Сан-Франциско, 1994 год
– Я-то думал, я тебе нравлюсь, Дейни.
– Ты мне нравишься, Сид.
Рабочий день подходил к концу; мягкий свет заходящего солнца и длинные тени придавали кабинету Сида Приджерсона уютный, почти домашний вид. Но Дейни знала цену этому обманчивому уюту. Как и добродушному тону босса.
– Разумеется, Дейни. После всего, что я для тебя сделал, ты должна души во мне не чаять.
Дейни устало прикрыла глаза. Начинается! Еще одна выспренняя речь, щедро сдобренная напоминаниями о собственном благородстве и бескорыстии! Сид Приджерсон удивительным образом возвращал Дейни в прошлое: с ним она снова чувствовала себя десятилетней девочкой, трепещущей перед неминуемым гневом отца. Конечно, Сиду недостает силы и властности Питера Кортленда; да и Дейни уже не ребенок и не так легко поддается внушению. Она раздраженно взглянула на часы. Отец ее не сломал, а Сиду и подавно этого не добиться!
– Души не чаять? Интересное определение, – сухо усмехнулась Дейни, поправляя манжету. – Но оно уводит от сути дела. – Она улыбнулась своей самой искренней улыбкой. – Не стану отрицать, на первых порах ты мне очень помог. Но это было давным-давно. Неужели ты попросил меня остаться лишь для того, чтобы вместе вспомнить мои первые шаги в бизнесе?
Уголки губ Сида поползли вверх. Но в его улыбке не чувствовалось ни радости, ни даже насмешки. Дейни давно не давала Сиду повода для насмешек и никогда его не радовала – до сегодняшнего дня. Но сегодня все изменится. Она хороша собой и чертовски умна, но еще импульсивна и порывиста. Вместо того чтобы использовать свой великолепный, творческий, утонченный ум, она полагается на инстинкты. Что ж, как бы эти инстинкты ее не подвели!
– Нет, Дейни, прошлое меня не интересует. Для меня важней то, что происходит здесь и сейчас. Ты уже не новичок в бизнесе: ты – вице-президент рекламного агентства Приджерсона. Сильная позиция. Но боюсь, что ты, Дейни, переоцениваешь свою силу.
Сид поднял со стола какую-то бумагу, повертел в руках и театральным жестом швырнул через стол. Не отрывая глаз от его лица, Дейни взяла бумагу, бросила взгляд искоса – и оцепенела. Господи, как попали к нему эти ее записи?
– Будь я на твоем месте, Дейни… – продолжал Сид. Теперь в его бархатном голосе звучало откровенное торжество. – …Так вот, пожелай я занять место президента компании – которому, кстати, ты обязана всем, – я бы действовал так же. Забрасывать правление дельными предложениями, постепенно брать руководство в свои руки – все очень умно и грамотно продумано. Но… человек, как говорится, предполагает, а Бог располагает. Ты, Дейни, совершила две ошибки, а это непростительно.
Сид прищелкнул языком и издевательски погрозил ей пальцем. Дейни сжала кулаки. Она не поддастся на провокацию: она останется спокойна, чего бы это ни стоило.
– Первая твоя ошибка – то, что ты посвятила в свои планы Фреда Холбрука. Неужели ты не знала, что Фред обязан мне жизнью – деловой жизнью, я хочу сказать? Я поддержал его компанию на плаву, когда все остальные уже покинули тонущий корабль. Возможно, он и оценил твой живой ум и незаурядные внешние данные, но, поверь, Фред прекрасно знает, с какой стороны у бутерброда масло. Ты еще не приступила к делу, а я уже знал о вашем заговоре все. Фред так спешил донести, словно надеялся, что я в благодарность сниму его с крючка. – Сид поднял глаза, словно призывая небеса в свидетели глупости Холбрука. – Бедняга Фред: он простодушен и доверчив, как ребенок!
