Однажды я встретила волка

Глава 39 Тир

Едва ли я смогу помочь с вашей бедой. Я всего лишь младший воевода и слова в Совете не имею. С этим вам лучше обратиться к старшим или написать прошение сразу княжескому советнику, господину Валлору.

Из письма воеводы младшей дружины старосте Кайсуги

Х514 год, 27 день месяца Зреяния

Когда первые стрелы коснулись земли и сухая трава вспыхнула, волки взвыли и отпрянули к лесу.

Тир взял выше, туда, где стрелы его не достали бы, и оглядел равнину. Волколюды и дружинники теперь казались маленькими фигурками, какими любят забавляться городские мальчишки, играя в войну. Вот только война была уже настоящая.

Клан Лииш распался на две части. Те, кто стояли южнее, тут же оказались отрезаны пламенем. Второй шквал прилетел спустя несколько секунд, и вой дополнили короткие взвизги — кого-то ранили.

Лик застыл на краю равнины и в ужасе глядел на то, как огонь ползет по траве в сторону леса. Вся его решимость, с которой он до этого командовал, испарилась. Тир хотел было спуститься к нему, но очередная лавина стрел заставила его передумать. Забудет об осторожности — и ему прострелят крыло.

У русла реки стая охотников пришла в движение. Филлат, издав грозный клич, повел волколюдов в бой. Со стороны дружины раздался приказ о переходе с огненных стрел на обычные. Первая линия обороны обнажила мечи.

Тир подумал, что если они сейчас схлестнутся, жертв будет уже не избежать. Договариваться было уже поздно.

Лик пришел в себя, но слишком поздно, чтобы остановить отряд Филлата. Вместо этого он дал указания волкам, оставшимся по ту сторону огня, отступать в лес.

«И правильно, пусть скорее уводят всех куда подальше, — подумал Тир. — Иначе все полягут, и спасать уже будет некому и некого».

Пользуясь перерывом между выстрелами, ворон сложил крылья и камнем полетел вниз. Он не имел никакой власти ни среди волколюдов, ни среди дружинников, но своим появлением мог создать замешательство. Только бы не задавили его ненароком… Наверняка что-то похожее чувствовал Маар, когда пытался остановить Карену на плато — страх и мрачную решимость. Вот только у Маара за спиной стоял Совет Пяти, а у Тира не было никого.

Его отвлек женский крик, раздавшийся со стороны деревни. Тир сразу узнал голос — это была Зера. Он мгновенно расправил крылья и вновь поднялся в воздух. Девушка, подобрав подол юбки, бежала к окраине, туда, где выстроилась дружина, и изо всех сил кричала: «Прекратите!»

Ну конечно, она ведь единственная из всей деревни, не считая старосты Дирка и Гидера, знала о том, где сейчас Митьяна.

— Вы зачем лес подожгли? — Зера набросилась на ближайших дружинников, но те схватили ее, как куклу, и легко подняли над землей. — Отпустите! Вы же сказали, что огонь — крайняя мера! От леса ведь ничего не останется, а там все, чем мы живем… Да отпустите вы меня!

Жители деревни наблюдали за происходящим из своих домов, приготовив на всякий случай кадки и корыта с водой; в их глазах плескался испуг. Бросив последний взгляд на Филлата, который уже подобрался к людям вплотную, Тир нацелился на дружинника, уже заламывающего девушке руки.

— Сиди дома, девка, там тебе самое место, — рыкнул тот, хорошо встряхнув ее за плечи.

Зера закричала.

В ту же секунду когти Тира полоснули дружинника по лицу. Мужчина заорал и разжал пальцы. Зера упала и поползла прочь, пока Тир хлопал крыльями, заслоняя мужчине обзор. На шум обернулись стоящие в задних рядах воины.

— Что у вас? — раздались окрики. — Эй!

Тир отпрянул от дружинника и подлетел к Зере. Та размазывала слезы по щекам и с ненавистью смотрела на его блестящий нагрудник с княжеским гербом.

— Это что еще за птица? Ручная што ль? — удивился второй дружинник, подбежавший на шум.

Тир воинственно растопырил крылья.

— Не надо, они ведь тебя прибьют… — прошептала Зера.

Он покачал головой — в обиду не дам. В голове скакали мысли одна безумнее другой. Если сейчас отвлечь их внимание на себя, можно навести небольшой беспорядок в рядах дружины, выиграть время, чтобы дать клану уйти глубже в лес, а там и в горы, где огонь их не достанет. Поселение они уже не спасут.

— Иди домой, девчушка, — предупредил дружинник. — А иначе свяжем тебя и папеньке твоему сдадим, скажем, что семью позоришь…

— Нет у меня отца! — зло выплюнула Зера.

— Так значит, некому было тебя воспитывать… Ничего, в княжьей стряпущей научат, как себя вести. С такими, как ты, там строго…

Зера нащупала на земле камень и стиснула так, что побелели пальцы.

