Она любит скорость

11

— Для всех нас большое облегчение, что теперь у тебя все будет хорошо, Кэсси, — ласково произнес Генри Максуэлл.

— Но? — подсказала его дочь, настороженно глядя на него.

Саманта, сидевшая у постели сестры, тоже уловила это «но» и сразу забеспокоилась, как и Кэсси. Главное ведь, что после дня отдыха, проведенного в постели, Кэсси выглядела лучше, чем за все прошедшие недели, и основной причиной этому было то, что она, наконец, осознала, что хочет сохранить ребенка. А для Саманты важнее счастья и благополучия сестры ничего не было.

Зная, как беспокоится отец, она понимала, что надо все же сообщить ему, где Кэсси. И когда та попросила, Саманта тут же ринулась к телефону. Не прошло и часа, как Генри уже был в клинике.

Теперь он стоял у окна против солнца, что не давало разглядеть выражение его лица.

— Мне кажется, нам все же следовало бы знать, кто отец ребенка, — резко сказал Генри.

— Зачем? — бросилась на защиту сестры Саманта.

— Но это же очевидно, — возразил ее отец.

— Для меня нет, — отрезала она.

— Саманта считает, что мужчины лишь создают ненужные осложнения, — подал голос Кевин из другого конца палаты. — В любой ситуации.

Саманта повернулась к нему и наградила уничтожающим взглядом. Она вообще не знала, что он здесь делает. Конечно, это его клиника, и Кэсси, по-видимому, все же решила оставить его в качестве консультанта, но с какой стати он должен присутствовать при встрече Кэсси с отцом, ей было невдомек. Она и сама-то была здесь исключительно по просьбе сестры.

— Спасибо, Кевин, но мнение моей дочери о мужчинах мне отлично известно, — отпарировал Генри. — Хотя, видит Бог, пора бы ей уже перерасти его, — это он сказал, уже обращаясь к дочери. — Однако в данном случае я склонен с ней согласиться. Не было бы мужчины, не было бы и этого… осложнения.

— Хорошо же ты говоришь о собственном внуке, папа, — усмехнулась Кэсси.

— Я вижу, тебе и правда полегчало, — проворчал ее отец.

— Очень, — согласно кивнула Кэсси.

Саманта провела с сестрой большую часть дня, болтая обо всем на свете, и лишь одна тема была запретной: отец ребенка. Впрочем, в отличие от Генри Саманту не очень интересовало, кто он. Если до сих пор Кэсси не было от него никакого проку, то зачем впутывать его теперь? Хорошо хоть, Кэсси поверила, что она не сговаривалась с отцом и Кевином. Правда, она полюбопытствовала насчет того, что Кевин делал в квартире Саманты накануне вечером, но Сэм отказалась удовлетворить ее любопытство.

Кевин заходил проведать Кэсси в течение дня, и большую часть времени Саманта его игнорировала, как и он ее. Впрочем, это ее не слишком расстраивало, скорее раздражало.

— Не сомневаюсь, что Кевину было бы легче, если бы он знал, кто отец, — не сдавался Генри. — Ведь правда? — обернулся он к Кевину, ища у него поддержки.

— В определенном смысле это, конечно, могло бы помочь, — нехотя согласился Кевин.

— В каком же это? — ринулась в атаку Саманта.

Кевин обратил на нее спокойный взгляд серых глаз.

— В смысле здоровья, разумеется, — спокойно отозвался он.

Разумеется, Кевин знал, что Саманту раздражает его присутствие, и не мог на это не реагировать. Знал бы он, как она бесилась на самом деле! Так, что даже чувство вины у нее пропало. Может, потом она и пожалеет о своем поведении, но сейчас она была слишком зла, чтобы об этом думать.

— Ты ведь сам сказал, что Кэсси совершенно здорова и эти боли — ничего серьезного, — настаивала девушка.

— Я имел в виду здоровье ребенка, — пояснил Кевин. — Возраст и состояние здоровья отца часто говорят о многом.

— Надеюсь, ты не станешь намекать на то, что моя сестра связалась с дряхлым старцем, — фыркнула Саманта, бросив выразительный взгляд на свою юную красавицу сестру.

