Однажды я встретила волка

Глава 26 Лик

В некоторых источниках можно встретить упоминания зверолюдов как магических существ, однако это не совсем верно. Способность обращаться в зверя можно назвать магией, но стандартной классификации она не поддается, а значит, ее Начало определить невозможно. Те, кто пытаются определить природу магии зверолюдов, отталкиваются от сфер влияния их богов-покровителей, но это лишь домыслы, не имеющие под собой никакого научного обоснования.

Кроме того, зверолюды — единственные известные нам существа, не восприимчивые к любому типу магии воздействия.

Капан Гайрих. «Обычаи народов Фиэдеса». Раздел «Зверолюды», глава «Общие факты о зверолюдах»

Х514 год, 21 день месяца Зреяния

Когда Лик открыл глаза, то поначалу не разобрал, где находится. Тело было тяжелым, каждую мышцу тянуло, и ныл каждый сустав. Лик попробовал пошевелить рукой, и ему не понравилось — боль отдалась в спину, заставив его застонать сквозь зубы.

' Добегался… ' — подумал он обреченно.

Об откате во время новолуния Лик слышал один раз, в детстве. Отец рассказывал ему, что когда-то сам по глупости решил остаться в волчьем обличье — и потом неделю двигался с трудом. Боль при этом в первые дни была как при переломах. Теперь Лик ощутил это на своей шкуре и зарекся обращаться в новолуние.

Человеческое тело он не любил за то, что звуки и запахи в нем различались хуже. Сейчас, когда он не мог пошевелиться, все, на что ему оставалось рассчитывать — зрение, которое после долгого забытья тоже было неважным. Лик ощутил непривычную тяжесть на груди. Он с трудом повернул голову, чтобы посмотреть, в чем дело, и увидел светлую макушку и растрепанную косу.

Митьяна.

Травница дремала, положив руки ему на грудь и спрятав в них лицо. Ее сгорбленные плечи мерно поднимались и опускалась в такт дыханию, и Лик ощутил невыносимое желание высвободить руку из-под одеяла и провести по ним ладонью. Перед глазами всплыли последние воспоминания: жители деревни, Дирк, тревожно кричащая Мита, ее размазанные по щекам слезы. Она могла бы дать отпор толпе, если бы в ней было чуть больше Зверя и если бы сегодня было не новолуние — время, когда Зверь замолкает.

Дамнар, а ведь он ее даже не предупредил!

Мита вздохнула во сне и устроилась поудобнее. Лик расслабил шею, откинувшись на подушку, и прикрыл глаза. Весь дом спал. Может, и ему стоит еще немного вздремнуть.

Всевидящая, как же все болит…

Когда Лик проснулся во второй раз, Миты рядом уже не было. Сквозь мутное окно пробивался солнечный свет — золотистый, как на рассвете. Волколюд снова попытался пошевелить руками. Боль была уже не такой сильной, но лишний раз двигаться не хотелось. Лик выдохнул сквозь стиснутые зубы и снова прикрыл глаза.

Дверь тихонько скрипнула.

— Лик? — прозвучал тихий голос травницы. — Ты проснулся?

— Проснулся, — хрипло отозвался тот и сам удивился своему голосу. Он прочистил саднящее горло. — Есть вода?

— Конечно.

Мита засуетилась где-то рядом с печкой. Лик не видел ее, но слышал, как она берет глиняную посудину и опускает ее в кадку с водой. Ее шаги раздались совсем близко. Он повернул голову и увидел руку, протягивающую кружку.

— Вот.

— Спасибо.

Воду он осушил в несколько крупных глотков. Для этого ему пришлось приподняться над подушкой, и он поморщился от боли в шее. Мита просунула руку под головой и придержала.

— Как ты себя чувствуешь?

— Лучше. Но все равно паршиво. — Лик вздохнул. — Сама как? Тебя ведь тоже потрепали.

— Отделалась синяками на руках, — натянуто улыбнулась она. — Ты закрыл меня собой… тебе досталось гораздо больше. У тебя, наверное, целая россыпь синяков на спине и плечах, там, где палками били.

— Толстую волчью шкуру не пронять так просто, — криво усмехнулся Лик. — Гораздо противнее — это ломота, из-за которой я даже пошевелиться не могу…

Он выругался сквозь стиснутые зубы.

— Тир прилетал, — поделилась травница. — Узнавал, как ты. Он рассказал мне про новолуние… Боги, это правда? Вы… то есть, мы правда не можем обращаться в это время?

— Не можем, — подтвердил он. — Вернее, можем, но ты сама видишь, к чему это приводит. Я удерживал волчий облик через силу, и Зверю это очень не понравилось. Никто точно не знает, почему так происходит, но старые легенды говорят, что вместе с луной из мира на время уходит сила Всевидящей, текущая в наших жилах. Поэтому обращение становится труднее и калечит тело.

