Глава 25

Я смотрел на эту штуку, стоящую возле кровати, как наличного врага. Это был он, дорожный чемодан.

– Я бы взяла тебя, если б было можно…

Мне надоело, что Джейн постоянно извиняется. У нее не было никакого права уезжать без меня, однако она все равно это делала. Так какой смысл рассыпаться в извинениях?

Подумав немножко, я решил дать хозяйке знать, как отношусь к ее отъезду.

Джейн ходила по квартире и нюхала воздух.

– Что это за запах?

Я сжался в комочек, но все равно гордился своим поступком. Мне-то было отлично известно, чем пахнет.

Стоило Джейн приблизиться, принюхиваясь, я тотчас спрыгнул на пол и забился под кровать.

– Майлс! – взвизгнула она. – Как ты мог! Ты написал в мой чемодан!


Она опять избегала его взгляда. Словно боялась, что он схватит ее в охапку и больше не отпустит. Или что она схватит его сама.

– Меня ждет такси. Еще раз спасибо, что согласился взять Майлса без предварительной договоренности.

– Без проблем. Ты же знаешь, как я люблю нашего песика.

– Прошу прощения? Нашего?

– Я оговорился… такая… оговорка по Фрейду.

Боб выдавил смешок, хотя это явно далось ему нелегко. Джейн коротко улыбнулась. Ее улыбка тоже выглядела насквозь фальшивой.

Даже зарывшись мордой в подушки, я не мог избавиться от этого навязчивого запаха.

– Ох уж этот твой нос, – вздохнул Боб и посмотрел виновато. – Знаю, ты чуешь запах чужой женщины. Это была ошибка, пьяная выходка, о которой я пожалел. Когда-то мы с ней встречались, но давно расстались. А недавно вот встретились в баре… короче, мне жаль.

Я отвел взгляд. Будучи истинным мужчиной, я понимал Боба. Но волей-неволей я рассматривал все происходящее глазами Джейн, и дурной поступок Боба мне не нравился.

– Как ты можешь меня осуждать? – возмутился хозяин. – Ведь только сегодня утром ты написал в чемодан! – Он выдернул из-под меня одеяло. – Ладно, я сменю белье.

Стоило нам выйти из дома, как в лицо ударил раскаленный воздух.

– Ну и лето в этом году! – посетовал Боб. – Всего девять утра, а такая жарища! Когда же станет прохладнее, случайно, не знаешь?

Если бы я умел, я бы пожал плечами.

Всего полквартала, и Боб начал нещадно потеть. Волосы прилипли ко лбу, майка намокла под мышками и на спине. Еще полквартала, и я решил, что мои лапы вот-вот зажарятся до хруста. Язык давно свисал изо рта, словно дохлая рыбина.

Нам обоим было невыносимо жарко.

А затем Боб произнес спасительные слова:

– К черту разумный подход, поедем на такси.

Таким образом, до офиса Боба мы добирались в кондиционированной машине.

Лица ее я не помнил, но запах был слишком узнаваемым. Едва мы с хозяином вышли из лифта, девица за конторкой вскочила.

– Ой, гляньте, кто к нам снова пожаловал! – пискнула она.

– На этот раз Майлс будет хорошим мальчиком. Он обещал. Правда, Майлс?

Э-мм…

– Он действительно это обещал? – прищурилась девица.

– Да, он обещал. Никакого лая, никакого рычания, никаких укусов и прочего.

Судя по всему, день намечался крайне скудный на впечатления.

– А если Майлс будет себя плохо вести, он будет наказан. Усвоил, дружище?

Я с независимым взглядом обнюхивал стену. Нарываться я не собирался, но и признавать поражение не по мне.

Должен заметить, с тех пор как Боб окончательно перебрался в свою квартиру, в ней стало значительно уютнее. По комнатам разместилась куча мелочей. Правда, холостяцкая жизнь означала груду тарелок в раковине и кучу нестиранного белья в корзине, но я не возражал.

Однако когда мы вернулись домой, ни посуды, ни грязного белья я не обнаружил. В квартире стало стерильно чисто. Никаких раскиданных носков и рубашек, никаких крошек на столе и зубной пасты на стене ванной комнаты. Коробочки из-под китайской еды на вынос тоже таинственно исчезли. Никаких газет под дверью, пол без признаков пыли. Даже постель заправлена.

Я ошарашено изучал квартиру.

– Эта удивительная трансформация имеет простое объяснение, – сказал Боб. – Я нанял домработницу. Она из Румынии, ее зовут Лия. Не представляю, как бы без нее справлялся.

«А без Джейн справляешься», – подумал я ревниво.

У Боба было прекрасное настроение. За то время, что мы не виделись, его плечи незаметно расправились, складочка между бровями исчезла.