— Оставь ты, — махнул рукой второй. — Чего время тратить на эту дуру деревенскую? Эй, слышь, птичку свою забирай и убирайся домой. Не смыслишь в войне — так и не мешайся.

Очередная безумная мысль пришла вранолюду в голову, и он поднялся в воздух, мгновенно скрывшись из вида. Дружинники даже не попытались его схватить. Он сделал круг, нашел открытое окно в доме старого охотника Казира и шмыгнул внутрь.

— А вот и не уйду! — упрямо заявила Зера. — Кто вообще дал вам право тут хозяйничать?

Мужчины расхохотались.

— Князь калсанганский, кто ж еще? Или ты собственного покровителя не знаешь, недалекая? Следила бы за языком…

— Следил бы за языком и ты, умник.

Тир появился на пороге дома, едва успев натянуть рубашку и штаны. Зера охнула и вскочила на ноги.

— Тир, зачем ты…

— А ты еще кто таков? — скривил губы дружинник. — Хахаль ее, что ли?

— А хоть бы и так. — Уголок его губы дернулся в непрошенную улыбку, стоило ему заметить румянец на лице Зеры. — Но вам это знать не обязательно. Зато неплохо было бы знать, что я посол Совета Пяти.

— Кто-кто?

— Вы не слышали про Совет Пяти? — охнул Тир, напустив на себя оскорбленный вид. — И еще называетесь дружиной князя? Безобразие.

— Ты зубы-то нам не заговаривай, — процедил второй.

На их перепалку уже стали отвлекаться остальные воины, и Тир счел это хорошим знаком. Возможно, трюк не удастся и эти ребята окажутся умнее и решительнее, чем он предполагал. Но время он все равно выиграет.

— А я и не заговариваю. Говорю как есть. И вам бы следовало знать… Но-но, оружие-то попридержи! Если Совет узнает, что вы подняли на меня руку, всем вам несдобровать. Не смотрите на меня так зло, лучше у воеводы вашего спросите, а то наломаете дров, а отдуваться ему…

Дружинники стиснули зубы так, что на щеках заходили желваки. Тир переводил взгляд с одного на другого и грозно щурился. Затем тот, что выкручивал руки Зере, махнул куда-то назад.

— Эй, позови старшого, ну!

Зера потихоньку отходила назад, пока не оказалась за спиной вранолюда.

— Что ты делаешь? — прошептала она.

— Возможно, огромную глупость, — стараясь не шевелить губами, произнес Тир. — А может, жизни спасаю. Как получится.

— Они же убьют тебя, если узнают, что ты их обманываешь! Или если догадаются, что ты вранолюд…

— Значит, моя задача — сделать так, чтобы они не догадались. А ты держись позади, тебе уже и так за твою глупость… прости, за твою смелость досталось.

После обращения в человека обоняние притупилось, хотя запах гари, витающий над равниной, все так же забивал нос. В горле першило. У Тира мигом разболелась голова, но он не подавал виду — молча, с вызовом в глазах ждал, когда перед ним появится воевода, а сам придумывал, что ему сказать. Конечно, княжеская дружина знать не знала о Совете Пяти, про который слышали лишь в Паланском уделе — и то потому что у местного князя были с ним договоренности. Но именно на незнании можно было сыграть.

Секунды превращались в вечность. С каждым мигом огонь продвигался все дальше, страдало все больше волколюдов. Но вот, наконец перед Тиром предстал тот, кто верховодил этим безумием — и ворон с трудом сдержался, чтобы не наброситься на него с кулаками.

— И ради этого тощего оборванца вы притащили меня сюда? — вместо приветствия обругал воевода своих подчиненных.

— Мы не знали, как поступить, — попытались оправдаться те. В сторону Тира полетели гневные взгляды. — Он сказал, что он… как это…

— Посол Совета Пяти, Тиррландан, — представился тот.

Воевода поджал губы.

— Совет Пяти? Знать таких не знаю.

— Очень зря, потому что если вы сейчас же не прекратите наступление, вам придется иметь дело уже не со мной, а с союзом западных земель.

— Не слышал ни о каком союзе. Да и какое западу дело до того, что происходит на калсанганских землях?

— Такое, что Совет Пяти покровительствует клану Лииш, тем самым волколюдам, которых вы сейчас истребляете по приказу князя. И западные земли на их стороне. Хотите войну посерьезнее?

— У меня княжеский приказ, — не отступал воевода. — А словам оборванца веры нет. Плевать я на них хотел, и ни одно дамнарово отродье сегодня не избежит наших огня и меча.

— А вам ли, уважаемый, принимать такие важные решения, не посоветовавшись с князем или верховным воеводой? Вы ведь всего лишь младшая дружина и слова в княжеском совете не имеете. А что будет, если по вашей вине на Калсанганский удел нападут войска с запада?

Судя по тому, как переменилось и побледнело лицо воеводы, Тир попал в точку.

