Оглянись на бегу

Глава 19

– Неделю назад «Транстам» разорвал контракт с агентством Приджерсона, и Сид боится, что, если об этом узнают, начнется повальное бегство клиентов. Может быть, он и не прогорит, но прежним его агентство уже не станет.

– Представляю, каково ему сейчас, – покачала головой Дейни. К немалому своему удивлению, она поняла, что ей почти жаль Сида. Да, он ее смертельный враг, но ведь именно благодаря ему у Дейни появилось собственное агентство! А такой участи, какая грозит ему сейчас, и врагу не пожелаешь… Дейни тряхнула головой. Свихнулась она, что ли, – жалеть Сида? Радоваться надо!

– Сама понимаешь, он никому не открывает душу. Но, думаю, ему и в самом деле тяжело. Короче говоря, он выместил злобу на мне. Выгнал всю группу, работавшую с «Транстам», – и меня вместе с ними, хотя я к этому контракту и близко не подходила. – Дженни криво усмехнулась. – Ладно, неважно. Я знала, что этим кончится. С того самого Нового года.

Дженни ткнула вилкой в салат, но она была слишком взволнована, чтобы есть. Хватит тянуть. Сейчас Дейни услышит новость года! Дженни положила вилку и наклонилась к подруге.

– Короче говоря, я нашла работу. И знаешь, где? – Дейни, сгорая от любопытства, молча покачала головой. Дженни выдержала паузу и гордо объявила: – Ты видишь перед собой заведующую рекламным отделом «Эшли Косметикс»! Второго крупнейшего клиента Приджерсона после «Транстам».

Дейни расхохоталась и подавилась салатом.

– И, я думаю, «Эшли» пора сменить агентство. Например, почему бы не обратиться в агентство Грина?

Дейни закашлялась и, не в силах произнести ни слова, молча закивала головой. Договор был заключен.

Такси остановилось у маленького старинного ресторанчика. Дейни дала таксисту двадцать долларов вместо десяти, махнула рукой, отказываясь от сдачи, и вышла из машины. Удивленный таксист уехал. Дейни перешла улицу и направилась к дому, стоящему немного поодаль от других. Она была в прекрасном настроении. Да что там – в великолепном. И не только из-за Сида и нового контракта. Нет, Дженни показала ей путь к спасению, и Дейни собиралась воспользоваться этим путем прямо сейчас.

Она знала, что все получится. Ее план неуязвим. Еще до утра Блейк снова окажется в ее объятиях – и будь она проклята, если когда-нибудь снова позволит ему уйти! Осталась одна загвоздка. Блейк не отвечает ни на письма, ни на звонки – как же она заставит его выслушать свое предложение?

Плотнее завернувшись в плащ – скорее для храбрости, чем от холода – Дейни позвонила в дверь. Тишина. Нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, она позвонила еще раз, затем догадалась поднять глаза. Ни в одном окне не горел свет. Черт! Куда он мог смыться? Да куда угодно. Может быть, сейчас любезничает с какой-нибудь моделью на приеме в Тимбукту. А может быть, стоит на перилах Золотых Ворот и собирается прыгнуть вниз, потому что без Дейни ему и жизнь не мила. Впрочем, нет, такого от него не дождешься.

Сгущался туман, и холодная сырость пробирала Дейни до костей. Дейни плотней завернулась в плащ и начала расхаживать взад-вперед. Она терпеть не могла холода. Туман красив, когда любуешься на него из окна теплой, уютной спальни. У тех, кто думает, что бродить в тумане очень романтично, явно не все дома. Дрожа от холода, Дейни вспоминала, как Блейк учил ее искусству выживания: объяснял, как отключить газ и воду при землетрясении, как открыть электрическую дверь гаража, наконец, где хранится запасной ключ.

Дейни помнила, как отключается вода и газ, могла хоть сейчас открыть гараж, но, хоть убей, не в силах была вспомнить, где же лежит этот чертов ключ.

