Огнеда

Глава 23

В ближайшие двенадцать часов меня отказывались выпускать из каюты молодоженов, причем категорически, заставляя умолкать то поцелуями, то ласками, и даже вопли Лошика, который скоблился у двери, находясь при этом на руках у ухохатывающегося джерга Нахима. Надо заметить, что Дамьян отнесся к нарушителям нашего тет-а-тет спокойно, с некоторой толикой юмора, но открыл двери только два раза, когда кто-то из команды принес обед и ужин. Я в принципе тоже не возражала, ибо смотреть после подобных выходок куратора в глаза другим мужчинам на звездолете была не в состоянии. Было не стыдно, нет… скорее жар опалял щеки, стоило вспомнить, что мне шептал в пылу страсти этот на вид холодный мужчина, который ревниво оберегал наше уединение. И на мой вопрос, отчего рождается такая фанатичная одержимость мною, он просто ответил: «Люблю…»

Увы, и я в какой-то момент не сдержалась, и на пике блаженства призналась в своих чувствах, практически не в состоянии ими руководить. Сокрушительная радость моего дерадмиина от произнесенных вслух слов о взаимности едва не стоила нам маленького тайфуна внутри каюты, а дело было так.

После вкусного и питательного обеда Дамьян просто сгрузил поднос с грязными тарелками в бокс для мусора, нажал кнопку «удаления» и бросил в мою сторону задумчивый взгляд. На нас были шелковые халаты, причем мне достался розовенький с черной вышивкой, а ему — черный… с розовой вышивкой. Вот на эту тему я и посмеивалась в течение всего обеденного перерыва между ласками.

— Зря я выкинул сладкий мусс, — с серьезным видом произнес мой любимый куратор и стал подкрадываться к постели, на которую я необдуманно запрыгнула и в данный момент, растянулась, собираясь немного поспать.

— Спасибо, но я не люблю мусс… он слишком сладкий, — сонно зевнув, прикрывая рот ладошкой, возразила, не совсем понимая, причем тут вообще десерт.

— А я люблю… сладкое.

Я приоткрыла один глаз и заметила, как плотоядно муж уставился на мои оголившиеся бедра. Пришлось запихивать себя под шелк покрывала.

— Ну и люби… кто тебе мешает? — фыркнула я, не понимая, что спровоцировала мужчину на большее, чем могла представить.

— Разрешаешь? — вскинул он брови, и так коварно улыбнулся, что на миг мое сердце замерло, и появилось смутное подозрение. Меня сейчас пытаются обвести вокруг пальца.

— Любить сладкое? — решила уточнить на всякий случай.

— Угум…

Выдохнула, когда муж отвернулся, и сонно сказала: «Разрешаю». Закрыв глаза, повернулась на живот и, повозившись немного, заняла удобную позу для сна, чувствуя, что уплываю в мир сновидений.

А проснулась от странного возбуждения, которое огненными язычками носилось по всему телу, сосредотачиваясь в местечке женского естества. А еще мой слух нервировали странные звуки, то ли урчание, то ли довольное постанывание, и когда распахнула глаза, то едва от шока не заверещала. Я была вся вымазана от груди и ниже… сладким, приторным муссом, украшена какими-то ягодами и… все это в данный момент слизывал бессовестный, сошедший с ума супруг.

— А-а-а-а!!! — все-таки не выдержала пытки, так как его язык вторгся в святая святых. — Я…. ты… о неееет!!!

— Да!!! — зарычал Дамьян, и продолжил это сладостное мучение.

— О Боже!!! Что ты делаеееешь?!!!

— Люблю… сладкую мою девочку!!! — страстно выдохнул и приподнялся, чтобы впиться жестким, сильным поцелуем в мои губы. — Ты сама разрешила.

— Когда? — возмущение захлебнулось на корню, едва мужская голова приблизилась к груди.

— Я давно видел это в своих фантазиях…

— Что? — приподняла голову, чтобы посмотреть на него, а Дамьян сверкнул взглядом, но от нежных округлостей не оторвался. — А, так это те самые фантазии, о которых Лошик говорил, да? Ну, когда ты… меня с качели утащил?

— Ох уж этот болтун, — фыркнул супруг и вдруг поднялся, подхватил меня на руки и отнес в душевую.

