ООО «Иной мир». Филиал ада (СИ)

ГЛАВА 18

— Вергилий, — непонятно почему веселясь, представился коллега Самаэля, решив перебраться за наш столик.

И протянул руку, одетую в байкерскую перчатку без пальцев, явно намереваясь взять мою. Я же, наплевав на то, как это выглядит со стороны, спрятала её под столом, во все глаза рассматривая ещё одного Ангела Смерти. А ведь действительно, похож. Не как брат или родственник, а как тот, кто занимается тем же самым делом. Кто так же умен, силен, опытен, бессмертен и бездушен.

— Что-то не так? — Вергилий слегка недоуменно нахмурился, обращаясь при этом к Самаэлю.

— Ольга Андреевна имеет особую чувствительность к прикосновениям, — слегка прикрыв глаза, пояснил мой спутник. — Прошу, не притрагивайся к ней.

— Оу, — брюнет заинтересованно передернул бровями. — Удивлен. Нет, правда. Даже больше, чем вашему здесь присутствию. Ты ведь в курсе, что…

— В курсе, — перебил коллегу Самаэль, жестом требуя замолчать. — Не переживай, у меня всё под контролем.

— Всё? — с нескрываемым ехидством переспросил Вергилий, умудряясь при этом косить на меня.

— Абсолютно, — самоуверенно подтвердил блондин. — Ты ведь меня знаешь.

— Это верно, — смех Вергилия был настолько беспечным и заразительным, что привлёк внимание тех, кто сидел поблизости.

На нас начали оборачиваться, перешептываться, и даже на сцене стали играть чуть тише, чтобы спустя секунду голосом Люцифера объявить во всеуслышание.

— Господа, рад всех вас видеть в этот прекрасный субботний вечер. Я слышу в зале смех и это прекрасно, значит, ваше настроение на уровне и мы можем начинать программу. Но прежде, чем мы это сделаем, я хочу лично поприветствовать одну очаровательную девушку, которая совсем недавно присоединилась к нашему обществу.

Свет приглушили, и яркий луч прожектора ударил прямо мне в лицо.

— Снежина Ольга Андреевна! Непревзойдённый специалист по кадрам. Прошу любить и жаловать!

Закаменев, я не могла понять, чего в эту секунду хочу больше всего. Убить Люцифера или Самаэля? Провалиться сквозь землю или притвориться пустым местом?

— Ольга Андреевна? — тем временем юродствовал на сцене Люцифер, переждав шквал аплодисментов. — Поднимитесь, вас не все видят. Позвольте всем присутствующим оценить вашу красоту, ум и профессионализм.

Он что несет?! Ноги отказывались подниматься, но мне хватило лишь одного взгляда на безмятежно улыбающегося Самаэля, чтобы понять — происходящее запланировано, и никто меня спасать не собирается. Встала. Посмотрела прямо в глаза самого мстительного падшего ангела и прохладно улыбнулась. Что бы вы ни задумали, господин Коварство, вам меня не сломить. У меня есть стержень!

— Вы только посмотрите на эту красоту! Оцените кристально чистый взгляд потрясающих глаз и чистоту души юной девы, — разливался соловьем начальник отдела по работе с клиентами, непостижимым образом оказавшийся ещё и ведущим странного сюрреалистичного шоу. — Как, спросите вы меня? Как она могла оказаться в наших рядах? Я вам отвечу!

По моему позвоночнику прошелся холодок дурного предчувствия, а один из первых падших всё продолжал.

— Небезызвестная вам Ираида Самсоновна, любимая племянница Самого, некоторое время назад затеяла весьма интересный эксперимент, чьей целью стало привлечение в наши ряды специалистов со стороны. Но не простых специалистов… — выдержав довольно зловещую паузу и поймав мой растерянный взгляд, Люцифер злорадно проговорил, — а тех, кто был рожден в грехе от союза человека и демона. Тех, кто вскоре пополнит наши ряды. Приветствую в нашем дружном обществе, Ольга Андреевна. За вас. И вашего отца, послужившего на благо всеми нами любимого ада!

Откуда в руке Люцифера появился бокал, я не уследила, да и неважно. Провозгласив тост, демон опрокинул в себя его содержимое, а зал захлебнулся в аплодисментах и одобрительном свисте. Вот только я… Я чувствовала себя опустошенной. Такого унижения я не испытывала ещё никогда.

