейн. Но от этого ее волнение только усилилось. — Джейн — медсестра. Вернее, раньше работала медсестрой. Она ушла с работы, чтобы присматривать за ребенком. Она просто влюблена в мою дочь, как и Барби в нее, — продолжал он, невозмутимо поглаживая плечо Джейн. — Ну что, поехали? Джейн, садись, пожалуйста, с Барби, а я сяду вперед.

Черный сияющий «альфа ромео» помчался на север. Билл вел непринужденный разговор с Джорджио. Он спрашивал итальянца о семье, о финансовом положении в Европе, о городских новостях, по пути указывая из опущенного окна на мелькающую оранжевую крышу какого-нибудь особняка или на типичный итальянский фермерский домик, золотое кукурузное поле, освещенный тоннель. Наконец они достигли городка, раскинувшегося на берегу озера. Чтобы попасть к летней вилле Корбелли на восточном берегу Комо, им надо было проехать городок из конца в конец.

Легкая болтовня Билла успокаивала Джейн. Она с наслаждением откинулась на спинку сиденья, поглаживая ручку Барби. Ведь это ее последний шанс отдохнуть перед началом рискованного шоу.

Вечерний туман спустился на воду. Огромное ярко-голубое озеро пестрело деревянными мосточками. Вдали вздымались скалистые горы, у подножия которых роились деревеньки.

Узкая дорожка, огибающая озеро Комо, была забита легковыми машинами, грузовиками и длинными автобусами. Джейн изумилась, заметив, что другие машины как будто расступаются перед «альфа ромео», как если бы Джорджио был владельцем этого маленького шоссе.

И все же поездка была прекрасна. Дорога петляла, следуя неровной береговой линии. Поражали буйная зелень садов и роскошные виллы. Джорджио поднял большой палец — безмолвный жест восхищения, когда они проезжали гранд-отель «Вилла д'Эсте». Мимо них пролетели аккуратно подстриженные сады и ярко-изумрудные лужайки. Темно-синяя гладь озера, озаренная мягким блеском ранних вечерних звезд, была исчерчена светящимися полосами от паромов и юрких лодочек.

Наконец Джорджио свернул с узкой колеи и въехал в массивные железные ворота, остановившись возле большого гаража. Прямо под ними раскинулся сад — с террасами, каменной балюстрадой и ухоженными нарядными клумбами. Перед взором Джейн предстала загадочная вилла итальянцев — темная каменная громада с зелеными стенами, увитыми диковинными растениями, и с белыми ставнями.

Джорджио посигналил, и из дома выбежал старичок, засуетившийся около багажа.

Джейн вместе с Барби вышли из машины. Навстречу им спешила молодая светловолосая женщина.

— Барби! Дорогая, наконец-то ты здесь!

Джейн еле устояла на ногах, когда итальянка с силой вырвала у нее из рук испуганную девочку. Зеленые томные глаза так и впились в мисс Уилсон.

— Я тетя Барби, Флавия Корбелли, — властно произнесла синьора, скорее для того, чтобы объявить о своих правах на ребенка, чем представиться. — Жена Джорджио.

Мисс Уилсон натянуто улыбнулась. Нравится она мне или нет, но нельзя не признать, что итальянки чарующе красивы. Флавия — блондинка с лебединой шеей и золотистой кожей — была утонченнее жены Билла и поражала своей необыкновенной внешностью.

— Здравствуй, Флавия. — Билл неотступно следил за дочерью. — Барби, золотко, все хорошо, это твоя тетя Флавия. — Затем он подтолкнул вперед Джейн. — Флавия, познакомься. Это Джейн, моя невеста.

Враждебный огонек сверкнул в глазах итальянки, и, только когда она взглянула на Барби, целуя малышку в щеку, ее взгляд потеплел.

— Детка, я так рада, что ты здесь! Я была лучшей подругой твоей мамы. А ты очень красивая, как наша Клавдия!

Джейн почувствовала, как насторожился Билл.