— Спасибо за доверие, Сэмми, — от души рассмеялась Кэсси. — Это и есть то, что тебя беспокоит, папа? Что отец ребенка — совершенно неподходящая личность?

— Рад, что вы все находите это смешным, — сердито пробормотал ее отец.

— Да нет же, папа, — сразу посерьезнела Кэсси. — Просто я очень обрадовалась, когда узнала, что у меня все будет хорошо.

— Ну, конечно. — Саманта ободряюще сжала руку сестры и бросила на мужчин укоризненный взгляд. — По-моему, теперь, когда вы убедились в том, что у Кэсси все в порядке, ей надо как следует отдохнуть.

Ее отец с шумом втянул воздух в легкие, как бывало всегда, когда он чувствовал, что теряет контроль над ситуацией. А в данном случае его младшая дочь ясно дала ему понять, что не позволит собой командовать.

— Ты разве не согласен, Кевин? — обратилась к нему Саманта. В конце концов, кто здесь специалист?

— Пусть Кэсси решает сама, — безмятежно отозвался Кевин. — Я уже понял, что женщины семейства Максуэлл сами устанавливают себе законы, и да поможет Бог тому несчастному, кто встанет им поперек дороги!

Саманта наградила его пристальным взглядом. Ей ли было не знать, что это мнение сложилось у Кевина из-за нее! Интересно, он всерьез так считает, или просто намекает на ее роман с Тимом? Неужели он думает, что она настолько бессердечна, чтобы наплевать на то, что у человека есть семья, дети? Что она могла, зная об этом, спокойно завести роман с женатым человеком? Плохо же он на самом деле ее знает, раз может предполагать такое!

— Вы правы, Кевин, — согласился Генри. — Иногда я задумываюсь, где я совершил ошибку…

— Или не совершил, — вставила Саманта, поднимаясь на ноги. На ней уже был не кожаный костюм. Пока Кэсси спала, Сэм успела ненадолго заскочить домой и переодеться в более легкую одежду: красную тенниску и черные хлопковые брюки, гораздо лучше подходившие для теплой клиники. — По-моему, нам пора, — объявила она.

Действительно, у Кэсси уже был такой вид, что стало ясно — для одного вечера с нее более чем достаточно. Да и Саманта чувствовала себя не лучше. День выдался длинный и трудный, и постоянные посещения Кевина не облегчали дела. Саманта не могла дождаться, пока доберется до своей тихой квартиры. Там она и будет в одиночестве зализывать раны.

Наклонившись, она поцеловала сестру в щеку.

— Не волнуйся, — шепнула она. — Я заставлю папу от тебя отвязаться.

— Как? — еле слышно шепнула в ответ Кэсси. Обе слишком хорошо знали, что отец ни за что не захочет остаться в стороне, если речь идет о его дочерях.

— Что-нибудь придумаю, — улыбнулась ей Саманта.

— Желаю удачи. — Кэсси крепко сжала ее руку.

— О чем это вы там шепчетесь? — подозрительно спросил их отец. — Еще совсем девчонками они всегда ухитрялись меня провести, — пожаловался он Кевину. — И я вечно попадал с ними впросак.

— Готов поверить, — сухо отозвался Кевин.

Саманта выпрямилась и смерила его взглядом, ясно говорившим, что его мнение ей совершенно безразлично.

— Могу я с тобой поговорить? — спросил Кевин, когда все трое вышли в коридор.

Саманта не сразу сообразила, что он обращается к ней, но, подняв голову, встретила его невозмутимый взгляд.

— О чем это? — с вызовом спросила она. Ведь у него в распоряжении был полный набор всяких гадостей, которые он о ней насочинял.

— Пожалуй, я поеду, — объявил Генри, вглядевшись в их решительные лица. — Завтра в девять утра будь на ранчо, — велел он дочери.

Саманта даже не повернула головы, так она была поглощена молчаливым сражением с Кевином. Их взгляды скрестились, и ни один не желал отвести глаза первым.

— Я буду, — коротко ответила она отцу.