— Нда, некрасиво получилось, — с сочувствием прокомментировал Вергилий, когда вновь заиграла музыка и посетители вернулись к своим делами. — Ольга Андреевна, не берите в голову. Люцифер любит подобные шоу. Он…

— Он прав? — глаза туманило от слёз, голос срывался, но я держала себя в руках, запрещая нервам брать верх над разумом.

И требовательно смотрела на Самаэля. Отвечай. Отвечай, черт возьми!

— Нет, — наконец разжал губы Ангел Смерти. — Люцифер озвучил лишь один из возможных вариантов. Но то, кем вы станете, зависит лишь от вас. Дамская комната слева по коридору за барной стойкой. Умойтесь и возвращайтесь, не стоит портить себе вечер нелепыми высказываниями.

— Вы уверены, что меня там не убьют? — я нашла в себе силы на колкость.

Пусть и сказана она была срывающимся шепотом.

— Здесь? — белесые брови взметнулись ввысь, лучше всяких слов говоря об уверенности ангела. Что ж… Буду думать, что он не ошибается.

Дочь падшего и музы ушла, а Ангелы Смерти замерли на своих местах недвижимыми статуями. Прекрасными, совершенными. Убийственными.

— Вечно тебе достаются самые интересные заказы… — неожиданно проворчал Вергилий.

— Ты удивишься, но вначале я думал иначе, — усмехнулся Самаэль и небрежно повел плечом. — Ничто не предвещало подобного развития событий. Все три контракта противоречат друг другу…

— Но тем не менее ты взял их все, — задумчиво хмыкнул брюнет.

— Я нашел идеальную золотую середину, — загадочно прикрыл глаза самый дорогостоящий наёмник Земли. — И поверь, она поражает меня самого.

— Неужели? — удивление его коллеги было искренним. Задумчивость мимолетной. Итоговое решение восхищенно радостным. — Тем интереснее будет увидеть итог. Но я, пожалуй, пойду, клиент уже нервничает. Увидимся.

— Увидимся, — лениво кивнул Самаэль и невидящим взором уставился в свой бокал, умудряясь в эту же самую секунду на ином уровне бытия контролировать каждый шаг и вздох своей подопечной.

Той, на чьи плечи вскоре ляжет тяжелое бремя не самого легкого выбора. Но… C’est la vie.

До дамской комнаты я дошла словно в тумане. Ноги не слушались, и я переставляла их автоматически. В мыслях царил хаос, в душе зарождалась ненависть, и лишь сердце робко просило не горячиться. Подождать. Остыть. Разобраться. Из зеркала на меня смотрела бледная статуя. Склонилась над раковиной, невидящим взглядом уставившись в сливное отверстие. Несмотря на свою невезучесть, я редко становилась объектом общественной травли. Меня скорее не замечали и игнорировали, но это… Это оказалось слишком больно. Может кто и пропустил бы слова Люцифера мимо ушей, счел бы их недостойными внимания, досадной мелочью… А может, даже и загордился бы подобным вниманием. В наше время более чем свободных нравов, сексуальных предпочтений и морального разложения моё происхождение не казалось чем- то необычным. И это ликование, эти свисты и аплодисменты — для демонов это являлось их естественной реакцией.

Я понимала это. Мозгом. Но душа требовала мести. Впервые я жаждала мести. Он унизил меня, выставив на всеобщее обозрение причину моего рождения. Он оскорбил меня, во всеуслышание объявив о том, что я не смогу стать никем иным, лишь работником ада. А ещё он солгал, назвав маму человеком. Не знал? Вряд ли. Однозначно скрыл. Но зачем? Думал, что я ещё не знаю истину сама? Или подкорректировал картинку для остальных? Вода текла, постепенно остужая мою горячую голову, мысли становились всё менее кровожадными, размышления выглядели всё более стройными, вопросы возникали всё более умные, а выводы казались всё более логичными.

Идет игра. Большая игра. Если я — пилотный проект Ираиды и на самом деле проверка сотрудников на соответствие всего лишь ширма для её истинных целей, а истинной целью является создание рожденного демона, то стоит вмешаться в план госпожи начальницы и поступить по-своему. Потому что демоном я не стану. Никогда! Лучше смерть! Я не имела представления, какую выгоду для ада несет этот проект, ведь наверняка Дьявол мог в любой момент создать сотню-другую демонов, но для себя решила, что ни за что не поддамся на любые провокации. Мне не чужды человеческие слабости, и если брать божественные каноны, то я грешна и очень сильно, но я знала одно — не настолько, чтобы с радостью встать в дружные ряды демонов ада.