Дейни машинально вытерла вспотевшую ладонь о кожаные брюки, но мягкая и гладкая кожа показалась ей отвратительно шершавой. Дейни сложила руки на коленях и выдавила из себя кривую улыбку. «Папа, папа, я снова проиграла», – подумала она. Что ж, на ошибках учатся. Больше всего Дейни сейчас хотелось забиться в какой-нибудь темный угол и там зализывать раны. Но она заставила себя продолжать разговор.
– А вторая ошибка, Сид?
– Вторая ошибка, дорогая моя, в том, что ты доверила свои планы бумаге. Подумай, Дейни: если бы не это, ты могла бы отрицать, отрицать и еще раз отрицать! Это же так просто! А теперь твое двурушничество документально засвидетельствовано и сохранено для потомков.
Сид выскользнул из кресла и двинулся вперед. Вот он обогнул стол… вот оказался рядом с Дейни. Рука его легко – так легко! – скользнула по ее плечу. Дейни казалось, что вся тяжесть мира пригвоздила ее к полу. Застывшим взглядом она уперлась в стол, молясь об одном: чтобы Сид вернулся на место. Но он придвинулся ближе: он уже дышал ей в ухо, а холодные, как змеи, пальцы тянулись к вырезу блузки. Голос Сида понизился до шепота, но оставался таким же ясным и отчетливым.
– Пришло время платить, Дейни.
Брезгливо содрогнувшись, Дейни выпрямилась и взглянула ему в глаза. Ей нечего было стыдиться.
– Я не обязана тебе ничем, – спокойно ответила она. – Ни одним своим успехом. Ты выдохся, Сид; ты забыл, что означало агентство для твоего отца. «Агентство Приджерсона – лучшее в Штатах!» Творческий подход, новые идеи… А с тобой во главе мы лет через десять обанкротимся. Ты не двигаешь дело вперед – просто держишься на плаву. А в последнее время пренебрегаешь и этим. Тебе все равно, что будет с твоим делом. А мне не все равно. Я живу и дышу агентством – я и должна им управлять! – Она сжала кулаки. – Ты должен уйти, Сид. Ты думаешь только о себе – я думаю об агентстве.
К чести Сида Приджерсона, эта речь его нимало не смутила.
– Не можешь молча смириться с проигрышем? Недостойно тебя, Дейни. А твоя «бескорыстная забота о деле» просто смешна. – Он рассмеялся мелким хитрым смешком. – И ты не права… ах, как не права!
Он больше не прикасался к Дейни, но стоял на том же месте, нависая над ней, как башня. Дейни снова чувствовала себя маленькой, беззащитной и уязвимой – как при жизни отца. Как после его смерти, когда узнала, что свое состояние он разделил между двумя женами – бывшей и нынешней, а дочери предоставил самой пробивать себе дорогу в жизни…
Смерть Питера Кортленда казалась нелепой, почти комичной. Магнат, сказочный богач, властный, непоколебимый, окруженный восторженно-завистливыми взглядами, человек, казалось, более живой, чем сама жизнь, – этот человек тихо умер во сне. Остановка сердца. Классический случай, по словам доктора. Даже ничего не почувствовал. Словом, всем бы так.
Враги Питера уверяли, что не могут в это поверить. Сердце Кортленда – что за чушь! У этого человека не было подобного органа. Но Дейни знала, что отец не был бессердечным. Он любил дочь – конечно, любил, иначе зачем же вел многолетнюю тяжбу за опеку над ней? В те черные дни Дейни повторяла себе снова и снова: отец сделал доброе и благородное дело. Доброе и благородное. Он боролся за нее и победил, потому что любил. А если не умел проявить свою любовь – это не его вина.
И сейчас Дейни делает то же самое. Борется за то, что любит, во что верит, без чего не мыслит жизни. Разве не этому учил ее отец? Однажды она проиграла – и потеряла Блейка. Дейни прикрыла глаза, защищаясь от мучительных воспоминаний. Смотреть в лицо любимому человеку и читать в его глазах приговор – что может быть страшней? По сравнению с этим сегодняшняя неудача – пустяк. Дейни сидела, выпрямившись и глядя перед собой, с застывшей на лице улыбкой, ослепительной и холодной, словно алмазный резак. Она принимала поражение как профессионал.