И там, смыв с меня струями воды липкий мусс, из душевой не выпустил, а подхватил на руки, заставил обхватить его торс ногами и дал волю своим желаниям, вторя моим собственным. А моей голове все крутилось, что я без этого мужчины жизни не представляю, что он сломил мое сопротивление и…

— Я люблю тебя… да, как же я люблю… Дамьян! — выкрикнула я, закрывая глаза от счастья, и… тут же их открыла, удивленно вздрогнула, когда поняла, что мужчина замер в самый неподходящий момент, находясь внутри меня, и смотрел при этом так в мои глаза, что мир пошатнулся, или это меня вдруг куда-то понесли…

Самое интересное было после. Как объяснил Дамьян, мое признание хотя и было желанное, но все же прозвучало неожиданно для него.

Потому, должно быть, он и не успел поставить контроль на собственные чувства и силу. Душевая кабина, едва мы успели оказаться в каюте, просто взорвалась от напора водной стихии, выплеснув в комнату изрядную массу воды. Дамьян укрыл меня одеялом и рванул было усмирять бьющие водные струи в разные стороны, но попытка применить эффект нагрева привела только к тому, что всю каюту заволокло туманом и шипящим паром. Я захлебнулась от смеха, когда на меня посмотрел немного озадаченный своей неудачей этот удивительный синеволосый, черноглазый и совершенно обнаженный дерадмиин.

— Знаете, сигурн Эр-Гро — посмеиваясь, я послала ему воздушный поцелуй, — думаю, мне с Вами никогда не станет скучно, дорогой мой сиг Куратор.

— Дорогой? — ухмыльнулся он в ответ. — А какой еще?

— Мокрый и…, - фыркнула, и спряталась смех в ладошки.

— И-и-и? — сложил руки на груди, уже явно в наглую игнорируя собственную раздетость.

Мой взгляд метнулся вниз, замер от восхищения и тайного ожидания…

— Э-э-э… — ну да, получилось не слишком глубокомысленно, зато емко.

— Что значит «и э-э-э»? — сыронизировал Дамьян, и отвернулся, предоставив мне возможность созерцать сильную спину с литыми мышцами и не менее мужественную филейную часть. И пока я изучала рельефы мускулатуры со спины, собираясь с мыслями и проглатывая слюну, муж развел руки в стороны ладонями вверх, запрокинул голову, тряхнув мокрыми волосами, и медленно выдохнул, выпуская контролируемый поток не огня, а тепла…

Пар моментально стал испаряться, втягиваясь в вентканалы, а со стороны двери раздался стук и голос, возникший в неожиданно установившейся тишине словно из громкоговорителя:

— Дамьян, у вас там потоп что ли? Мой бортовой анализатор с ума сходит, сообщает об аварии в вашей каюте… Дамьян?!

«Огни, ты там живая?» — Лошик и тот беспокоится.

«Ой! Ты что… с джергом?» — удивилась я мысленно, и тут же от смущения спряталась под покрывало, потому как осознала, что этот пройдоха может увидеть Дамьяна в чем мама родила моими глазами.

«Огни! Почему вокруг тебя темнота… что происходит? Ого! Сиг Куратор лютует… он сейчас так нас послал… э-э-э… не, так далеко я не смогу забраться… Огни… детка, что с тобой этот изверг сотворил? Он тебя в шкафу что ли запер?»

В общем, мы бы еще долго препирались, причем Дамьян залез в постель под одеяло, и тоже с головой накрылся, нащупав меня, подтянул к себе поближе, прижал крепче и шепнул на ушко, чтоб не отвечала и вообще…

«Эй, что значит притвориться мертвой?» — закричал в моей голове в дикой панике маленькое, но вредное лохнесское чудовище. «Ну я так не играю… меня джерг прихватил, обещал веселье…а вы там в шкаф заперлись и ржете… все. Я точно обиделся».

И голос Лошика вдруг пропал, как и умолкли требовательные возгласы из-за двери. Мы одновременно высунулись из-под одеяла с Дамьяном, причем муж только хитро улыбался, а я тихонько засмеялась. Зря.

