Глава 16

Есть совершенно не хотелось, а вот попить… На столе обнаружила кувшин с напитком с запахом мяты. Налив чуть зеленоватую жидкость в высокий стакан, отхлебнула немного и поняла, что по вкусу очень на мохито похоже. Выпив залпом, отставила стакан и присела на диван, меланхолично разглядывая планшетник, который вертела в руках. Думать было страшно, потому что мысли все время норовили вернуться к двухнедельной давности. В тот день я говорила с мамой по старому планшетнику и обещала, что вернусь с практики и мы с ней отправимся к морю. Мама улыбалась потрескавшимися губами и смотрела на меня любящим взором, при этом говорила странные слова: «Твоя жизнь, Огонек, скоро изменится. Не трать свои силы зря. Не рви себе сердечко. Я рада тебя видеть сейчас… а что будет потом, одному Богу известно. И не горюй… Обещай мне, что не станешь горевать там, где меня не будет рядом с тобой».

Я обещала ей то, что она хотела услышать, думала, что мама ошибается и все у нас еще будет отлично. Но… могла ли она предвидеть, что ее скоро не станет из-за чьей-то жадности в комиссии или ошибки оператора в банке. Жаль, я не имею возможности все узнать. Я ведь точно знала, что успеваю с оплатой, что у меня в запасе еще пару недель, ведь сейчас только конец месяца, аванс в любом случае должен был успеть дойти. Кто распорядился не давать маме лекарства? Почему? Не могло же быть причиной такой жестокости просочившаяся каким-то образом информация, что я вдруг отказалась от практики и стала сианой Дамьяна? Он же сказал, что не исключал меня из группы… Что-то не сходится! Если бы я подписала инструкцию… Нет, даже подписывая этот странный документ, я не теряла своего гражданства, своего статуса кадета… или теряла бы? А может я сама виновата? Когда уничтожила свой чит-код, стерла данные о себе? В этом случае они автоматически уничтожаются в базе Академии или нет?

Ужас! Мне и правда стало очень страшно от осознания, что могла сама, своими руками подписать маме смертный приговор. Не-е-ет!

Вот тут меня прорвала, я завыла как сирена, и бросилась на диван ничком. Ревела долго, пока не обессилила, а потом вообще мысли разбежались, и только одна билась в голове — мама умерла вчера вечером, деньги пришли утром, а лекарство должны были давать один раз в неделю, то есть прошло от назначенного срока только пять дней. Два дня назад до вылета на базу у меня был странный разговор с моим руководителем группы в Академии.

Села, поморщившись, так как почувствовала, что все лицо опухло от слез. Вспоминай, Огни, что он тебе тогда сказал.

«Огнеда, я надеюсь, что твоя практика завершится успешно и ты вернешься все такой же свежей и… невинной», — говорил этот неприятный на вид, и такой же противный своими домогательствами человек. Он преследовал меня уже год, как только появился в Академии. Именно его домогательства я умудрялась избегать, когда за каждую оценку приходилось бороться в буквальном смысле слова. Никто не знал. Совершенно никто. Правда, однажды Лим встретился мне в коридоре, когда я шла на дополнительный семинар к другому преподавателю. Парень вылетел из кабинета руководителя Эмингема, весь пылая ненавистью, а следом появился сам майор. Лицо его было разбито в кровь, глаз заплыл, а сам он выглядел так, словно его хорошо отделали несколько парней.

Лим тогда рыкнул на меня, чтоб валила поскорее отсюда, схватил за руку и потащил по коридору, а я все никак не могла нарадоваться на распухшую, окровавленную морду этого майора.

Откуда этот человек знал, что у меня… что я ни с кем и никогда… наверное, с медкартой знакомился. Гад! И если предположить, что до него могла дойти информация о моем новом статусе «невесты», как утверждал Дамьян, то мог ли этот человек отомстить мне, задействовав свои связи и ресурсы. Почему же я тогда не поняла его угрозы.