— Ты ее пугаешь своей излишней экспрессией. — Он освободил Барби из тисков тетушки, и дрожащая малышка уткнулась лицом в его плечо, крепко обвив руками шею отца. — Девочка должна привыкнуть к тебе, — заметил Билл.

Глаза итальянки готовы были испепелить его. Джейн поразил хищный ястребиный нос и презрительно сжатый рот заморской тети маленькой Барби.

Конечно, у Флавии есть причины невзлюбить меня и Билла, решила Джейн, пытаясь быть справедливой. Ведь она была родственницей и лучшей подругой Клавдии.

Из сада выбежали двое мальчиков. Один повыше, темноволосый, другой блондин.

— Это мои сыновья — Джорджио семь лет, а Тони пять, — сказала Флавия. — Дети так ждали встречи с маленькой кузиной, — обратилась матрона к Биллу. — Они рады провести время с Барби и будут обращаться с ней как с сестрой. — Она заносчиво взглянула на Джейн.

Но тут из-за дерева показалась пожилая пара: седовласый мужчина с властным и суровым лицом и низенькая полная дама с ярко-рыжими, красиво уложенными волосами. Наверное, глава семьи с женой, подумала Джейн. И Билл подтвердил ее догадку, поздоровавшись с ними по именам.

— Мария, Антонио… Здра… — Но Билл не был услышан.

Не обращая внимания на его приветствия, они подошли к внучке, и Мария застрекотала по-итальянски, забыв, что ребенок не понимает ни единого слова.

— Она вас не понимает, — сухо предупредил Билл. Барби сжалась, ища защиты от напора пылкой родни. — Говорите с ней по-английски.

Раздался злой голос Флавии.

— Она наполовину итальянка. Так что должна выучить родной язык.

— Сейчас она должна чувствовать себя спокойно, — непререкаемым тоном произнес Билл. — И она почувствует себя куда увереннее, если с ней будут говорить на языке, который она понимает. Запомнит она несколько слов — прекрасно. Но я не хочу, чтобы… — Билл запнулся, — чтобы ее насильно заставляли. Вернее — требую.

— Барби… Разве ты забыла свою бабушку? — ворковала Мария Корбелли, поглаживая девочку по голове, тщетно надеясь вызвать у нее улыбку.

— Она очень застенчивая. Да и долгий путь утомил ее, — вмешался Билл. — Ребенку нужно время, чтобы освоиться в новой обстановке.

— Если бы ты почаще привозил ее к нам, ей не надо было бы осваиваться, — огрызнулась Флавия. — Она так долго не видела нас, что уже забыла!

— Она вас не забыла, просто стесняется. Когда погибла ее мать, лучше всего было оставить Барби дома, где все знакомо и близко. Вы сами могли бы навестить нас в Австралии, — заметил с вызовом гость.

— Как самонадеянно, Билл. Мы же не можем бросить все и помчаться на край света! А Австралия… Это и есть край света! — взорвалась бесцеремонная синьора Корбелли.

Не ответив, Билл представил Джейн.

— Мария, Антонио — моя невеста, Джейн Уилсон. Джейн, это Мария и Антонио Корбелли. — Девушка заметила, что он сознательно не сказал теща и тесть, сохраняя дистанцию между собой и семьей Корбелли.

Темные ненавидящие глаза пристально разглядывали Джейн. Пожилые супруги не произнесли ни слова приветствия.

— Отведите мою внучку в дом, — распорядилась Мария. — Флавия покажет вам ваши комнаты. — И они с мужем величественно удалились.

— Комната Барби рядом с моей и Джорджио, — сообщила Биллу Флавия. — В детскую поместили малыша Жизели.

Жизель… Младшая сестра Клавдии, вспомнила Джейн. Билл рассказывал, что ее муж Мишель — профессиональный автогонщик. Приехав на их помолвку, Билл и Клавдия привезли с собой Барби, которая только начинала ходить.

— А наши комнаты? — спросил Билл недовольно; сейчас ему не было никакого дела до Жизели и ее ребенка.

