Охота на последнего дикого мужчину

Глава 18

– Моя проблема в том, что кажется, будто я на десять лет моложе и в десять раз глупее, чем на самом деле, – говорит мне Колифлор, пуская в потолок столб дыма и зажмуривая глаза. Она оттопырила наманикюренный палец, как будто пьет чай с королевой, а не курит в забегаловке. Я не думаю, что сказанное действительно ее главная проблема, но зачем мне развеивать ее заблуждения и расстраивать человека? Жизнь и так довольно сурова. – И еще мне лучше много не пить. В любом случае, в меня вмещается только одна пинта, понятно?

Я бросаю взгляд на ее талию, стараясь охватить взглядом, но если говорить начистоту, это оказывается для меня невыполнимой задачей.

– Не знаю, сколько в тебя вмещается. Но это неважно, – сообщаю я с усталым видом.

Я делаю глоток ледяного сока и осматриваю интерьер бара в бразильском стиле. Светильники с абажурами в виде соломенных шляп. Много плетеных вещей. Стены выкрашены в красный цвет. Несколько чернокожих посетителей расположились на стульях, выполненных из пальмовых волокон и кожи, и целуют своих подружек.

Я спрашиваю себя, являются ли мои нынешние ощущения признаком невроза навязчивых состояний. Но я уверена, что здесь больше подозрительных типов, чем в самом злачном месте. Похоже, что хотя мы находимся всего в пятидесяти метрах от казарм национальной гвардии, распространителей наркотиков это ничуть не смущает, и их бизнес процветает.

Я сопровождаю мою толстушку в ее очередной охоте на подходящего парня и просто сгораю от стыда. Ничего не поделаешь, я лучшая, ближайшая подруга.

Здесь удушающе жарко. Я предупреждала, что нам лучше здесь не застревать, но Коли не послушалась. Ей хотелось сюда зайти, так как она слышала хорошие отзывы об этом месте, и потом, здесь работает кондиционер. Я скептически взглянула на нее и заметила, что «кондиционированный воздух», вероятнее всего, означает присутствие негра с опахалом. Теперь я буквально взмокла от пота.

– Я хотела с тобой встретиться еще по одной причине: мне надо рассказать тебе со всеми подробностями о твоем свояке Викторе, – сообщает она мне значительным тоном, затушив сигарету в старой пепельнице, сделанной из пробкового дерева и имеющей форму чаши.

– Что ты хотела мне рассказать? – повышаю я голос, чтобы перекричать музыку, и ловлю ее блестящий взгляд.

– Недавно в больнице я решила навестить одного друга, работающего в родильном отделении…

Я смотрю на нее с интересом, не прерывая ее рассказ, и знаю, что ей не требуется приглашение, чтобы болтать. Вероятно, ее история – не более чем предлог, чтобы задержать меня в этом притоне, где, по ее мнению, проводят время сексуальные и небедные негры, желающие найти пару на одну ночь.

– И знаешь, кого я там встретила? – Она жадно открывает рот, как будто собирается заказать новый напиток у мулата за стойкой бара.

– Моего свояка Виктора.

– Откуда ты узнала? – спрашивает она озадаченно.

– Потому что ты только что сказала, что хотела встретиться, чтобы рассказать о моем свояке.

– В общем, да. Там был твой свояк, – недовольно признает она.

– И ты плюнула ему в лицо от моего имени и от имени моей сестры?

– Я с ним даже не поздоровалась. Когда я приехала, время для визитов уже заканчивалась, и он уходил. Я спряталась, когда Виктор проходил мимо, и он меня не заметил. Но я спросила главную медсестру в родильном отделении, не знает ли она, кто это.

– И?

– Мне сказали, что он отец ребенка, который только что родился.

– Да, но моему племяннику Рубену уже два месяца. – Я отодвигаю свой стакан с экзотическими фруктами. Мне бы хотелось оказаться в настоящей солнечной Бразилии, а не смотреть на нее на плакате при электрическом освещении.

– Ясно. Я тоже это вспомнила. Мне показалось все это подозрительным. Поэтому я спросила, как зовут жену Виктора и в какой она палате. Я пошла ее навестить и познакомилась с некой Хулианой сорока лет, которая только что родила. Она смуглая, увесистая, кривоногая, если тебя это утешит, и с глазами, как ядерный взрыв. Тетка была похожа на сумасшедшую. Так как я медсестра, а она не знала, что я с другого этажа, я схватила ручку и формуляры, которые хранились у меня в папке, и устроила ей допрос с пристрастием. У меня есть ее имя, адрес, телефон, болезни всех ее родственников и все, что только можно вообразить. Не думаю, что какой-нибудь частный детектив смог бы лучше выполнить подобную работу, притом в моем случае это было бесплатно, – она обращается ко мне с улыбкой заговорщика. – Она родила от твоего свояка сына весом два килограмма пятьсот граммов, которого назвали… татам!.. Рубен, и он еще в инкубаторе!