– Какие долги я еще не оплатила сполна, Сид? Извольте взглянуть, мистер Приджерсон.
Дейни пересекла просторный кабинет и остановилась у огромного, во всю стену, окна, втайне надеясь, что Сид за ней не пойдет. Слезы навернулись на глаза – горький признак слабости. Дейни моргнула – слезы исчезли. Все в порядке. Она – не маленькая девочка, а Сид – не ее отец. Она права, и ему придется это признать. Дейни протянула руку и указала на башню, закрывающую полнеба – небоскреб корпорации «Транстам».
– Львиная доля наших доходов идет оттуда. Знаешь, почему? Потому что в свое время я убедила их рекламный отдел, что корпорации нужна широкомасштабная, мультимедийная рекламная кампания. Вместо тоненькой стопки устаревших буклетиков – плакаты и стенды на улицах, реклама на телевидении, на радио. Рассылка открыток с приглашениями. Сид, я повысила доходы агентства вчетверо!
Дейни повернулась к стене, украшенной ярким рекламным плакатом. Лучшая работа агентства Приджерсона. Ее работа.
– Вспомни рекламную кампанию «Эшли Косметикс»! Ты сам говорил, что таких результатов никогда не видел. А ведь я не истратила ни цента сверх бюджета! А банк Фармингтона? Думаешь, я не знаю, что в банковской индустрии только и шли разговоры, что о моей работе?
Сид молчал. Он стоял в глубине кабинета, недвижный, словно воздух перед грозой, и на лице его в сгущающихся сумерках Дейни различала все ту же самодовольную ухмылку. И он еще смеет улыбаться!.. Дейни тряхнула головой, стараясь взять себя в руки, и продолжила – хотя в глубине души понимала, что никакие слова ей не помогут.
– Боже, Сид, я же не слепа и не глупа. Разумеется, у меня целая армия помощников – но они именно помогают. Работаю я. Когда необходимо высшее качество – я отстраняю всех и берусь за дело сама. И рутинную работу не перекладываю на чужие плечи. Сид, у тебя не так уж много вице-президентов. Неужели ты хочешь потерять именно того, кто не зря сидит в своем кресле?
Вот она и услышала ответ на свои вопросы. Смех. Такой тихий развеселый смешок. И несколько иронических хлопков в ладоши. Вот и все, чем мог ответить ей Сид Приджерсон.
– Браво, Дейни. Хоть сейчас на трибуну. – Он шагнул вперед, чего мог бы и не делать: его голос и без того звучал достаточно угрожающе. – Ты талантливый человек, кто бы спорил. Я использовал твой талант и щедро вознаграждал тебя за это. Высокая должность, большие деньги, громкая слава… Увы, тебе показалось мало. Ты нацелилась на мое место, Дейни. Ты попыталась меня уничтожить. И, думаешь, я позволю тебе извиниться и уйти? Нет, Дейни, ты мне за это заплатишь!
– Да ну? – насмешливо протянула Дейни. – И как же ты мне отомстишь? Закуешь в колодки и посадишь у себя в приемной? – Она подняла глаза к небу и пожала плечами, как бы смиряясь с неизбежным. – Я проиграла. Я повержена и лежу во прахе. Ты сполна насладился моим унижением. Может, хватит? Будем реалистами, Сид. Поединок окончен: пожмем друг другу руки и вернемся к повседневным делам.
– А где же приз? – широко улыбнулся Сид. – Ты не хочешь стать моей наградой, Дейни?
Дейни смотрела на Сида во все глаза. Такого она даже от него не ожидала.
– Думаю, мы сумеем найти приемлемое решение. Ты должна доказать мне свое уважение. Например… например, уделить мне немного своего драгоценного времени.