— Зачем ты так рисковал собой? — Мита поджала губы. — Зачем пришел таким в деревню, если тебе было тяжело? Я понимаю, ты хотел помочь отцу, но если Тир здесь, мог бы прислать с ним весточку, мы бы встретили его и привели…

— Как ты думаешь, что бы сделали деревенские, если бы нашли раненного Гидера на опушке? После охоты. Да они бы вломились в лес с арбалетами.

— Они и так посчитали тебя виновным.

— У ваших гостей языки подвешены, — процедил Лик.

Он вдруг почувствовал, как глухое раздражение поднимается из глубины. На кого он злился? На Гидера, из-за которого все и случилось? На этого мальчишку из чужой деревни, так умело заговаривавшего толпу? Или на жителей, бездумно ему поверивших?

— Ты еще и от местных схлопотал. — Голос травницы задрожал. — Я испугалась, Лик. Я уж было решила, они забьют нас или ты сорвешься… Я не знаю, что на них нашло.

Она шумно втянула носом воздух, еще немного — и точно расплачется. Распалившаяся было злоба зашипела и потухла, как угольки, на которых плеснули воду. Дело было не в деревне и даже не в языкастом парне. Лик злился на себя — за то, что был слаб, а теперь еще и беспомощен.

— Все хорошо. — Волколюд сам не заметил, как смягчил голос. — Я, конечно, не в лучшей форме, но живой. И почти целый.

Митьяна всхлипнула, обняла его за шею и уткнулась носом в плечо. Лик поморщился, выпростал руки из-под одеяла и положил ей на спину — и сразу ощутил, как внутри разливается тепло.

— Пожалуйста, не делай так больше, — попросила она тихо.

— Я тебя не оставлю, Мит, — прошептал он. — Не позволю, чтобы кто-то снова сделал тебе больно. Никто не посмеет, слышишь? Я пообещал, что позабочусь о тебе, что защищу, и от своего слова не отступлюсь, чего бы мне это ни стоило.

— Лучше останься жив. Если с тобой случится что-то страшное, я не переживу…

Она на мгновение отстранилась и осторожно поцеловала его в губы. Будь у Лика силы — тут же притянул бы ее к себе. Но сил не было. Оставалось довольствоваться малым.

— Я пойду, посмотрю, как там отец, — прошептала Мита и отошла от полатей.

— Что с ним? — вдогонку спросил Лик.

Она остановилась возле двери.

— Перелома, кажется, нет. Он может опереться на больную ногу, но ходить пока не получается. Дед Казир пообещал выточить ему костыли.

— Это хорошо.

— Угу.

Травница не обернулась — сразу выскочила за порог. Лик прикрыл глаза. Мита впервые поцеловала его сама. Осмелела. От этого губы сами растягивались в улыбке.

Гидер зашел в дом часом позже. Лик больше не смог уснуть, но чувствовал себя лучше и уже мог самостоятельно сесть. Увидев охотника, он склонил голову.

— Извините, что доставляю хлопоты.

— Не бери в голову, — отмахнулся Гидер. — Я благодарен, что ты вытащил меня вчера из леса. Неизвестно, сколько бы я ковылял сам до деревни и успел бы до темноты. Это я извиняться должен. И за вчерашнюю свару тоже.

Лик невесело усмехнулся.

— Я хорошо понимаю своих сородичей, которые недолюбливают людей и не хотят иметь с ними дел.

— Не думаю, что деревенские накинулись на тебя со зла…

— Полно, Гидер. Я прекрасно понимаю. Так ведет себя загнанная добыча, беспомощная и испуганная до смерти.

Охотник не нашел, что ему возразить, и поджал губы.

— Я не виню их, — вздохнул Лик. — Если бы волколюды захотели, в деревне не осталось бы ни одной живой души. А если бы князь прислал сюда свою дружину, лес Лииш превратился бы в пепелище. Преимущество у того, кто сделает первый шаг.

— Здесь все… сложнее, Лик, — мягко прервал его Гидер. — Я говорил о случившемся с Дирком. Он так разозлился на Варлама, что на ночь глядя выставил их с сыном вон. Я не знаю, как они добирались до дома. Конечно, Варлам это так просто не оставит… Но я не совсем об этом хотел с тобой поговорить.

Только сейчас Лик заметил, что Гидер опирался на трость. Охотник проковылял к ближайшей лавке, сел и вытянул больную ногу. Она была перемотана тканью, а под ней волколюд разглядел тонкие пучки жесткой соломы. Про себя он похвалил Миту за изобретательность: их знахарь использовал для лубков прочные ветви кустарника.

— Дирк считает, что обычный человек не способен так быстро убедить толпу. Они гостили здесь чуть больше недели. Многие относились к ним настороженно, и, честно, мне было непонятно, почему вчера в одночасье все поверили словам мальчишки, которому недавно исполнилось двадцать.

— Выглядит он старше, — заметил Лик.