Она присела на ступеньку и, положив подбородок на скрещенные руки, наблюдала за проезжающими машинами. Каждый раз, увидев такси, она приподнималась, надеясь, что оно остановится у крыльца, Блейк выйдет оттуда, расплатится с шофером и, заметив ее, улыбнется – и Дейни поймет, что он все простил. Но все такси проезжали мимо. Дейни совершенно промокла: с волос ее текла вода, зубы стучали; легкий плащик и тоненькая шелковая блузка не спасали от пронизывающего холода. Дейни уже готова была все бросить и уйти, как вдруг ее осенило. Она вспомнила, где ключ.

Дейни бросилась к почтовому ящику, приподняла тяжелую, украшенную резьбой крышку и запустила руку в открывшуюся узкую щель. Наконец она нащупала то, что искала – рыболовную лесу, прикрепленную к внутренней стороне ящика клейкой лентой. К другому концу лесы был привязан ключ. Дрожа от холода и волнения, Дейни тянула и тянула, пока ключ не лег ей в ладонь.

– Дейни Кортленд, ты умница, – пробормотала она, взбегая по ступенькам. Открыв дверь, Дейни немедленно устремилась в ванную. Была половина одиннадцатого.

– Боже мой! Такое чувство, словно по мне прошлось стадо слонов!

Длинными, цвета слоновой кости пальцами Ева Толбот массировала шею. В сапожках без каблуков, как сейчас, в ней было шесть футов росту; на высоких каблуках она возвышалась над Блейком на три дюйма.

Блейк начал снимать Еву пять лет назад. В то время ей не было и двадцати, и ни косметика, ни меха не могли скрыть ее сияющей юности. За пять лет она объехала Америку и Европу и нигде не теряла времени даром. Она многому научилась. Красавица и умница. Блейку она очень нравилась. И он надеялся, что это чувство взаимно.

Они встретились случайно и решили поужинать вместе. А после ужина – как-то само собой получилось – поехали к Блейку домой. Здесь они проведут вместе несколько часов, а, может быть, и дней, прежде чем Ева улетит на очередные съемки, где будет получать по десять тысяч в день и работать до изнеможения.

Блейк открыл дверь и пропустил Еву вперед. В памяти его вспыхнули яркие до боли картины: вот он входит в дом вместе с Дейни и так же придерживает дверь, а Дейни оборачивается и смотрит на него, и ее серебристые волосы и сияющие глаза…

– Входи же, Блейк!

Блейк обернулся, удивленно моргнув. На мгновение он забыл о реальности и изумился, когда вместо солнечной белокурой женщины увидел перед собой смуглокожую, с выступающими скулами и волосами цвета воронова крыла. Свет и тьма… Нет, что за чушь! Он должен благодарить Бога, что Ева – не Дейни. Что женщина рядом с ним не способна на подлость и предательство.

– Только после вас, – улыбнулся Блейк и вошел, закрыв за собой дверь. Он старательно улыбался, чтобы Ева, не дай Бог, не подумала, что ему чего-то недостает. – На втором этаже ты можешь поесть. А на третьем, если хочешь, скинуть туфли и дать отдых бедному, истоптанному слонами телу.

– Ты хочешь сказать, что я могу выбирать? – искренне удивилась Ева. Большинство мужчин в таких случаях, не спрашивая мнения дамы, тащат ее прямо за стол, а то и прямо в постель. Как приятно иметь дело с джентльменом!

– Разумеется, – галантно ответил Блейк, снимая с Евы пальто. Она была в изумительном, плотно облегающем фигуру костюме: глядя на нее, Блейк гадал, как же этот костюм снимается.

– А можно сделать и то и другое? – в миндалевидных глазах Евы засветилась улыбка.

– Естественно, – ответил Блейк, обнимая ее за тонкую талию и скользя взглядом вверх – к округлым грудям, длинной шее, скрытой узкой горловиной костюма, к лицу… Она была прекрасна.

