Огонь желания

Глава 7

Два вечера спустя, борясь с нетерпением, Торн стоял на пороге гостиной в клубе мадам Венеры.

Залитый светом хрустальных канделябров, богато отделанный зал ходил ходуном от веселья довольных гостей. Точно так же, как той незабываемой ночью больше года назад, когда погиб Натаниель.

После той трагедии Торн по разным причинам несколько раз приезжал сюда, но сегодня он впервые был здесь, подозревая, что знаменитая мадам могла быть причастна к смерти друга.

Натаниель выделил этот клуб из других лондонских заведений такого рода. Ему нравилось играть, он получал удовольствие от мужской компании и от общения с женским полом.

С самого дня открытия клуба, четыре года назад, они с Натаниелем часто заваливались сюда. Торн до сих пор вспоминал, как они появились здесь в первый раз и Натаниель был пьян не столько от прекрасного вина, сколько от плотской радости, которую обрел здесь.

В дни, предшествовавшие гибели, ему, казалось, особенно нравилось приходить сюда. Может, из-за того, что он уже тогда был опутан шелковыми сетями мадам Венеры?

На Торна вновь обрушился гнев, который он испытал той ночью, снова перехватило горло, а руки сжались в кулаки. Но нельзя было позволить гневу притупить реакцию. Желание отомстить нужно держать под контролем. Необходимо сосредоточиться, сохранить ясность ума, а эмоции заменить логикой.

Стиснув зубы, Торн прошел в зал, а в шаге за ним следовал Джон Йейтс. Он привел Йейтса главным образом для того, чтобы тот посмотрел на Венеру, но также чтобы познакомить молодого человека кое с кем из своих партнеров по игре.

Йейтс угодил как раз на главное вечернее представление. Когда тот встал как вкопанный, Торн проследил, куда он смотрит. На помосте в дальнем конце зала три голые красотки весело скакали вокруг римского сенатора. Одна «рабыня» кормила сенатора виноградом и время от времени предлагала ему пососать ее соски. Другая – вылизывала его массивный член искусным языком. Третья лила красное вино на свои перезрелые груди и еще более перезрелый лобок и сама себя ублажала, возбуждая своего «хозяина» и привлекая внимание мужской аудитории.

Моментально залившись краской, Йейтс отвел глаза, явно пытаясь скрыть смущение. Очевидно, ему еще не приходилось бывать в таких заведениях.

В отличие от него самого. Во времена юношеских безумств он мог запросто присоединиться к этим девицам на сцене. Но такие представления уже давно не привлекали его и вызывали даже не раздражение, а откровенную скуку. Когда его приняли в Общество и жизнь обрела цель, погоня за бездумными удовольствиями стала для него чем-то весьма тривиальным. Если бы ему теперь захотелось пофантазировать и вообразить себя на сцене, он заменил бы этих троих на одну, но особенную женщину.

Достаточно было представить, как Диана стоит на коленях перед ним, как он, погрузив руки в ее волосы, удерживает ее, а в это время, вздыбившись, его член погружается ей в рот и выходит оттуда. Так вот, одного этого было вполне достаточно, чтобы Торн почувствовал, насколько он возбужден.

– Играть тебе понравится больше, чем глазеть на этот срам, – обратился он к Йейтсу. – Давай познакомлю тебя кое с кем из моих друзей. Они вон за тем столом.

Он подвел Йейтса к джентльменам, которые увлеченно играли в двадцать одно.

Их доброжелательно приняли и пригласили подключиться к игре.

– С возвращением, милорд, – прозвучал над ухом хрипловатый голос Венеры. – Мы так скучали без вас.

Инстинктивно напрягшись, Торн все-таки заставил себя расслабиться и улыбнулся высокой даме с огненными волосами.

– Мне так не хватало вас и вашего клуба, дорогая. На всем белом свете нет таких удовольствий, как здесь.

– Стараемся услужить. Позвольте, я подолью вам.

Венера щелкнула пальцами, и у стола тут же возник лакей с бутылкой выдержанного портвейна. Торну уже надоели карты, поэтому он воспользовался возможностью выйти из игры. Теперь можно было перекинуться парой слов с Венерой наедине.

– Примите комплименты, дорогая, за ваш изумительный выбор вин. Интересно, кто пополняет запасы в вашем винном погребе? Остается только пожелать, чтобы мой мажордом был таким же удачливым.