Не настолько. Вновь посмотрела в зеркало и тускло улыбнулась. Да, я уже не серая мышь, спасибо Патрику. Но мне всё ещё очень сильно не хватает уверенности и поэтому я до сих пор здесь, а не там. Мне стыдно выходить в зал, где теперь все знают мою подноготную. Я боюсь поймать на себе чей-то оценивающий взгляд. Мне страшно даже представить, что они думают обо мне… Мысль мелькнула, но не пропала. Я внимательно осмотрела её со всех сторон, затем снова впилась взглядом в своё отражение, и спустя несколько секунд оно мне усмехнулось. Зло. Цинично. Предвкушающе. Как там говорил Самаэль? Мне нет дела до чужих мыслей. Мне абсолютно безразличны их взгляды. И пускай они думают, что уже всё решено, но я-то знаю… Да, я знаю. Мой взгляд обрел твёрдость, а подбородок решительно приподнялся. Я сильная. Я справлюсь. А ещё у меня есть то, чего нет у них. То, чем я могу гордиться по праву рождения! И это бессмертная стойкая душа!

Подмигнув отражению, выключила воду и краем глаза отметила движение позади. Резко обернулась и встретилась с оценивающим взглядом красавицы с длинным распущенными и потрясающе рыжими волосами. Фигуристая, одетая в изысканное вечернее платье вызывающе алого цвета и высоченные шпильки. Глубокое декольте, не скрывающее отсутствия нижнего белья, многочисленные украшения в ушах, на груди, запястьях и пальцах, явно не из дешевого бутика с бижутерией, кровавый маникюр, густой макияж и в завершении задумчиво-пугающий взгляд. Ангел? Нет. Демон? Тоже нет. Падшая? Скорее всего. А ещё было в ней нечто такое, что делало её безупречную красоту не искусственной, а живой. Такой, словно её внешность была родной. Мы стояли и всё смотрели друг на друга: я с некоторой опаской, а она с едва уловимой усмешкой. Меня начала охватывать неловкость и я уже хотела сделать шаг в сторону, чтобы уйти, как женщина заговорила, начав небрежно накручивать огненный локон на палец.

— Так вот ты какая… Скажу честно — удивлена. Представляла тебя более ущербной. Кстати, меня зовут Лилит. Я любимая жена Самого. Как тебе клуб? Впечатляет, правда?

— Да, — ответила я немного настороженно, лихорадочно вспоминая, где слышала это имя. Кажется как раз в списке первых падших. Точно не помню, но… Нет, не помню.

— Не бойся меня, — Лилит улыбнулась, шагнула ко мне и, словно лаская, обвела кончиками ногтей овал моего лица. — А Люцифер как всегда приукрасил действительность… В тебе нет ничего человеческого. И никогда не было.

Я хотела, но не могла пошевелиться, словно загипнотизированная. Кто она такая?! Не знаю, удалось бы мне самой сбросить наваждение, но Лилит вдруг сделала шаг назад и чуть наклонила голову, одаривая меня насмешливым взглядом.

— Да, проект заманчив, как ни крути. Приятно было познакомиться, не буду мешать отдыхать. Ещё увидимся.

И ушла, словно приходила в уборную лишь для того, чтобы посмотреть на меня вблизи. Несколько секунд я простояла в глубоком ступоре, пытаясь который раз за вечер взять себя в руки. Получалось плохо, но я не оставляла попыток и сумела это сделать, когда дверь открылась вновь и внутрь вошли две хихикающие демоницы. Увидели меня, слегка стушевались, но я уже достаточно успокоилась, чтобы уйти самой. Черте что творится… Лучше бы в ночной клуб поехали. Там хоть «всего лишь» люди! А что ждет меня дальше? Великий и ужасный Сам вниманием одарит? Только подумала и тут же ужаснулась подобной перспективе. Чур меня!

— Что-то вы долго, — с легким недовольством отметил Самаэль.

А я, до сих пор не сумевшая унять расшалившиеся после прикосновения Лилит нервы, переключилась на ангела. Вот кто меня сюда затащил!