Коли смотрит на меня с восторгом, как будто только что сообщила мне потрясающе радостную новость. Какое-то время я не произношу ни слова. Хотя я не пью и не принимаю наркотики, сейчас у меня полное ощущение, что все вокруг иллюзорно.

– Что скажешь? – спрашивает Коли, облизывая губы в джин-тонике. – По-твоему, это стоящая новость?

– Вот козел, – произношу я кратко. – Какое ничтожество. Но что с ним такое? У него маниакальная тяга к сексу или к отцовству?

– Наверное, он донжуан. – Похоже, несмотря на мое мрачное настроение, Коли получает удовольствие. – Но только у него любовь сосредоточена не в сердце, а в яйцах.

– Ты так считаешь?

– Конечно, подруга. – Она меняет позу на табурете, который немного маловат для ее зада. – Твой свояк имел наглость почти одновременно зачать двух детей, да еще зарегистрировать их под одним именем! Я никогда не слышала, чтобы кто-то называл своих детей одним и тем же именем. В общем… Не знаю, почему в этой стране не легализуют смертную казнь, стоит только рассмотреть дело твоего свояка.

– Я не возражаю, – замечаю я.

– Не знаю, о чем думала эта женщина, мать Рубена Номер Два. – Коли часто моргает, и ее глаза выделывают несколько смертельных сальто. – У нее такая медицинская карта, ты бы видела… Тринадцать абортов. Она родила этого ребенка, потому что врач предупредил, что после следующего аборта она прямиком отправится в другое место выращивать мальвы или еще что-нибудь, но уже как биологическое удобрение. Скажем так: нельзя сказать, что это была желанная беременность.

– Боже мой!

– Она учительница, и мне показалось, что она считает себя очень умной. Она смотрела на меня, как будто я крыса в больничном халате, а она – капризная маркиза. Она недовольна сестрами, потому что те командуют и не хотят отпустить ее домой, объясняя, что при наличии внутренних отклонений у новорожденного мать должна находиться рядом. – Говоря это, Коли покачивается в такт музыки. – Мерзкая ведьма. Когда я вошла в палату, она читала книгу под названием «Черная магия. Пособие для начинающих». Б-р-р-р. Черт, знаешь, мне стало как-то не по себе, Кандела. Где дерево, я хочу постучать.

– Значит, эта тетка еще в больнице? – невинно спрашиваю я.

– Да. Ее отпустят дня через три-четыре. Мой друг, которого я навещала, когда обнаружила Виктора, уверял меня, что все будут рады, когда от нее избавятся.

– Ты проведешь меня к ней, если я приду в больницу к полудню?

– Завтра я не работаю, глупая. Если бы работала, мы бы сюда не зашли, верно? – Она указывает рукой с очередной сигаретой на темную фигуру, которая заслоняет свет справа. – Ты видела, какой зад у того черного? Упругий и игривый. Ням!

– Я хочу ее увидеть, Коли.

– Тогда подожди до послезавтра. Но зачем тебе ее видеть? Это ненормально, красотка. Разве я не сказала, что она ведьма? Она даже штудирует специальные книги! Я это видела собственными глазами. – Коли кладет мне руку на ляжку и похлопывает.

– Но я хочу ее видеть.

– Зачем? Она любовница мужа твоей сестры. Она же не спит с твоим женихом-цыганом.

– Цыган совсем мне не жених.

– Извини, мне очень жаль. Тогда ты не передашь ему мой номер телефона, а? – спрашивает она, глядя на меня. – Нет? Что же, ладно. Я хочу сказать, что история с Хулианой тебя напрямую не касается, тогда зачем проявлять такой интерес?

– Мне хочется выяснить, не наснимали ли они фильмов, которые не рекомендуется смотреть несовершеннолетним.

Колифлор смотрит на меня и качает головой, ничего не понимая, потом поворачивается туда, откуда доносится шум, который все усиливается и перерастает в настоящий скандал.

Охранник-мулат с трудом продирается сквозь толпу и бьет по носу белокожего типа, чье лицо уже и так достаточно попорчено. К тому на помощь спешат два его друга, но охранник оказывается не слабого десятка и легко разбрасывает их. Кто-то останавливает музыку, и раздается зычный голос двухметрового силача.

– Паразиты, сукины дети! – яростно кричит он, сшибая лбами головы троицы и в очередной раз демонстрируя несостоятельность белой расы. – Ах вы твари, дерьмо поганое! Твою мать, чтоб вас перекосило! Я же сказал, что белым парням вход сюда заказан! Ищите себе белых шлюх на улице!

Мы с Коли переглядываемся и, не обменявшись больше ни единым словом, во всю прыть устремляемся к пожарному выходу, надеясь улизнуть, пока шум не поднял на ноги соседнюю казарму.