— Дамьян, — голос джерга снова раздался из микродинамика на двери, — ты собираешься присутствовать на допросе?

Я удивленно умолкла и посмотрела на замершего в напряженном размышлении Дамьяна. Но вот мышцы лица мужа расслабились и он хмыкнул, что бы тут же шепнуть мне, что нас оставили в покое.

— Допрос? — заинтересовавшись темой, я потянула на себя шелковое одеяло, намереваясь укутаться, чтобы скрыть наготу. Однако мой маневр заметили, резким рывков выдернули преграду и тут же стремительно опрокинули на спину, нависнув сверху.

— Не сегодня… все вопросы после…

— После чего? — распахнула глаза пошире от охватившего меня возбуждения, когда почувствовала нежные, осторожные касания, которые были мне более полным ответом, чем слова.

Под утро, если можно так назвать то время суток, которое диктовали мои биологические часы, я взмолилась о пощаде.

— Дамьян, — выдохнула, отпихиваясь от жарких объятий, — это немыслимо… довольно. Я больше не могу.

— Прости, — хриплый шепот, наполненный сожалением, и руки, которые опровергают сие впечатления… ибо когда сожалеют, то так не обнимают и не касаются тех местечек на женском теле, которые уже просто ноют от боли. — Прости-прости… не могу справиться с собой, один твой вид… обнаженный и у меня словно тормоза все срывает. Огни, ты мое искушение.

— Ну так можно я уже оденусь?! — простонала, заворачиваясь в одеяло. — Не пойму, как вы-то, дерадмиины, с таким темпераментом со своими соотечественницами холодными уживаетесь?

— Я так понимаю, их специально так воспитывают, чтобы у нас все желание отбивать… хотя думаю, что это миф. Скорее всего, потому и практикуется у дерадмиинов иметь несколько наложниц, а сиана… это вообще редкое явление, так как если есть сиана, никакая другая наложница не имеет право находиться в постели хэйдара. Сиана — единственная женщина в жизни дерадмиина и на всю жизнь.

Снова поймал, но не стал выколупывать меня из кокона, а просто крепко обнял, и вздохнул.

— Что ж… вставать пора, это точно. Скоро заявится Грэм.

— А я есть хочу, — надула губки, бросив лукавый взгляд на мужчину, и тут же получила ожидаемую реакцию в виде крепкого поцелуя.

— Еще раз так сделаешь и на завтрак пойдем через час, не меньше, — напряженно произнес Дамьян, явно заставив себя отстраниться.

— Хм, — подняла вопросительно бровь, — а вот мне интересно… ты эти медитации для чего придумал? Что-то помнится, твой брат был сильно удивлен твоими методами.

— Когда это он такое говорил? — рывком поднялся, прошел к встроенному в стену шкафу и вынул сначала свою форму — темно-синий китель с воротником стойкой, брюки…

Я молчала, наблюдая, как быстро одеваясь, Дамьян преображается в сигурна Эр-Гро, и просто таки мечтала попасть в душ, которое между прочим все еще был сломан.

— Так все же… ты с ним тет-а-тет общалась? Когда? — ровным, лишенным эмоций голосом переспросил он и повернулся ко мне, собирая свои синие волосы в хвост.

— Нет, я просто слышала, что он говорил Терри… ой, кстати, а где Терри? — поднялась на кровати, придерживая одеяло у груди. — Надеюсь он тоже с нами летит?

— Терри… да, он где-то здесь… скорее всего занят был. Значит с Терри общался, ладно, разберемся.

Одернул китель, посмотрел на меня внимательно, и вдруг хлопнул себя по лбу ладонью.

— Забыл сказать, твои вещи тоже в этом шкафу висят… я отойду ненадолго, а ты можешь одеться…

Я собралась было подняться, как Дамьян вскинул руку и напряженным голосом произнес:

— Огни, подожди, когда я выйду…

— Хм, — улыбнулась коварно, чуть сдвинув вниз конец одеяла, обнажая левую грудь. — Ты меня боишься?

— Нет, скорее себя.

И бросив в мою сторону укоризненный взгляд, направился было к выходу, а я встрепенулась:

— Дамьян! А мне в душ надо!

