Ожерелье для возлюбленной

Глава 15

День в Лондоне выдался холодный и ветреный, по темным водам Темзы бежали барашки. Когда карета подкатила к зданию Уайтхолла, Итан Шарп открыл дверцу и выпрыгнул на мощеную мостовую, торопясь на встречу с полковником Говардом Пендлтоном, которая должна была состояться в военном министерстве Британии.

Не успел он сделать несколько шагов, как тут же увидел Макса Брэдли, неожиданно возникшего из тени большого серого здания и направляющегося ему навстречу.

– Рад видеть вас, Итан. – Макс, высокий и худощавый, был старше Итана на несколько лет. Друг, которому Итан доверял, как никому на свете.

– Это вы, Макс. – Их отношения уже давно перестали носить официальный характер. Когда человек спасает вашу жизнь, это создает узы превыше всех светских приличий. – По записке Пендлтона не могу судить, чем вызвана эта встреча, – пояснил Итан, – но я получил ее как раз в тот день, когда вы вернулись в Англию. Очевидно, он хочет знать мое мнение по поводу той информации, которую вы привезли.

Они вошли внутрь здания, спеша укрыться от ветра.

– Вы были одним из наиболее успешных капитанов в стране, – сказал Макс. – Ваше мнение весьма ценно для полковника.

Итан кивнул.

– Какие новости о Рейфе?

Макс усмехнулся:

– Последнее, что я слышал, – он женится. Если это так, скорее всего он не захочет дальше сотрудничать со мной.

– Значит, он нашел ее?

– Нуда.

– Очевидно, он решил, что Клеменс не тот мужчина, который ей нужен?

– Мне кажется, он ему не понравился.

А какой мужчина мог бы понравиться Рейфу, чтобы он позволил ему жениться на женщине, которая должна была принадлежать ему? Итан не удивился, когда услышал, что Рейф расстроил свадьбу Даниэлы и американца. Он размышлял об этом, пока они шли по коридору. Стук их шагов отдавался гулким эхом в пустом коридоре.

– Я думаю, Рейф решил жениться на ней в тот день, когда покинул Лондон, хотя скорее всего он сам еще не осознал этого тогда. – Итан постучал, затем толкнул дверь в офис полковника.

Макс последовал за ним в скупо меблированную комнату, в которой был лишь письменный стол полковника, два стула перед ним, книжный шкаф и два стола с разложенными на них картами и чертежами.

Пендлтон поднялся, когда джентльмены вошли.

– Спасибо, что откликнулись на мое приглашение, милорд.

– Чем я могу быть полезен вам, полковник? – Итан считал Пендлтона своим другом, это был еще один человек, который участвовал в его спасении.

Полковник улыбнулся. Седая голова, стать, в которой чувствовалось достоинство, – Пендлтон был одним из самых честных и трудолюбивых служащих в военном министерстве.

– Думаю, будет лучше, если Макс объяснит, что он узнал. Тогда, возможно, вы выскажете ваши соображения, которыми мы будем руководствоваться в дальнейшем.

В течение нескольких последующих минут Брэдли рассказывал о балтиморском клипере, который строили американцы, о Голландце – Бартле Шрейдере, и о сделке, в которой, как выяснилось, этот человек выступает посредником Наполеона и Франции.

– Эти корабли не похожи на те, что мне доводилось видеть прежде, – говорил Макс. – Легкие, быстроходные и обладающие высокой маневренностью. Хорошо вооруженные, они могли бы быть незаменимы для британского флота.

Сидя перед столом полковника, Итан вытянул вперед одну ногу. Старая рана давала о себе знать, когда он находился долго в одном положении.

– Если я правильно вас понял, – сказал Итан, – выдумаете, что правительству следует поторопиться с покупкой и сделать такое предложение, чтобы эти корабли не попали в руки к французам.