Ева положила руки ему на плечи и прильнула к его губам долгим-долгим поцелуем.

– Думаю, надо поесть, а потом уж решать, что делать дальше. Устроим волшебный полночный ужин, а потом поднимемся на третий этаж и отдохнем.

– А волшебный ужин в одиннадцать часов тебя устроит? – игриво спросил Блейк.

– Милый, – проворковала Ева, – по-моему, волшебник здесь ты. Ты можешь перенести меня в сказку в любое время дня и ночи.

– Интересно, почему я тебе верю?

– Потому что ты умен, Блейк Синклер, – прошептала Ева, целуя его, и начала подниматься по лестнице – так уверенно, словно это был ее дом.

Внизу послышался шум. Блейк! Дейни выскочила из ванны, поспешно вытерлась, провела расческой по волосам, бросила взгляд в зеркало… Боже, на кого она похожа! Без макияжа, с мокрыми волосами, вся в мурашках… Мокрая крыса, да и только! А ведь она хотела предстать перед Блейком во всем блеске! Дейни ущипнула себя за щеку, чтобы вернуть румянец… и застыла на месте, с рукой, приложенной к щеке.

Она услышала голос. Голос Блейка. Боже правый, до чего он дошел! Разговаривает сам с собой! Но тут же у нее упало сердце. Блейк разговаривал с кем-то другим. Его баритону аккомпанировало сочное контральто. Дейни не могла разобрать слов, но, чтобы понять, что происходит, достаточно было воркующего тона. Ну Блейк! Ну и любящий муж! Ну она ему сейчас устроит…

Ни в коем случае! Ты не ребенок, Дейни. Игры кончились; пришло время разумных и зрелых решений. Не забывай, что Блейк с тобой в ссоре. Он попросту выведет тебя на улицу за ухо. Нет, лучше подождать здесь. Это будет разумно. Кроме всего прочего, Блейк должен встретиться с тобой в добром расположении духа. Так что пусть развлекается на здоровье.

Дейни мысленно поблагодарила Блейка за то, что он держит в ванной журналы. Тихо, как только могла, она завернулась в его халат, проскользнула в соседнюю туалетную комнату и устроилась на кушетке. Ей предстояла долгая ночь.

– …В содовых крекерах калорий меньше, чем в крекерах «Риц». В пикуле средних размеров пятнадцать калорий, в пучке сельдерея – всего семь. В начале недели я отправляюсь в магазин, закупаю низкокалорийные продукты и, когда хочется есть, ем прямо по списку, – объясняла Ева. – Если бы я ела все, что хочу, – представляешь, на кого бы я стала похожа? Простым глазом – еще ничего; но сквозь камеру ты бы видел безобразную толстуху.

– Тогда как же объяснить тот странный факт, что ты лежишь голая у меня в кровати и ешь все, что тебе предлагают? По-моему, копченые устрицы не лучшая еда в смысле калорий… – Он взял с блюда устрицу и положил ей в рот. Ева рассмеялась и разгрызла устрицу прекрасными белыми зубами.

– Не беспокойся. Мне надо восстановить силы. Думаю, за последние полчаса мы с тобой потеряли немало калорий, а?

– Еще бы! – согласился Блейк. Он приподнялся и поцеловал ее – сначала в губы, потом в каждую обнаженную грудь. Затем потянулся за бокалом, но так увлекся созерцанием темных сосков, что пролил на смуглую кожу несколько капель красного вина.

Ева взвизгнула, попыталась стряхнуть капли… и задела рукой столик на колесиках. Столик опрокинулся; вино, устрицы, сыр и крекеры разлетелись по всей комнате.

– Извини… о Господи… извини… – бормотал Блейк, подбирая осколки с ковра.

– Нет, это я виновата, – отвечала Ева, в ужасе глядя на произведенные разрушения.

– Пойду-ка принесу полотенце. – Блейк рассмеялся. – Лучше бы ты была безобразной толстухой. Тогда бы я напоил тебя пивом на кухне и отправил восвояси.