— Ваши комнаты наверху, — сказала Флавия. В ее узких зеленых глазах промелькнули злорадные огоньки. Итальянка вела их по длинному мощеному коридору. На стенах висели старинные картины и кашпо с яркими цветами. — Тебе нечего беспокоиться о дочери, Билл, — заверила она его, улыбнувшись девочке, все еще цепляющейся за отцовскую шею. — Я привыкла вставать по ночам к своим мальчикам, а заодно загляну к Барби.

— Комната дочери должна быть рядом с моей, — потребовал Билл. — И комната Джейн также. Барби иногда просыпается и плачет по ночам. А здесь все незнакомо. Ей необходимо быть рядом с нами.

Флавия недовольно поджала губы.

— Такое впечатление, что ты не доверяешь мне — ее тете. Как будто я не смогу поухаживать за своей племянницей и успокоить ее!

— Сможешь, конечно. Просто я хочу, чтобы Барби было хорошо. Ей спокойнее, когда я рядом. И она очень привязалась к Джейн и воспринимает ее как мать.

Флавия вздохнула, хлопнула в ладоши и, когда вошел старичок, занимавшийся багажом, отдала по-итальянски несколько распоряжений. Джейн поняла только имя мужчины — Луиджи.

— Он отнесет вещи Барби на верхний этаж, — перевел Билл. — В комнату напротив моей.

Флавия зло взглянула на гостя.

— Марта приведет спальню в порядок, хотя она гораздо меньше и ее окна не выходят на озеро.

— Где Жизель? — спросил Билл, поднявшись по ступенькам вслед за Флавией. Теперь, когда он добился своего, его тон стал более дружелюбным.

— Уехала провожать Мишеля в аэропорт. У него гонка, поэтому в ближайшее время вы его не увидите. Она и ребенка с собой взяла. Габи сейчас только восемнадцать месяцев, — ответила Флавия с теплотой в голосе. — Теперь, когда у Жизели есть ребенок, она не часто ездит с мужем на гонки. А я всегда рада посидеть с Габи. Я обожаю маленьких девочек. — Она бросила жадный взгляд на Барби.

— Ты больше не работаешь в галерее? — спросил Билл, меняя тему разговора.

— Нет, нет, работаю, конечно. — Флавия отбросила с лица золотистые пряди. — У меня теперь другой партнер… — Ее зеленые глаза опять зло сверкнули, когда она взглянула на Джейн. — Но летом галерея закрыта.

Остановившись в дверях, итальянка еще раз недружелюбно посмотрела на Джейн.

— Билл не сказал вам, что впервые встретил свою будущую жену в галерее?

Джейн растерялась, но Билл ответил за нее.

— Моя невеста знает только, что я встретил Клавдию в Милане. Флавия и моя жена были совладельцами картинной галереи. Они продавали картины и статуи ценителям искусства. Это моя комната или Джейн? — поменял он тему разговора.

Флавия не ответила, нарочно продолжая рассказывать.

— Это была любовь с первого взгляда, — злорадно подчеркнула она. — Билл приехал в Милан по делам, связанным с банком Джорджио и Антонио. И когда он встретился с Клавдией, они влюбились друг в друга, словно Ромео и Джульетта.

— Я знаю, как сильно Форстер любил свою жену, — кротко ответила Джейн. Билл с потемневшим лицом молча стоял позади нее. Барби все так же цеплялась за его шею, широко раскрыв свои печальные глаза.

Взмахнув рукой с красными ногтями, Флавия резко сказала Биллу:

— Это твоя комната, вещи уже принесли. Когда приготовят комнату Барби, Марта зайдет и скажет вам. Джейн… сюда, пожалуйста. — Девушка последовала за ней. Она улыбнулась Биллу, как влюбленная невеста, и поцеловала Барби. Девочка доверчиво повернулась к ней, оторвавшись от папиного плеча.

Флавия привела Джейн в скудно обставленную комнату с низкими окнами, выходящими на озеро и покрытые туманом горы.

— Прекрасно. — Джейн с ужасом поняла, что она осталась наедине с Флавией.