«Ты вернешься, Огнеда, ко мне. После окончания Академии кадеты становятся перед выбором, где служить. Ты пойдешь на мой военный корабль. Моим личным помощником. И учти, вариантов других у тебя нет и не будет».

И добавил, когда я только молча сжала кулаки, зная, что не соглашусь на его требования ни за что на свете: «И ты согласишься, моя прелесть. Иначе… уж, поверь, мне хватит сил и средств тебе навредить. Не нарывайся».

Ох, если это и правда он виноват, я его уничтожу. Только кто ему мог сообщить? Лим? Нет, его сообщение перехватил куратор. Комендант Кавинау? Он мог… скорее всего именно он и сообщил. И что же получается?

Поднялась и пошла в спальню, разделась, захватила с собой полотенце и вошла в душевую. Подставляя лицо под струи воды, снова спросила себя: «Что же получается, Огни?»

А получается — ничего хорошего не получается, вот. Мамы не стало в результате ужасной цепочки случайностей. Куратор, который не землянин, вдруг выбирает меня себе в невесты, не интересуясь моим мнением и планами, кто-то сообщает об этом факте на Землю, возможно непосредственно моему руководителю, и тот из-за злобы и ревности каким-то образом дает указание клинике не лечить самого моего близкого человека.

Неужели именно он курировал вопрос перечислений? Ему по статусу не положено. Значит у него были связи. Вот и объяснение. Хотя по дням если посчитать, что-то опять не сходится. Не могла эта информация повлиять на смерть мамы. Никак не могла. Ей должны были ввести лекарство, когда я еще была в анабиозной камере. Значит, что-то или кто-то повлиял на события еще до знакомства с куратором и повреждением чит-кода собственно мною.

Надо понять, кому это было выгодно, кому вообще мешала моя мама. Находясь на космической базе, за миллион световых лет от Земли, я не смогу узнать ничего. Абсолютно. Если только снова не пообщаться с маминым лечащим врачом. Ох, я же даже не знаю как ее зовут. Вытерлась полотенцем, накинула легкий халатик прямо на голое тело и прошла в гостиную, где уселась на диван. Снова выпила напиток, по вкусу напоминающий мохито, и подтянув под себя ноги, взяла в руки планшетник. Не успела его включить, как вздрогнула от звука, который тот издал.

Сообщение? Еще одно? Открыла и фыркнула, как только поняла, что меня засекли. «Огни, ты меня удивляешь… маленькая воришка. Я снял ограничения, внешняя сеть доступна. Рекомендую отдохнуть».

Это я — воришка? Это он у меня все украл: и планшетник мой старый сломал, а то, что это именно он сломал, у меня сомнений нет, и мой нэс-бук присвоил и даже все мое личное пространство и время заполнил собой. И после этого, я — воришка?! Возмущенно посопев, плюнула на рекомендации и набрала номер мадам Элен.

Экран засветился и прямо передо мною появился голографический образ знойно красивой женщины.

— Огнеда, я уже и не ждала твоего звонка. Что у тебя происходит? Ты под арестом?

— Почему? — удивилась я в ответ.

— Так твой одногруппник сказал. Что тебя заперли и не выпускают.

— Лим? А он… сейчас у вас?

— Нет… но сказал, что придет где-то через полчаса. Странный он.

— Есть немного. А что еще он говорил?

— Огни, у тебя все в порядке? Сигурн Эр-Гро… он тебя не обижает?

— Нет-нет. Все хорошо. Спасибо, — но вздох тяжелый не смогла удержать, грустно потупив взгляд.

— Что-то не похоже.

— У меня… мама… умерла. Вчера. На Земле.

Элен закусила губу, чуть хмурясь, произнесла:

— Сочувствую тебе, девочка. Это… действительно ужасно.

— Давайте не будем об этом сейчас. Лучше скажите, что вы хотели мне сообщить? — посмотрела на нее с ожиданием.

— Э-э-э… Огни, а ты уверена, что нас не прослушивают?

Замерла, размышляя. Лохнесс вроде бы утверждал, что прослушка стоит. Жаль.

— Не уверена.

— Ты действительно под арестом?