– Вовсе нет, – заметила ему вслед Ева. – Тогда бы ты вообще не привез меня к себе домой.

– И то верно, – пробормотал Блейк и открыл дверь ванной.

Все еще посмеиваясь, он снял с вешалки несколько полотенец, взглянул на себя в зеркало – нет ли на нем брызг вина или крекерных крошек – и уже собирался уйти, когда что-то его остановило. Полотенца! Они были сырыми и тяжелыми. Словно кто-то вытирался ими несколько минут назад.

Медленно и осторожно Блейк осматривал ванную. Глаза его, словно камера, не пропускали ни малейшей детали. Ева что-то прокричала из спальни, и Блейк что-то ответил; но мысли его были далеки от гостьи.

Блейк видел, что его халат исчез с привычного места за дверью. В ванне блестели капли воды. Он принюхался. В воздухе витал легкий запах морской соли – той соли, с которой он всегда принимает ванну. Блейк медленно двинулся к туалетной комнате. Дверь туда была плотно прикрыта – еще одно доказательство, что в доме незваный гость. Никогда, никогда в жизни Блейк не закрывал эту дверь.

– Блейк, поторопись, а то твоя возлюбленная промокнет насквозь! – смеясь, кричала Ева.

Блейк уже открыл рот, чтобы ответить, но прикусил язык. Если преступник поймет, что он совсем рядом… Блейк представил себе, кто может прятаться в туалетной, и руки у него задрожали. Успокойся, сказал он себе. Ни один уважающий себя убийца не станет принимать ванну на месте преступления.

– Будь мужчиной, Блейк, – пробормотал он и слегка нажал на дверь. Она была не заперта. Блейк оглянулся вокруг в поисках оружия, но ничего подходящего не нашел. Впервые в жизни он был по-настоящему испуган. Еще секунда – и он заорет благим матом и бросится бежать. Не раздумывая, Блейк толкнул дверь и остановился на пороге со сжатыми кулаками и расширенными глазами, где плескался страх пополам с яростью.

Он заметил движение на кушетке.

– А-а!

– А-а! – послышался в ответ испуганный вскрик – и Блейк застыл на пороге. На лице его отражалось такое глубокое изумление, какое не каждому случается испытать хоть раз за целую жизнь. На кушетке, завернувшись в его халат, прижав к груди последний выпуск «Мира фотографии», лежала Дейни!

На лице Дейни сменялись различные чувства. Страх – потрясение – удивление – радость встречи. Она уже забыла, как красив Блейк; и никогда еще он не казался ей таким желанным. Прикусив губу, чтобы не рассмеяться вслух, она скользнула глазами по его обнаженному телу и прошептала:

– Какой потрясающий выход, Блейк! Право, жаль, что здесь так мало зрителей.

Блейк молча попятился вон из комнаты. Потряс головой, открыл кран и смочил лицо холодной водой. Значит, все время, пока они с Евой лакомились любовью и устрицами, Дейни была здесь! Он поднял голову и понял, что это не сон и не галлюцинация: в зеркале он увидел улыбающееся лицо Дейни. Она послала ему воздушный поцелуй и закрыла дверь.

– Дейни! – ревел Блейк, взбегая по лестнице на третий этаж. – А ну выходи! Выходи оттуда, пока я тебя силой не вытащил!

Он действительно готов был вытащить Дейни из ванной силой. Однако, когда, задыхаясь от бега вверх по лестнице, он ворвался в спальню, Дейни, невинно улыбаясь, уже сидела на незастланной постели. Блейк остановился посреди спальни со сжатыми кулаками, с красным от гнева лицом, словно олицетворение ярости. Дейни поморщилась.

– Таким я тебя никогда еще не видела. – Она взмахнула ресницами. – Необычно, но…

– Как ты сюда попала? – рявкнул он.

