Огонёк для трех монстров

19

Мама, мама, сколько оказывается в этом слове смысла! У нас с братьями, так же, как и у всех арахнидов нет эмоций и привязанностей, видимо с появлением Насти в нас, что-то неизменно поменялось. В груди разливается боль, боль живая и она как последняя сука выедает плоть на живую. Мы втроем эгоистично делимся каждый своей болью друг с другом по нашей братской связке, Настю этой болью стараемся не задевать. Только малышка все видит и прикрыться нам от нее до конца не получается.

К смерти мы относимся как к норме. Прекрасно зная, что происходит после смерти физической плоти. К тому же мы живем долго. А тут пропасть в груди, злость берет! Неужели эта маленькая, хрупкая девушка так смогла нас изменить! Поселить в наши души добро, любовь, сострадания.

Шерху еще предстоит подчинить себе наше родное гнездо, а оно не самое сговорчивое из гнезд, всё-таки королевское гнездо. Его еще наши пра пра пра пра отцы выкопали и напитали своей тьмой и кровью, а предки наши были чистым злом, мы их поколение, что бы там не говорили уже разбавленная кровь. Наша мать была слабой тенью величия предков, и она считалась самой сильной Арахной из всей нашей ныне живущей расы. И теперь ее не стало. Шерх должен справиться, он на нее очень похож. Сила, что мы получаем от нашей девочки, сейчас нам не доступна полностью, Настя до конца не восстановилась, у нее уйдет много времени на восстановление, хотя кто знает, мы ведь в живую не сталкивались с источниками света. Все эти размышления, так же, как и боль — гуляют, между нами, тремя в нашей ментальной братской связке.

Мы лежали на кровати, и все втроем гладили волосы малышки, и тут она спрыгивает с кровати и начинает петь! Девочка думала, что она поет, но нет, это был призыв жить! Ее движения в танце завораживали, мы никогда с братьями не видели ритуальный танец жриц, но это однозначно был он — ритуальный танец.

Маленькая девочка через пение и движения своего тела ведала нам сейчас ту боль что мы не могли разделить на троих, она звала за собой, манила. Она отдавала нам себя всю без остатка, разделяла наше горе, забирала тоску и отчаянье и возвращала нам уже надежду и призыв для борьбы, она сейчас была сама жизнь, и о Боги она не понимала, что она сейчас творит! Причем творит не осознано!

Она призвала души нашей матери и отца к себе, они сейчас кружились с ней в одном танце, они улыбались ей и нам, они благословляли нас и говорили, что они сейчас вместе, и что мы обязаны вернуться в родное гнездо и подчинить его, ведь мы их дети!

Мы должны вычистит источник жизни изнанки, убивающий все, из нашей вселенной. В один миг души отца и матери исчезли, так же быстро, как и появились, а мы втроем открыли рты от удивления, и смотрели дальше, как наша девочка поет и кружится в танце.

Призывать души могли только престарелые жрицы наших темных богов, и их было еще меньше, чем носителей света, точнее в последние тысячу лет не было совсем, и они все были темными, а наша девочка светлая!

Она была похоже на язычок маленького пламени, который хотел жить несмотря ни на что. Ее изгибы тела, округлые бедра, соски на груди призывно торчали горошинами, все ее тело сейчас жило и пылало пламенем! Мы втроём так захотели нашу девочку, что испугались, что разорвем ее в жалкой попытке поделить между собой.

Нас накрывало медленным цунами — наш страх потерять Настю, осознание нашей зависимости от нее. Если у арахнида умирала самка, он искал новую, долго скорбеть у нас было не в почете. Если умирал сам арахнид, то и самка умирала вслед за ним, исключением было если при спаривании самка сжирала самца — тогда она выживала и растила свое потомство сама. А мы поняли, что без Насти нас больше нет.

По нашей братской связке прошел испуг, она не сможет выжить в нашем родном гнезде — слишком добрая! Нельзя будет ее оставлять одну ни на минуту. Если прознают о ее свете, начнут охоту на нее. Она ведь чистый источник энергии, чистой, светлой энергии, единственный носитель этого дара, и как выяснилось жрица, что может призывать души.

Кинется помогать всем и не заметит ловушки. Нужно обуздать гнездо и вычистить его ото всех. Пусть строят себе рядом гнезда или делают кровную привязку от предательства. Тогда мы сможем сберечь свою девочку.

Боль и отчаянье уходят из груди, тело снова хочет жить, внутренние наши монстры подняли головы и готовы к бою, мы готовы вычистить вселенную от того, что пожирает все на своем пути — обещая взамен вечную жизнь.

Только сначала нужно отблагодарить нашу любимую певунью и плясунью. От желания всю ее облизать наполнился полный рот слюней, она наша, только наша. Зарыться носов в ее самое женственное начало, утонуть в глазах, где золотые искры купаются в бесконечном океане. Ворваться в лоно и брать ее столько раз, пока она не отключится от очередного оргазма, прям на одном из нас.

Наша любимая, наша единственная.