Он не ангел

Глава 7

Заперев за собой дверь спальни, Дреа достала лэптоп и подключилась к Сети. Все, что нужно, она разузнала заранее – не потому что все это время вынашивала планы сбежать от Рафаэля, почистив его банковский счет, а просто так, на всякий пожарный.

Если бы Рафаэль вел с ней честную игру, она бы так и канителилась с ним, пока сама ему не надоела, а после взяла бы свои драгоценности и спокойно ушла. Так она думала и продолжала играть свою роль безобидной глупышки, всем своим поведением внушая Рафаэлю: она ничего не подсмотрит и не подслушает.

И потом, вдруг Рафаэля убьют? С такими, как он, подобное часто бывает. И случись что, Дреа не видела смысла оставлять его деньги на замороженных счетах, дожидаясь, пока их заграбастают федералы.

Словом, она думала о будущем – о своем будущем.

Где и в каком виде Рафаэль держит черную бухгалтерию – те бешеные деньги, которые еще только предстояло отмыть, – она не имела понятия и даже не пыталась это выяснить – слишком уж для нее это рискованно. Другое дело банковский счет, предназначенный для личных нужд Рафаэля, а также тот, который он открыл специально для нее.

В квартире был кабельный разветвитель. Орландо посоветовал Рафаэлю пользоваться именно им, а не радиоканалом: передачу по радиоканалу легче перехватить. У лэптопа Дреа и у компьютера Рафаэля были разные IP-адреса, но сервер на другом конце регистрировал только один, следовательно, она может открыть счет Рафаэля со своего компьютера – банковский сервер зарегистрирует все тот же IP-адрес.

Чтобы узнать пароль Рафаэля, Дреа пришлось подглядывать за ним целый месяц, при каждом удобном случае наблюдать за движением рук Рафаэля, стараясь угадать, какие клавиши он нажимал. Если б Рафаэль регулярно менял пароль, у нее ничего бы не вышло, но он, как и большинство, не придавал этому значения. Да и пароль-то у него оказался не больно хитрый – номер его сотового. У Рафаэля имелось два мобильника: один был зашифрован – его достал ему Орландо, – другим он пользовался для обычных звонков. Номер первого телефона был Дреа не известен, но на другой она часто звонила. Определив три клавиши, которые он нажимал, вводя пароль, она тут же сообразила, что к чему.

Дреа нашла сайт банка, вошла под именем Рафаэля и затаила дыхание в ожидании. Наконец на экране появилась информация по счету. Но сначала она открыла «настройки» и поменяла адрес электронной почты Рафаэля на свой, чтобы все уведомления приходили ей. Она выяснила, что при перечислении очень крупных сумм банк присылает по е-мейлу уведомление о переводе, а потому подстраховалась, чтобы Рафаэль его сегодня не получил.

Сколько времени пройдет, прежде чем он – или, скорее, Орландо – догадается проверить ее электронную почту, оставалось только гадать. Сообразив, что она исчезла, Рафаэль для начала обыщет ее комнату. Он не поверит, что она могла бросить все свои наряды, а потому снарядит людей на ее поиски. Это означало, что и лэптоп ей тоже, как это ни печально, придется оставить: пропажу компьютера Рафаэль мигом заметит. Впрочем, Дреа это не заботило: в компьютере не было ни нужных ей файлов, ни фотографий.

Вдобавок ко всему ей просто хотелось, чтобы Рафаэль узнал, что она сделала, – но, конечно, не сейчас, а когда она окажется подальше от него. Ей хотелось, чтобы он узнал, что она заставила его заплатить. Что счет его опустел, он обнаружит, вероятно, только когда у него не примут чек, а до этого скорее всего пройдет еще не один день. Это удачный сценарий, но иногда и на старуху бывает проруха. Дреа, правда, надеялась, что эта участь ее минует, поскольку собиралась бежать далеко и быстро. Придется сменить имя и потратиться на новые документы, с которыми можно будет по крайней мере первое время не бояться никаких проверок. Дреа уже знала, как изменить свою личность, а потому предстоящие хлопоты ее не пугали.

Решив вопрос с электронной почтой, она снова перешла к информации по счету Рафаэля и впервые обратила внимание на итоговую сумму. Ее охватило бурное ликование. Два миллиона сто восемьдесят восемь тысяч четыреста тридцать три доллара и два цента. Два цента она ему, так и быть, оставит, решила Дреа, – она оперирует только круглыми суммами.

