Опасная компания

Глава 7

— Это очень мило с вашей стороны, душенька, — сказала Кора Уолтон, направляя струю золотистого чая сначала в одну чашечку из тончайшего фарфора, потом в другую. — Фрэнк уже несколько месяцев бранит меня за газетную колонку. Она кажется ему слишком специализированной, сухой. — Неодобрительно прищелкнув языком, она накрыла чайник грелкой. — Я сказала ему, что в африканских фиалках нет ничего специализированного, но он заставил меня пообещать, что в следующий раз я предварительно покажу мои заметки кому-нибудь из друзей. Я сразу же вспомнила про вас, ведь вы помогали мне в теплице.

Джорджиана оторвалась от газеты. Статья называлась «Уход за африканскими фиалками и их размножение». После нескольких недель одиночества призыв Коры о помощи оказался как нельзя кстати.

— Я очень польщена, но не знаю, чем вам помочь. Мне все это кажется вполне простым и ясным. Единственное, что я могла бы предложить: воспользуйтесь народными названиями растений. Например, — тут она указала на второй абзац, — здесь говорится о разных формах листьев и разнообразии окраски. Вы упоминаете Saintpaulia ionantha и Saintpaulia grotei. Лично я ни за что не решилась бы купить растение, родословная которого звучит внушительнее, чем моя собственная.

Кора подалась вперед, и ее узкие очки для чтения съехали на кончик носа.

— Понимаю. Названия вроде «Синеголовка» или «Весенняя подружка» звучат проще и привлекательнее.

— Вот именно, — отозвалась Джорджиана. — Когда вы говорите о растениях со мной, вы зовете их по именам. На вашем месте я изменила бы тон статьи, чтобы она была похожа на разговор. Меня всегда восхищали ваши знания о растениях. Вы могли бы даже поменять название колонки. Знаете, что-то вроде «Парад „малышей“ Коры «. — Джорджиана резко оборвала себя. — Господи! Сначала я говорю, что мне нечего вам предложить, а потом беру и полностью перелицовываю всю вашу статью. Извините меня.

— Нет-нет, что вы! — Кора смотрела на нее поверх очков и блаженно улыбалась. — Это просто идеально! Идеально! Не понимаю, как же я раньше не увидела, в чем моя ошибка. — Она отняла у Джорджианы листки и бросила их в мусорную корзинку. — У меня есть еще два часа до того, как я должна отдать статью Фрэнку. Как вы считаете, мы сможем с вами до ленча успеть написать новую?

Джорджиана рассмеялась:

— Если вы считаете, что сможем, то я не против. В конце концов, работать-то не мне.

Кора отправилась на поиски ручки и бумаги, но вместо них со смущенной улыбкой принесла переносную пишущую машинку.

— Вы умеете печатать, милочка? Я так это и не смогла освоить. У меня ушло четыре часа на то, чтобы без ошибок напечатать те две странички.

Спустя час после трех чашек чая Джорджиана напечатала слово «Конец». Новый текст колонки был готов.

— Мне нравится, — объявила она, прочитав то, что у них в результате получилось.

— И мне тоже. — Кора улыбнулась. — Вы просто чудо, Джорджиана. Шестьдесят слов в минуту! Я потрясена. Удивляюсь, почему вы не искали место секретарши, а согласились присматривать за домом.

— Я искала временную работу.

Джорджиана убрала пишущую машинку в футляр. По крайней мере хоть тут ей не пришлось обманывать. Алан Берд предложил ей нынешнюю работу именно по этой причине.

— Хотите съездить со мной в редакцию? А потом мы могли бы зайти в кафе, где можно поесть жареной рыбы с картошкой. Ленч — самое малое, чем я могу отблагодарить вас за помощь.

Джорджиана встала:

— Нет, только не сегодня, Кора. У меня еще тысяча дел. Но за приглашение большое спасибо.

Она не решалась посмотреть на Кору, зная, что прочтет на ее лице обиду. Черт побери! Предполагается также, что она должна как можно реже бывать на людях. Конечно, у нее нет ни малейшего желания появляться в редакции, где она может столкнуться с Максимом Дехупом. Нет уж, спасибо! Это ей совершенно ни к чему.

— Тогда, может быть, вы придете пообедать? Я готовлю фасоль по-бостонски. И хотя взяла половину порции, все равно получилось столько, что даже десятерым хватило бы.

Джорджиана кивнула:

— Спасибо. Буду очень рада.

— Да, кстати, — спросила Кора, когда Джорджиана уже собралась уходить, — вы собираетесь пойти на обед в «Кроникл»? Я знаю, что Максим вас приглашал.

Джорджиана решительно покачала головой:

— Ваше общество мне приятно. А с Дехупом стараюсь не встречаться.

Спустя несколько минут Джорджиана вошла к себе в дом, громко хлопнув дверью.

Массируя пульсирующие болью виски, она опустилась на лестницу, которая вела из прихожей на второй этаж.

— Черт!