— Да, познакомилась кое с кем, — не сводя пристального взгляда с Самаэля, небрежно ответила я. — Очень красивая женщина. Представилась Лилит. Оказывается, меня знают даже на столь высоком уровне.

Хмыкнула и саркастично уточнила.

— Или низком? Ад вообще где находится? Не под землей же.

— Нет, — невозмутимо проговорил ангел. — В ином слое реальности. И вы зря на меня злитесь: чем раньше вы узнаете истинный расклад, тем быстрее определитесь с приоритетами. Поверьте, времени осталось не так много…

Прищурилась, злясь на очередную недомолвку, и требовательно уточнила.

— Сколько?

— Меньше, чем бы мне хотелось, — прозвучало в целом ровно, но с едва уловимой угрозой в голосе.

Такой, которая намекала, что тема закрыта. Что ж… Раз беседа не клеится, то поступлю бессовестно — выпью! После того, как я приняла решение наплевать на нечеловеческое окружение и просто хорошо поесть, выпить и послушать красивую музыку, вечер заиграл более яркими красками. Вкусно, красиво, необычно, весело. Как бы предвзято я ни относилась к Люциферу, он оказался великолепным музыкантом, как, впрочем, и остальные члены джаз бэнда.

К сожалению, я не знала ни одного иностранного языка в совершенстве, а песни звучали преимущественно не на русском, так что оценить смысл песен не могла, но зато я имела великолепную возможность оценить тембр и прочие вокальные данные певца. Был бы он человеком — завоевал бы сердца миллионов. Вот только вряд ли кто из простых смертных имел честь услышать, как поёт этот демон. Я старалась пить в меру и плотно закусывать, но в какой-то момент поняла, что перебрала. Мир стал добрее, лица окружающих подернулись легкой дымкой, мои движения стали более неловкими, а смешки над шутками, иногда звучащими на сцене, частыми. А бессовестный ангел не сделал ни единого замечания. Да он даже не выпил ничего, кроме чая! На мгновение почувствовала себя алкоголичкой, но с раздражением отогнала от себя эту мысль. Иногда можно. А мне так и вовсе — нужно!

— Самаэль! — я требовательно наставила на спутника палец. — Почему вы такая сволочь?

Ангел Смерти иронично приподнял бровь, нагло откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди и насмешливо поинтересовался.

— Относительно чего, Ольга Андреевна?

— Относительно меня!

И икнула. Смутилась, но ненадолго.

— Отвечайте!

— Относительно вас я не сволочь, — качнул головой раздвоившийся ангел. — Я просто исполняю контракт. И не забывайте — я бездушен, а это в нашем с вами случае больше плюс, чем минус.

— Это ещё почему?

— Имей я душу, совесть и моральные терзания, я бы вас… Да, я бы вас пожалел. Но мне чужды человеческие условности, я поступаю так, как угодно равновесию. А оно за эволюцию.

Я мотнула головой, не понимая, о чем таком говорит Самаэль, но сделала это зря — мир резко поплыл и сквозь загустевшую туманную пелену, утягивающую меня в беспамятство, до меня тихо донеслось.

— Вам пора эволюционировать, Ольга Андреевна. Час пробил.

Утро… Кажется, утро. В голове неприятно шумело, глаза не открывались, память наотрез отказывалась сообщать, как я оказалась в своей кровати и чем вчера закончился вечер. То, что вечер был, я ещё помнила. Люцифер, Вергилий, Лилит… Имена и лица смешались в мутный калейдоскоп, окантовкой к которому шли зловещие слова Самаэля, что час пробил. Какой час? Куда пробил? Этого я уже не помнила. Со стоном повернулась, умоляя организм не буянить и не портить и без того невеселое утро.

— Вам противопоказано пить, — категорично донеслось от окна.

— Догадываюсь… — тихо буркнула я, в эту секунду больше всего мечтая о ледяном клюквенном морсе.

Это похмелье не стало в моей жизни первым. И даже самым жутким его назвать было нельзя. В тот раз, униженная Иваном, я весь вечер запивала слезы дешевым вином и в итоге половину ночи провела в обнимку с фаянсовым другом, а следующие сутки провалялась в кровати полубессознательной тряпочкой. Сейчас же меня просто слегка мутило, кружилась голова и отказывала память. Ерунда. Кофейку бы…

— Рекомендую контрастный душ, крепкий кофе без сахара и повременить с завтраком, — вновь подал голос Самаэль. — Через час нас ждут в мастерской.