А может, разумнее взять только два миллиона, а сто восемьдесят восемь тысяч оставить. Тогда его чеки еще долго будут обналичиваться, и эта отсрочка сыграет ей на руку. С другой стороны, сто тысяч, как изволил выразился Рафаэль, – это сто тысяч. Это как раз те тридцать серебряников, именно та цена, которую он назначил за нее. Выходит, сотни штук она точно стоит. Так с какой стати их оставлять ему?

Два миллиона сто тысяч долларов. Как это ласкает слух. Дреа ввела цифры, преодолела все необходимые этапы электронного пути и с помощью одного-единственного нажатия клавиши стала миллионершей. Подождав с минуту, она открыла свой собственный счет и удовлетворенно воззрилась на длинный, милый взору ряд цифр. Решив предупредить попытку Рафаэля (в том случае если ему станет известно о ее махинациях) вернуть деньги обратно на счет, она сменила пароль. Теперь доступ к деньгам для него закрыт – и в самом деле: если рассуждать с позиций банка, ведь он сам их ей отдал, а стало быть, они принадлежат ей, и она вольна поступать с ними, как ей заблагорассудится.

Следующий шаг: перевод кругленькой суммы в другой банк. Но не сию минуту. Пока рано. Стандартное электронное извещение о переводе – еще полбеды, хуже всего личный телефонный звонок. Она подождет час или около того и перед самым закрытием банка переведет деньги на два разных счета – часть в банк города Элизабет, штат Нью-Джерси, а львиную долю – в маленький частный банк в Гриссоме, что в Канзасе, где до сих пор сохранился ее самый первый в жизни банковский счет. Здешний банк по закону не сможет предоставить Рафаэлю какую-либо информацию о том, как она распорядилась деньгами, после того как они упали на ее счет.

Дреа не удержалась от улыбки. Рафаэль настоял, чтобы она открыла счет в его банке – ему, мол, так проще переводить ей деньги. Он настаивал, чтобы на счете стояло и его имя тоже, но в банк Дреа отправилась без него и случайно «забыла» эту часть данных ей инструкций, хотя о том, чтобы выписки по счету аккуратно высылались Рафаэлю для учета ее трат, она позаботилась. Рафаэль был раздосадован, но все же не настолько, чтобы это побудило его к каким-либо действиям, – он полагал, что раз движение денег на ее счете у него под контролем, то значит, и сама Дреа тоже. Что ж, он ошибался тогда и ошибается сейчас.

Расхаживая по комнате, Дреа еще раз шаг за шагом прокрутила в голове свои действия – она старалась припомнить, все ли учтено, и после раздумий сунула в сумку с вещами черную фуфайку с капюшоном, чтобы было чем прикрыть волосы, пока она их не состригла. Можно было захватить с собой ножницы и откромсать волосы самостоятельно, да не хотелось, чтобы кто-то, обнаружив в мусорном баке длинные пряди, догадался об этом. Лучше завтра сходить в парикмахерскую, как все нормальные люди, чтобы не привлекать к себе никакого внимания.

Проверив заряд своего «Блэкберри», Дреа бросила его в сумку и, добавив к вещам еще один, последний, предмет, а именно пустой кошелек, наконец закончила сборы. Ну вот, пожалуй, и все. У нее с собой минимум вещей, лишь самое необходимое на данный момент. Она готова.

Тьфу-ты, черт! Не готова. Мысленно шлепнув себя по лбу, Дреа бросилась к нише с одеждой и достала ключ от банковской ячейки, который хранила приклеенным скотчем изнутри к верхней части ее домашних атласных туфель. Без этого не будет ни драгоценностей, ни банковских кодов, которые тоже хранились в ячейке. Просто не верилось, что она собиралась уйти без ключа. Ведь без него она как без рук, не способна что-либо сделать. И пришлось бы ей возвращаться сюда за ключом, идти на риск оказаться во власти Рафаэля, который к тому времени вполне мог прознать о ее проделке. От этой мысли Дреа передернуло. Но даже если б он ни о чем не догадался, а просто сегодня вечером ему, возможно, пришла бы охота заняться с ней любовью, Дреа не смогла бы этого перенести. У нее нет больше сил притворяться, нет сил скрывать свои мысли и чувства.

Приблизившись к двери, Дреа несколько раз кашлянула, чтобы заглушить звук отпираемого замка, и распахнула ее. Затем подошла к гостиной и остановилась на пороге. Амадо с Гектором обернулись.

– Мне стало получше, – просипела она. – Можно, я съезжу в библиотеку?

Будучи в курсе оставленных охранникам распоряжений, она все равно построила фразу в форме вопроса. Людям Рафаэля она никогда не дерзила, никогда не вставала перед ними в позу и старалась быть тише воды ниже травы. Так же и сейчас.