Венера сдержанно улыбнулась:

– У меня есть свои секреты, милорд. Как у вас – свои. Ваша помолвка удивила весь Лондон. Надеюсь, вы не станете из-за этого реже бывать у нас?

– Не беспокойтесь. Я отнюдь не подкаблучник, – ответил Торн. – А моя невеста не из тех, кто будет следить за моими похождениями за пределами спальни.

– Вам повезло, – промурлыкала Венера. – Признаюсь, я с удовольствием наблюдала, как его светлость изо всех сил пытается превратить вас в покладистую комнатную собачку. Сомневаюсь, что найдется женщина, которая полностью устроит вас.

– Пока у меня самого не было желания, чтобы таковая нашлась. – Торн широко улыбнулся. – Больше всего предпочитаю темпераментных женщин.

– Могу легко помочь. Требуется одно ваше слово.

Торн покачал головой, словно испытывая сожаление:

– На данный момент я собираюсь оставаться верным клятвам, которые скоро буду произносить. А вот после свадьбы – другой разговор.

– Если ваша нареченная широко мыслящая натура, тогда она тоже может присоединиться к нашим развлечениям. Гарантирую ей хороший опыт по этой части.

Одна мысль о том, что Диана будет развлекаться в этом прибежище порока, полоснула словно ножом по сердцу. Но Торн продолжал улыбаться.

– Возможно. Я подумаю над этим, мадам Венера. Вот только ревность может удержать меня от того, чтобы согласиться на ваше предложение. Уверен, вы понимаете, почему я не хочу, чтобы какой-нибудь другой мужчина касался моей невесты.

– Конечно, милорд. Но возбуждение становится еще слаще, когда к нему примешиваются ревность и чувство собственника.

Торн галантно поднес пальцы Венеры к губам.

– Не сомневаюсь, вы правы.

Он стоял и смотрел ей вслед, когда она продолжила свой обход, чтобы убедиться, что все гости довольны. Но ярость красной дымкой застилала ему глаза.

Было абсолютно ясно, что гнев вызван его неразумным и агрессивным чувством собственника к Диане. А еще тем, что Венера так невозмутимо говорила об удовольствиях, когда обращалась к нему. Судя по всему, очаровательная мадам полагала, что ей удалось выйти сухой из воды. Но если именно она убила Натаниеля, тогда ей придется дорого заплатить. Торн молча поклялся себе в этом.

Здесь он обратил внимание на еще одну перемену, произошедшую в нем в эти последние годы. Обычно поиск убийцы сопровождался состоянием ужаса и трепета, ради которых он, собственно, и жил. Но сейчас Торн вдруг обнаружил, что никакого ужаса, никакого трепета нет, если жертвой стал ближайший друг, каким для него был Натаниель.

А еще он понял, что нужно быть исключительно осторожным с Венерой. Женщины ее профессии редко достигают успеха только благодаря красоте или таланту отдаваться. Они процветают, потому что умны и хитры.

Венера поступила умно, устроив свой клуб на Комптон-стрит, недалеко от Мейфэра. Богатым клиентам было удобно добираться сюда, и рядом располагался район театров, где она набирала своих девиц.

Клуб предназначался для элиты, и каждый вечер здесь не было отбоя от искателей приключений, которые играли по-крупному или смотрели представления, чтобы подстегнуть свою похоть. Если гости уставали от карт и откровенных сцен, можно было сделать реальными собственные фантазии. В ход шли групповой секс, алкоголь, опиум или какие-нибудь специальные приспособления – все, только чтобы подстегнуть возбуждение. Запрещены были только садистские игрища и секс с животными, в отличие от других борделей, где клиенты могли купить все, что угодно.

На противоположном конце комнаты Торн увидел Макки, который улыбался сидящей рядом с ним леди в маске. Обычно, чтобы быть неузнанными, клиентки появлялись у Венеры с закрытыми лицами. Чаще всего это были знатные дамы, которые вышли замуж по расчету, а мужья не обращали на них внимания, либо те, у кого мужья были чересчур старыми, чтобы переживать из-за неверности жен. А иногда это были дамы в возрасте, которые выполнили свой главный долг – родили наследника, и теперь были предоставлены самим себе.

Дождавшись, пока Торн обратит на него внимание, Макки легким кивком указал на миленькую полуобнаженную блондинку, которая стояла в нескольких ярдах у него за спиной.