– О чем ты, Сид!
Голубые глаза Дейни вспыхнули гневом; она, словно защищаясь, скрестила руки на груди, которой так восхищался Сид. Он, должно быть, шутит! Но молчание Сида было красноречивей слов. Он наклонился над столом и включил лампу, чтобы ясно видеть выражение ее лица.
Только сейчас Дейни заметила, какая мертвая тишина стоит в здании. Служащие давно разошлись по домам: лишь, может быть, двое-трое работяг сидят, запершись в разбросанных по громадному зданию кабинетах, забыв обо всем, кроме своих неотложных дел. Чтобы ни случилось, Дейни может рассчитывать только на себя.
– По-твоему, мое предложение нелепо? – вздернул подбородок Сид.
– По-моему, оно смешно, – отрезала Дейни. – Не говоря уж о том, что ты мне в отцы годишься… Сид, то, чем ты сейчас занимаешься, называется «сексуальное домогательство». В девяностые годы двадцатого века это не принято. Да, я проиграла и готова за это ответить. Но я была и остаюсь свободным человеком. Ни телом моим, ни душой ты распоряжаться не будешь. До свидания, Сид.
Высоко подняв голову, Дейни двинулась к дверям. У нее сосало под ложечкой: она была испугана и злилась на себя за свой страх. «Я сильнее его, – беззвучно шептала она – так же, как когда-то в детстве. – У меня известность, безупречная репутация. А у него – ничего. Он ничего мне не сделает. Не сможет».
Когда Дейни поравнялась с Сидом, он протянул к ней руку. Холодные пальцы скользнули по шелковому рукаву, легко сжали локоть.
– Дейни! – негромко окликнул он.
Дейни вздрогнула.
– Убери руки, Сид!
Сид не двинулся с места, лишь крепче сжал ее руку. Он стоял совсем близко: Дейни чувствовала запах его одеколона, различала шерстяные нити в безукоризненном пиджаке и серебряные – в волосах. Да, пожалуй, Сид Приджерсон красив. Как красива блестящая чешуя гадюки.
– Подумай, Дейни. Я без тебя обойдусь, а ты без меня – нет. Ты ничто, Дейни. Твоя карьера у меня в руках. Стоит мне сжать руку – вот так! – и тебе конец.
Коротко и зло рассмеявшись, Дейни вырвала руку. Прядь белокурых волос упала ей на лицо. Она раздраженно отбросила волосы, не заметив, что размазала коралловую помаду на губах.
– Зря надеешься, Сид. Ты сам себя загнал в ловушку. Я подам на тебя в суд за сексуальное домогательство и, будь уверен, выиграю процесс.
Увлеченная словесной перепалкой, Дейни не замечала, что дыхание Сида участилось, а сам он подвигается все ближе и ближе к ней. Что он не отрывает глаз от ее испачканных помадой губ.
– Ты так думаешь? – Он не мог больше терпеть! Он должен до нее дотронуться!
Сид положил руки ей на плечи. Ладони его скользнули вверх, к нежному овалу лица, пальцы легли на коралловые губы – но не было нежности в его прикосновениях. Дейни, пораженная, застыла на месте. А лицо Сида уже вплотную придвинулось к ее лицу…
– А что скажет суд о тебе, Дейни? – прошептал он. – Мои забавы на рабочем месте – ничто по сравнению с твоими.
– Не понимаю, о чем ты. Я не играю в эти игры. – Дейни уже не пыталась вырваться. Она должна быть очень осторожна. Сид овладел собой – а значит, стал гораздо опасней.
– Видишь ли, Дейни, ты меня привлекаешь уже… уже очень давно. – Дейни чувствовала на лице его горячее дыхание. – Я отнюдь не Казанова и не интересуюсь сексом ради секса, но… ты меня заинтриговала. Я хочу тебя. Если ты откажешься – ну что ж, мне придется пойти в суд и объяснить, что, назначив тебя вице-президентом, я совершил ужасную ошибку. Видишь ли – не хотелось бы, конечно, но придется объяснить и это – недавно я узнал, что ты замешана в одной мошеннической проделке. Помнишь, десять лет назад ты неплохо поживилась за счет одного из наших клиентов?