– Пойду за машиной. – Амадо покорно поднялся. Они с Гектором, как видно, заранее бросили жребий, кому ее сопровождать, если понадобится. Ехать выпало бедному Амадо. Ему предстояло искать место для парковки, а потом париться в машине в ожидании ее звонка. Гектор же оставался дома смотреть спортивную передачу.

– Я мигом – только переоденусь, – пообещала Дреа, но знала, что никто ее слова не воспринял всерьез: собиралась она обычно целую вечность, но сегодня вопреки обыкновению все делала быстро и целенаправленно. Натянув кремовые шелковые брюки и майку им в тон, Дреа надела поверх ярко-розовый шелковый жакет с короткими рукавами. В этой одежде она так бросалась в глаза, что, переодевшись, наверняка проскользнет перед носом у Амадо, который будет высматривать розовый жакет и копну вьющихся волос, незамеченной.

Повесив сумку на плечо, она в последний раз окинула взглядом комнату, прощаясь с Дреа Руссо. Она сделала свое дело, но пришло время от нее избавляться.

– Пока, Гектор, – попрощалась она, выйдя из спальни, и направилась к выходу. – До скорого.

Не отрываясь от экрана, Гектор махнул ей рукой. Она закрыла за собой дверь квартиры и вошла в лифт. Кроме нее, в кабинке никого не было. Как только Дреа нажала кнопку первого этажа и лифт начал движение вниз, к ней постепенно стало приходить ощущение легкости и свободы, словно одна за одной падали сковывавшие ее цепи. «Скоро», – звучало у нее в голове. Скоро, еще несколько минут – и она на свободе. Она снова станет собой. Еще несколько минут притворства с Амадо – и она наконец перевернет эту станицу своей жизни.

В вестибюле Дреа приветствовала портье своей обычной дружелюбно-легкомысленной улыбкой. Едва она ступила на тротуар, Амадо тут же подрулил к бордюру. Ее расторопность его, судя по всему, слегка удивила, однако он живо выскочил из машины и распахнул перед ней заднюю дверцу черного линкольна «таун-кар», очень распространенного в Нью-Йорке. Такими автомобилями пользуются все службы такси. Рафаэль же ездил на них потому, что они легко терялись в общем потоке таких же машин, сбивая с толку возможный «хвост».

Едва Дреа занесла ногу в машину, как ей показалось, что она увидела киллера. Ее сердце сжалось, кровь застыла в жилах. Она споткнулась и чуть не упала – ноги отказывались ей повиноваться. Амадо поддержал ее за руку.

– Вы в порядке?

Взгляд Дреа снова метнулся туда, где ей что-то будто бы напомнило об убийце. Но она его не увидела. По тротуару по-прежнему сновали прохожие, но его среди них не было. Поблизости не наблюдалось никого, кто двигался бы с той характерной, присущей ему пластичностью или кого-то с его посадкой головы. Дреа закрыла глаза и, стараясь успокоить бешеное сердцебиение, попыталась несколько раз глубоко вздохнуть.

На миг она оперлась о Амадо.

– Я подвернула ногу, – беспомощно проговорила она. – Простите.

– Растянули?

– Вряд ли. Ну если и растянула, то совсем чуть-чуть. – Она осторожно пошевелила правой ступней. – Все в порядке. – Когда Амадо сел за руль, она еще раз оглянулась по сторонам. Ничего. Кругом было полно темноволосых мужчин, но ни одного, похожего на него. Должно быть, померещилось, глаз уловил какую-то деталь, напомнившую его, вот и все. Его здесь нет. Был бы – она бы знала.

Дреа решительно прогнала от себя мысли о киллере. Нельзя отвлекаться на посторонние вещи, не то наделает ошибок, а каждая из них может оказаться фатальной. Нужно собраться и действовать без промедления.

Когда Амадо затормозил перед библиотекой, Дреа уже снова была готова к действиям.

– Выйду, наверное, где-то через час, – неопределенно сказала Дреа, вылезая из машины.

– Не торопитесь. Позвоните, когда надумаете уходить.

По смирению в голосе Амадо Дреа поняла, что увидеть ее через час он даже не надеется – по его прикидкам, она пробудет в библиотеке гораздо дольше. Дреа, которую он знал, которую они все знали, не чувствовала времени и почти всегда опаздывала. Если она говорила: «Это займет всего несколько минут», – значит, жди не меньше часа, чем бы она ни была занята.

– Какой у вас номер? – спросила она. – У меня, кажется, была ручка… – Она закопошилась в сумке.

