Одолевая власть любви

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

В этот день Броуди пришел с работы в половине шестого. Джоди сидела на нижней ступеньке крыльца и, когда он спрыгнул с пикапа, побежала ему навстречу.

— Привет, папа, я тебя ждала!

Ее ладошка скользнула в его руку.

— Ты говорил с мамой Меган? — нетерпеливо спросила девочка. — О субботе!

— Говорил.

— Она отпустит к нам Меган?

Из бассейна вылезла Хейли. На ней был черный купальник, подчеркивающий летний загар. Она взяла полотенце и, вытерев доходящие до пояса каштановые волосы, подошла к Броуди и Джоди.

— Привет, Хейли, — сказал он. — Как провела день?

— Была занята… все в порядке. — Она небрежно обернула полотенце вокруг бедер. — Обед будет готов через полчаса.

— Папа! — Джоди потянула закатанный рукав отцовской рубашки. — Так Меган придет в субботу или нет?

— Этого мы не узнаем до пятницы.

— Ну вот! — Джоди понурилась. — Меган тоже так сказала. Ее мама считает, что ей надо присмотреться к остальным девочкам, а не хвататься за первую попавшуюся…

Броуди стало обидно за свою дочку.

— Не волнуйся. Я и ее маму тоже пригласил — пусть сама посмотрит, кого выбрала себе ее Меган в подружки.

Поколебавшись, Хейли поинтересовалась:

— А какая она?

— О, она отличная! — сказала Джоди. — Ей нравится то же, что и мне: и танцы, и математика, и Барби, и…

— Я имею в виду маму! — Хейли всунула ноги в цветастые шлепанцы и посмотрела на Броуди.

Понимая, что каждое его слово шустрая Джоди при первой же возможности передаст Меган, Броуди осторожно произнес:

— Она очень приятная.

— Она хорошенькая? — Хейли открыла дверцу кабины.

— Мици утверждает, — уклончиво произнес он, — что Кендра Уэстмор совершенно неотразима!

— А ты сам как считаешь? — Хейли держала дверцу открытой, а ее васильковые глаза, казалось, просвечивали его насквозь.

— Да. — Он небрежно пожал широкими плечами. — Эта леди действительно хороша собой.

— Ммм. — Васильковые глаза стали задумчивыми. Но Хейли не стала развивать тему. Только позже, когда он помогал ей мыть посуду, сказала:

— Надеюсь, эта Уэстмор все-таки соизволит прийти в субботу! — Стараясь не встречаться с ним глазами, Хейли протянула ему мокрую миску. — Если Джоди и Меган подружились, надо поближе узнать и мамашу.

Броуди никогда не понимал, как устроен ум у Хейли. Женский ум. Да и какой мужчина поймет работу такого сложного механизма? Но ему не давала покоя мысль, что Хейли что-то замышляет. Он понятия не имел, что именно, а спрашивать не хотелось.

Ничего, со временем все выяснится.

Когда на следующее утро Кенни провожала Меган в школу, пикап Броуди с грохотом появился из-за угла.

Кенни подавила вспыхнувшее было желание убежать. Но, понимая, что это вызовет ненужные пересуды, глубоко вздохнула, засунула руки в карманы длинной летней рубашки и приготовилась встретить Спенсера.

На нем была черная футболка, шорты цвета хаки и тяжелые рабочие ботинки, скрипящие по гравию. Хорош, но до чего ж спесив, мрачно размышляла она.

Он тоже внимательно смотрел на нее — на ее гладкие светлые волосы, высокую грудь, обтянутую тонкой блузкой, стройные ноги. Неожиданный порыв ветра внезапно взметнул подол юбки.

Кенни почувствовала себя обнаженной и судорожно одернула легкую ткань, опасаясь, что он заметит ее замешательство… и вволю позлорадствует.

— Раз уж ты все равно будешь сюда приходить, то возьми ключ от черного хода. — Она протянула ему запасной ключ. — Теперь можешь появляться, когда тебе удобно. И в мое отсутствие тоже.

— Спасибо. — Броуди взял ключ и сунул его в нагрудный кармашек. — Тогда… почему такое уныние на таком прекрасном личике?

К ее щекам прилила кровь, и Кенни сухим, деловитым тоном произнесла:

— Броуди, у нас чисто деловые отношения. Если не хочешь, чтобы тебя привлекли за сексуальное домогательство, постарайся избегать подобных замечаний!