Это, должно быть, Кити Уотен, одна из filles de joie[1] Венеры со стажем, предположил Торн, узнав ее по описанию Макки. Кити была симпатичной, небольшого роста, с аппетитными тугими грудями, по форме напоминающими дыни.

Макки утверждал, что пока его отношения с девушкой недостаточно близки, чтобы поинтересоваться у нее прошлым хозяйки, но их дружба крепла день ото дня. И Кити наверняка знала, стала ли Венера любовницей Натаниеля в последние недели перед его смертью. А пока Торн собирался обстоятельно поговорить со своим источником.

Вновь усевшись за игровой стол рядом с Лоренсом Карстером, он приготовился к долгой ночи – не встанет из-за стола до тех пор, пока Карстер не расскажет все, что знал о связи Натаниеля с Венерой и чем занимался его товарищ незадолго до своей гибели.

На следующее утро президент Британской академии изящных искусств сэр Джордж Эндерли был явно огорошен, когда увидел Торна, сопровождавшего Диану на собеседование. Но быстро нашелся и выразил удовлетворение, без сомнения, потому, что видел в Торне потенциального спонсора.

К собеседованию сюда заранее доставили несколько лучших портретов и пейзажей Дианы, которые сейчас были выставлены в приемной президента. Торн без труда узнал ее работы. Одна из них была тем самым видом на море, который она начала писать на обрыве. Во всех картинах было столько удивительного света, столько выразительности, и убедительной, и свежей.

Нужно было воспользоваться шансом и разглядеть их подробнее. Поэтому, когда Диана отправилась на собеседование, Торн в ожидании ходил и рассматривал работы, представленные на конкурс:

На его в общем-то любительский взгляд ее профессиональный уровень был намного выше многих художников, чьи имена он знал.

Когда собеседование закончилось и сэр Джордж с Дианой присоединились к нему, Торн воспользовался возможностью высказать свое мнение:

– Мне кажется, сэр Джордж, вы поняли, как талантлива мисс Шеридан.

– Конечно, милорд. Но существует несколько моментов, которые принимаются во внимание, когда нужно кого-нибудь принять в академию.

– Главным образом – пол претендента. Я правильно вас понял?

– К сожалению, да. Нам нужно внимательно относиться к тому, что станут думать спонсоры, если женщины получат разрешение входить в наш круг. Мы существуем за счет частных пожертвований. Понимаете?

– Сейчас вы жестко конкурируете с Королевской академией, поддерживая художников-новаторов. Мне кажется, приняв женщину, вы получите преимущество, которым можно будет воспользоваться.

– Как именно, милорд?

– Только подумайте, какой отклик это вызовет. Талант мисс Шеридан станет приманкой для ваших выставок. Как я понимаю, вы функционируете так же, как и Королевская академия, и регулярно устраиваете выставки.

– Это и в самом деле так. И мы, и они организуем просмотры и учреждаем премии. А в наших классах преподают рисунок, письмо, скульптуру и… э-э… анатомию. Разумеется, эти занятия мисс Шеридан посещать не будет, милорд.

Несмотря на свои либеральные взгляды касательно художниц женского пола, Торн обрадовался, что Диана не станет рисовать других обнаженных мужчин. Он тепло улыбнулся сэру Джорджу:

– Мой отец герцог Редклифф был близким другом покойного сэра Джошуа. – Сам прекрасный портретист, сэр Джошуа Рейнольдс несколько лет возглавлял Королевскую академию искусств и, таким образом, был главным арбитром во всем, что касалось британской живописи. – Но даже мой отец возмущался тем, что жесткие каноны сэра Джошуа выхолащивают творчество.

– Печально, но это правда, лорд Торн.

– Я уверен, что под вашим руководством академия станет более открытой новым веяниям, чем ваши конкуренты, и что вы примете правильное решение насчет поступления мисс Шеридан.

Сэр Джордж распушил перья.

– Благодарю, милорд. Обещаю, мы рассмотрим вопрос о приеме мисс Шеридан так быстро, как сможем. – Он повернулся к Диане и пожал руку: – Надеюсь, что мы еще долго будем любоваться вашими картинами.

– Надеюсь, – откликнулась она, прежде чем покинуть академию вместе с Торном.

– Спасибо, что поехали со мной, – поблагодарила она, когда они с Торном уселись в экипаж. – Ваш интерес произвел впечатление на сэра Джорджа. А то, как вы поддержали меня, добавит им смелости по крайней мере серьезно отнестись к моей заявке.

