Однажды ты пожалеешь

Глава 8

Мои родственники со стороны отца живут в Сибири. Сам он служил здесь в армии и остался, слишком сильно ему понравился климат. За всю свою жизнь я помню разве что пару зим, когда температура опускалась ниже десяти градусов мороза — на его месте я бы тоже не захотела возвращаться.

Мой брат родился через семь месяцев после свадьбы, я выяснила это пару лет назад, случайно.

У меня есть обрывочные воспоминания о посещении дальних родственников. Мы ездили к ним несколько раз, но в моем более-менее сознательном возрасте отец летал туда уже один.

Я много лет никого из тех родных не видела. Я и не вспомню их всех, плюс мой отец — младший ребенок из троих, так что все родственники там значительно старше меня, даже двоюродные братья и сестры. А вот родственники по материнской линии…

Сообщение от моего кузена Левы приходит на телефон в половине девятого утра, пока я бездумно зависаю в интернете.

«Привет. Как дела? Уже нашла работу?»

Лева — сын младшего брата моей матери.

После смерти бабушки наши родители перестали поддерживать видимость дружной семьи, они даже с днем рождения поздравляют друг друга по телефону, но мы с Левой и Ильей проводили в детстве слишком много времени вместе, так что наши родственные связи все еще существуют.

Мы часто оставались у бабушки, нас с Ильей она практически вырастила. Я не помню, чтобы уроки со мной делал кто-то, кроме нее. Она умерла пять лет назад, мне было пятнадцать.

Я… долго не могла ее отпустить…

Своего деда, отца матери, я практически не помню, он умер задолго до бабушки; она не часто о нем говорила, да и мать тоже.

Перевернувшись на спину, я пишу Леве ответ:

«Я решила остаться на второй год. Не хочу взрослеть».

«Ха-ха-ха, — отвечает он. — Так нашла или нет?»

«В поиске. А ты?» — печатаю я.

«Да я уже почти при белом воротничке. Скоро буду крутым адвокатом», — сообщает Лева.

«Я никому не скажу, как часто ты посещал занятия», — отвечаю я.

«Занятия — это фигня. Самое главное — практика, — он добавляет гогочущий эмодзи. — А в целом как дела? Осадчий еще не запер тебя дома?»

Мое веселье слегка тает.

До знакомства с Осадчим я тусовалась с компанией Левы. Я ни с кем, кроме него, там близко не общалась, скорее приходила и уходила, когда захочу. Потом появился Дан…

«Что значит — запер?» — я пишу это, сдвинув брови.

Жду ответа, испытывая желание в случае необходимости выбить его из Левы силой.

«Да ничего, — пишет он. — Я просто стебусь. Он тебя ни на шаг не отпускает. Не помню, когда в последний раз видел вас по отдельности, ты вообще когда без него в последний раз на улицу выходила?»

Чтобы замаскировать замешательство, я быстро печатаю:

«Вчера».

«Хех, — отвечает Лева. — Тогда ладно. Так как дела?»

Своим трепом он поднял у меня внутри маленькую бурю. Глядя на окно нашей переписки, я думаю о том, когда в действительности проводила без Данияра время помимо шопинга! Кажется, за последний год всего пару раз.

Это были студенческие вечеринки, организованные моими сокурсниками.

На моем факультете соотношение парней и девушек примерно девяносто восемь к двум, так что в университете я общаюсь в основном с мужским полом, но и с несколькими девчонками тоже, а наши вечеринки в оба последних раза представляли из себя посещение пейнтбольного клуба, а потом небольшую попойку в ирландском пабе.

И оба раза в пабе Осадчий к нам присоединился.

Я точно помню, что тогда была не против.

Я не задумывалась. Это было так естественно, что я даже не задумывалась! Но и сейчас я сажусь на кровати с четкой убежденностью, что все контролирую.

Его контролирую.

Тряхнув головой, я думаю о том, что ответить Леве на последний вопрос.

Я знаю, по чьей просьбе он его задал, и сейчас решаю, хочу ли давать ему ответ. Это сложно еще и потому, что я сама ответа не знаю. И потому, что любой мой ответ Лева передаст Илье.

«Я сажусь за руль, — вру не моргнув глазом. — Давай как-нибудь встретимся».

«Легко. Пиши, я на связи», — отвечает Лева.

Я сворачиваю переписку, но тут же открываю мессенджер снова, потому что мне приходит сообщение от Осадчего.

После короткого копания в себе я пропускаю один удар сердца, видя этот пуш. Мысли тянутся туда, где дремлет паника. Тот страх, который я пытаюсь игнорировать в последнее время, но он все настойчивее себя проявляет.

Я не знаю, куда хочу двигаться. Кем хочу быть, где хочу быть. Это рождает в душе тревогу, которую я упорно игнорирую.

«Я в городе. Если ты проснулась, могу заехать через пятнадцать минут», — пишет мне Данияр.

Я не ожидала, что он вернется так рано, вообще не представляю, во сколько Осадчий для этого проснулся.

Сегодня очередной жаркий день, я чувствую это даже через стены и поток холодного воздуха, идущий из кондиционера. Он охладил мою комнату, и по ощущениям, если его отключить, здесь можно будет умереть.

Толком подумать о том, какие у меня сегодня планы, я не успела. В любом случае я бы провела этот день с Данияром, поэтому можно закрыть глаза на то, что он объявился в такую рань.

Я не хочу садиться за руль, чтобы ехать к нему самой. Ненавижу искать в городе место для парковки, ненавижу стоять в пробках. Дан знает, что я не очень люблю сидеть за рулем, я предпочитаю быть пассажиром.

Я получила машину на восемнадцатилетие. Отец купил мне права, и все навыки вождения, которые у меня есть, — это то, чему меня научил Дан. Он часами катался со мной по городу, разжевывая азы. Мой стиль вождения — это его стиль вождения. Это тоже одна из тех естественных вещей, которые просочились в мою жизнь.

Поджав губы, я все же открываю сообщение, позволяя Осадчему увидеть, что оно прочитано…