Он поднял брови.

— Неужели в наши дни мужчина не может сделать простой комплимент, не рискуя попасть под суд?

— В сложившейся ситуации твои комплименты совершенно неуместны.

— Ммм. Это следует понимать так, что, если ты и твоя дочь примете приглашение нашей семьи, то в субботу я смогу свободно выражать свое восхищение любой частью твоего тела, привлекающей мое внимание?

Она зловеще процедила сквозь зубы:

— Я не это имела в виду!

— А если бы мы с тобой были одиноки? Тогда было бы о’кей?

У этого человека есть жена и дети. Но если бы даже он был холост и слыл самым завидным женихом города, она и тогда не согласилась бы встречаться с ним! Он нисколько не изменился — тот же неисправимый волокита, что и прежде!

— Да, — елейным голосом ответила она, — тогда было бы о’кей. Но поскольку я не собираюсь встречаться с тобой, Броуди, не стоит даже обсуждать этот вопрос.

— Никогда не говори «никогда»!

— О, это-то я могу сказать, и с большей уверенностью, чем что-либо в жизни. Я никогда — читайте по губам, мистер Спенсер, — никогда не стану с вами встречаться!

Она развернулась и направилась к двери. Но услышала, как он насмешливо произнес:

— Замечательные слова, миссис Уэстмор! Замечательные!

Кенни твердо решила сегодня больше не попадаться ему на глаза, но их перепалка вызвала у нее какое-то смутное беспокойство, и ей необходимо было чем-то занять себя.

В конце концов она решила поработать в саду, благо из кухни его не видно.

Она стояла на коленях, выпалывая сорняки, когда к дому подкатил почтовый фургон. Из фургона выпрыгнул водитель — мужчина лет двадцати пяти, и она выпрямилась, откидывая со лба прядь волос.

Он показался ей смутно знакомым.

— Привет! — Он подошел и вынул из мешка два конверта. — Давно не виделись, Кендра!

Блу Джемисон! Они вместе учились в школе. Блу был очень милым, но болезненным мальчиком, постоянно пропускал занятия и очень страдал из-за того, что сильно проигрывает своим сверстникам в физическом развитии.

А еще она знала его отца. Бен Джемисон был семейным врачом Уэстморов.

Кенни тяжело сглотнула, вспомнив, как в последний раз сидела в приемной доктора Джемисона. Сочельник. Восемь лет назад. Это был худший день в ее жизни.

— Привет! Рада видеть тебя, Блу! — Она взяла конверты. — Сколько лет, сколько зим!

— Ухаживаешь за собственным садом, да? А ты изменилась! Та Кендра, которую я знал, не стала бы пачкать свои хорошенькие ручки! — Его простодушная улыбка лишала его слова всякого яда. — В чем дело? Деньжат не хватает?

Она засмеялась.

— Да нет, не в этом дело! Просто я еще не успела нанять садовника, мое объявление должно появиться в сегодняшней «Лейквью газет». Дедушка в последние шесть лет пользовался услугами садовой компании, но я не хочу обращаться к ним.

— Да, мистер Уэстмор обратился в садовую компанию после смерти Дэнни Спенсера. Какая была трагедия — ты, конечно, об этом слышала?

— Нет. А что случилось?

— Сын Дэнни, Джек, и его жена Морин возили старика в Ванкувер в день его шестидесятипятилетия на какой-то особенный хоккейный матч, который он хотел посмотреть…

— Я не знала, что у Броуди был брат.

— Джек был на пятнадцать лет старше Броуди. Отличный парень, работал в «Роял бэнк». Однако на обратном пути они попали в грозу, и какой-то пикап, у которого отказали тормоза, врезался в «пинто» Джека. Все погибли. Только Дэнни прожил еще неделю или около того, но…

Кендра почувствовала, как вся покрывается гусиной кожей.

— Какой ужас!

— Люди говорят, что после этого несчастного случая Броуди очень изменился. Причем в лучшую сторону…

— Эй, Блу, ты упоминаешь всуе мое имя?

Они обернулись и увидели Броуди, идущего по лужайке с кружкой в руке. Он был на расстоянии нескольких ярдов от них и мало что мог слышать, кроме своего имени.