– Ваши переживания стали более понятными, когда я услышал его уклончивые извинения и ни слова о вашем таланте.

Диана покусала нижнюю губу.

– Клянусь, я не позволяла себе слишком высоко залетать в мечтах, но все равно это было тяжело.

– В любой момент я могу стать спонсором и настоять, чтобы вас приняли. Если как следует подмазать нужную лапу, тогда вам наверняка не откажут.

Диана улыбнулась весело и с благодарностью:

– Тронута вашим предложением, Торн, но я предпочла бы поступить благодаря своим достоинствам, а не вашему содействию. Иначе это сведет на нет главный смысл моей учебы, если все они будут уверены, что только благодаря взятке я смогла пройти в академию.

– Что ж, отлично, – уступил Торн, криво усмехнувшись. – Все равно я подумаю над тем, чтобы спонсировать их, просто из чувства противоречия. Представляю, каково отцу будет узнать о том, что я поддерживаю его конкурентов.

Диана с любопытством посмотрела на Торна:

– Вы сами придумали эту историю о том, что отец давал советы сэру Джошуа Рейнольдсу по поводу художественных стандартов?

– Приукрасил самую малость.

Диана возмущенно покачала головой:

– Все-таки вы невозможны.

– Никогда и не пытался отрицать это, – беззаботно ответил Торн, хотя на душе было неспокойно.

Он продолжал переживать за Диану. Это будет настоящим позором, если ей не позволят совершенствовать свой необычный дар в академии. Но ее беспокойство абсолютно обоснованно. Если будут считать, что она поступила за деньги, это нанесет ей ущерб.

Тем не менее для себя Торн решил, что если Диане откажут, тогда он просто придумает свой способ, как обеспечить ей поступление.

Однако чтобы не беспокоить ее лишний раз, он решил поменять тему.

Когда они уже почти подъехали к дому тетки на Беркли-сквер, Диана неожиданно подняла голову. Выглянув в окно кареты, она резко, совершенно не по-женски выругалась.

– Глазам своим не верю!

– Что случилось?

Словно проверяя себя, она посмотрела на Торна:

– Это же Эми! С Реджинальдом Нили – тем самым охотником за приданым, я вам говорила. Она выходила из его двуколки!

Рванувшись, Диана дернула за сигнальный шнур, и карета стала замедлять ход.

– Он увез ее, чтобы увидеться с ней наедине. Какая наглость!

Торн остановил Диану:

– Минутку, дорогая. Что вы собираетесь делать?

– Запру ее в комнате и посажу на хлеб и воду, если сначала не задушу собственными руками.

Тут же открылось маленькое окошко кучера.

– Милорд? – обратился он. – Куда желаете?

– Езжай пока прямо, – приказал Торн.

– Да, милорд. – Окошко снова захлопнулось.

Когда Диана запротестовала, Торн покачал головой:

– Настраивать против себя Эми не бог весть как умно, сначала подумайте о последствиях.

– О каких еще последствиях? – с вызовом спросила она.

– Я знаю, что вы хотите оградить Эми, но ее невозможно удержать, запрещая видеться с этим красавцем. Она только взбунтуется. Это абсолютно точно. Меня, например, всегда выводило из себя любое давление.

– Тогда что вы предлагаете? Я должна держать его подальше от нее, Торн, или она разрушит свою жизнь. – Голос Дианы пресекся коротким рыданием, и она закрыла лицо руками.

Торн ощутил, как сердце откликнулось на ее боль. Ему пришлось подавить в себе желание схватить ее в объятия и прижать к себе. Он прекрасно понимал, что сейчас происходило у нее в душе. Диана была готова сражаться за людей, которых она любила, а с Эми вела себя как львица со своим детенышем. Вдобавок ее прошлое делало ее в высшей степени чувствительной ко всему, что касалось охотников за приданым, до такой степени, что она переставала разумно мыслить.

– Не позволяйте себе так распускаться, – мягко посоветовал Торн. – Уверяю вас, Эми не пострадает. Я не допущу этого.

– Нужно остановить этого прилипалу!

– Так я и сделаю. А вот превращаться в фонтан слез совсем не обязательно.

Выпрямившись, Диана свирепо глянула на Торна. Однако через секунду откинулась на спинку сиденья и вытерла глаза.

– Вы правы. – Она сжала кулаки. – Если бы только я могла доказать Эми, что Нили обхаживает ее исключительно ради ее наследства. Если бы я только могла как-нибудь устроить, чтобы открыть ей его истинные мотивы!