– Дайте мне ваш телефон, – сказал Амадо. Пара обозленных водителей за ним бешено засигналили.

Дреа вытащила из кармашка «Блэкберри» и протянула его Амадо. Тот, храня поистине спартанское терпение, ни вздохом, ни чем другим не выказал своего раздражения – просто ввел в память ее телефона свой номер.

– Телефонной книгой пользоваться умеете? – на всякий случай поинтересовался он.

– Да, Рафаэль мне показывал, – кивнула Дреа, мысленно закатывая глаза.

Какофония автомобильных гудков сзади становилась все настойчивее.

– Не спешите, – повторил Амадо, снова усаживаясь за руль. Несмотря на возраставшее нетерпение водителей, он дождался, пока она подойдет к лестнице и начнет подниматься по ступеням. Дреа специально стала прихрамывать – ровно настолько, чтобы Амадо заметил это. Ее отличительных примет становилось все больше и больше. Теперь он будет высматривать женщину в ярко-розовом жакете да еще слегка хромающую.

Оказавшись в здании, Дреа прямым ходом направилась в туалет. Запершись в кабинке, она живо переоделась и сменила обувь. Старые вещи сложила в сумку с намерением избавиться от них позже, затем переложила свои водительские права и все наличные из кошелька от Гуччи, подаренного ей Рафаэлем, в самый обычный, который купила в одном из сетевых магазинов. Кредитные карты оставила в дизайнерском кошельке: во-первых, воспользовавшись этими кредитками, она подписала бы себе смертный приговор, а во-вторых, есть надежда, что кто-то не слишком честный найдет бумажник и воспользуется карточками, тем самым сильнее запутав ее следы.

Однако оставлять кошелек на видном месте не следовало – слишком уж это было бы подозрительно. Сунув его обратно в сумку, Дреа спустила воду и вышла из кабинки.

Перед умывальниками стояли две женщины. Стараясь растянуть время, Дреа помыла руки, подкрасила губы и начала прихорашиваться перед зеркалом. Наконец женщины ушли. Дреа быстро смочила волосы водой. Они после этого стали темнее, кудряшки распрямились. Дреа зализала их назад и свернула в тугой пучок, который зафиксировала, воткнув в него ручку, – это все равно ненадолго.

Оставалось еще кое-что. Смочив бумажное полотенце, Дреа стерла с лица косметику и как ни в чем не бывало вышла из туалета – простая жительница Нью-Йорка, вечно занятая, спешащая и озабоченная. Одна из многих, не привлекающая к себе внимания.

У выхода Дреа вынула из сумки дизайнерский кошелек и, держа его в опущенной руке, остановилась возле урны. Стараясь проделать это как можно незаметнее, она уронила кошелек на землю и мыском ноги затолкнула его подальше за урну, где он был почти не виден. Кто-то его найдет, причем скоро. Честный человек передаст его сотрудникам библиотеки, нечестный вытащит кредитки и пойдет вовсю тратить чужие денежки. Как первый, так и второй сценарий Дреа вполне устраивали, хотя второй Рафаэлю доставит гораздо больше хлопот.

Пройдя быстрым шагом пару кварталов, Дреа поймала такси и назвала водителю адрес. Ехать по прямой быстрее, но тогда и отследить ее передвижение будет проще. Дреа вышла из машины и, одолев еще пару кварталов, взяла другое такси. Сменив третий автомобиль, она наконец добралась до места назначения в городе Элизабет штата Нью-Джерси.

Время истекало, солнце клонилось к закату. Дреа зашла в банк и запросила доступ к своей ячейке. Поставив подпись, она вытащила из сумки ключ, и худенькая молодая азиатка проводила ее в маленькое помещение с рядами ячеек, тянувшихся от пола до потолка.

Маленькая ячейка Дреа располагалась внизу, почти у самого пола. Чтобы вставить в замок ключ, ей пришлось присесть на корточки. Молодая банковская служащая вставила в скважину ключ банка, затем повернула оба ключа и отперла дверцу. В ответ на благодарность Дреа женщина улыбнулась в ответ и удалилась. Дреа осталась одна.

На все про все ушло не больше минуты. Из сумки Дреа вытащила одежду, а из ячейки – бархатный мешочек с драгоценностями, который бросила в сумку. В ячейке оставалось еще кое-что – желто-коричневый конверт с документами на ее счета. Взяв и его, а также запихнув напоследок ненужную одежду в ячейку, она снова ее заперла и спрятала ключ в сумку.