Остановился, не поворачиваясь ко мне лицом, что-то прошипел себе под нос и глухо ответил:

— Лучше пока воздержаться от посещения душевой…

— А в других каютах?

— Тем более.

Я удивленно замолчала, а муж развернулся и бросил в мою сторону виноватый взгляд.

— Огни, любимая, пожалуйста, потерпи сутки, не смывай с себя мой запах, очень прошу.

— Что?!

— Так надо, — глубоко вздохнул и как отрезал. — Никакого душа и ванн в ближайшие двадцать четыре нормо-часа. Ты — моя, Огнеда, и все должны это уже усвоить. Одевайся.

Вышел, более не объясняя ничего, а я села на постель, принюхиваясь к подмышкам. Хм, его запах на мне… и что, другие дерадмиины его почувствуют? О, Боже! Закрыла лицо руками, ибо стыдно, что запах излитой мужской страсти на моем теле станет столь явственен окружающим… да еще этот джерг, будь он неладен, начнет подкалывать Дамьяна и меня, а за ним и Лохнесс… бл-и-и-ин!! Вдруг вспомнился фрагмент из той самой инструкции, которая стала камнем преткновения, а именно, что сианы не должны изменять свой запах духами и дезодорантами. Так вот почему?! Нюх дерадмиина предпочитает естественные ароматы?

Однако одеться все же надо, вдруг и правда джерг заявится, а я тут в неглиже. Быстро выбрала себе наряд, но… имею право сама решить, что мне надеть, ведь я вроде как молодая жена. Хотя влетит за выбор однозначно. Что ж, разглядывая себя в отражении зеркала, поджала губы и решила, что не стану позволять этому диктатору, сигурну Эр-Гро, заставить плясать под свою дудку. И что это он там как-то говорил, что если надену Саггирад, то не он будет моим господином… а кто? Или вопрос неверно задан в корне? Может я имею право теперь повелевать им? Ха!

Подхихикивая, размышляя над забавностью подобного поворота в отношениях, поправила широкий кожаный пояс на талии и снова посмотрела на себя в зеркальном отражении. Да, в этом тонком ажурном платье, которое имеет два слоя: черная паутинка поверх ярко рубинового цвета, длинное в пол, облегающее идеально фигуру, и ворот под горло, но… спереди разрез на груди в виде капли, приоткрывающей ложбинку на груди. Да, красиво, аж страшно. И пусть каблук у туфель невысокий, зато ярко-огненные волосы распущенны и смотрятся эффектно, особенно после паровой обработки, и так забавно кольцами вьются. Долго любоваться собой не пришлось. Возмущенный и какой-то свирепый рык, раздавшийся из-за спины, заставил быстро повернуться, чтобы успеть разглядеть потемневшее лицо супруга и сердитый взгляд сощуренных глаз.

— Что? — удивилась я, причем искренне. — Тебе не нравится платье?

— Платье? — словно выплюнул Дамьян и размашистым шагом преодолел расстояние между нами, прошипев при этом. — Это не платье!

— Разве?

— Это наряд диверсантки!

— Диверсантки?! — воскликнула я, всплеснув руками. — Вот если бы длина выше колена…

Дамьян поджал губы, покачал головой и вдруг рассмеялся.

— Никогда не думал, что буду так бешено ревновать. Извини, любимая.

— Ты ревнуешь? — окончательно впала в шоковое состояние. — Меня? К кому?!

— Ко всем… к брату, к друзьям, к… Лиму, и даже к Лохнессу твоему, — вздохнул, провел рукой по волосам, и бросил в мою сторону строгий взгляд. — Сознайся, ты специально провоцируешь меня?

— На ревность? — вот уж удивил, если честно. Хотя, чего лукавить, приятно, когда тебя твой мужчина ревнует. — Нисколько. И вообще… почему ты вообще ревнуешь, не понимаю? Разве то, что на мне твой Саггирад, это не дает тебе гарантий, что никто не позарится на меня?

— Ты его прячешь…

— То есть его надо носить поверх одежды? — подошла к куратору и заглянула в его встревоженные глаза, затем вынула из-за ворота кулон и разместила аккуратно на груди. — Вот так?

— Так конечно заметно, но… это личная вещь… очень личная.

