Он, она и собака

Глава 19

А дальше мне пришлось исполнять свой собачий долг. Если хозяйка хочет излить питомцу душу, дело питомца – сидеть и слушать. Отвлекаться на почесывания и сон никак нельзя, даже если совершенно не понимаешь, о чем идет речь. А знаете, каково это, чувствовать, что твои утешительные облизывания совершенно не прибавляют хозяйке оптимизма! Пытаешься всячески развеселить ее – бегаешь за своим хвостом, смешно подпрыгиваешь на всех четырех лапах, играешь с комком пыли – а она по-прежнему плачет. Ужас, ужас! Приходится сохранять торжественную серьезность и терпеливо ждать, пока хозяйка сама не вытащит себя из кучи навоза, в которой тонет.

Должен заметить, все эти женские слезы здорово треплют нервы. Я постоянно пребывал в состоянии стресса. Нет нужды говорить, что я испугался, когда Джейн заявила, будто «неделя траура прошла». Я не знал, о каком трауре речь, но что прошла целая неделя слез в подушку и шмыганий красным носом, меня впечатлило. Оказалось, что моя хозяйка решила взять себя в руки. Но разве для этого обязательно вставать в такую рань? За окном шел беспрестанный дождь. Джейн начала свой день с чистки унитаза и ванны. Вымыв кафельные стены, она принялась драить квартиру. Она даже мебель в гостиной и спальне передвинула, причем несколько раз, пока результат ее не устроил. Я совершенно не понимал смысла этой возни, но то, что хозяйка не плакала, уже устраивало меня сверх меры.

Вслед за перестановкой началось перетряхивание содержимого шкафов. В прихожей скопилось огромное количество пакетов с какими-то вещами, бумагами и прочей ерундой. Потом Джейн помыла холодильник, выкинув кучу разной еды, которую я вполне мог бы съесть.

Я использовал любую возможность, чтобы умыкнуть что-нибудь из-под ее носа, и моя коллекция игрушек изрядно пополнилась. Правда, уже ближе к ночи Джейн вытащила все из-под кровати и оставила мне лишь кость и пару резиновых уточек, которых я любил грызть и подкидывать вверх. В общем, коллекция снова сократилась.

Как я уже упомянул, Джейн наводила порядок в доме до ночи, потом без сил рухнула на постель (на сей раз устроившись посередине) и довольно улыбнулась.

– Ну, мне значительно лучше, – пробормотала она.

Люди… Поди их разбери.

На другое утро сразу после утренней пробежки и душа Джейн сходила к парикмахеру, сделала маникюр, педикюр и пообещала мне долгую послеобеденную прогулку. Погода как раз была совершенно нейтральной, ни жаркой, ни холодной, и я решил, что мы пойдем в Центральный парк. Однако у Джейн оказались другие планы.

– Давай пройдемся вдоль Ист-Ривер, – предложила она.

«А давай не будем», – хотелось возразить мне, поэтому я упрямо уперся всеми четырьмя лапами в асфальт и прижал уши.

– Ты чего упрямишься? Кто бы говорил!

Угадайте, кому досталась победа в нашем противостоянии? Ясное дело, не мне.

Мы пошли к реке, для чего надо было перейти оживленное шоссе с несущимися железными монстрами. Страшное испытание для крошечного домашнего любимца вроде меня.

Река оказалась широкой лентой воды, куда более грязной, чем океан, и, судя по запаху, совсем без примесей соли. К тому же на ее берегу не было песка. Однако в отличие от пруда Центрального парка река двигалась, и это мне понравилось. Только я решил спуститься поближе, как Джейн посетила новая идея. Она решила сходить на собачью площадку. Я не стал возражать, так как слово «собачья» мне понравилось.

Однако сама площадка мне не понравилась. Это было довольно небольшое пространство со скамейками и деревянными помостами для тренировок. Здесь было полно собак, причем почти каждая оказалась психованной.

Джейн потянула за поводок:

– Тебе понравится, Майлсик. Будет весело.

Ага, но не так, как я люблю веселиться.

Я отказывался идти в этот ад. Присоединяться к безумцам, которых было слишком много, – увольте!

– Неужели не хочешь поиграть?

Нет.

– Какой застенчивый. Даже удивительно.

Дело было не в ложной скромности. Просто меня раздражали чересчур активные четырехпалые создания, носившиеся кругами по площадке и поднимавшие тучи пыли.

Я решил, что буду их игнорировать. Возможно, в этом случае на меня не обратят внимания, подумал я. И ошибался.

Первым, кто проявил ко мне интерес, был лохматый терьер невнятного происхождения. Он подлетел и замер столбом сбоку от меня. Только выпученные глаза и мотыляющийся туда-сюда хвост указывали, что терьер все-таки не умер стоя.

– Смотри, Майлс. Ты ей нравишься.

Не ей, а ему. И кстати, мне этот болван не нравился совершенно.

К терьеру присоединились еще несколько мелких прохвостов. Терпеть не могу, когда на меня оказывают давление. Особенно такие жалкие существа, что наводняли собачью площадку. Пошли вон!

Я зарычал, обнажая зубы.

Идиоты ничего не поняли. Оставалось объяснить им на пальцах. В смысле на лапах.

Я рванул зубами бок терьера и налетел на пекинеса, который тотчас жалко захрипел, словно астматик. К нам бросились несколько возмущенных людей.

– На нашей площадке не приветствуется агрессивное поведение.

– Здесь не место неуравновешенным собакам.

– У вас ужасный пес!

Почему-то я был уверен, что если б Джейн была обладательницей хвоста, она бы поджала его между ног.

А вот меня все устраивало. Особенно то, что нас прогнали с собачьей площадки.

Джейн говорила по мобильному и не всегда замечала, что тянет меня за собой, не давая оставить ни единой метки. Создавалось мнение, что болтовней она заполняет душевную пустоту.

Стоило нам зайти в квартиру, как зазвонил домашний телефон.

– Миа! Привет, милая! Нет, я только вошла. Как Барселона?

Джейн села на кровать. Я развалился на полу и перекатился на спину. Мне было жарко, к тому же хотелось, чтобы почесали животик. Однако Джейн озабоченно кусала ноготь.

– О, как здорово… неужели? Ухты! Твой отец тратит деньги так, словно завтра никогда не наступит… не глупи, я рада, что он тебя развлекал.

Нежность в голосе хозяйки начала меня убаюкивать, я закрыл глаза и удовлетворенно вздохнул. Долгая прогулка меня вымотала.

– А Мэрилин ездила? Правда? Я рада, что вы повеселились… Что-что? Ты поменяла рейс? Опять? Да-да, я понимаю. Давай, запишу номер… конечно, встречу в аэропорту. Угу… угу… Ладно, Миа, до встречи. Позвони перед вылетом. Жду встречи! И я тебя люблю, детка.

Джейн повесила трубку и затанцевала по квартире.

– На следующей неделе из Лондона приедет Миа! Миа едет домой, ура!

Я и раньше слышал, как Джейн упоминает это имя, причем много раз. Однако я понятия не имел, кто такая эта Миа.

И зачем ей приезжать к нам? И что значит «домой»?

И как мне – главному охраннику – ее принимать?