Огнеда

Глава 20

Проспала я недолго, но, когда очнулась, мне не позволили предаваться самобичеванию или смущению, отнесли на руках в ванную комнату, что располагалась рядом со спальней куратора, вымыли меня с ног до головы, затем вернули на кровать. Зацеловав до просьб о пощаде, велели быстро собираться, отпустив под присмотром Цербера в мой жилой блок, и поесть там же… но одной. Церберу было велено ждать снаружи, а сопровождая, не смотреть на меня и не дышать. Вроде и пошутил, но Цер исполнил все требования с точностью. Хотя смотреть на меня все же пришлось, а то как же он мою безопасность обеспечит.

На вопросы о том куда и зачем летим, мне так никто и не ответил. Вещи забрал Цер, а едва я двинулась за ним следом, как он замотал головой, затем рыкнул.

— Чего ты рычишь на меня? Говори нормально!

Попыхтел через маску что-то недовольно, но отвечать не стал, а связался с Дамьяном.

— Мой хэйдар, прошу допуск на десять слов вашей сиане.

Ого?! У него лимит слов установлен на общение со мною? Заметила, как расслабился мой страж после ответа куратора и посмотрел на меня. Молча. Обдумывает, что такого сказать и в лимит уложиться? Помочь, что ли?

Улыбнулась, поправив шарфик на шее, который шел в один тон с темно-зеленым длинным платьем длиною до самых пят, скрывающим очертания фигуры, и подмигнула. Цер вздрогнул и прокашлялся.

— Послушайте, вы не напрягайтесь уж сильно. Просто скажите, куда мы полетим, почему не можем остаться на базе и, кстати, давно хотелось узнать у вас…

Мой словесный поток прервали поднятой вверх рукой с открытой ладонью и глубоким, низким голосом Цербер произнес:

— От меня не отходить!

А это два или четыре слова? Прикусила согнутый в косточке указательный палец, с любопытством взирая на дерадмиина, чуть вопросительно вскинув при этом брови.

— С другими кадетами не разговаривать!

«Так, уже пять слов сказал…».

— Почему это не разговаривать? О, так мы все летим?

Ну конечно, не так давно на собрании об это и говорилось, потому, должно быть, он подарил мне взгляд с упреком вместо ответа.

— Ну можно я все же спрошу? — не удержалась от провокационного взгляда, и сама себе удивилась — откуда столько игривости вдруг во мне появилось. — У вас есть сиана?

Снова молчание в ответ, и руки сложены на груди, как очередной упрек.

— Что? Неужели нет? Вы хоть кивните, если да… я пойму.

Мужчина вдруг засмеялся, причем так, словно я действительно глупость спросила.

Прокашлялся и произнес:

— Невидимость… молчание… и руку дайте.

— У вас еще одно слово осталось… так да или нет?

Он покачал головой и протянул ко мне свою большую руку, затянутую в перчатку, в которую я почему-то доверчиво вложила свою.

— Вы мне друг? — продолжая смотреть на него во все глаза, понимая, что Дамьян фактически доверил этому стражу мою жизнь и безопасность.

— Друг, — просто ответил мужчина, исчерпав свой лимит слов.

Я вздохнула.

— Можете тоже мне доверять. Я не сбегу, не потеряюсь, буду молчать и слушаться. У меня нет друзей, так что я ценю вашу дружбу и очень рада, что именно вы меня охраняете, правда-правда. И потом, мы уже прошли с вами этап испытаний на прочность, верно?

Мужчина снова покачал головой, словно удивляясь моей болтливости. Подхватив четыре огромные сумки, уместил их в открывшейся нише в стене, что-то набрал на панели, и сумки исчезли. Затем потянул меня за руку и воздух вокруг нас словно рябью пошел, окутывая фигуры в некий плотный кокон невидимости для окружающих.

И такая радость обуяла, что у меня теперь есть и друг, и возлюбленный… Ой! Запнулась на месте, чуть не оставшись без кисти, которую крепко держал Цербер, и снова приноровилась к шагу мужчины. А сама шла и ошалело думала, что это я такое выразила — «возлюбленный!» Мама дорогая! Это Дамьяна я так назвала?!

Так и шла по коридору, затем в лифт зашла… и все думала, что со мною случилось? Неужели интимная связь с куратором так повлияла на мой настрой и поведение? Опять же радость от предложения дружбы Цербером… А еще странное ощущение спокойствия, умиротворения и какого-то пофигизма насчет будущего? Причем именно пофигизма, если можно так выразиться. Потрясла головой, отгоняя от себя некий звук, словно идущий фоном к моим размышлениям… А что это за звук вообще такой? Гул? Нарастающий звон в ушах?