Готовясь к встрече, Дейни продумала линию поведения. Она будет вести себя, словно ничего не случилось – улыбаться, шутить, заигрывать с Блейком, постарается вызвать в нем желание. Но, похоже, все ее планы полетели к черту. Еще одна улыбочка – и Блейк, пожалуй, применит к ней третью степень допроса.

– Ключ в почтовом ящике.

– И давно ты здесь?

– Довольно давно.

– Дейни, здесь была женщина. Очень милая женщина. Мы собирались провести вместе ночь. А теперь мне пришлось наплести ей невесть что и выставить из дому. Она очень на меня обижена. Еще бы: каких-нибудь полчаса назад мы были близки, а теперь я не только не позволил ей здесь переночевать, но даже не проводил до отеля!

Блейк говорил низким, дрожащим голосом, словно гнев стоял у него комом в горле и мешал говорить. Дейни опустила глаза. Ей было стыдно. На чувства обиженной модели ей плевать, но как она могла не подумать о чувствах Блейка? Он ведь – настоящий рыцарь и превыше всего ставит уважение к женщине. Дейни не могла поднять глаза. Она снова его обидела. Но не нарочно же! И она раскаивается, как он не может этого понять?

Блейк тяжело вздохнул. Грудь его вздымалась и опадала, словно у больного-сердечника. Он отвернулся, растерянно провел рукой по волосам, а другую руку сунул в карман. В коротких шортах он напоминал маленького мальчика. Дейни хотелось обнять его, прижать к себе, но она понимала, что сейчас этого делать не стоит.

– Но я не мог сказать ей правду, Дейни. Не мог сказать, что моя бывшая жена все это время сидела в ванной и подслушивала, чем мы занимались в спальне.

– Я не подслушивала, – запротестовала Дейни, гневно вскинув голову, но тут же опустила ее под суровым взглядом черных глаз. – Я вообще ничего не слышала.

– Даже если эти несколько часов ты была слепа и глуха, это ничего не меняет. Главное, что ты была там. Ты проникла ко мне в дом, хотя прекрасно знала, что не должна здесь находиться, – и спряталась, хотя прекрасно знала, что должна выйти и все объяснить!

– Хватит, Блейк! – Дейни поняла, что настало время защищаться. Никогда еще он не разговаривал с ней в таком тоне – и впредь не будет! В конце концов, она никого не убила. – Я не позволю тебе на меня орать.

– Что ты… – Блейк оцепенел от такой наглости. Даже для Дейни это слишком!

– Не позволю, – повторила Дейни. Она запахнула просторный халат и откинула со лба высохшие волосы. Глаза ее горели благородным негодованием. – И вот что я тебе скажу, Блейк Синклер. Как, по-твоему, я могла выйти и все объяснить? Когда вы пришли, я принимала горячую ванну, потому что перед этим несколько часов проторчала на этом собачьем холоде у твоего крыльца и продрогла до костей. Я могла подцепить воспаление легких! Поэтому, открыв наконец дверь, я первым делом бросилась в ванную.

Дейни тряхнула головой, словно чистые волосы могли подтвердить ее правоту. Блейк отвернулся, но, и не видя Дейни, он чувствовал нежный запах мыла и шампуня. Он любил ее; он хотел ее убить. Только слушать не хотел, но, похоже, у него не было выбора.

– Я же не знала, что ты придешь не один. Может быть, я и была опрометчива: не подумала, что такое возможно. Но когда передо мной встал выбор: выйти и поставить вас обоих в неловкое положение или просидеть несколько часов в ванной, я выбрала второе. Я вовсе не хотела подводить тебя или, тем более, обижать эту твою крошку.