— Не столь важно, как он выглядит. Меня больше интересует его дар убеждения. Я встречал подобных людей в городе. Тех, кто парой слов может заморочить кого угодно, хоть прохожего, хоть самого князя, добиться доверия, попросить об услуге: что-то отдать, забрать, соврать ради него. Знаю, звучит как…

— Магия, — закончил за охотника волколюд. — Сам не встречал, но слышал. Люди, способные расположить к себе любого. Эмпаты.

Да, кажется, так называл их Тир.

— Дирк думает, что Милен из таких. Я почувствовал себя странно, когда вчера он убеждал толпу, что Мита заодно с волколюдами и собирается натравить их на деревню. На короткий миг я поверил в то, что это правда. А потом засомневался — я знаю свою дочь, она на такое не способна. И уверенность как рукой сняло.

— Хотите сказать, он попытался внушить вам, а вы сумели воспротивиться? Вы сами маг, что ли?

— Я не разбираюсь в магии. Но могу предположить, что нельзя переубедить того, кто искренне верит в противоположное или точно знает правду. Я заметил еще кое-что. Когда Зера заступилась за вас с Митой, настроение толпы будто переменилось. Его убеждение могло сыграть на сомнениях жителей, но против Зеры у них ничего не было.

— Сомнениях, — фыркнул Лик. — Каких?

— Они увидели Миту с тобой. Возможно, они бы приняли это, если бы ты просто ушел, а после этого она бы объяснилась. Но Милен ухватился за эту ниточку и раскачал толпу. И все произошло так, как произошло.

Лик сжал кулаки. В голосе Гидера прозвучала укоризна: он догадался, что их с Митьяной связывает нечто большее, чем прогулка по лесу. Хорошо, что расспрашивать не стал. Но сказанного оказалось достаточно, чтобы Лик почувствовал себя виноватым: вчера ему и правда стоило уйти, как просила травница.

Гидер потер лицо, вздохнул и откинулся назад, прислонившись спиной к бревенчатой стене.

— Можно рассуждать, кто прав, кто виноват, но сделанного не воротишь. Если переживать попусту, можно упустить что-то важное, что происходит сейчас.

— Говорите прямо как один мой друг.

— Не согласен?

— Наоборот. — Лик шумно втянул носом воздух. — Всевидящая… Какую же кашу мы заварили…

Охотник потер руки.

— Дирк разговаривал вчера с жителями. Уже ближе к ночи. Надо же было их успокоить, — пояснил он, заметив вопросительный взгляд волколюда. — Он просил каждого объяснить, какие у него претензии и почему он встал против Миты. И ведь никто не смог дать внятного ответа. Все соглашались, что встреча с тобой в лесу — недостаточный повод, чтобы обвинить в чем-либо Миту.

— Вы хотите сказать, что людям внушили. Я это уже понял.

— Просто решил подкрепить доводами. А разве ты не почувствовал ничего подобного вчера?

Лик покачал головой.

— Зверолюды не восприимчивы к магии. Даже если Милен — эмпат, на меня это никак не могло повлиять, какой бы силой он ни обладал. К слову, поэтому маги предпочитают с нами не связываться: их трюки против нас не срабатывают.

Он замолчал, а в голове вдруг всплыл совет, который собрал отец после сразу после своего возвращения. Он и Маар говорили, что были впечатлены силой чужеземца. Но как они смогли это понять? И почему решили не перечить драялду, если его магия не способна повлиять ни на кого из них?

— Все это странно, конечно, — прервал его мысли Гидер. — Возможно, Варлам не знает о даре сына, иначе бы старался лишний раз не светиться перед князем, который терпеть не может магов. А возможно, он, наоборот, пытается отвлечь от него внимание, занимая другими проблемами. Зверолюдами, например.

— Доказательств никаких нет, — прервал Лик.

— Увы. Только догадки.

Повисла тишина, и Лик услышал тихое кудахтанье на улице. К нему примешивались и другие звуки, похожие на сердитые людские голоса. Он в очередной раз посетовал на слабый человеческий слух, повел плечами, поморщился и решил, что вставать и проверять пока не будет. Зато с лавки поднялся Гидер. Охотник прохромал к окну, выглянул наружу и присвистнул:

— Ох, боги… Лик…

— В чем дело?

— Тут твои… ребята твои.

— Что? — Лик подался вперед и зашипел от резкой боли в спине. — С чего вы взяли?

— По походке. Ваша от людской отличается. И по глазам.

— Сколько их?

— Четверо. Думаю, за тобой пришли. Одна из них рвет и мечет. На тебя, кстати, похожа. Не сестра ли твоя часом?

«Всевидящая, вразуми их…» — выдохнул Лик про себя. Он пробормотал себе под нос ругательство и потянулся рукой к лавке. Похоже, встать ему все-таки придется. Если это Тайра, то придется вмешаться, и чем скорее, тем лучше.