Стартовая площадка встретила нас тем самым гулом, который я слышала. Это был звук работающих двигателей робопозрузчиков, ввозивших в грузовой отсек инопланетного звездолета огромные контейнеры, небольшие короба и какие-то иные предметы, определить название которых я затруднялась. Через трап, сияющий ярким светом, промаршировала моя группу, причем светлую макушку Лима я увидела сразу же, как мы остановились с Цербером возле трапа. Помня свое обещание молчать, я не издала ни звука, но при этом смотреть по сторонам мне никто не запрещал. Сиг Куратор и еще двое дерадмиинов сопровождали группу кадетов, замыкая шествие, и когда Дамьян проходил почти на расстоянии вытянутой руки рядом со мною, вдруг остановился и посмотрел на меня в упор. Огневики скрылись в недрах звездолета, как и их сопровождение, а Дамьян что-то произнес в сторону Цербера и снова посмотрел на меня.

— Хочешь посмотреть на старт «АирМихран?

«Что это?» — выразила я взглядом.

— Звездолет джерга Нахима, который ты видишь…

Я тут же закивала, так как очень захотелось не только увидеть взлет, но и быть как можно ближе к Дамьяну. «Ну, вот… опять эти необычные для меня желания. Что же ты со мною сделал, Дамьян?»

Кивнув кратко Церберу, куратор пропустил нас перед собой и двинулся следом по светящемуся трапу, как вдруг все вокруг пришло в движение, раздались крики со стороны входа в стартовый отсек. Я повернулась, дернув за руку Цера, и поняла, что Дамьяна рядом уже нет…

Воздух вспарывался словно изнутри, выплескивая шипящие вспышки то огненно-красного цвета, то острые шипы льда, которые разлетались хаотично, врезаясь в робопогрузчиков, то в обслуживающий персонал. Люди из обслуживающего персонал побежали к выходу, испуганно прикрывая голову, выкрикивая от боли, когда до них долетали сгустки огня и кусочки льда, врезаясь в плоть, которая тут же начинала кровоточить. Не ясно было с кем вел бой Дамьян, так как он, то появлялся, то исчезал, мелькая словно призрак… Звук аварийной сирены раздался внезапно, сливаясь в унисон со странным пронзительным, на уровне ультразвука, воем. Почему-то у меня возникла ассоциация с предсмертным криком смертельно раненного животного. А следом пошла вибрация пола… донесся оглушительный звук взрыва.

И словно в замедленном кадре я, закрыв уши от грохота, криков и звуков сирены, наблюдала, как в погрузочный зал стартовой площадки влетает джерг Нахим в сопровождении пяти дерадмиинов и что-то кричит, затем инопланетные бойцы исчезают, ныряя в тот же воздушный карман, что бы вскоре появиться потрепанными, с красными масками вместо лиц… Все бегут в грузовые отсеки, которые тут же закрываются за ними, а я во все глаза смотрю и не вижу Дамьяна и джерга… где же они?

— Цер?! Где они?! Где?!!! — кричу напряженному своему стражнику, который вдруг схватил меня в охапку.

Сирена не умолкала, даже когда люди покинули боевую зону. Как вдруг в погрузочный зал вбежали, рассредоточиваясь по огневым точкам, военные с шевронами службы безопасности «Грозного» в полном обмундировании, направив на звездолет плазменные ружья.

Не успела я понять, что делать и как действовать в этой странной ситуации, как Цербер смазанным движением забросил меня на свое широкое плечо, и решительно двинулся внутрь звездолета. Извернувшись, насколько смогла, увидела, как из воздуха, словно разрывая его грани, выскочил в разорванной, местами окровавленной одежде Дамьян, неся на своем плече чье-то тело, следом за ним появился его брат. Образовавшийся за их спинами волновой щит фактически прикрыл их спины от летящих залпов из оружия безопасников. Долго любоваться дерадмиинами не вышло, так как за ними проход звездолета затянулся мгновенно, словно съежившаяся мембрана Под гул заработавших стартовых двигателей, Цербер пробежал со мною на плече по длинному узкому коридору, затем встал в какой-то световой круг и… мы оказались расщеплены на мелкие частички, а потом в глазах вспыхнул свет и я зажмурилась.