— Отлично. Спасибо за все, Кевин, — сказал Генри и, видя, что двое противников не обращают на него внимания, повернулся и зашагал по коридору.

Противники! Неужели до этого дошло? Похоже, что так, ибо Саманта была непримирима, а глаза Кевина смотрели жестко, и рот его был плотно сжат.

— По-моему, ты расстроила отца, — произнес Кевин.

— Переживет, — отмахнулась Саманта. — Ты, кажется, хотел со мной поговорить?

— Пойдем в мой кабинет, — Кевин уже готов был взять ее за руку, но передумал, и его рука бессильно повисла. — Сюда, пожалуйста. — И он зашагал по коридору.

Саманте все это не нравилось, но ведь существовала отдаленная возможность того, что речь все-таки пойдет о Кэсси. Сомнительно, конечно, ну да ладно, она все равно готова была его выслушать. И дать отпор.

В строгом костюме и при галстуке Кевин казался более далеким и отчужденным, чем когда-либо, а благоговейное почтение, с которым относился к нему персонал клиники, говорил о его высоком авторитете. Впрочем, для Саманты эта отчужденность была даже удобнее. Она не хотела вспоминать, что с этим мужчиной готова была заняться любовью всего два дня назад.

Без сомнения, Кевин был профессионалом высокого класса, и почтительное отношение к нему сотрудников было вполне заслуженным. Только вот сегодня он казался не человеком, а каким-то роботом.

Кабинет Кевина, в котором он, судя по всему, также принимал пациентов, был таким же роскошным, как и вся клиника, но Саманта почти не обратила внимания на интерьер. Кевин предложил ей сесть в кресло напротив него, но она отказалась. В конце концов, она не его подчиненная и не пациентка.

— Ты не мог бы побыстрее? Мне еще надо быть в одном месте. — Девушка намеренно повторила слова, сказанные им, когда они попрощались утром.

Ей показалось или он действительно слегка напрягся? Похоже, так оно и было. Черт бы побрал этого мужика! Он что, считает, что она по-прежнему встречается с Тимом или еще с кем-нибудь? Она же сказала, что у нее никого нет! В последние два года Саманта на мужчин вообще не смотрела. Слишком глубокую рану нанес ей Тим, и у нее не было ни малейшего желания снова оказаться в такой ситуации. Поэтому-то Саманта и была так потрясена, обнаружив, что ее влечет к Кевину, да еще с такой силой, что она позволила ему пробиться за свои заградительные редуты. И вот к чему это привело!

— Я тебя не задержу, — сквозь зубы произнес Кевин. — Просто ты сегодня кое-что сказала, и мне бы хотелось получить объяснение. — Он слегка прищурил глаза.

— Ну и? — спросила Саманта. Она сегодня столько ему наговорила, что теперь понятия не имела, какое из ее саркастических замечаний он имел в виду.

— Насчет того, что ты не доставишь мне удовольствия, сломав себе шею.

Господи, да это же было еще утром! Неужели он весь день ждал, чтобы спросить ее об этом? Просто невероятно! Может, это все-таки просто предлог, чтобы задержать ее?

— Я имела в виду, что ты наверняка жалеешь о том, что встретил меня.

— По-моему, я этого не говорил…

— И я тоже, — продолжала Саманта, словно не слыша. — Я жалею о том, что тебя встретила! Нет, ты, конечно, не лгал мне напрямую, но все равно — ты заставил меня поверить в то, что было заведомо неправдой. А именно — что мой отец болен.

— Ты…

— В то время как ты сам, — упрямо продолжала девушка, — имея даже меньше доказательств, чем я, считаешь, что я от тебя кое-что скрыла! — Она вызывающе откинула голову, и волосы рассыпались по ее плечам шелковистыми волнами. — Разница между нами в том, что ты считаешь, что поступил правильно и я не имею права на тебя злиться, а я вела себя неправильно и поэтому твой гнев оправдан. Ведь так, Кевин?

Кевин резко втянул воздух в легкие. Во время пылкой речи девушки щеки его побледнели, а губы судорожно сжались.