Блу сгладил неловкость, сказав:

— Просто напоминаю Кендре о старых временах. Ты был крутым малым! Мы все обзавидовались, когда ты купил мотоцикл «Харлей-Дэвидсон».

— Спасибо деньгам деда Кендры! — И прежде чем она успела удивиться, он сухо продолжил: — Правда, за это мне пришлось три лета, как каторжному, пахать в его саду.

Блу засмеялся.

— Да, что было, то было, Броуди! Пока мы бездельничали и купались в озере, ты вкалывал. Ну, — он повернулся, — мне пора! Рад был видеть тебя, Кендра!

Он уехал, а Броуди задержался. Кенни скатала конверты в трубочку и крепко сжала в руке.

— Что тебе надо?

— Просто решил передохнуть, подышать воздухом. — Он поднял брови. — Или наемному работнику возбраняется зайти в дом и выпить кофе?

— Тебе что, доставляет удовольствие подкалывать меня?

Он невесело засмеялся.

— Какие подколки? О чем ты?

— Тогда почему ты делаешь это, Броуди? Чего ты добиваешься?

— Да ничего я не добиваюсь! Чего я хотел бы добиться… так это выяснить, почему ты такая вредная?

— Почему это тебя так интересует? Я очень простой человек. Меня легко понять. Мне нечего скрывать!

Это была ложь, и не дай Бог, чтобы Броуди Спенсер когда-нибудь разгадал ее тайну… Она сама ее не знает! В этом и заключается горькая ирония. Это напоминало головоломку, когда все детали на своем месте… кроме одной. Самой крупной.

Детали, с помощью которой решается вся головоломка.

Эта деталь разорвана на две половинки.

У нее одна.

У кого вторая — неизвестно.

Это был кошмар, от которого нет пробуждения.

Кошмар, в котором она жила более восьми лет и, вероятно, обречена жить всегда…

— Отец Меган понимал тебя?

— Что?

Броуди прищурился.

— Ты говоришь, что тебя легко понять. А твой муж тебя понимал?

Она подавила истерический смех. Хотела бы она посмотреть на выражение лица Броуди, если бы сказала правду.

— Да, — ответила она. — Он прекрасно меня понимал.

Броуди смотрел на ее руки, и она вдруг обнаружила, что теребит конверты: отдирает лоскутки и бросает их на траву, словно конфетти. Как долго она этим занимается? Кенни вздохнула и остановилась, надеясь, что Броуди не догадался, что задел ее больное место.

Но, вероятно, он догадался и, вероятно, пожалел об этом, потому что, когда он снова заговорил, его тон был совершенно нейтральным:

— Послушай, на самом деле я вот для чего пришел: мне нужен твой совет. Мы наткнулись на… препятствие.

— Что за препятствие?

Они вместе прошли по лужайке, и их тени сливались на ярко-зеленой траве. Вокруг головы Броуди жужжала пчела, и он отгонял ее. Из окна кухни раздавалась ритмичная музыка.

Когда они подошли к открытой двери, Броуди остановился, чтобы пропустить Кендру. Затем подошел к переносному радиоприемнику, стоящему на широком подоконнике над раковиной, и выключил его.

— Эй, ребята, перекурите минут пять!

Рабочие, отдиравшие штукатурку, побросали инструменты и сняли грязные маски. Выходя, тот, что помоложе, задержался в дверях.

— Да, босс, чуть не забыл! Звонила Хейли. Она просила, чтобы на обратном пути вы купили хлеб и гамбургеры.

— Спасибо, Санди. — Броуди усмехнулся. — Под…

— Подкаблучник, вот кто я такой! — хором пропели рабочие, явно уже не раз слышавшие эту фразу, и с хохотом удалились.

Броуди засмеялся.

— Никакого уважения, — сказал он Кендре. — Я не пользуюсь у них ни малейшим уважением. В один прекрасный день…

Кендра выдавила из себя слабый смешок, но думала она не о том, что сказал Броуди, а о том, что сказал Санди.

Хейли. Это имя ничего ей не говорило. В школе она не знала никакой Хейли. Где же Броуди с ней познакомился? Может быть, она залетная птичка? Одна из тех ярких городских девушек, которые приезжают в Лейквью на каникулы и кружат головы местным парням на танцах?

— Сюда, — пригласил Броуди.

Она подошла к нему. В руках у него была тяжелая отвертка.

— Посмотри.