Глаза решилась открыть только тогда, когда почувствовала под ногами твердую, слегка вибрирующую поверхность пола. Осмотрелась и поняла, что нахожусь в рубке управления звездолетом. Оседая от потрясения на пол, повернула голову на звук команд, резко, отрывисто произносимых голосом Дамьяна. Рядом с ним увидела джерга Нахима, целого и невредимого, при этом он сидел в каком-то прозрачном коконе, к рукам тянулись ярко-белые трубки, с хаотично передвигающими в них маленькими солнечными вспышками, и явно руководил полетом своего АирМихрана. Попыталась подняться, чуть покачнулась, и вмиг оказалась в крепких, по-мужски сильных объятиях Дамьяна, который пытливо всматривался в мое лицо, затем перевел напряженный взгляд на мои губы и вздохнул.

— Огни, ты в порядке?

Я кивнула и снова посмотрела на джерга, затем поняла, что темная с яркими полосами, летящими нам навстречу, стена не часть интерьера, а это нечто вроде туннеля в космосе пространстве, в котором звездолет прокладывал себе путь.

— Что случилось? — чуть охрипшим голосом спросила, и замолчала, удивленно схватившись за свое горло. — А что с моим голосом?

— Такое иногда случается… когда кричишь очень громко, — тихо прошептал мне на ушко мужчина, мой мужчина, и подхватил на руки. — Ты видимо испугалась, да?

— Не помню… этот странный светящийся круг… жуть какая-то.

— А, это что-то вроде ваших лифтов…

— Что случилось на стартовой площадке? — повторила я свой вопрос. — И с кем вы сражались? А еще я слышала какой-то взрыв… Почему появились эс-бэшники?

— Позже. Все объясню позже.

Поцеловав меня за ушком, вызвав необычную реакцию вспыхнувшего томления и мурашек, пронесшихся по коже головы, поднес меня к мягкому, прозрачному кокону, такому же, в котором находился джерг, и сел, усадив и меня к себе на колени.

— Ты должна успокоиться. Ничего страшного не случилось.

— А кровь?! На тебе была кровь…!

— Ничего страшного не случилось, — с нажимом в голосе повторил Дамьян и сильнее сжал меня в объятиях. — Главное, что с тобой все в порядке, и ты не пострадала. А сейчас просто посиди в тишине и посмотри в… как это назвать… пусть будет «окно», мы сейчас выйдем из гиперпространства.

— А джерг Нахим…

И замолчала, перехватив мужскую руку, которая вдруг подобралась к груди и мягко прижалась к ней. Отлепить захватчицу от тела не удалось. Я засопела возмущенно, а Дамьян чуть повеселев, снова прошептал на ушко:

— Искушаешь, девочка моя, упоминая моего брата, находясь при этом в моих объятиях…

— Дамьян! Что ты делаешь?!

— Я чувствую себя живым, когда ты рядом, и когда мои руки могут касаться тебя…

Но тут же сам себя прервал и резко поднялся, заставив меня испуганно охнуть.

— Грэм… мы отлучимся.

— Да иди уже, — услышала я джерга и тут же покраснела, так как не ожидала, что он нас может слышать.

— Д-дамьян… он же слышал все! — громко зашептала я, возмущенно глядя на довольную ухмылку куратора.

— Ничего, пусть позавидует. Ему полезно.

— Я действительно все слышу, — снова отозвался джерг. — Дамьян, ты обнаглел, правда. Идите вы уже… Только вызови ко мне цера Джеграма-Зула. И не ходи в парник… там СиГр-гайярда разместили, а ты знаешь, как он любит давать наставления, особенно в том, чем ты собрался заниматься со своей сианой.

Спрятала на плече куратора полыхающее красным цветом лицо, сгорая от стыда, но когда поняла, что этим «учителем» может оказаться Лошик, шепотом спросила: «А СиГр-гайярд… это кто?»

— Ты его иначе зовешь… Лохнессом, верно?

— Проболтался, Лох, — пробурчала я себе под нос, когда меня выносили в коридор из рубки управления.

— О, он много чего наболтал, особенно о том, что ты думала обо мне и моем поведении… и об этом мы тоже с тобой поговорим.

— Он мои мысли тебе рассказывал? Убью…

— Надеюсь, ты передумаешь, когда узнаешь, что всегда и в любых спорах со мною, твой драгоценный Лошик, и так ты его назвала тоже, верно?.. Так вот, он всегда встает на твою сторону, меня вообще ни во что не ставит, впрочем как и моего брата. Чем ты его околдовала, не представляю?