— Не совсем. Не под официальным. Это скорее всего мания куратора.

— Мания? — изящные черные брови поползли вверх, и Элен вдруг смачно выразилась, что у меня аж уши покраснели. — Упрямый самец, — добавила она сквозь зубы. — Слушай, Огнеда, ты подписала инструкцию или нет?

— Нет, — выдохнула я и поправила рукой локон, который вывалился из-за ушка на лицо.

— А что это у тебя на пальце?! — вдруг зашипела Элен.

— Это? Кольцо с чит-кодом, — удивилась я ее реакции.

— Ты хочешь сказать, что… то есть ты уверенна, что это просто чит-код и все? — казалось Элен сейчас начнет просто огнем плеваться.

Что это с ней?

— А разве нет? — и мне вспомнилось, как Дамьян демонстрировал мою руку с этим колечком джергу, и тот тоже так же злился.

Элен вдруг запнулась и ее изображение пошло рябью.

— Прости… не могу говорить. Ко мне пришли…

— Это Лим? — вдруг заволновалась я, сама не знаю почему.

— Н-нет… О, Боже, НЕТ!!!

И изображение пропало. Я подскочила, испуганно глядя на планшетник, который выпал у меня из рук прямо на стол. Что у нее там случилось? Снова стала набирать, нервно бормоча под нос «пожалуйста… пожалуйста… ответь». В ответ звучало «Абонент временно не доступен…»

Выбора не было, пришлось звонить куратору. Ответ пришел в виде звука, без изображения.

— Огни, я, конечно, весьма рад, что ты решила пообщаться со мною перед сном, — голос Дамьяна звучал странно, словно он бежал или занимался какими-то физическими упражнениями, ибо слышалось его тяжелое дыхание и странные фоновые звуки какого-то шипения. — Но я понимаю, что просто так ты звонить не стала бы? Что случилось?

— Я… я говорила только что с мадам Элен…

— О, ты решила сознаться в том, что нарушила мой очередной запрет. Ты меня удивляешь. Нет, поражаешь, честно.

— Да послушайте! На нее кто-то напал… прямо во время разговора со мною. Пожалуйста, вы же можете узнать, что случилось с нею? Может к ней пришел тот же убийца, что и коменданта… того… этого.

Ироничные нотки исчезли мгновенно из голоса Дамьяна, и даже дыхание выровнялось, когда он отрывисто произнес:

— Понял. Разберемся. А ты… срочно отдыхать! — рявкнул мне напоследок и отключился.

Я откинулась на спинку дивана и закрыла глаза рукой. Что происходит на этой базе? Ведь это военная база. Как вообще здесь могут происходить такие вещи, как убийства?! Беспокойство за Элен не утихло, но уверенность в Дамьяне, что он разберется, все же заставила немного расслабиться. Что за кошмарный день сегодня… то одно, то другое… Планшетник снова о себе дал знать, увидев незнакомый номер, напряглась и нерешительно ответила:

— С-слушаю…

— Неужели? Мне наверное надо молитву вознести, что ты, наконец, меня слушаешь, а, Огни? — голос Лима дрожал от еле сдерживаемой злости, и я не стала бы сомневаться, что он просто зол, ибо знала все его интонации, но что-то было не так.

— Лим, что тебе нужно… и как ты этот номер узнал? — осторожно поинтересовалась, страшно представить, что сделает куратор, если узнает об этом разговоре.

— Как, как… какая разница?! Слушай сюда. Не знаю, что там у вас с куратором, но я этого так не оставлю, поняла? Ты — моя! У него нет никаких прав на тебя. Это первое. Второе…

Парень замялся, а я чуть скривилась от его менторского тона, показав ему язык. Жаль, что он не видел.

— Боюсь, Огни, с побегом не выйдет… я хотел с тобой улизнуть с базы… сегодня отходит грузовой транспорт до Земли… я уже договорился с кэпом, но ты не пришла и потом… с Элен что-то случилось… она не выходит на связь.

— А причем тут Элен?

— Так она помогала мне с кэпом грузовика договориться. У нее какие-то связи есть с земным военным ведомством.