Нахмурившись, Торн сосредоточенно думал.

– Пожалуй, такой способ есть.

И если он с умом сумеет привлечь к этому Венеру, тогда он сразу решит две проблемы. Навсегда покончит с увлечением Эми охотником за приданым и использует его, для того чтобы сблизиться с Венерой.

Торн предпочел бы не раскрывать свой неожиданно возникший план Диане, но был уверен, что она не согласится с ним вслепую.

Диана прямо смотрела ему в глаза, настойчиво ожидая его объяснений.

– У меня есть идея, как отвлечь Нили от Эми или по крайней мере покончить с ее тягой к нему.

– Что за идея? Как вообще можно с этим покончить?

Торн перевел дух, пытаясь определить, насколько можно быть откровенным. В конце концов он решил выложить всю правду, чтобы потом Диане не пришло в голову помешать ему, если вдруг потребуется ее помощь.

– Мне нужен способ, чтобы сблизиться с мадам Венерой, не вызывая ее подозрения. И это будет как раз то самое.

Диана широко открыла глаза, и Торн словно увидел, какой вопрос возник в ее голове. Но произнесла она всего лишь:

– Я слушаю.

– Надо нанять Венеру, чтобы та увела Нили у Эми.

– Соблазнила его? Думаете, ей удастся?

– Не сомневаюсь. Это ее профессия, и она знает, что к чему.

– Значит, вы рассчитываете, что она влюбит Нили в себя? – задумчиво спросила Диана. – Потом расскажете Эми, что вытворяет ее соискатель, понадеявшись, что она разозлится и перестанет думать о замужестве с ним? Так сказать, пренебрежение женщиной, да?

– Что-то в этом роде. Сама Венера вряд ли согласится разыгрывать соблазнение, но может поручить это кому-нибудь из своих девиц. Но даже и в этом случае у меня появится возможность прощупать ее связь с Натаниелем. Такая просьба, думаю, не покажется Венере необычной, учитывая, что Эми – моя подопечная и я совершенно естественно забочусь, чтобы уберечь ее от проходимцев.

– Понятно, – поколебалась Диана. – Предосудительный путь.

– Возможно.

– И безнравственный.

– Нет сомнения. Но уж если речь зашла об этом, в любви и на войне все средства хороши. Кстати, вы хотите, чтобы я нашел убийцу Натаниеля или нет?

– Конечно, хочу.

Когда Диана замолчала, Торн дал ей время хорошенько подумать. Ему и в самом деле требовался хороший предлог, чтобы обратиться к Венере. Прошлой ночью, расспрашивая Карстерса, он узнал, что Натаниель скорее всего короткое время был любовником Венеры, потому что его видели, как он выходил из комнат мадам. Но Карстерс ничего не слышал о Томасе Форрестере, о сгоревшем англичанине, который нанял шпионов, чтобы те выкрали список членов Общества.

Если он собирается больше узнать о Венере, тогда ему следует быть более откровенным с Дианой, чем Торн мог позволить себе сейчас.

Правильно было бы довести это до ее сведения. Он взял Диану за руку, затянутую в перчатку.

– Мой очаровательный дракон, вы доверяете мне?

Она внимательно посмотрела на него:

– Полагаю, что да.

Торн криво усмехнулся:

– Я в восторге от вашей откровенности. Но умоляю, позвольте мне по-своему разобраться с Нили. Обещаю разлучить их с Эми.

– Ну хорошо, – с большой неохотой согласилась Диана.

– Пожалуйста, притворитесь, что вы не видели их вместе. Будете скандалить из-за этих встреч у вас за спиной, она только больше уверится, что влюблена в него. Ничего так не подстегивает молодой задор, как запреты.

Поджав губы, Диана фыркнула однако через минуту сдалась:

– Ладно, согласна. Пока оставлю ее в покое. Но ваш план нужно доработать.

– Так и сделаю. А сейчас вытрите слезы, иначе Эми что-нибудь заподозрит.

Взяв из его рук льняной платок, Диана промокнула глаза, удивляясь собственной вспышке.

– Интересно, – пробормотала она, – и откуда вам только известно, как думают молодые девушки?

Торн засмеялся, ничуть не смутившись:

– Я изучаю девушек всю жизнь. Это у меня такой пунктик. Поверьте, если речь пойдет о любовной интриге, у Эми против меня не будет никакого шанса.