— Ничего себе, — улыбнулась я, а затем тихо рассмеялась, такое странное выражение на лице было написано у куратора — смесь удивления и обиды.

— Хотя знаю, — серьезно произнося эту фразу, Дамьян вошел в просторное помещение, практически просто шагнув в стену, которая растаяла прямо перед нами и снова появилась за спиной. — Ты полна жизни… света… огня, и любой просто обречен быть тобой покоренным.

— Сигурн Эр-Гро, да вы просто… поэт.

Рассмеялась заливисто, и продолжила хохотать, когда меня сердито сбросили на широченную, почти прозрачную, и такую мягкую, как желе, кровать, или то, что можно было бы назвать этим словом. Свет в спальне вдруг погас и потолок зажегся яркими скоплениями звезд, вспышками газовых космических облаков и проносящихся мимо планет.

— О, как красиво-о-о…

Восторг от зрелища вызвал спазмы в горле, которое снова захрипело.

— Это ты красивая…

Не договорив, мужчина вдруг склонился ко мне и начал быстро срывать с меня одежду. Причем попытку сопротивления пресекли на корню, устроив захват для запястьев из того же желе, которое окутывало сейчас мое тело.

— Дамьян! Что ты делаешь? Может… не надо? — голос в конце затих, и из груди вырвался протяжный, призывный стон.

Мужчина разделся тоже донага, и его тело в темноте засветилось светло-синими прожилками рун. Я быстро перевела взгляд на свое тело, которое переливалось теми же рисунками голубого оттенка.

— М-мама! Что это?!

— Ты меня спрашиваешь? — наклонился прямо к моим губам, опалив их жарким дыханием. — Я не… мама… И вот сейчас ты просто обязана ответить мне, перед тем как я снова возьму тебя.

Я сглотнула, испытав необычный трепет и нетерпение, когда уже Дамьян исполнит то, что только что пообещал.

— Что? Что ты хочешь узнать? — облизала я пересохшие губы и попробовала выдернуть руки из плена, но безуспешно.

— Ты меня любишь, Огни?

Тяжело задышала, ощущая шум крови в ушах, и чувствуя, что сердце словно ухнуло вниз, затем странно задрожало. А что если те чувства, которые вызывает во мне Дамьян, не мои… вернее, мои, но возникли из-за его влияния на меня и мой организм, что если все это когда-нибудь пропадет… исчезнет?

— Я не давлю на тебя… я даже не прикасаюсь к тебе, — мужчина отстранился и руки поднял вверх. — Хотя мог бы соблазнить и вынудить сказать то, что я страстно хочу услышать. Но, милая моя, огненное мое сердечко, прислушайся к себе и просто скажи… ты меня любишь?

Закрыла глаза, стараясь унять дрожь в теле. Внезапно вспыхнуло понимание, что отныне мы связаны друг с другом, мне некуда возвращаться, ибо там, на Земле, меня ждет настоящий ад, мамы тоже нет, и кто в этом виноват, я не смогу сама узнать, и этот загадочный, невероятно притягательный мужчина дорожит мною, может даже по-своему любит. И должна признаться себе, что меня теперь пугают не он сам и те чувства, которые он будит во мне, а возможность потерять, не успев постичь его, понять его внутренний мир и силу его чувств ко мне.

— Ты знаешь ответ… Огни, ты его уже знаешь, я уверен. Ты вправе злиться на меня, обвинять в том, что я изменил тебя, что похитил и лишил тебя родной планеты… Моим оправданием может служить то, что я не смогу дышать, если ты будешь далеко от меня… Я готов снести твою ненависть, гнев, если только ты будешь рядом… Я согласен не трогать тебя, но не проси отпустить, вернуть…

— Не стану просить… не дождешься, — произнесла дрожащим голосом, позволив себе выдохнуть и расслабиться. — И я не прошу меня не трогать… и обвинять тебя тоже не хочу.

— Огни-и-и, — вмиг оказавшись рядом, прижал к себе, высвободив из плена мои руки, и прикоснулся к моим губам своими так осторожно, словно я могла рассыпаться от его напора. — Есть еще один вопрос, который должен быть разрешен именно сейчас. Ты примешь нить наших судеб, сплетя из нее единственный на века путь… для нас двоих, Огни, только для тебя и меня?

— Что это значит?

Провела руками по волосам, отливающим синевой, затем кончиками пальцев коснулась его лба, обвела брови, прочертила линию вдоль носа, и замерла на его губах. Мой указательный палец вдруг оказался зажат между зубами, а взгляд мужчины полыхнул удивительным сочетанием аметиста с рубином.