У Элен? Связи с Землей?!

— Лим, эта линия прослушивается…

— Не бойся, я ученый уже. Ничего он не услышит, только шипение, а номер я потом сразу сменю и регился я не на себя. Так что можно свободно поговорить.

— Уф-ф-ф, — выдохнула я непроизвольно, ибо новость была обнадеживающей.

— Интересно, что означает твой вздох? Ты действительно под арестом? Что натворить успела?!

— Ничего я не натворила, — буркнула я возмущенно.

— Ладно. Не перебивай и слушай внимательно. Ситуация — дрянь. Я выяснил, где девчонок наших держат. Они на нижних уровнях базы. Туда вообще доступ закрыт. И кто с ними там занимается и тренируют их вообще или нет, не известно. Только Элен мне сказала, что уже не впервой кадеток с Земли забирают себе дердамиины, причем проводят какой-то отбор, и лучшие не возвращаются. С парнями та же история. Вот такие дела. Так что нас всех скоро отправят на Иридию, так, по крайней мере, нам объяснили, для дальнейшего прохождения практики в боевых условиях… У них там война, Огни, а мы как пушечное мясо для них.

— Не-е-ет, — простонала, чувствуя что руки стынут от полученной информации.

— Ты это своему куратору говори, когда он к тебе подкатывать станет. И, Огни, судя по всему ты полетишь тоже на Иридию, в каком качестве — вот это вопрос.

А мне уже и спрашивать ничего не надо, и так понятно. Дамьян решил для себя оставить, не иначе. Мама! Ужас! Не заметила, как отгрызла ноготь, сплюнула и спросила в трубку:

— Лим, а мы правда теперь не сможем улететь?

— Я работаю над этим. Все рейсы приостановлены. Что за бедствие там в стыковочном, не знаю… В общем, попробую назавтра договориться. Ты держи планшетник при себе. Не допусти, что бы снова его отобрали. И вот еще тебе мыслишка для раздумий, дорогая, к нам на базу вылетел руководитель твоей выпускной группы… напомнить тебе, кто у вас руководитель?

— М-майор Эмингем? — от этой новости мне стало плохо вдвойне.

— Вот именно. Похоже, это комендант на тебя настучал… ну, что тебе какой-то там статус предоставили эти дерадмиины. Так что бежать надо однозначно и черт с ней… с этой практикой. Майор появится где-то дня через два. А нам еще на базе тусоваться до отлета на передовую Иридии больше недели. Так что думай, Огни, со мною тебе все же лучше будет.

— С тобой? Лучше? Мне?! — у меня истерика, не иначе.

— Да. Со мною. Я же тебя лю… — кашлянул и умолк. Затем снова продолжил: — В общем, Огни, мне пора отключаться. Думай, но недолго. Позвоню утром завтра. Отбой. И… целую.

И Лим, правда, отключился.

Чего? Что он не договорил? Он меня лю… любит что ли? С ума сойти! Нет, в это я не могу поверить. Нет… не хочу даже думать об этом. Мне есть сейчас о чем поразмышлять. Боль немного притупилась, хотя душа плакала по маме. Но мама всегда требовала от меня, что если ее не станет, я не должна предаваться унынию и страданиям. И как, скажите, как можно справиться и не плакать от потери близкого человека. Я так давно ее не обнимала. Теперь уже и не обниму. Никогда.

Закрыла лицо руками, чувствуя странную вибрацию в ладонях. Похоже огонь заструился по венам, и ведь на этот раз это протекает все очень болезненно. Что же со мною? Отняла руки от лица и уставилась на ладони. Они словно мерцали, но не алым, а синим оттенком. Ой! Сжала пальцы, разжала… свечение не пропало. Что за?..

Поднялась и прошла в спальню, где скинула халат и подошла к напольному зеркалу. Странные мерцающие синевой змейки носились по моему телу, как сумасшедшие, выстраиваясь в какие странные узоры и символы. Страшно-то как…

Подбежала к шкафу, вынула кадетскую форму и бегом влезла в нее, одела ботинки и снова вернулась к зеркалу. На лице узоров не было, только вот кисти рук все так же странно подсвечивались. И при этом каждая змейка словно вгрызалась в тело, причиняя неприятные, почти болезненные ощущения.