Он резко отпустил ее и отошел к окну, повернувшись к ней спиной. Дейни пошатнулась, словно потеряла опору. А Сид продолжал – тихо, доверительно, как будто уже стал ей близок.
– Ты не знаешь, что значит стареть. Каждый день – новые седые волосы, новые морщины… Разрушается здоровье, уходит мужская сила, слабеет ум… И кажется, что все кончено, что впереди – пустота. Но я еще поборюсь со старостью! И ты мне поможешь, Дейни. Только вот моего места ты не получишь. Извини, но ты меня еще не превзошла. И никогда не превзойдешь!
– Хорошо, Сид, хорошо, – успокаивающе пробормотала Дейни. Господи, он, кажется, сходит с ума! Но ее сейчас совершенно не тянуло к психоанализу. Единственное, чего она хотела, – оказаться по ту сторону дубовой двери. Дейни сделала осторожный шажок – но тут же остановилась как вкопанная, ибо Сид назвал знакомое ей имя.
– Чарли Картер, – сказал он. – Помнишь, ты работала с ним в одной команде?
Сид повернул голову, и на фоне огней Сан-Франциско четко обрисовался его профиль. Красивый профиль, почти орлиный. При взгляде на него невольно вспоминаются французские вина и дорогие автомобили. Но теперь Дейни знала, что за этим блеском скрывается безумие, разложение и уродство.
– За счет ловких махинаций со счетами агентство получило двойной гонорар. И, если не ошибаюсь, финансами занималась именно ты. Нехорошо! Только что из колледжа – и уже такая прожженная мошенница!
Он повернулся к ней лицом. Сид Приджерсон прекрасно владел собой – сейчас на его лице играла легкая, почти незаметная улыбка.
– Увы, я узнал об этом совсем недавно. Чарли рассказал мне за ленчем. Он сам заметил на днях, когда просматривал старые бумаги. Ты не представляешь, как он переживал!.. Тебе не кажется, что у нас, рекламщиков, невероятно чуткая совесть? Почти как самолюбие!
– Все это – наглая ложь, и ты это знаешь! – бросилась в бой Дейни. – Я говорила об этих двойных счетах с тобой. Ты заявил, что они необходимы – мало ли какие предстоят дополнительные расходы! Что кризис восемьдесят четвертого подорвал наш бизнес, что агентство погибнет без этих денег! Я все это помню! И как я возражала, а ты попросту приказал мне заполнить счета! Как уверял, что эти бумажки не имеют никакого значения! Как пригрозил, что навеки закроешь мне путь наверх! Я все это расскажу на суде! Ты меня заставил…
Голос Дейни дрогнул, и она умолкла, кляня себя за слабость. Сид слушал молча, наслаждаясь ее смятением.
– Разве на счетах стоит моя подпись? – спокойно спросил он. – Или, может быть, наш разговор подтвердят свидетели? Но… предположим даже, что тебе поверят. Приятно ли будет правлению узнать, что один из наших вице-президентов замешан в неблаговидной истории? Боюсь, что нет. Тебе ли не знать, как важна в нашем бизнесе незапятнанная репутация? Агентство не может рисковать своим именем. Понимаешь, мы просто обязаны сохранять имидж!
Сид расхохотался и раскинул руки, хищно растопырив пальцы, словно хотел сгрести в охапку весь свой кабинет. И этот кабинет, и десятки других, и вся эта многоэтажная башня из стекла и стали, – все здесь принадлежит ему. И Дейни тоже. Губы Сида искривились в улыбке. Можно не спешить. Никуда она от него не денется.