– Кстати, на ужин ко мне придут друзья.

Мне затея Боба здорово не понравилась. Когда к хозяину приходят друзья, хозяин забывает о любимце!

– Надеюсь, ты будешь вести себя адекватно. Ты всю неделю был душкой в офисе, так что постарайся не сходить с этой дорожки. Договорились?

Я вздохнул. «Быть душкой» оказалось занятием мучительным.

Первым на ужин пришел друг Боба Тони. Он принес с собой несколько пакетов. Я подбежал к нему, виляя хвостом. Даже позволил себя погладить.

– Как он меня встречает! – воскликнул Тони. – Какая честь!

На самом деле у меня были корыстные планы.

– Думаю, ты просто ему понравился.

Да уж, понравился… мне никогда не забыть, какую любовь испытывает Тон и к собакам. Ведь в прошлый раз он принес мне угощение! К такому представителю рода людского навеки проникаешься уважением.

Но вдруг, словно прочитав мои мысли, Тони признался, что не успел купить мне свиное ухо.

– Прости, друг. Принесу в другой раз.

Оскорбленный в лучших чувствах, я повернулся к этому эгоисту задом и скрылся в комнате.

– Любовь собак так бескорыстна, – засмеялся Боб.

– Но ведь тебя Майлс любит и без подачек, – заметил Тони. – Ну, рассказывай. Каково снова присоединиться к стану холостяков?

– Как когда-то сказал Робин Уильяме, слово «развод» происходит от латинского выражения «отпустить мужской член и впиться в мужской кошелек». Какое счастье, что все позади!

Тони вытащил из пакета бутылку.

– Так давай откроем эту малышку и начнем веселье.

– Ты принес «Кристалл»? Ого, парень, да ты шикуешь! Какой щедрый подарок!

– Но ведь не каждый день лучший друг разводится.

– Это точно. И слава Богу!

Тони чего-то там покрутил, затем зажал бутылку между ног и принялся за какие-то странные манипуляции. Неожиданно пробка вылетела из бутылки, ударилась в потолок и отскочила мне в нос. Я подпрыгнул от неожиданности. Мужчины рассмеялись. Я же обиженно посмотрел на них и занял вахту под кроватью. Что-то подсказывало мне, что веселиться Боб и его друзья будут долго.

Пока Боб и Тони возились на кухне, подоспели остальные гости.

Первым пришел приземистый человек без подбородка, обладатель узких плеч и прищуренных глаз.

«А ты еще кто?» Я привычно облаял незнакомца.

Гость попятился, инстинктивно прикрывшись портфелем. Такое трусливое поведение могло иметь лишь одно разумное объяснение: за человеком была вина, и он это знал. С еще более боевым рычанием я бросился к нему и вгрызся в ботинок.

– Ой-ой-ой! – закричал незнакомец. – Боб! Твой маленький бургер оставил царапины на моих новых лоферах от Гуччи!

Нет нужды говорить, что хозяин дал мне под зад. Впрочем, удовольствие впиться зубами в мягкую кожу чужой обуви того стоило.

Боб, угрожая страшной расправой и хмуря брови, подтащил меня за шкирку к кровати и посадил на одеяло.

– Постарайся впредь вести себя прилично, Майлс, – строго сказал он. – Договорились?

Никаких обещаний я давать не стал. Я не даю обещаний, которые могу не сдержать.

Очень скоро появилась высокая женщина, еще одна гостья. На ней было мало одежды, и она почти вся состояла из длинных костлявых ног и рук. Она напомнила мне то ли довольно привлекательное насекомое, то ли афганскую борзую, заросшую, угловатую. Мне стало интересно, так ли эта женщина тупа, как афганская борзая.

– Привет, Майлс! – пропела она, направляясь ко мне. – Ты такой милашка!

У нее был высокий, режущий слух голос. Словно наступили на резиновую игрушку с пищалкой. Мне стало любопытно, на сколь высокой ноте эта леди будет визжать, если вцепиться ей в ногу.

Почти сразу за Афганской Борзой явились еще несколько женщин. У одной были выбеленные волосы, так начесанные, что голова походила на одуванчик. У нее оказалась совершенно невероятных размеров грудь. Я даже загляделся и чуть не сверзился с кровати. Одуванчик потянулся к Бобу и дважды чмокнул воздух в районе его щек. Я насторожился, но виду не подал.

Еще одна женщина совершенно мне не понравилась. Вещи на ней буквально болтались, а улыбка походила на оскал волкодава. Она странно держалась. Словно течная сука. Она подошла к Бобу и смачно поцеловала его в губы.

Что за черт!

Я разразился каскадом рычаний. «Отвали от него, вешалка!»