— Нужно спрятать, что ли? Ты меня запутал, — резко развернулась и отошла к зеркалу, чтобы глядя на него в отражении, тихо спросить: — Объясните, сиг Куратор, что с вами происходит?

Дамьян подошел, обнял за плечи, и уткнулся носом в мою макушку, затем втянул в себя воздух, и хриплым, взволнованным голосом произнес:

— Я постараюсь справиться… хотя это сложно. Я столько тебя ждал, искал, что когда обрел… ты меня измучила, Огни, я долго не мог тебя понять, боялся лишний раз обидеть и оттолкнуть. Я дышать на тебя боялся, и когда принял решение начать ускоренную адаптацию, понял, что если твой организм не примет изменений и ты можешь пострадать… Тогда ожидание превратилось в пытку. Я все ждал, что ты удивишься отсутствию маски, но ты молчала, затем надеялся, что мои прикосновения перестанут причинять боль твоему телу, и та реакция на мои поцелуи… эта крапивница, как ты ее назвала, это тоже здорово напрягало.

— А почему она вообще появилась? — так же тихо спросила, не шелохнувшись.

— Я точно не знаю… но как объяснил Терри, это своего рода защитная реакция твоего тела на нежеланные прикосновения…

— А если бы я хотела, чтобы ко мне кто-то прикоснулся, то крапивницы не было бы?

— Да.

— Странно… ерунда какая-то. У землян такого не бывает.

— Зато бывает у дерадмиинок. Ты забываешь, что твой отец… он же из наших.

Я прикусила нижнюю губу, чувствуя досаду, что эту особенность мне подарил папаша.

— После разговора с Терри у меня появились некоторое подозрения насчет твоего родителя, а уж после второй медитации…

— Медитации, — эхом повторила, вспомнив, что хотела у него узнать, развернулась в кольце рук и чуть улыбнувшись, спросила. — А теперь ты признавайся, что выдумал необходимость этих медитаций… ведь выдумал?

— Вообще-то не совсем, — притянул меня к себе ближе и ответил мне самодовольной ухмылкой. — А как еще прикажете раскрепостить зажатую девочку, которая даже рядом стоять боится? У тебя такая реакция была, когда я тебя отнес в спальню, заявив, что прямо сейчас и состоится первый раз… то есть первое знакомство, так сказать. Я понял, чего ты испугалась, и даже принял это во внимание, но твоя крапивница все планы мне сломала… коварная!

— Я?! Я коварная? Я что ли соблазнить пыталась вас, сиг Куратор, предлагая то деньги, то шикарные апартаменты, то… деликатесы всякие…

— Конечно… крапивница. И насчет соблазнения… Огни, меня не надо было соблазнять, я и так на все был согласен.

Хрипло рассмеялся, приподнял за талию и уткнулся носом в ложбинку на груди. Почувствовав, как там меня лизнули, задрожала и запустила свои пальчики в его шевелюру, собранную в длинную косу. И когда только успел заплести?

— Милая, мы так никогда отсюда не выйдем… а там под дверью, между прочим, нас ждет цер Джеграм-Зул и джерг в допросной заждался, — щекотно пробормотал Дамьян в мое декольте и одарив последним поцелуем уже в шейку, опустил меня на ноги.

— Допросную? — пребывая в прострации, никак не могла понять, зачем нам туда идти. — Какая еще допросная, зачем?

— Помнишь, ты спрашивала, кого я вытащил с базы на плече?

Кивнула, собираясь с мыслями.

— Так вот… это был тот, кто убил Мариссу.

— Что?! И этот убийца сейчас на борту звездолета?!

— Вообще-то… да. И она отказывается что-либо объяснять в твое отсутствие.

— А я тут причем? — тряхнула волосами и сама потянула мужа за рукав в сторону выхода из каюты.

— Есть у меня кое-какие подозрения, но давай сначала ее выслушаем. К тому же Грэм не захотел применять к ней методы допроса дерадмиинов, только сообщил, что у нее мощный блок стоит на подобные методы допросов.

За дверью и, правда, обнаружился Цербер, но… не с пустыми руками. И даже маски на лице не было, на что мой ревнивец только скривился, однако промолчал, видимо помня об обещании сдерживать свои собственнические инстинкты.