Он воткнул отвертку в один из шурупов, которые обнажились, когда отодрали обои. Шуруп сразу утонул в облаке пыли.

— Сплошная труха, — сказал Броуди. — Я проверил, в таком состоянии весь угол дома, обе кухни и прихожая. Здесь нужна кардинальная перестройка.

Кендра обхватила руками плечи, ей вдруг стало прохладно, несмотря на жаркий день.

— Сколько времени займет работа?

— Несколько недель, не меньше.

— Нам надо будет переехать.

Он прислонился к раковине.

— Да, это было бы очень кстати. Ведь перестройка предстоит капитальная.

Она разочарованно вздохнула и сказала, скорее для себя, чем для него.

— Мне так не хочется снова вырывать Меган… Мы только что обосновались.

— Да, дети болезненно переживают переезды. Хочешь отложить работу, пока не найдешь подходящее место?

— Да, это было бы лучше всего.

— Что ж, тогда мы можем сбавить темпы. Но послушай… если я чем-нибудь могу помочь, дай мне знать.

Кенни спрашивала себя, встречала ли она когда-нибудь более странного человека. Несколько минут назад он ее подкалывал, доводя до бешенства, теперь же заботливо смотрит на нее и предлагает помощь.

— Спасибо, — сказала она. — Это очень мило с твоей стороны. Но я уверена, что справлюсь сама. Вероятно, мы снимем номер в каком-нибудь мотеле поближе к школе…

— А ты не думаешь, что лучше снять дом? Или квартиру? Черт возьми, Кендра, мотель не место для ребенка! Как я уже говорил, работа займет несколько недель.

— Спасибо, Броуди. Я сама разберусь.

Она хотела смягчить свой отказ, но слово не воробей…

— Ладно. Дай мне знать, когда мы сможем приступить.

Броуди неспешно подошел к открытой двери и, выглянув, обхватил рукой косяк.

— Эй, ребята, — позвал он, — забирайте вещички. На некоторое время работа приостановлена.

Кенни выскользнула из кухни и поспешила из коридора в гостиную.

Из-за занавески она проследила, как скрылись из виду пикап Броуди и голубой фургон.

Ну и повезло! — размышляла она. Что же делать? Куда деваться?

Придется обсудить это с Меган, когда та вернется из школы.

Но она знала, что Меган воспротивится очередному переезду, даже на время.

Ей вовсе не улыбалось сообщать девочке дурную новость.

— Нам надо поговорить сейчас?

— Да, — сказала Кенни. — Солнышко, случилось нечто важное.

— Хорошо. Но потом мы пойдем в клуб, записываться в танцевальный кружок?

Они договорились об этом вчера вечером. Кенни согласилась, что Меган может заниматься джазом, если только при этом не пострадает балет.

— Да, конечно. А знаешь, отправимся сначала лучше в клуб, а потом поговорим.

Они вместе подъехали к клубу возле озера и, оставив велосипеды на стоянке, вошли в здание. Когда они вышли, Кенни сказала:

— Пойдем прогуляемся по пляжу. Сегодня такой славный день!

Берег опустел, и, пока они прогуливались по бледному зернистому песку, Кенни с удовольствием оглядывалась вокруг.

Бирюзовая вода была чиста как стеклышко, ее спокойствие нарушали лишь редкие всплески выскакивающей на поверхность форели. За озером высились горы, чьи заснеженные вершины зазубренной линией отделяли землю от лазурного неба. Наверху, должно быть, воздух был свежим и холодным; здесь же, внизу, он был мягким и теплым.

— О чем ты хочешь поговорить, мама? — Меган заслонила глаза от солнца и, прищурившись, посмотрела на мать.

Кендра пересказала ей свой разговор с Броуди и закончила:

— Он настаивает, чтобы мы переехали, пока вся работа не будет завершена.

В глазах у Меган появился испуг.

— Куда же мы можем переехать?

— Я поищу номер в хорошем мотеле.

— Мама, мотели здесь ужасные! Они стоят на главной улице, в них шумно, и… — Она замолчала, словно ей что-то пришло в голову. — Ты же сказала, что я могу пригласить Джоди. А я не могу пригласить ее в какую-то дыру! — Она недовольно оттопырила нижнюю губу. — Тебе все равно, ведь ты не хочешь, чтобы я с ней дружила!