Макс кивнул:

– Именно это я хотел сказать. У меня с собой письмо Шеффилда. Полковник уже ознакомился с ним, по мнению герцога и моему тоже, угроза, исходящая от этих кораблей, может быть очень серьезной.

Полковник положил свернутый в трубочку лист бумаги на стол и развернул его так, чтобы Итан мог видеть.

– Это рисунок, который сделал Макс. Шхуна называется «Морской охотник».

– Все чертежи очень хорошо охраняются, а я не слишком хороший рисовальщик. Но даже этот набросок может дать представление, почему этот проклятый корабль так быстр и легок в управлении.

Итан изучал рисунок. Казалось бы, ничего уникального не было в наклоне двух мачт, в низких, гладких линиях корпуса. Но ему было ясно, что даже его собственный корабль.

«Морской дьявол» не сможет соперничать с этим судном, когда клипер поднимет паруса и выйдет в океан.

Забытые чувства ожили в нем. Теперь он отец и муж, но вдруг он почувствовал острое желание встать за штурвал такого корабля. Он посмотрел на полковника.

– Ни Макс, ни Рейф не стали бы тревожиться без веской причины. Если Макс изобразил клипер близко к оригиналу, а я убежден, что это так, я не стал бы терять ни минуты и немедленно сообщил об этом властям.

Пендлтон свернул рисунок.

– Я боялся, что вы это скажете. – Он обошел стол и остановился возле них. – Я сделаю это при первой же возможности, но за результат не ручаюсь.

– Если военные действия будут расширяться и Наполеон захочет стать победителем, я надеюсь, что власти послушают вас. Но конечно, невозможно предугадать, что предпримет правительство.

Итан попрощался с друзьями и вернулся к карете, перебирая в уме детали встречи и информацию Макса о женитьбе Рейфа. Итан не мог не думать о том, что Рейф сейчас на борту корабля, плывущего в Лондон. Как и о том, что теперь Рейфел женатый мужчина.

Шторм налетел неожиданно. Сильный октябрьский ветер обрушился на палубу. Волны перекатывались через борт. До Лондона оставалось две недели пути, менее чем две недели, когда Рейф привезет домой свою жену.

Они уже были в море долгие полтора месяца, и до сих пор их интимные отношения не были реализованы.

Он вздохнул. Сидя в салоне, он пытался сконцентрироваться на игре в вист с мистером Бейкером. Из-за шторма на море камин был погашен, и большинство пассажиров разбрелись по своим каютам.

– Ваш ход, ваша светлость.

Рейф рассматривал его руку. Ему не особенно был симпатичен Бейкер, но Даниэла была внизу в их каюте, она занималась вышиванием с тетушкой и Кэролайн Лун, стараясь переждать в тепле непогоду. Во время волнения на море, не говоря уже о таком шторме, у леди Уиком тут же начиналась морская болезнь, и он надеялся, что Даниэлу обойдет стороной эта неприятность.

Он думал о ней и чувствовал знакомый прилив желания. С той ночи, когда он заставил ее испытать наслаждение, Рейф старался сохранять дистанцию. Его планы относительно ее соблазнения терпели полное фиаско, встречаясь с ее умоляющим взглядом. Он читал в ее глазах страх, сомнение, чувствовал, что она все еще не доверяет ему, и был не в силах переступить через это.

Но он не мог забыть, как она дрожала, как отвечала на его ласки, и его тело тут же откликалось на эти мысли. Он хотел ее с невероятной силой. Но что-то удерживало его.

Он положил карты и взял маленькую стопку монет в середине стола. Ставки во время карточной игры на корабле держались джентльменских рамок, то есть были довольно скромными.

– Похоже, удача сопутствует вам, ваша светлость, – усмехнулся Бейкер. – Но тогда, учитывая, какую прелестную жену вы заполучили, это наводит на размышления.

Рейф смерил его взглядом:

– Я на удивление везучий человек. – Если бы не смертельная скука, он не стал бы играть с Бейкером. С самого начала американец проявлял повышенный интерес к Даниэле. Но при ее красоте Рейф едва ли мог осуждать его за это.