Попыталась взять в руки планшетник, но от внезапной боли в ладонях выронила на пол. Как же вызвать сюда Дамьяна или Терри? Мне нужно, наверное, выйти… Может, снаружи меня караулит Цербер? Подошла к двери, кольцо-печатка сработало как ключ, но механический голос вдруг ответил: «Код доступа временно заблокирован».

Не-е-ет… только не это. С дверью я точно не смогу справиться. Обреченно посмотрела на валяющийся на полу планшетник и снова попыталась взять его в руки. Не вышло. Пришлось тыкать пальцем в экран, не поднимая аппарат с пола, и когда с той стороны раздался усталый голос куратора, я только и смогла что выкрикнуть: «Дамьян… помогите!» В этот миг голова пошла кругом и я свалилась рядом с планшетником, из которого раздался звук какого-то грохота и шипение.

* * *

Похоже у меня входит в норму терять сознание и приходить в себя в медотсеке. Открыла глаза, уставившись в белоснежный потолок. Чуть скосила взгляд и наткнулась на… куратора, который спал в кресле. Его голова была немного откинута на спинку, маски на нем не было и я отчетливо видела мужественное лицо. Красивый и… опасный до дрожи в коленях. Но почему-то дрожь пронеслась совершенно в другой части тела, вернее вдоль всего тела. Таким умиротворенным куратора никогда не видела. Отметила вдруг, что над правой бровью у него есть небольшое пятнышко… Родимое что ли? Как интересно. Затем взгляд зацепился за губы. Я невольно сглотнула, вспомнив, что он меня ими целовал. Кажется, на первый взгляд, твердые, почти жесткие, но на деле оказались мягкими и нежными.

Чуть пошевелилась, пытаясь снять ощущение онемения в шее и затылке, и что-то пиликнуло по другую сторону от меня. Повернула голову и удивленно обозрела странное оборудование, от которого к моей руке тянулись разноцветные проводки. Испуганно охнув, попыталась их отцепить от себя, как неожиданно кисти моих рук оказались перехвачены, и голос Дамьяна, сонный, хриплый произнес:

— Тише-тише, Огни, милая… не бойся, это всего лишь капельница. Сейчас все уберу. Не надо рвать вены.

Я перевела взгляд на наклонившегося надо мною мужчину, и зацепилась взором за его губы, которые чуть подрагивали, словно он пытался не улыбаться.

— Рад, что ты, наконец, пришла в себя. Ну и напугала ты нас.

— Кого вас? — просипела я, удивляясь, куда подевался голос.

— Меня, Терри… и джерга, не стану скрывать, что и мой брат волновался.

— А что со мною было?

— Моя вина, Огни, не принял во внимание твое эмоциональное состояние… Не должен был оставлять тебя одну, — Дамьян сел на свое кресло и опустил голову, тяжело вздохнув. — Твой организм не справился со стрессом, а тут еще адаптация… В общем, надо было проводить вторую медитацию в тот же вечер, а я не решился, и зря.

«Ничего не поняла». Закрыла глаза, почти с силой зажмурилась и выдохнула.

— Сколько я без сознания была? — с трудом открыла глаза и посмотрела на мужчину, который следил за мной напряженным взглядом.

— Двое суток.

— Что? — хриплым голосом выразила свое удивление. — Объясните мне… только понятными терминами, что со мною?

— Объясню, но позже. Сейчас тебе нужно отдохнуть и…

— Нет! Сейчас объясните. Я устала быть объектом экспериментов. Устала! Слышите?! Имею право знать, что со мною происходит!!

Сорвалась, да, не скрою. Но, правда, сколько можно?

— Прости, — тихо произнес куратор и поднялся. Встал возле моей койки и вдруг сдвинул меня в сторону и сам улегся рядом.