— Я бы так не сказал…

— А как бы ты сказал? — Глаза Саманты яростно сверкнули. — Скажи же, Кевин, мне просто не терпится узнать.

— Когда ты в таком настроении, с тобой невозможно говорить разумно, — со вздохом сказал он.

— Ты прав, черт побери! — воскликнула Саманта. — Ты присвоил себе право судить меня, и, могу тебя заверить, на мой взгляд, это неслыханная наглость. Да как ты посмел?

Слова застряли у нее в горле, ибо Кевин стремительно подошел к ней, резко притянул к себе и с силой прижался губами к ее губам. Крепко прижав ее к себе, он словно требовал отклика от ее холодных губ. Однако Саманта была не в силах отозваться.

Ибо она любила этого человека. Несмотря на то, что он поверил в худшее о ней, даже не узнав, как все обстояло на самом деле, она его любила. И от того, что сейчас он целовал ее свирепо, чуть ли не презрительно, по ее телу пробежала судорога.

Ощутив ее дрожь, Кевин отпустил девушку и заглянул ее измученные глаза.

— Ох, Сэм… — простонал он.

Она устало посмотрела на него. Казалось, все происшедшее было кошмаром, который ей просто померещился, и лишь чуть припухшие губы говорили о том, что это было наяву.

— Отпусти меня, Кевин, — произнесла она, стоя в его объятиях неподвижно, как статуя.

Кевин отдернул руки, словно обжегшись, и отступил.

— Сэм, я… — Внезапно он осекся, глядя куда-то через плечо Саманты. — Я думал, вы уже ушли, Лидия, — произнес он изменившимся тоном.

— Я… мне осталось закончить еще кое-какие письма, — неловко пробормотала его помощница. — Я после работы не домой… Я принесу их потом и оставлю у вас на столе…

— Если это из-за меня, то не трудитесь, — спокойно произнесла Саманта, поворачиваясь к Лидии. — Я уже ухожу.

Она понимала, что должна сохранить хоть какие-то крохи собственного достоинства, по крайней мере, пока не выберется отсюда. А потом она сможет дать волю терзавшему ее отчаянию. Одарив Лидию сияющей улыбкой, Саманта направилась к двери.

— Спасибо за все, что ты сделал для моей сестры, Кевин, — вежливо сказала она, но даже не обернулась. — Прощай. — Ее голос ясно говорил о том, что между ними все кончено.

— Извините, ради Бога, Кевин, — взволнованно воскликнула Лилия, когда Саманта вышла за дверь. — Я понятия не имела, что вы здесь, причем не один. Мое появление было явно некстати…

— Хватит оправдываться, Лидия, — устало прервал ее Кевин и, подойдя к столу, тяжело сел в кресло и опустил голову на руки. — У меня голова трещит.

— Принести вам лекарство?

— Это головная боль другого рода, — вздохнул Кевин и, подняв голову, невесело усмехнулся. — Она зовется Саманта Максуэлл, и, похоже, от нее нет никакого лекарства.

— Но она же просто ушла, — возразила Лидия, бросив взгляд на дверь.

— Физически — да, — согласился Кевин. Надо было дать ей уйти вместе с отцом, а не задерживать под фальшивыми предлогами. Ведь на самом деле ему было не о чем с ней говорить, просто ему была невыносима мысль о том, что она уходит.

— Ах, вот как, — понимающим тоном произнесла Лидия.

— Что вы хотите этим сказать? — раздраженно прищурился Кевин.

— Я не вижу в этом проблемы, Кевин. — Лидия прошествовала через кабинет и положила на стол пачку писем. — Всего два дня назад вы держались друг с другом вполне приветливо.

— С чего вы взяли? — резко спросил Кевин.

— Она ведь позвонила вам, стало быть, была уверена в хорошем приеме, — пожала плечами Лидия. — А вам было явно приятно, что она позвонила.

— Это по-другому называется, Лидия. Я был как в тумане. И, похоже, так и блуждаю в нем с той минуты, как познакомился с Самантой Максуэлл.

— И давно вы с ней познакомились? — приподняла брови Лидия.