Его мысли вернулись к Дэни и решению, которое он принял. Он обманул ее надежды пять лет назад и лишился ее доверия. Заставив ее согласиться на его предложение, он снова предал ее. Он не станет делать это в третий раз.

Рейф обещал дать Дэн и время, так необходимое ей. После той ночи, когда он почти соблазнил ее, он хотел посмотреть, что будет дальше. В последующие дни он покидал каюту каждое утро до того, как она проснется. И хотя днем был рядом с ней и провожал ее каждый вечер на ужин, он старался оставаться либо в салоне, либо на палубе, пока она не заснет.

Едва сознавая, что Бейкер пробормотал проклятие, когда вновь проиграл, Рейф откинулся на спинку стула. Менее чем через две недели они прибудут в Лондон, и его вынужденному воздержанию наконец-то придет конец.

У Даниэлы будет время, которое он обещал ей, и он надеялся, что в конце концов заслужит ее доверие.

Даниэла рассматривала свое отражение в зеркале. Вчера шторм закончился так же неожиданно, как и начался. И море вновь стало спокойным. Тетя Флора чувствовала себя хорошо, морская болезнь оставила ее. Дэни заплела волосы в косу и заколола на макушке, надела легкое голубое платье из тонкой шерсти и приготовилась пойти в кают-компанию, где она и тетушка планировали встретиться за чашкой чая. Это ежедневное чаепитие уже превратилось в привычку.

Рассматривая свое отражение в зеркале, Дэни покачала головой. Под глазами снова пролегли тени, лицо несло печать усталости. Она понимала, что Рейф и ее неопределенное будущее частично были виной этому, но наиболее разрушительными были ее мысли о возвращении в Лондон.

Когда это случится, ее жизнь изменится коренным образом. Теперь она больше не пария, отвергнутая обществом, а герцогиня Шеффилд. Как она будет смотреть в глаза людям, которые предали ее, друзьям, которые отвернулись от нее в трудную минуту? Сможет ли она забыть?

Еще одно мучило ее – Рейфел. После той ночи, когда он доставил ей такое удовольствие, он совершенно отдалился от нее. Она понимала, что он пытался соблазнить ее, и у него это почти получилось.

Она осознавала и то, что он не мог не заметить отчаяния, которое было в ее глазах в ту ночь, ее желания держаться подальше от него, пока она не смирится с условиями брака, к которому он принудил ее. Хотя они спали в одной постели, все изменилось – он больше не прикасался к ней, не целовал ее, как делал каждую ночь прежде.

Дэни говорила себе, что была благодарна ему, что это именно то, чего она хотела. Но в глубине души не была уверена в этом.

Она не могла доверять Рейфу в своем сердце, но ее тело рвалось к нему. Ночью она лежала без сна, мечтая о нем, желая повернуться и прикоснуться к нему, прижаться губами к тому месту на груди, где сердце.

Расстроено вздохнув, Дэни вышла из каюты, которую Рейф покинул при первых лучах солнца, и направилась в главный салон, быстро идя по коридору, чтобы наверстать упущенное время. Когда она вошла в комнату, отделанную деревянными панелями, тетя Флора призывно помахала ей пухлой рукой, привлекая ее внимание.

– Ты редко опаздываешь, моя дорогая. – Тетушка подняла на нее обеспокоенные глаза. – Я надеюсь, ничего из рук вон выходящего не случилось?

– Нет. Все замечательно. Я просто… задумалась. Время летит так незаметно…

Седые брови тети Флоры сошлись вместе.

– Мне кажется, что тут дело в другом.

Дэни вздохнула, садясь напротив тетушки.

– Я не знаю, тетя Флора, я волнуюсь, размышляя о том, что будет, когда мы вернемся в Англию. И в последнее время я так… обеспокоена.

Тетя Флора придвинулась поближе и взяла руку племянницы.