– Привет, Майлс. – Эта странная заметила меня и протянула ладонь. – Мы не встречались на этой неделе в офисе, я была в командировке. Я – Конни.

Я уловил запах духов Джейн. Как посмела эта нахалка надушиться любимым ароматом моей хозяйки?! «Ты не только уродина, ты еще и вор!»

– Какой злой вредный пес…

«А ты вешалка мерзкая!»

Я соскочил с кровати и торопливо куснул ее за палец. Так, для профилактики.

Эта истеричка завопила, словно я откусил ей всю кисть! А ведь я лишь едва сжал зубы!

Боб поймал меня прежде, чем я сумел укрыться под кроватью. Он надел на меня намордник! Да так сильно стянул ремни, что я едва мог пошевелить челюстями! Попытки содрать проклятую штуку лапами успехом не увенчались. Я обиженно взвизгнул и жалобно уставился на хозяина.

– Ах, бедняжка Майлс, – пропищала Афганская Борзая.

– Бедняжка Майлс? А мне ничуть его не жаль, – мстительно заявила Вешалка.

Рр-рррр… это все, что удалось мне ей сказать.

– Он такой злой, – задумчиво произнес мужчина, чьи лоферы от Гуччи я недавно покусал. – Прямо Ганнибал Лектор.

– Эй, Конни, – крикнул Тони с кухни, – может, у тебя сладкая кровь? С чего бы наш добряк Майлс решил тобой подзакусить? Может, порежем тебя и дадим ему вместе с бокалом кьянти? Как профессору Ганнибалу Лектору.

Вся компания весело засмеялась. Засмеялся даже мой хозяин, и это было особенно обидно.

Как я и опасался, вечеринка выдалась длинной.

Тони готовил еду достаточно долго, остальные гости раскладывали на столе закуски и разливали вино. А потом (словно я без этого не страдал!) мне пришлось смотреть, как они смакуют приготовленное, жмурятся от наслаждения, как по их лицам разливается довольство. Они нахваливали великолепное ризотто с грибами, восхищались эскалопами из говядины и одобрительно кивали, отведав салат с дыней и ветчиной.

Никому и дела не было до бедного голодного пса!

Наконец Боб сжалился надо мной и снял намордник. К этому моменту мне было уже кристально ясно, что лучше быть шелковым. Я сел недалеко от гостей и начал пожирать их алчущим взглядом. Меня заметили и поделились остатками пищи. Не все – только Боб, Тони и Афганская Борзая.

В общем, после вкусных объедков я повеселел, и вечеринка даже стала мне нравиться.

В какой-то момент Боб извинился и пошел в туалет. Я решил его сопроводить. Едва хозяин спустил воду, как в дверь постучали.

Кто там? Я занервничал.

– Боб, звонит Дженнифер. Возьмешь трубку? – спросил женский голос.

Боб озадаченно посмотрел на меня.

– Дженнифер? – Затем его осенило. – Ах, Джейн! Черт!

Он выскочил из туалета и схватил трубку.

– Алло? – выпалил он торопливо. – У меня вечеринка… Да, Тони готовил еду. Сейчас будет фламбе… по крайней мере Тони обещал… Майлс? О, он прекрасно себя ведет… по большей части…

– Хватит болтать, – томно сказала Вешалка. – Иди к нам, фламбе почти готово. Пламя так и пылает, Бобби!

– Еще немного алкоголя, и пламя станет всепожирающим, – хохотнул Тони, игриво подмигивая этой противной девице.

Почему-то все засмеялись. Я раздраженно чихнул. Боб зажал трубку ладонью.

– Ребята, чуть потише, пожалуйста. У меня серьезный разговор. Джейн? Алло, Джейн? Что за связь сегодня? Джейн, Джейн! Ты меня слышишь? Мы празднуем мой… алло? Джейн? Черт!

Боб уныло положил трубку.

– Кажется, связь оборвалась.

Точно, оборвалась. И не только телефонная.

* * *

Когда была вымыта посуда, у меня появилась робкая надежда, что гости скоро разойдутся. Как бы не так. Афганская Борзая сообщила, что кое-что принесла.

– Это очень клевое дерьмо, – пояснила она.

Все радостно заулюлюкали, а я озадаченно посмотрел на Борзую. Как дерьмо может быть клевым?

Она вытащила из сумочки тонкую кривую сигарету и зажала ее губами. Затем прикурила и несколько раз сильно затянулась. Когда эта странная мадам передала свою сигарету Тони, у нее был такой сосредоточенный вид, что я бы рассмеялся, если бы умел. Сигарета пошла по кругу, лица у всех становились очень серьезными, даже торжественными, будто гости занимались чем-то крайне важным. Пару раз дым долетал и до меня, заставляя чихать.

– Как думаете, на собак эта дурь действует? – спросила Вешалка.