Постоянное напряжение выматывало. Семь дней и ночей одиночества после последнего визита Дехупа натянули ее нервы до предела. Ей требовались невероятные усилия, чтобы на телефонные звонки Алана отвечать спокойно. Эта утренняя встреча с Корой лишь немного помогла ей.

Неожиданно раздавшийся из подвала рев заставил ее вскочить. Только спустя некоторое время она поняла, что это включился нагреватель.

— Как я проживу здесь еще два месяца? — безнадежно пробормотала она, снова опускаясь на ступеньку.

Судебные слушания начнутся не раньше января. Защитники прибегали ко всевозможным уловкам, чтобы тянуть время. Возможно, если бы сама Джорджиана не была юристом, она с большим оптимизмом выслушивала бы заверения Алана в том, что ей не придется долго оставаться в изгнании. Она прекрасно знала, что с помощью одних только протестов начало судебного разбирательства можно откладывать на целые годы.

Она прислонилась к перилам. Ей уже неделю не удавалось выспаться как следует. Даже перемена спальни не помогла. Стопка книг, которые она привезла с собой, оставалась нетронутой. Она даже прекратила свои кулинарные опыты. Ее единственным утешением оставалась музыка. Если она даст волю страхам, которые ее одолевают, то еще до начала разбирательства станет инвалидом.

Прежде величественные владения Роудсов казались ей воплощением роскоши. Теперь этот дом стал казаться ей пугающе большим и пустым. Неделю назад она заперла дверь, за которой начиналась лестница, ведущая на третий этаж, а перед этим еще раз проверила и заново заперла все окна. К собственному стыду, она не решалась спускаться в подвал после наступления темноты и, по правде говоря, подпирала запертую дверь подпола стулом.

— Так что же мне делать? — пробормотала она, прижимаясь щекой к полированному дереву.

Ее доконает эта паранойя! Она пугается теней, прячется от выдуманных чудовищ из подвала, по пустякам паникует. Агенты потеряли след преступника, но это вовсе не означает, что он вышел на ее след!

— Может быть, я завтра схожу в кино! — громко объявила она.

Одной мысли о подобном развлечении оказалось достаточно, чтобы почувствовать себя лучше. Алан посоветовал ей ни с кем не сближаться, но он не говорил, что она вообще не имеет права выходить из дома.

Завтра она снова начнет учиться готовить и составит список тех вещей, которыми можно заниматься, не привлекая к себе внимания. Вероятность того, что ее найдут так далеко от дома, в штате, где у нее нет ни друзей, ни родных, чрезвычайно мала. Если соблюдать осторожность, можно делать практически что угодно. Здесь есть библиотека, которая работает каждый день допоздна. Есть море. Она не была на море с того дня в бухте Фэрфилд.

Джорджиана вздохнула, снова вспомнив Максима Дехупа. С этим чувством она расставаться не хотела, хотя от одной мысли о нем у нее начинали сердито топорщиться волосы. Он назвал ее кокеткой, женщиной-вамп, пытался переложить на нее обвинение в собственной похоти.

В ее жизни встречались люди, умевшие красиво проигрывать, но Максим Дехуп был в этом настоящим лидером. Утешало одно: он так и не узнает, насколько близок был к газетной сенсации. Он оказался не таким проницательным и опытным, каким себя считал.

«Вот вам и натренированное чутье профессионала-газетчика!» — презрительно подумала она.

Но все-таки как приятно было думать, что такой мужчина мог заинтересоваться ею по-настоящему!

— Ну нет, Джорджиана Хелтон! Ты не смеешь снова заниматься самоуничижением! Когда все закончится, ты еще сможешь вскружить голову Алану Берду!

Рассмеявшись, она встала. Ее тревога не совсем улеглась, но по крайней мере ей стало стыдно, что она упала духом. Она давным-давно могла бы отказаться от участия в судебном разбирательстве. А теперь на нее рассчитывают люди, и она не намерена их подводить.

Сейчас она примет горячую ванну, наденет что-нибудь такое, что поднимет ей настроение, а потом пойдет к Коре Уолтон и приятно проведет время.

— Почему мы свернули, Макс? — спросила его спутница.

Окутанная осенним туманом тихая улочка вызвала у нее удивление.

— Мы с тобой на этой неделе каждый вечер куда-нибудь едем, и каждый раз ты везешь меня этим путем, хотя прекрасно знаешь, что можно срезать, если двигаться по соседней улице.

Максим на секунду оторвал взгляд от дороги, чтобы улыбнуться своей поразительно красивой спутнице.

— Может быть, мне просто хочется продлить время в твоем обществе, Стеф.

Обнадеженная его яркой улыбкой, Стефани Брэйтон обхватила его руку двумя руками.

— Ты мог бы получать удовольствие от моего общества намного дольше, если бы захотел. Обещай, что сегодня зайдешь ко мне, Макс! Сейчас всего девять часов, а у меня на лед поставлена бутылка шампанского, — проворковала она.