— Яблочко? — удивилась, принимая подношение от друга, и кивнула. — С-спасибо.

Цер сделал равнодушное лицо и пожал плечами:

— Увы, бананы кончились… — затем бросив быстрый взгляд в сторону Дамьяна, еще более равнодушным голосом добавил, — совсем кончились.

Я уже было откусила кусочек, и закашлялась, пытаясь удержаться от смеха. Дамьян посмотрел на меня с укоризной, мол «не подавись», и в полном молчании повел меня за локоток по коридорам звездолета, а следом важно вышагивал Цербер, бросая в сторону моего супруга ироничные взгляды, пока тот не видел. Зато я пару раз словила их, когда оглядывалась назад, и не удержалась — показала тому язык. Цербер словно споткнулся, выпучил на меня свои глазища и фыркнул. До Дамьяна похоже дошло, что за его спиной что-то происходит, так как резко остановился, повернулся к сопровождающему другу и возмущенно произнес:

— Займись уже чем-нибудь… другим, Огни под моей личной защитой находится…

Э-э-э, не поняла, так Цербер тут по собственной инициативе? Я захихикала, протянула огрызок яблока своему сторожевую дерадмиину и чинно поблагодарила за маленькую утреннюю радость.

Обоюдное возмущение мужчин прозвучало примерно так:

— Что мне с ним делать? — взяв огрызок за плодоножку, Цер обиженно посмотрел на меня.

— Какая еще маленькая радость?! — выпалил Дамьян, и рыкнул застывшему столбом другу. — Да выбрось ты это… этот… огрызок.

— Заботливый он у нас, верно, на завтрак для меня яблочко принес, мой желудок счастлив, — продолжая улыбаться, не думала, что мое дурачество так подействует на мужчин.

Цербер внезапно покраснел, спрятал руки за спину вместе яблочным огрызком, и потупил взгляд, а Дамьян глубоко вздохнул и выдохнул, затем еще раз велел Джеграм-Зулу пойти и заняться чем-нибудь полезным, например, кадетов потренировать, и ухватил меня за руку, потянув за собой.

И уже позже, стоя возле какого-то помещения с металлическими черными дверями, прошипел мне, когда успокоился:

— Огни, никогда больше не делай так.

— Как?

— Не флиртуй с другими дерадмиинами. Не говори, что их внимание тебе приятно, и… не надо произносить фразы о твоем организме.

— Э-э-э…

— Я не ревную, — выдохнул, посмотрел на меня спокойно, — только дело в том, что у нас это считается почти изменой. Могут неправильно понять. Вспомни ту инструкцию… я не зря все это написал. Традиции.

— Ужас, — нахмурилась, покусывая нижнюю губу, — но ведь я даже мысли не держу… то есть для нас, землян, такое живое общение и подшучивание обычное дело, по крайней мере, между друзьями и близкими людьми.

— Возможно. Но, Огни, любимая, постарайся ради меня, хорошо?

Не успела я ответить, как двери открылись перед нами, чтобы тут же услышать недовольный голос джерга Нахима.

— Да неужели? Нет, вы правда решили удостоить мою просьбу вниманием?

Потянула любимого куратора за рукав и заставила склониться ко мне ближе, чтобы тут же прошептать:

— Тогда ваш великий и ужасный джерг Нахим тоже нарушает традиции… или я ошибаюсь?

— Ну, ему можно… причем он этим злостно пользуется.

Больше шептаться нам не позволили и провели в небольшую комнату с голыми стенами, в которой из мебели у выхода стояли только стулья с высокими спинками и подлокотниками, причем в одно из них усадили меня, рядом сел Дамьян, а джерг уселся в третье и дал кому-то команду по переговорнику на руке привести арестантку.

Я не заметила вторую дверь, когда вошла в эту неприятную комнату, но та вдруг открылась в стене напротив и один из тех незнакомых дерадмиинов втолкнул внутрь на первый взгляд хрупкую девушку. От такого толчка в спину та едва не упала, но удержалась на ногах и остановилась посреди комнаты, не смея поднять взгляда. Испытывая странное сочувствие к той, что не позволили себе показать страха или молить о пощаде, пребывая при этом в плачевном состоянии, невольно подалась вперед.