– Она не «моя крошка». Она прекрасная, честная, душевно чистая женщина – чего я не могу сказать о тебе. Чтобы загладить свою вину перед ней, мне придется завтра скупить целый цветочный магазин, да и то, боюсь, не простит. Дейни! Дейни… – Руки Блейка невольно потянулись к ней, и он замолк. Затем поднял глаза, словно взывая к небесам. – Дейни, спаси меня от себя самой. Ты так меня любишь, что не можешь со мной жить. Ты воруешь у меня деловую информацию. Когда я занимаюсь любовью с другой, ты сидишь у меня в ванной. Ты стараешься обыграть меня на каждом шагу. Ты уходишь тогда, когда больше всего нужна мне, а потом обижаешься, что я тебе не рад. Дейни, объясни же мне, что ты за человек!

Плечи Блейка беспомощно поникли. Исчез огонек в глазах, опали мощные мускулы. Он сломался. И сломала его эта сидящая на кровати женщина с белокурыми волосами и большими невинными глазами.

Он шагнул вперед и тяжело опустился рядом с ней. Дейни поняла, что победа за ней. Она обняла его за плечи и прижалась лицом к его спине; и Блейк ей не противился.

– Я пришла извиниться за «Апач», – прошептала она, целуя его во впадинку за ухом. – Я не знала, что для тебя это так важно. – Блейк попытался оттолкнуть ее, но Дейни только крепче сжала объятия. – Хорошо. Буду честной до конца. Я понимала, что для тебя это очень важно. Но мне так понравилась эта мысль, а когда я поняла, что поступаю нечестно, было уже поздно. Блейк, ты же всегда принимал меня такой, какая я есть. Ты никогда не сердился на меня за маленькие хитрости. Тебе это даже нравилось, помнишь?

– Но ты никогда не хитрила со мной, Дейни. Никогда не играла против меня.

– Знаю, – признала она, целуя его в шею. – Прости меня. Когда я поняла, что делаю, было уже поздно. Я не могла выйти из игры. – Дейни терпеть не могла признавать свои ошибки. Вот и сейчас, едва коснувшись этой неприятной темы, она поспешно перешла к следующему пункту. – Но теперь все будет по-другому. Я изменилась. Я стала именно той, с кем ты хочешь провести всю жизнь. Я не хочу больше соперничать – ни с тобой и ни с кем другим. Боже, Блейк, у меня словно открылись глаза. Как ужасна была моя жизнь! Я поняла, что сама виновата во всех своих несчастьях. Я своими руками разрушила и свою карьеру, и наш брак. Все эти годы я мучила тебя и мучилась сама, а зачем? Ты мне нужен, Блейк. Я хочу быть с тобой, работать с тобой вместе. Только так мы станем счастливы.

– Не знаю, Дейни. Не знаю, хватит ли у меня сил, чтобы снова начать сначала.

Блейк со вздохом опустил голову. Дейни откинула вперед его черные волосы и начала ласкать его спину и шею. Блейк напряг мускулы, чтобы сбросить с себя ее руки, но хваленая сила его оставила.

– Конечно, хватит, – тихо сказала она, стараясь, чтобы он не заметил в ее голосе торжества. – Подумай, Блейк. Жить вместе, работать вместе, любить друг друга… Сколько лет мы потеряли – и все по моей вине. Но, Блейк, я умею учиться на своих ошибках. Я прошу у тебя прощения за все, что сделала. И я искуплю свою вину. Прямо сейчас. Я принесла тебе подарок.

Дейни распахнула халат и прижалась к Блейку обнаженной грудью. Он словно окаменел – даже перестал дышать. Дейни поняла, что им овладело желание. Но одной страсти ей было мало: она хотела, чтобы Блейк выслушал до конца.

– Хочешь знать какой? – спросила она, гладя его по плечам и моля Бога, чтобы Блейк дал ей еще несколько минут. Тогда она сумеет убедить его в своей искренности.

– А потом ты уйдешь? – Голос Блейка звучал тускло и безжизненно.

– Если хочешь. – Дейни прикрыла глаза и мысленно поблагодарила Бога. – Любовь моя, я принесла тебе эксклюзивный контракт с «Эшли Косметикс». Ты можешь делать с ним все, что хочешь.