— Что?.. Что вы делаете? — возмутилась я, предчувствуя страшное.

— Я должен быть к тебе как можно ближе…

— З-зачем? — мои глаза округлились вдвое, так как мужчина вдруг начал развязывать на мне завязки больничного балахона. Я попыталась откинуть его руки от себя, но силы оказались неравными.

— Успокойся. Я не сделаю тебе ничего плохого. Огни!

Окрик, сопровождаемый алым всплеском в черных глазах, вынудил меня замереть испуганным истуканом, а Дамьян быстро оголил мои плечи, грудь и живот, оставив прикрытым все, что было ниже. Я же, красная как свекла, боялась пошевелиться, и даже когда его горячие ладони прошлись по грудной клетке от шеи до пупка, не вздрогнула, только зубы сцепила крепче.

— Огни, посмотри на меня.

Перевела сердитый взгляд и нахмурилась. Чего это мужчина так радостно улыбается, словно малину ему среди зимы предложили?

— Адаптация прошла успешно, милая моя девочка. На тебе мои символы, твой организм подстроился полностью под мой, и вторая медитация прошла тоже успешно. Ты ее не помнишь, или не хочешь помнить, но я должен был ее провести, иначе ты могла бы умереть. Теперь мы с тобой как одно целое… почти.

Я отвернулась, чувствуя, что слезы потекли по щекам, закрыла глаза и не сдержала дрожь, когда его рука нежно накрыла сначала одну грудь, затем мягко переместилась на другую.

— Ты прекрасна, Огни. Ты просто чудо. И ты — мое чудо. Никому не отдам.

Сквозь зубы, с нарастающей истерикой, прохрипела:

— Не-на-ви-жу!

Руки тут же исчезли, больничную одежду поправили и даже завязки завязали, потом этот, который самый наглый, сжал меня в своих крепких объятиях и, положив мне на плечо подбородок, с грустью в голосе произнес:

— Я готов терпеть твою ненависть. Даже злость и грубость, но подумай вот о чем. Ты осталась совсем одна, у тебя больше нет никого на Земле. Совсем никого. И ты тот лакомый кусочек, который был выставлен твоей Академией на аукцион. Ты могла не знать, я допускаю, но… эксперимент по вживлению в некоторых кадетов гена «огня» — это совместный проект наших правительств, Огни. Мы — инвесторы и заказчики, ваша Академия — исполнители, и если бы не я, то это был бы кто-то другой, возможно землянин… кстати, прибыл тут один, тоже на тебя претендует, так вот…

По мере его слов мне становилось все страшнее, я даже голову боялась повернуть и посмотреть на него, так как действительно страшно… очень страшно осознать, что он может говорить правду.

— Эксперимент… и сколько он длится уже? Сколько групп выпустили? — шепотом, потому что голос пропал почти совсем, уточнила, закрывая глаза.

— Много… для дерадмиинов время не имеет значение, главное был результат.

— Какой результат?

— Ты, — и объятия стали еще крепче, затем меня выпустили из стальной хватки, и Дамьян поднялся почти бесшумно. — Я сейчас отсоединю все датчики, проводки, и отнесу тебя в свою спальню. Там мы сможем спокойно побеседовать, хотя…

Я открыла глаза и глянула настороженно в его сторону. Задумчивый взгляд и чуть сжатые губы говорили о том, что куратор принимает несколько иное решение, чем только что озвучил.

— Да, ко мне не стоит. Отнесу тебя в твой жилой блок.

Конечно, в его-то спальне я могу еще и с Лохом пообщаться. Куратор быстро освободил меня от всяких присосок и трубочек, и подхватил, как пушинку, на руки, я только пискнуть успела, затем шепнул мне: «Нас никто не увидит. Можешь не смущаться, что в таком виде» и вышел со мною на руках из медотсека.

Да плевать мне было на мой вид, я чувствовала, что злюсь и довольно сильно. Не меланхолия, не грусть мучила меня, а какая-то здоровая злость.