Дреа вышла из банка, не глядя по сторонам, торопясь поскорее скрыться, и тут же поймала еще одно такси. В ответ на просьбу отвезти ее в какой-нибудь отель поприличнее водитель проворчал что-то в ответ. По дороге Дреа вытащила «Блэкберри», чтобы проверить информацию по счету, и принялась за работу.

Через пять минут дело было сделано. Два миллиона долларов были переведены на ее счет в Гриссоме, штат Канзас, и сто тысяч долларов – на ее счет в банке, который она только что покинула. Пожалуй, сегодня деньги на ее счет не попадут – слишком поздно, но завтра утром будут. Она дождется, когда деньги окажутся на счете, убедится в этом по «Блэкберри» и избавится от КПК. Дреа вздохнула: этой штуковины ей будет не хватать.

Отключив «Блэкберри», она еще раз вздохнула и откинулась на спинку сиденья. Дело сделано. Она действовала быстро и устала так, словно пробежала марафон. Если повезет, Амадо лишь сейчас начинает беспокоиться и проявлять нетерпение. Звонков от него пока не было, а значит, он ее еще не искал. Ждать этого, однако, осталось недолго. Не дозвонившись ей, он отправится на поиски, предположив, что в библиотеке, возможно, как в казино, кто-то блокирует сотовую связь.

Не найдя ее в библиотеке, он забеспокоится всерьез, поднимет персонал на уши и заставит обойти все туалеты, зная, что ей нездоровится, и лишь после безуспешных поисков свяжется с Рафаэлем.

Учитывая подозрительность последнего, надо думать, он сначала попросит Гектора обыскать ее комнату, проверить, все ли из ее вещей на месте. Когда же Гектор сообщит, что косметика в ванной, лэптоп никуда не исчез, телевизор включен и с собой она ничего не взяла, Рафаэль задумается, не случилось ли с ней чего, и снарядит людей на ее поиски. Те, конечно, будут искать где-то возле библиотеки. Если какая-то честная душа, обнаружив кошелек, передаст его сотрудникам, Рафаэль, возможно даже, позвонит в полицию.

Вот будет весело: Рафаэль Салинас обращается в полицию за помощью. Дреа даже заплатила бы, чтобы увидеть такое.

Он прошерстит все отели в округе, проверит, не регистрировалась ли она где. Учитывая его мнение о ее умственных способностях, он станет ждать, когда она где-нибудь проколется, и ей это только на руку.

На самом деле она находилась от него не так уж и далеко, правда, в другом штате, но Рафаэлю никогда не придет в голову, что она отправится в Элизабет в Нью-Джерси. Он никогда не поверит, что она могла уехать из Манхэттена.

Наверное, позже, когда он узнает, что она его ограбила, бросит все силы на поиски в ее родном городе. Дреа знала: он наводил о ней справки и выяснил ее настоящее имя и все прочее, но это не имело значения, поскольку она в родной город не поедет. Никогда. Там скорее всего до сих пор живут ее двоюродные братья и сестры, но Дреа, с тех пор как уехала, не общалась с ними и не видела смысла как-то менять ситуацию.

Джимбо, ее старший брат, уехал из города даже раньше, чем она. С тех пор о нем ни слуху ни духу. Ну и пусть катится куда подальше! Жалкий неудачник. Родители давно развелись и тоже разъехались. Судьба детей их не беспокоила, их интересовала только собственная жизнь. Дреа и с ними тоже не общалась. У нее была только она сама, и ее такое положение вещей вполне устраивало.

Таксист высадил ее у мотеля, который выглядел по крайней мере чистенько, но это самое лучшее, что можно было о нем сказать. Одну ночь, думала Дреа, можно выдержать и условия похуже.

Она зарегистрировалась под вымышленным именем и расплатилась наличными. Скучающий клерк, автоматически отбарабанив правила и инструкции проживания, вручил ей ключ. Номер располагался на втором этаже, что Дреа устраивало, поскольку путешествовала она налегке и тащить, а потом спускать вещи было не нужно.

Ковровое покрытие в номере оказалось грязным и в дырках, мебель шаталась, но хотя бы ничем не воняло, и то хорошо. Не обращая внимания на обстановку, Дреа принялась искать телефонный справочник и, отыскав его (он был прикован цепью), стала листать «желтые страницы» в поисках парикмахерской поближе к банку. Только обзвонив четыре салона, она нашла тот, где ее могли записать на десять утра.

Вот и все. Откроется банк, она снимет свои сто тысяч долларов и направится прямехонько в парикмахерскую, где отрежет волосы, перекрасится – и готово дело. Затем купит подержанную машину за наличные и поедет на запад.

Она свободна как птица.