— Остановите наступление на лес Лииш, — потребовал он. — Объявите временное перемирие и переговоры с вождем клана. И отправьте своих людей тушить пожар, пока он не перекинулся на деревья. Вот мои условия.

— Я не пойму, как тебе это удалось, — пробормотал Лик.

Он спешно натянул одежду, которую ему принес Тир, и теперь затягивал шнуровку на поясе.

— Сам не знаю. Все, что я говорил, было откровенной чушью, в которую я сам с трудом верил. Говоря совсем простым языком, я их нагрел. — Вранолюд не смотрел на друга, чтобы не выдать своего волнения. — Это отсрочка, время, чтобы клан успел уйти глубже в лес. Где Рууман?

— Последний раз, когда я видел его, он собирал клан и отправлял его в поселение. Многие пострадали.

— Ты и сам выглядишь не ахти как, — заметил Тир.

Лик вытер сажу с лица.

— Кому-то досталось больше. Филлат… олень безмозглый! Столько охотников там полегло!

— Он хотел устроить грызню — и добился своего. Как теперь будет отвечать перед вождем — его проблемы.

— Если будет… Ты видел же, как ему бок распороли. Если до знахаря дотянет…

Тир пожал плечами.

— Нам крупно повезло, что сегодня нет ветра. Иначе пламя уже давно перекинулось бы на лес, но пока выжигает равнину с южной стороны. Я потребовал от воеводы потушить его, но он отказался.

— Надо тушить самим…

— Нет времени. Лучше потратить их на переговоры.

— Я понимаю твое рвение, но в переговорах смысла уже нет! — рыкнул сын вождя.

Тир, наконец, поднял взгляд на Лика. Друг был на грани срыва. Чудо, что после случившегося он все еще держал себя в руках.

— Смысл есть, — как можно спокойнее ответил вранолюд. — Выиграть время. Отвлечь людей, чтобы они прекратили нападение и преследование. Если древние боги все еще на нашей стороне, знахарь успеет оказать пострадавшим в битве первую помощь. До того, как пожар пойдет по лесу или же воевода передумает…

Лик покачал головой — он не верил, но возражать не стал.

Тир настоял, чтобы на переговоры с воеводой отправились трое — он, Лик и Рууман. Когда вранолюд встретился с вождем Лииш, в глазах последнего читалась благодарность. Все трое молча направились к деревне, прямиком к дружине.

— А знаешь, — заметил Лик тихо, когда они оказались в нескольких саженях от первого ряда княжеских воинов, — воевода ведь мог согласиться, чтобы быстро избавиться от нас.

— Буду надеяться, что он побоится, — так же тихо ответил Тир.

— Чем ты их запугал?

— Советом Пяти. Никогда бы не подумал, что так поступлю, особенно после заявления Маара.

— Пусть хоть как-то помогут, — фыркнул волколюд. — Не делом, так грозным именем.

Под тяжелым взглядом Руумана оба замолкли.

Дружина расступилась еще до того, как зверолюды подошли к ним вплотную. На лицах, скрытых шлемами, застыл страх вперемешку с уважением, и Тир подивился тому, как Рууман умеет впечатлять людей одним лишь своим видом. В его осанке и упрямо сжатых губах не было ни капли сомнений, страха или волнения. Он держался так, словно говорил: «Я готов сражаться до последнего вздоха, если потребуется». Такими вождями Тир восхищался от всей души — в отличие от его собственных, прогибающихся под Советом Пяти.

Воевода не стал приглашать зверолюдов в деревню, а предпочел поговорить «на пороге». Тир бросил взгляд на затихшие дома, крыши которых алели в лучах закатного солнца. Деревенские так и не решились выйти наружу, зато с того конца по пыльной дороге быстрым шагом шел староста.

— Он тоже имеет право присутствовать, — встрял Тир до того, как воевода возмутился. — В конце концов, вам стоит разобраться, что на самом деле происходило в Альрикане. Старосту ведь обвинили по доносу столяра из Кайсуги, я прав?

— Не ваше дело, в чем он считается повинным, а в чем нет, — нахмурился воевода. — Кажется, вы слишком много себе позволяете, господин посол.

Последние слова он произнес с нескрываемой издевкой, но вранолюд ничуть не смутился.

— Я просто требую справедливости. Разве жители деревни виноваты в том, что у них такие соседи?

Лик едва не фыркнул, оценив выпад друга. Правда, едва ли воевода правильно понял, о каких соседях шла речь.

— Так значит, один из вас — вождь этих волков-перевертышей, — протянул мужчина. Он снял шлем и явил им пшеничные волосы и смуглое лицо со светлой жесткой щетиной. Их с Рууманом взгляды столкнулись, но воевода даже не дрогнул. — Ты, значит.

И выхватил меч из ножен.

Тир даже не успел открыть рот. Лик дернулся вперед, намереваясь заслонить отца.

А затем все вокруг застыло.