У него было такое чувство, словно он знал Саманту всю жизнь, словно всегда был частью ее жизни, несмотря на то, что у них не все складывалось гладко. А теперь она ушла. Ее последние слова говорили ясно — она ушла навсегда.

В груди Кевина молоточком застучала боль.

Он, конечно, знал, будучи врачом, что эмоции идут вовсе не от сердца, однако сейчас болело именно там, где оно должно быть. Словно Саманта, уйдя, вынула его и забрала с собой.

— Ну вот что, Кевин, — решительно заявила Лидия, — если вы сделали какую-то глупость, а, будучи мужчиной, вы наверняка ее сделали, то…

— Ради всего святого, только не это! — нетерпеливо перебил ее Кевин. — Вы у меня просто мужененавистница.

— Не глупите, Кевин, — спокойно возразила Лидия. — Я вовсе не мужененавистница, и вы это прекрасно знаете. — Просто я считаю, что женщины немного более чувствительны, чем мужчины, но это не значит, что я ненавижу мужчин. И сомневаюсь, чтобы ваша Саманта их ненавидела, хотя при ее красоте ей наверняка попадались кретины, пытавшиеся доказать, какие они замечательные, — авторитетно заявила она. — И не смотрите на меня так, — засмеялась Лидия, увидев, каким кислым сделалось лицо ее босса, — я вовсе не вас имела в виду.

— От души надеюсь, что это так, — проворчал Кевин.

— Так вот, возвращаясь к тому, о чем я говорила, — продолжала Лидия с легкой улыбкой, ибо Кевин продолжал хмуриться, — если вы чем-то расстроили бедную девушку, вам надо просто извиниться, вот и все.

— Тут все далеко не так просто, — вздохнул Кевин. В том, что касалось Саманты Максуэлл, все было всегда очень сложно. Впрочем, Саманта тут ни при чем, это прошлое все осложняло.

Она сказала, что он не имел права судить ее. Он действительно вынес ей обвинительный приговор, не выслушав того, что она могла сказать в свою защиту. Но зато эти ее слова подтверждали, что она была той самой Сэм из прошлого Тима.

— Давно известно, что жизнь — вообще сложная штука, — между тем продолжала Лидия. — Хотя для вас она, может, и не была таковой. У вас было счастливое и беззаботное детство — об этом позаботилась ваша мать. У вас дружная и любящая семья. Карьера ваша складывается так, что лучше и пожелать нельзя. Вам ведь никогда не приходилось по-настоящему бороться за то, что вам нужно, Кевин. И вообще…

— До сих пор моя жизнь шла как по маслу, — подытожил Кевин.

— Я не собиралась именно так это формулировать, — отозвалась Лидия, — но если хотите, то — да!

— Надеюсь, вы не станете просить, чтобы я выплатил вам сверхурочные за эту маленькую проповедь, Лидия, — заявил Кевин, откидываясь на спинку кресла. Впервые после ухода Саманты ему немного полегчало. — Я не собираюсь платить за то, чтобы меня оскорбляли.

— Вот так-то лучше, — одобрительно заметила Лидия, увидев, что он уже почти улыбается. — И я вовсе не собиралась оскорблять вас, Кевин, — тепло прибавила она. — Я просто хочу вам помочь. Неужели вам никогда не говорили, что за самое лучшее в жизни надо бороться?

— Мама что-то такое говорила, когда я был совсем мальчишкой, — протянул Кевин.

— Но до сих пор вам никогда не доводилось применять это правило на практике, — подсказала Лидия. — А Саманта Максуэлл стоит того, чтобы за нее бороться?

— О да! — без колебаний ответил Кевин. Он уже знал, что никогда не встретит такую, как Сэм, ибо таких, как она, в мире просто не было. По крайней мере, для него. Он твердо знал, что она для него единственная.

Но ведь тут приходилось думать не только о них с Самантой. Надо было подумать и об Эмме, которая только начала новую жизнь. Может быть, потом, когда все немного уляжется…

Не будь дураком, — сразу же одернул себя Кевин. Женщина вроде Саманты не станет сидеть и ждать, пока он разберется в своих переживаниях, тем более, раз у нее нет уверенности, что он принадлежит ей.