«Аукцион, значит?! Заказчики-инвесторы, да?! А Академия — исполнитель, фабрика по производству «генномодифицированного пушечного мяса» для инопланетян?! Так Лим прав был. Ой, я же пропустила два дня…».

Вмиг в голове родилось столько вопросов, что даже пыхтеть от злости немного перестала, посмотрела на Дамьяна, который снова оказался в темной обсидиановой маске, и вздохнула.

«Огни, уже немного осталось», — шепнул мне мужчина, чуть склонив голову, и вдруг вздрогнул, уставившись куда-то перед собой. Я посмотрела в ту же сторону, никого…

Только Дамьян внезапно замер и вообще отошел к стеночке, остановился так, что закрыл меня между собой и стеной, отгородил от коридора спиной, и рыкнул мне: «Не шуми».

Вскоре из-за поворота я разглядела двоих: один — высокий, широкоплечий в темном мундире дерадмиинов, с мерцающей маской на лице — джерг Нахим, его я узнала, как ни странно сразу, а вот второй… я бы тут же в обморок снова грохнулась, ну или на крайний случай попыталась бы скрыться из этого коридора, ибо вторым был майор Эмингем. Чуть ниже ростом, меньше в плечах, но тоже в темном офицерском мундире, с короткой стрижкой, уже с усами и… ого, так и сверкает от гнева глазами. Уж я этот взгляд на всю жизнь запомнила! И куда, интересно, они такие деловые направляются? В медотсек?! И вдвоем?

— При всем моем уважении, — проходя мимо нас, едва не шипел майор, явно стараясь сдерживаться, — ваше величество…

— Можно великий джерг Нахим, — снисходительно поправил того правитель дерадмиинов.

— Да, спасибо, — нахмурился еще больше землянин, и остановился прямо возле нас, — так вот… джерг Нахим, я прибыл с четкими указаниями о приостановке прохождения практики моей группы и немедленном возвращении на Землю… еще раз хочу обратить внимание на то, что я озвучил пару минут назад. Группа должна вернуться в полном составе…

— К чему такая спешка, уважаемый майор? Сиг Куратор только сегодня рапортовал об успешном прохождении подготовительного этапа, даже женская часть группы делает успехи.

— Почему разделили группу на две части? Я не давал согласия на подобное разделение.

— По данному вопросу я вынужден напомнить пункт Соглашения, что группы должны быть разделены по половому признаку. Ваших кадеток тренируют по другой программе, вы же знаете об этом.

— Тогда я бы хотел узнать, как так получилось, что одна из них уже вторые сутки находится в медотсеке? Каковы причины подобного состояния кадета Рассветной?

— Ничего страшного, поверьте, — в голосе джерга появились почти давящие нотки, но похоже майор их не особо ощутил. — И я настаиваю, что ваше посещение кадета в данный момент не желательно. Я рекомендовал бы вам пройти со мною в кабинет коменданта и обсудить все вопросы там.

Краем сознания отметила, что джерг говорит теперь совсем без акцента, словно его голосовые связки прекрасно адаптировались к нашему языку. Невероятно.

Дамьян вдруг прижал мою голову к своей груди рукой, заметив, что я с любопытством выглядываю из-за его плеча, а другой рукой чуть сжал открытый участок тела под моими коленями. Я снова замерла, мечтая оказаться одна и в своей спальне.

Что уж там делал старший брат куратора, не знаю, но майор вдруг зарычал и громко выпалил:

— Не смейте применять ко мне свои штучки! У меня стоит ментальный блок. Пропустите. Я должен увидеть ее. Немедленно.

Судя по всему, майор рванул по коридору в медотсек, а чуть задержавшийся джерг неожиданно хлопнул Дамьян по плечу, отчего я вздрогнула, едва не пропустив, как яростным шепотом тот велел проваливать и поскорее.

— Я с ним разберусь, — и джерг добавил напоследок с легкой иронией, — рад, что ты очнулась, лучезарная звезда моего сердца.

И отправился следом за майором. Куратор тоже сорвался с места, почти бегом понесся по коридору, заставляя удивленно оборачиваться проходивших мимо нас людей.

Загрузка...