Легкая, но чуть грустная улыбка тронула мои губы. Хорошо ему рекомендовать… Сам-то вчера не пил. И рада бы последовать совету, но стоило только подумать о том, что ради этого необходимо встать, как мутить начало с новой силой. А может, смалодушничать и отзвониться Евгению, что я приболела? Не думаю, что моё зеленое лицо украсит холст.

— Ольга Андреевна? — голос ангела раздался ближе, и мне даже почудилось в нём участие. — Вам помочь?

Вспомнить о гордости и отказаться? Вот ещё!

— Да, буду признательна, — я развернулась к Самаэлю и, максимально жалобно улыбнувшись, протянула руки. — Побудьте сегодня моим реаниматором. Обещаю, больше двух бокалов — ни-ни!

Необходимо отдать должное ангелу — ни словом, ни делом он не дал мне понять, что порицает или считает меня обузой. Меня довели до ванной комнаты, подали полотенце и халат, сварили кофе и безмолвно проконтролировали, чтобы я его выпила. Мир не торопился становиться добрее и приветливее, но хотя бы больше не мутило и в голове потихоньку начало проясняться. Мама ещё спала, что в целом меня вполне устраивало, но немного напрягал момент с возвращением и раздеванием — проснулась я в одних трусиках. В спальне я собралась с духом, чтобы его прояснить. И не только его.

— Самаэль, не расскажете, как завершился вечер? Я немного… — замялась, почесала кончик носа, посмотрела на внимательно слушающего ангела исподлобья и сконфуженно закончила, — не всё помню.

— Что именно вас интересует? — Самаэль развалился в компьютерном кресле у окна, взмахом руки отправляя меня к шкафу. — Рекомендую начать одеваться, времени осталось не так много.

Вздохнув, послушно распахнула створки и равнодушным взглядом уставилась на ровные рядки вешал и аккуратно сложенные на полках вещи. Ничего старого, всё новое. Абсолютно. Произвол. Но сейчас он меня не тронул. Совсем. Задумчиво перебирая плечики с платьями, параллельно закопалась в память и начала проговаривать последние воспоминания вслух.

— Вчера я слегка перенервничала после слов Люцифера об истинных планах Ираиды… Как думаете, это правда? Истинная причина найма не проверка кадров, а моё происхождение?

— Вполне может быть, — последовал беспечный ответ. — Меня в известность не ставили, я действую в рамках договора, не более.

— А как они звучат, эти рамки? — выбрав кремовое платье с окантовкой кофейного цвета, я обернулась к ангелу. — Только охрана или нечто большее?

— Это профессиональная тайна, Ольга Андреевна, — сурово поджал губы собеседник. — Я не вправе разглашать ни заказчика, ни объект, ни подробности контракта — это основы нашего кодекса.

— Но вам не говорили делать из меня демона? — не унималась я. — Этого ведь не было в контракте? Не говорите, просто кивните!

Никак не отреагировав на мои слова, ангел указал на платье.

— Одевайтесь.

В груди начало зарождаться глухое раздражение, но я не позволила ему оформиться, подавив в зародыше. Самаэль прав, правила есть правила. Но как же иногда хочется их нарушить! И обещание не исполнить. И после никуда не ходить. И вообще — плюнуть, рухнуть в постель и помечтать о том, что ничего такого не было и я всё ещё самый обычный человек самой обычной внешности, рода деятельности и привычек. Ладно, раз уж нельзя говорить о контракте, то буду выяснять подробности вечера.

— Самаэль, ещё вопрос: я вчера вела себя прилично? Никто завтра в офисе не будет в меня пальцем тыкать? Я плохо помню, как завершился вечер…

— Не беспокойтесь, ваше поведение оставалось в рамках. Ни развратных танцев на столах, ни сомнительных знакомств, ни скабрезных высказываний в адрес посетителей, — мне почудилось в голосе ангела ехидство, но лицо Самаэля оставалось ровно любезным. — Вы лишь раз назвали меня сволочью, видимо, слегка расстроившись от выбора места для отдыха, и всё.