– Я знаю, что теперь ты замужняя дама и что едва ли могу давать тебе советы…

– Я всегда ценила ваши советы, тетя Флора.

– Прекрасно, тогда я буду говорить то, что думаю. Сначала позволь мне сказать… Я сама была замужем и потому имею право обсуждать этот вопрос.

– Конечно.

– За несколько дней до свадьбы ты говорила мне, что герцог согласен не предъявлять супружеских прав, пока вы не вернетесь в Англию.

– Он дал мне слово.

– Я не очень осведомлена в вопросах секса касательно противоположного пола, но одно знаю точно. Сильный, здоровый мужчина, такой, как твой муж, не спит просто так рядом с женщиной, которую хочет, без того чтобы не заплатить за воздержание большую цену. Сейчас, глядя на тебя, я начинаю думать, что ты тоже расплачиваешься за это.

– Мне нужно время, чтобы узнать его. Вы просто не можете понять этого.

Тетя Флора откинулась на спинку кресла, ее пышные формы целиком заполнили его. Она изучала Даниэлу, пока подошедший стюард разливал чай. Он поставил на стол сливки и сахар и отошел от стола.

Леди Уиком потягивала чай, глядя на Дэни через край чашки.

– Если бы ты вышла за Ричарда Клеменса, он не согласился бы на такие условия, и ты уже сейчас была бы женой в полном смысле этого слова. – Дэни огляделась вокруг, ее щеки порозовели. Она понимала, что тетя права. – Мы жили вместе почти пять лет, Даниэла. И поверь, я знаю тебя лучше, чем ты сама.

– О чем вы, тетя Флора?

– Его светлость герцог Шеффилд – потрясающий мужчина, и ты не можешь не чувствовать сильного влечения к нему. Это выдают твои глаза, когда ты смотришь на него. И совершенно очевидно, что герцог хочет тебя.

Она не стала отрицать этого. Хотя Рейф держался на расстоянии, стоило ему посмотреть на нее, и огонь в его глазах вспыхивал с прежней силой.

– Что же мне делать, тетя Флора?

– Освободи своего мужа от его клятвы. Позволь ему заняться с тобой любовью. Разреши ему любить тебя так, как мужчина любит женщину.

Ее щеки зарделись. Это был непростой вопрос. Но мысль об этом терзала ее мозг несколько дней.

– Мы почти дома. Как только мы приплывем в Лондон…

– Когда это случится, ты будешь испытывать еще большую неуверенность, чем сейчас. Пока вы делите одну каюту, тебе и твоему супругу гораздо удобнее общаться друг с другом. Вам никто не мешает, это так важно для молодоженов. И если хочешь знать, то здесь вы можете чувствовать себя более свободно. Но учти, интимность, которую вы позволяете себе в путешествии, будет скоро забыта.

Флора поставила чашку и потянулась к руке Дэни.

– Прислушайся к своим инстинктам, дорогая. И стань настоящей женой своего мужа.

Дэни ничего не ответила. Воспоминания нахлынули: тот памятный вечер, когда они встретились впервые, как он искал ее среди других женщин, как смотрел на нее, словно больше никого не было в комнате. В отличие от юных леди, которые сплетничали о нем, благоговея перед его высоким титулом и ловя каждое его слово, Дэни всегда чувствовала себя равной ему. Кроме того, он был прежде всего мужчина, не божество, как думали иные женщины.

С самого начала его общество доставляло ей удовольствие. Они много разговаривали, и она поражалась, как много связывает их. Она помнила тот момент на террасе, когда Рейф впервые взял ее руку, и ее охватило такое сильное чувство, что она испугалась.

Слова тети Флоры засели в ней как заноза. Что бы она ни испытывала к Рейфелу, она хотела его.

– Спасибо, тетя Флора. Я подумаю о том, что вы сказали.

Круглое напудренное лицо тети Флоры расплылось в улыбке.

– Не сомневаюсь, что ты примешь правильное решение, душечка.