— Я этого не говорила…

— Но она все равно моя подруга. И если я не смогу пригласить ее в субботу, мне придется самой пойти к ней.

— Я не хочу спорить с тобой из-за этого, Меган.

— Ты сама начала этот разговор! — Меган бросила на мать полный негодования взгляд.

— По-моему, нам обеим сейчас надо пообедать. Потом, когда ты сделаешь уроки, мы сможем вернуться к нашему разговору.

— Уроки! — Меган состроила гримасу. — Ой, забыла тебе сказать!

— Что такое?

— Учительница еще не получила для меня новый учебник математики, поэтому посоветовала взять у Джоди и в большую перемену сделать дополнительное задание. Потом я должна была возвратить учебник Джоди…

— А ты забыла.

— Он здесь, у меня в ранце. — Лицо у Меган прояснилось. — Мы ведь можем вернуть его на обратном пути, верно?

— Ну, раз ничего другого не остается…

Произнося эти слова, Кендра подумала, что меньше всего на свете ей хочется сейчас идти к Броуди Спенсеру. Если он увидит ее, то, вероятно, подумает, что она за ним шпионит. Но она не хотела, чтобы Меган одна разгуливала по городу.

— Где они живут?

— Прямо в конце Колдер-стрит. Дом сорок шесть. У него красная черепичная крыша, а вокруг белый забор. Джоди все мне о нем рассказала.

Значит, Броуди не построил себе новомодный дом в новом районе. Колдер-стрит находилась в старой части города, где все дома были довольно скромными.

— Я знаю, где находится Колдер-стрит. Поехали.

Броуди косил траву на лужайке и принялся собирать ее, как вдруг почувствовал, что за ним кто-то наблюдает.

Он повернулся и посмотрел на улицу.

И увидел Кендру Уэстмор.

Она стояла, опершись на велосипед, у края обочины. А маленькая девочка, которую он никогда не видел, ехала на велосипеде по дорожке к его дому.

Девочка, как две капли воды напоминающая мать.

Как же ее зовут?

Меган!

Он перевел взгляд на Кендру. Она с напускным безразличием озиралась по сторонам, но он нисколько не сомневался, что она смущена.

Меган остановилась на дорожке.

— Мистер Спенсер?

— Это я.

Она сняла ранец и, порывшись в нем, достала учебник.

— Меня зовут Меган Уэстмор.

— Привет, Меган! Рад с тобой познакомиться. Что могу быть полезен?

— Это учебник математики, который я брала у Джоди. Ей он сегодня понадобится, когда она будет делать уроки. Вы можете ей его передать?

— А почему бы тебе самой не сделать это? Она в бассейне. Иди по тропинке, там ее и увидишь!

— Спасибо, мистер Спенсер! — Девочка повернулась к улице и крикнула: — Я сейчас, мама! — И убежала.

Недовольная Кендра осталась стоять на том же месте.

Даже на расстоянии Броуди видел, как она поджала губы. Но две женщины, проходившие с собаками мимо, начали оглядываться, и Кендре пришлось оставить свой наблюдательный пост.

Броуди прислонил грабли к косилке и пошел навстречу.

— Раз уж ты здесь, — заметил он, — может, зайдешь, выпьешь чего-нибудь холодненького?

— Нет, спасибо, — чопорно ответила она. — Мне нужно домой.

— Да зайди же! Дай детям передохнуть. Куда спешить? Дай-ка мне твой велосипед!

Сначала она крепко сжимала пальцами руль, затем вздохнула.

— Ну, только на минутку.

Он поставил велосипед на траву и повел Кендру к воротам. Завернув за угол, они увидели, как Меган и Джоди входят в дом.

Хейли в одиночестве плавала в бассейне.

— Хейли! — позвал он.

Та перевернулась на спину и, раскинув руки, повернула голову.

Очевидно, Хейли не ожидала увидеть постороннего.

Она заморгала и быстро перевела взгляд на гостью. Он заметил, как в ее глазах мелькнуло какое-то необъяснимое чувство, но через мгновение лицо ее стало неподвижным, словно она хотела скрыть свои мысли. Непроницаемая! Вот самое подходящее для нее определение.

Что, черт возьми, происходит? Хейли обычно так приветлива. Ох уж эти женщины! — подумал Броуди. Их не разберешь!

— Вылезай, дорогая, — сказал он. — Я хочу тебя кое с кем познакомить.