– Между нами, Дейни, ты чертовски умна и изобретательна, – продолжал он. – Прекрасный администратор. Честна – пока это не мешает делу. Среди нас, рекламщиков, порядочные люди – такая редкость!.. Гибкий ум, твердые принципы, стройная фигурка – все вместе весьма и весьма привлекательно. В твоей карьере, о которой ты так заботишься, наступил переломный момент. Ты можешь погибнуть… а можешь процветать под моим чутким руководством. Да, процветать… – Сид прикрыл глаза, словно устал говорить. Сколько можно ее уговаривать! – Ну, Дейни, покажи мне, что ты все поняла.
– Послушай, Сид, – спокойно начала Дейни. Она еще надеялась вернуть его к реальности. – И ты, и я иногда совершаем ошибки. Я ошиблась много лет назад. И мой просчет пошел на пользу делу. Клиент остался доволен, а вырученные деньги спасли агентство. Давай забудем об этом. Просто забудем, как будто ничего не было. Что ты на это скажешь?
«Спокойно, спокойно», – приказала она себе. Он блефует. Однако Сида нельзя недооценивать. Неизвестно, куда он направит следующий удар.
Сид отвернулся от окна и пригладил ладонью седеющие волосы.
– Нет, Дейни, – тихо ответил он. – Ни ты, ни я не забудем того, что случилось между нами сегодня. Ты прекрасный работник, Дейни, но чересчур… увлекающийся. Ты взвинчивала цены и манипулировала со счетами. Я поймал тебя за руку. По-моему, настало время попросить тебя о маленьком одолжении. Совсем пустячном – по сравнению с теми услугами, что я не раз оказывал тебе.
Он шагнул вперед, пожирая глазами ее стройную, гибкую фигуру. «Моя награда», – думал он. Как идет ей желтая шелковая блузка! А брюки из матовой кожи! Впрочем, раздевшись, она будет еще прекрасней. Милая, желанная – несравненно желанней той, что ждет Сида дома. Его жена красива, но ей не хватает изюминки. Дейни – та загадочна и непредсказуема, каждое ее слово, каждое движение – как вызов… Сид шел вперед, как слепой. С губ его срывались бессвязные слова, вызывающие страх.
Дейни – красавица, умница Дейни – не двигалась с места. Она думала о том, какую глупость сделала много лет назад, когда доверила Сиду свою карьеру. Но сейчас он делает еще большую глупость.
– Твоя судьба у меня в руках, – промурлыкал он. – Ты будешь играть по моим правилам – или выйдешь из игры. Навсегда, Дейни.
Он умолк, и наступило молчание. Дейни почувствовала, как сгущается и тяжелеет воздух, готовый взорваться в крике. Чего же медлить? Решение принято: пора действовать. Быстро и без колебаний, как учил отец. И Дейни сказала свое слово. Как ни странно, голос ее не дрогнул: он звучал звонко, уверенно и гордо. Боже, как она ловко блефует!
– Убирайся к черту! – сказала она.
– Я уничтожу тебя, Дейни!
– Мечтать не вредно, Сид.
Опомнилась Дейни уже за дверью. Она влетела к себе в кабинет, не глядя по сторонам, ибо знала: один взгляд на стены, увешанные грамотами и фотографиями, – и она на коленях поползет обратно к Сиду. А этого не должно случиться. Агентство – ее бывшее место работы, а Сид – бывший коллега. Вот и все. И смысл жизни не потерян, и сердце не вырвалось из груди. Разве не так?
Десять минут спустя Дейни завела «Мерседес» и поехала домой. Но, выехав из шумного центра, вдруг свернула на обочину и задумалась. Дома ее ждет одиночество. А ей сейчас позарез нужно выговориться. Куда отправиться? Кто ее поймет? Глупый вопрос. Есть только один человек – к нему-то она и поедет.
Поворачивая руль, Дейни заметила, что руки у нее дрожат. «От гнева, страха или волнения?» – мимолетно удивилась она. В веренице автомобилей на шоссе появился просвет, и Дейни вдавила педаль в пол. Она знала ответ.
Она была до смерти напугана.