— Это значит, моя рассветная звезда, что ты принимаешь меня в качестве твоего единственного спутника в жизни, так же как и я принимаю тебя, и даю клятву верности. Ты оденешь мой Саггирад?

— Кулон? — уточнила чуть рассеяно, так как мои руки уже гладили его плечи, спускаясь по бугристым мышцам вниз по предплечью и снова поднимаясь вверх, чтобы тут же отправиться изучать светящиеся руны на мужской груди.

— Саггирад — это не просто украшение…

Дамьян вдруг улегся на бок, закинул на мое бедро одну ногу и прижал к себе, вызвав возглас удивления, когда я ощутила всю силу его желания. Я смутилась, руки замерли на рисунке, расположенном на области сердца, и шепотом спросила, не поднимая взгляда и надеясь, что не потеряю нить разговора:

— А что же это тогда такое? И… что произойдет, если я его надену?

Мужские пальцы нежно прикоснулись к моим впадинкам возле ключиц, затем пробежались по грудной клетке вниз до пупка, где вся ладонь прижалась к нижней части живота. Дамьян перевел взгляд с моего тела на мое лицо, напряженно и с какой-то необъяснимой надеждой произнес хриплым голосом:

— Принятие Саггирада — это завершение ритуала соединения мужчины и женщины в союз…

— Как заключение брака на Земле? — Облизнула губы, которые внезапно пересохли, и стараясь не обращать внимание на бешенный ритм его сердца под моими пальцами.

— Д-да… но… не совсем. В нем заложен больший смысл. Ношение Саггирада способствует зачатию, сохраняет беременность сианы, оберегая ее.

— Что?! — сиплым от волнения голосом выдохнула, и чуть дернулась в сторону. — Но… я не хочу… нет, дети? Какие дети?

— Тише… ну что ты испугалась, — шикнул мне за ушко Дамьян и переместил горячую ладонь с живота ниже. — Тебе сейчас просто достаточно принять его, повторив некоторые фразы…

— Не надевая? — задрожала я от действия его пальцев в сокровенном местечке на моем теле.

— Хотя… одеть все-таки нужно, а уж я тебе обещаю, что ты не забеременеешь от меня до тех пор, пока сама к тому не окажешься готова. Я не хочу тебя принуждать… — мужчина тяжело задышал, прижавшись губами к моей шейке, — но, милая, нужно решить этот вопрос быстрее… до того, как мое тело победит разум…

Мое же тело меня однозначно предавало, выгнувшись навстречу горячему мужскому торсу, заставляя обхватить широкие плечи руками и застонать от наслаждения и яркой вспышки радости. Чему я радовалась? Не помню, но ощущение странной эйфории и неги, последовавшей после разрядки, вдруг сделали меня более сговорчивой. Сквозь шум в собственных ушах, я расслышала совсем рядом тяжелое дыхание своего мужчины.

— Огни, да или нет?

Поразительно, как легко с моих губ сорвался полушепот из двух букв «Да». Дамьян сквозь зубы выпустил воздух, крепко прижал меня к себе, и вдруг приподнялся, удерживаясь на локтях, чтоб не придавить меня, и одним движением раздвинул мои ноги своими в стороны и…

Сквозь полудрему, укрытая одеялом, пребывая в блаженной неге и крепких объятиях, поглаживала пальцами все-таки одетый на меня Саггирад, и вздыхала. Мучил меня один вопрос, и даже не один, а множество…

— А что будет, когда мы прилетим на твою планету? Что будет с моими земляками? И что произошло на Грозном, когда мы улетали, почему военные из службы безопасности в нас стреляли… и с кем ты дрался? А еще… что с майором? И кто убил Мариссу? И..

— Спи, чудо мое, после все расскажу… и даже подарок подарю, — Дамьян улыбнулся и поцеловал меня в макушку.

— Какой подарок?

— Обещанный мною на твой день рождения. Спи.

Засыпая, я улыбалась, что Дамьян не стал из меня вытрясать признаний в любви… а я решила, что прежде чем заявить о ней, о любви, следует поверить свои чувства, впрочем как и узнать у моего страстного синеволосого супруга… а любит ли он меня? Уткнувшись в подмышку мужчине… своему мужчине, боясь выдать себя, еще раз мысленно повторила «мой супруг»… «мой муж»… и мой куратор — одно и то же лицо… Невероятно!