А он принадлежал ей. Душой и телом.

Господи, как же все запутано!

— Я так и не поняла, в чем ваша проблема, Кевин, и, в общем-то, не горю желанием в это влезать, — заявила Лидия, наблюдавшая за сменой выражений на его лице. — Единственное, что я могу сказать: эта бедная девушка, которая только что вышла из вашего кабинета, выглядела так, словно у нее сердце разрывалось с каждым шагом. Учитывая то, как вы друг к другу относитесь, вся эта ситуация кажется совершенно бессмысленной.

— Ради любви можно свернуть горы, вы это хотите сказать? — мрачно усмехнулся Кевин. Он сомневался, что Лидия правильно истолковала чувства, обуревавшие Саманту, когда та уходила. Ибо Саманта была так зла, что, не вмешайся Лидия, она вполне могла залепить ему пощечину. — Похоже, эту гору мне не свернуть, — устало закончил он, — да и высоты я всегда побаивался.

— Стало быть, вы думаете, извинения не помогут? — спросила секретарь.

— С чего вы вообще взяли, что это я во всем виноват? — рассердился Кевин.

— Я этого не говорила…

— Тогда почему извиняться должен именно я? — безжалостно продолжал допытываться Кевин.

— Потому что не важно, кто виноват на самом деле. — Было видно, что Лидия начинает терять терпение. — Просто кто-то должен сделать первый шаг, вот и все.

Вспомнив непримиримое выражение лица Саманты, Кевин покачал головой.

— Боюсь, что я не стану его делать, Лидия, — сказал он.

— Ну, что ж, я, со своей стороны, сделала, что могла, — отозвалась Лидия и посмотрела на часы. — А теперь мне пора, а то опоздаю. Я сегодня сижу с детьми Эммы. — Глаза ее сразу потеплели — за время работы у Кевина Лидия хорошо узнала его семью и полюбила их всех.

— Эмма мне говорила, — сказал Кевин, ощутив укол в сердце при упоминании имени сестры.

— Я готова сделать все, что угодно, чтобы помочь проложить Эмме дорогу к счастью. Она этого заслуживает, особенно после ужасной истории с тем негодяем, который сначала бросил ее, а потом еще выяснилось, что он женат!

Кевин вздрогнул. Сама того не зная, Лидия ответила на вопрос, стоит ли ему добиваться Саманты. Ибо после их разговора он уже готов был бежать за ней, сказать, что прошлое не имеет значения, что он любит ее и хочет, чтобы она стала его женой. Но… все упиралось в Эмму. Он слишком любил сестру, чтобы причинить ей новую боль.

Кевин решительно поднялся и последовал за Лидией в смежную с его кабинетом приемную.

— Пожалуй, пойду-ка я вместе с вами.

Лидия, уже взявшаяся за жакет, удивленно обернулась.

— Не думаю, что для того, чтобы посидеть с двумя детьми, потребуется двое взрослых, — сказала она.

— Да нет, я просто тоже решил пойти домой, — улыбнулся Кевин, помогая ей надеть жакет.

— Как приятно — вы проводите меня до машины, — поддразнила Лидия, протягивая руку, чтобы погасить свет.

Кевин решительно взял ее под локоть.

— Какому-нибудь счастливчику следовало подцепить вас много лет назад, — заметил он. — Может, он укоротил бы ваш язычок.

— На вашем месте я бы на это не очень-то рассчитывала, — отпарировала Лидия.

Это уж точно, — обреченно подумал Кевин.

— Полагаю, что и на язычок вашей Саманты замужество вряд ли подействует, — объявила Лидия, упорно не желавшая отступать от этой темы, когда они уже шли по коридору. — Она, похоже, из тех женщин, кто прямо говорит то, что думает.

— Может, забудем уже о Саманте? — сразу помрачнев, предложил Кевин.

— Я-то забуду, а вот вы… — мягко отозвалась Лидия.

Иными словами, она все поняла. Не сможет он забыть единственную женщину, которую полюбил.

Единственную, кого когда-либо будет любить!