– Не знаю, как насчет собак, а на меня действует, – сказал Тони, и по его лицу вдруг разлилась совершенно невообразимая улыбка.

Блондинка с пышной прической, похожая на одуванчик, пристально меня разглядывала.

– Слушайте, у этого пса такие клевые пятнышки! Особенно на шее и на спине! Прямо как у коровы. – Все захихикали. – А эта штука между ног! Боже, ну и громадина! Вот уж природа расщедрилась!

Не знаю почему, но все гости сочли эту реплику крайне забавной, потому что буквально зашлись в истерике. И чем больше они ржали, тем труднее им было остановиться. Малиновые от натуги, они вытирали слезы и мотали головами.

– У меня есть идея, – загадочно сказал Боб и включил музыку. – Сейчас вы услышите, как Майлс поет.

Я отказался открыть рот даже на сантиметр. Однако гости не оставляли меня в покое.

– Давай же, парень, спой! Голубчик ты наш! Микрофон в студию! – на разные лады вопили они.

– Спой, ушан… малышик, – уговаривал меня Боб, врубая Майлса Дэвиса. – А папочка даст тебе кусок сыра.

– Как мило! – визгливо восхитилась Одуванчик. – Боб называет себя папочкой Майлса!

– Да уж. Я просто в хлам, – закивал Боб с готовностью.

– А давайте поддержим нашего певца, – предложил Тони.

Сразу за этим он принялся подвывать.

Боб последовал примеру.

Затем к ним присоединился парень в покусанных ботинках.

Одуванчик.

Писклявая Афганская Борзая.

Даже Вешалка.

Я пытался себя сдерживать, но желание присоединиться оказалось сильнее меня. Моя голова запрокинулась назад, пасть распахнулась, и откуда-то изнутри раздался дикий вой.

Оуууууууууу!

Оу-оууууууууу!

Тони вскочил и принялся аплодировать.

– Браво, Майлс! Браво!

– Какая тональность! – восхитился Жеваный Ботинок. – Собачий Паваротти!

Все принялись ржать, и я смутился. Правда, мое смущение сняло как лапой, когда Боб угостил меня сыром и печеньем.

– Кто хочет танцевать? – спросила Афганская Борзая, вставая и принимаясь двигать тощими ногами и руками.

– С удовольствием присоединюсь. – Жеваный Ботинок вскочил и начал судорожно дергаться рядом.

– Я тоже! Надо хорошенько попрыгать, чтобы вытрясти калории после сытного ужина. – Одуванчик отпихнула свой стул и начала оглаживать руками свои бедра и необъятную грудь.

Я даже засмотрелся на это действо.

Тони притянул ее к себе.

– Я знаю лучший способ сбросить калории, – зашептал он женщине на ухо.

Противная Вешалка потянула Боба за руку:

– Давай покажем им, как нужно танцевать.

– Конни, предупреждаю, я ужасно танцую.

Он начал как-то странно перетаптываться с ноги на ногу, нервно подергивая плечами и время от времени хлопая в ладоши над головой. На это было больно смотреть, но Вешалку подобные мелочи не смущали. Она нахально прижималась грудью к Бобу, смотрела прямо в глаза. Я знал, что это значит. Она хотела того же, чего хотела хозяйка Хлои.

Разве я мог просто сидеть и смотреть на это безобразие?

Увы, у меня не было выбора. За любую провинность на меня могли снова надеть намордник. Оставаться зрителем у меня не было сил, поэтому я решил просто убраться подальше.

Я выбрал ванную. Там всегда можно улечься на мягком коврике и подремать в темноте.

Толкнув носом дверь, я скользнул в ванную. Но меня, как выяснилось, опередили. Кто-то стоял возле раковины. Штаны лежали на полу, в полутьме светилась белая задница, ее обвивали две ноги оттенком потемнее. С одной ноги свисала туфля на шпильке.

– Черт! Это собака!

Писклявый голос мог принадлежать лишь одной даме.

Мужчина обернулся ко мне.

– Видишь, люди заняты, – буркнул Тони.

Но…

– Проваливай, Майлс!

«Ладно, ладно, ухожу…»

Я забился под кровать и стал ждать. Один за другим гости расходились. Не отбыла восвояси только Вешалка. Я слышал, как она разговаривает с Бобом, убеждает его, что должна остаться.

– Слушай, Конни, ты очень мне нравишься, но…

– Тебя ко мне не тянет?

– Просто я… слишком пьян, и от меня сейчас мало толку. И потом это не дело – спать с коллегами. Мне жаль, что так сложилось… что ты неверно истолковала мое поведение.

В общем, он ее послал. Боб оказался не совсем безнадежен.

Впрочем, это ведь единичный случай, не так ли?

Загрузка...