И всё? Недоверчиво прищурилась, но память категорически отказывалась признаваться в чём-то большем, и я решила поверить Самаэлю. Всё, так всё. Со сволочью я, конечно, дала лиха, но если Самаэль не в обиде, то я и не буду заострять на этом внимание.

— А дома я как оказалась? В кровати?

— Контракт предусматривает помощь объекту, даже когда он в бессознательном состоянии, — последовал загадочный ответ, и после него ангел отвернулся к окну, тем самым показывая, что беседа завершена.

Не очень приятно, но и не смертельно. Главное я узнала. Думая о том, как на самом деле прекрасно быть ребенком ясельного возраста и отвечать только за свой горшок, я собирала по рекомендации ангела сумку с пляжными вещами, одевалась, расчесывалась и накладывала простенький макияж. Естественно, такой красоты как вчера, у меня не получилось, но всё равно из зеркала на меня смотрела весьма привлекательная особа. Чуть бледновата, но серые круги под глазами без труда спрятал тональный крем, губы облагородил розовый блеск, а ресницы удлинила волшебная тушь. С волосами оказалось проще всего — достаточно было распылить на них выданный Патриком спрей — и вчерашние локоны послушно легли на плечи сами собой. Во всём бы так!

— Готова, — бросив контрольный взгляд в зеркало, я повернулась к ангелу, который тут же встал с кресла, изъял у меня пляжную сумку и отправился в прихожую.

Там мы обулись, сказали добро утро проснувшейся маме и отправились в мастерскую. Наверное, если бы я вчера не злоупотребила алкоголем, то была бы приветливее и терпеливее, но следующие часы и события слились для меня в одну бесконечную серую полосу. В отличие от меня Малыгин фонтанировал энтузиазмом, немного суетливо выбирая фон, освещение и позу, снимая с меня платье и драпируя в различного рода ткани, делая набросок за наброском и вслух восторженно рассуждая о том, в каком образе меня видит. Очнулась я, когда художник заявил, что видит во мне свою музу. Чего-чего? Отмерла, недоверчиво сморгнула, обернулась, потому что сейчас сидела к мужчинам практически спиной, нашла взглядом якобы дремлющего у окна Самаэля, но моментально заработала грозный окрик мастера.

— Оля, сидим ровно!

Да ровно я сижу… Вновь вернулась в предыдущую позу, для чего потребовалось отвернуться, красиво выгнуть шею и томно глянуть на потолок. Но вот разговаривать мне никто не запрещал.

— Евгений, вы меня, конечно, простите, но это невозможно.

Особенно учитывая тот факт, что у меня затекло всё, включая мозг. Оказывается, быть моделью — тяжкий труд! А это всего первый день! Да и не таким уж и приятным человеком оказался Малыгин: стеснительным, но в то же время требовательным, неуместно суетливым и довольно обидчивым. Не привыкла я контролировать совсем уж каждое своё слово, чтобы не задеть чьи-то нежные чувства. Тем более мужские. Профессионал? Будь профессионалом во всём!

— Почему? — прозвучало достаточно оскорблено.

— Я не настолько предана искусству, как вы, — мысленно вздохнув, я попыталась сгладить отказ. — Я бесконечно признательна вам за приглашение и предложение, но моя работа занимает большую часть моего времени. Уверена, ваша муза бродит где-то совсем рядом и это не я.

На это художник ничего не ответил, но я без особого труда расслышала недовольное сопение за мольбертом. Спустя ещё час мои мучения подошли к концу — Малыгин сделал больше двадцати карандашных зарисовок и более сотни фото, пообещав позвонить, когда портрет будет закончен.

— Следующая выставка планируется зимой, но я уже сейчас вижу, что ваш портрет станет её основой, — самодовольно щурился художник, провожая нас у дверей студии. — И если вы всё-таки решитесь позировать мне снова, то я с удовольствием вас жду. Мой телефон у вас есть.

И таким преданно-восхищенным и одновременно умоляющим взглядом сопровождались эти слова, что я окончательно поняла — сюда больше ни ногой. Такого типа мужчины мне не нравились от слова совсем. И не в благосостоянии и возрасте дело, а в том, как Евгений себя вёл. Сформулировать неприятные качества словами даже для себя оказалось невероятно трудно, всё оставалось на уровне ощущений, но они прямо твердили мне о том, что и дальнейшее общение впечатления не улучшит.

— До свидания.