Максим ничего не ответил и быстро поцеловал ее в щеку. Действительно, почему бы ему не принять это предложение? Они со Стефани старые, хотя и не слишком близкие друзья. В то лето, когда им обоим исполнилось по восемнадцать, их матери надеялись, что дети поженятся. Но в восемнадцать лет Максим не мог тягаться с Арном Бергслингом, с его аристократическими манерами. Ему исполнился двадцать один год, и он считался наследником норвежской кораблестроительной фирмы. Тогда эта свадьба была самым громким событием в штате Коннектикут, однако уже через два года этот брак распался. С тех пор Стефани сменила не одну фамилию: миссис Филипп Уортинг, миссис Грэм Коупленд и снова Стефани Брэйтон.

Почему же его не радует ее приглашение?

В густом тумане он едва заметил двигающуюся фигуру на лужайке перед домом Роудсов. По дорожке брела Кора Уолтон, закутанная в пальто и шарф.

Сам не зная, почему он это делает, Максим нажал на педаль и почти бесшумно подвел машину к дому Джорджианы.

— Я на минуту, — заверил он свою спутницу, открывая дверцу и выходя из автомобиля. — Миссис Уолтон!

Кора сначала нажала на звонок и только потом обернулась на его оклик. Даже в их благополучном районе осторожность никому не мешает.

— О, да это мистер Дехуп! — радостно воскликнула она, когда зажегшаяся над крыльцом лампа осветила его лицо. — Вы меня искали? — Она посмотрела в сторону своего дома. — Я не видела, как вы подъехали.

— По правде говоря, я просто проезжал мимо, когда заметил вас, — ответил Максим.

Он говорил спокойно, но на самом деле волновался. Он не мог понять, зачем ему понадобилось выходить из машины и окликать женщину, которая ему в матери годится. Неужели он совсем сошел с ума?

— Я давно собирался к вам заехать… О, здравствуйте, миссис Манчестер!

— Что вы здесь делаете? — неприветливо огрызнулась Джорджиана, гневно глядя на мужчину, стоявшего у ее крыльца.

— Привет, Джорджиана. — Кора неуверенно посмотрела на Максима и добавила: — Мистер Дехуп заметил меня на дорожке и захотел что-то мне сказать. Надеюсь, вы не будете возражать, если я на минутку приглашу его войти в дом. А то мы тут промокнем.

— Конечно, заходите.

Джорджиана устыдилась того, что неожиданное появление Максима заставило ее забыть о вежливости.

Она больше не смотрела на него, да в этом и не было необходимости. За одну секунду она успела увидеть его дорогой темный костюм и поняла, что он либо направляется на шикарную вечеринку, либо возвращается с нее. Он выглядел здоровым и по-мужски притягательным. Видимо, его ждет женщина. Как ни удивительно, но эта мысль отнюдь не улучшила Джорджиане настроение.

— Мне только хотелось рассказать о том, как читатели приняли вашу новую газетную колонку, миссис Уолтон. Фрэнк просто в восторге от писем читателей. Нам даже по телефону звонят. — Тут он впервые повернулся к Джорджиане: — Не знаю, в курсе ли вы, но Кора ведет одну из колонок в «Кроникл».

— Она в курсе, — ответила Кора, подмигивая Джорджиане. — Надо отдать должное тому, кто этого заслуживает. Именно Джорджиану следует похвалить за новизну моей колонки. Даже название она придумала.

Джорджиана отвела взгляд от изумленного лица Максима.

— Право, Кора, я ведь просто предложила, чтобы общий тон стал более непринужденным, а писали-то вы.

— О, взаимные комплименты, как я понимаю. Джорджиана услышала лукаво-презрительные нотки и решительно повернулась к своему незваному гостю:

— Мы с Корой друг друга уважаем, это правда. Уважения в наши дни добиться не так просто, мистер Дехуп.

— Но конечно, не комплиментов! — отозвался Максим, сверля ее взглядом.

Похоже было, что Джорджиана по-прежнему негодует. И тут он внезапно почувствовал, что его ноздри щекочет какой-то аромат, необычный и в то же время знакомый.

— Неужели я чувствую запах карри? — изумился он.

— Вот видите! — торжествующе сказала Кора Джорджиане. — А вы боялись, что у вас оно не получится!

— Запах — это еще далеко не все, — предостерегла ее Джорджиана. — Настоящая проверка — вкусовая.

— Я задерживаю ваш обед? — догадался Максим.

— Да, — подтвердила Джорджиана, не сдержавшись. Кора изумленно заморгала, услышав подобную грубость. Пришлось поспешно бить отбой. — Кора согласилась провести эксперимент и попробовать приготовленное мной блюдо индийской кухни. Я пока учусь, — добавила она и гордо подняла голову, готовясь защищаться.

— И у нее чудесно получается, — гордо заявила Кора. — Когда ее молодой человек вернется, он будет в восторге.

Доброжелательное выражение лица Максима сменилось маской вежливости.

— Ваш муж любит карри? И вы скоро ждете его домой?

— О нет, — объявила Кора, опередив Джорджиану в порыве энтузиазма. — Мы можем еще несколько месяцев возиться на кухне и в саду: до его возвращения довольно много времени. Я обещала Джорджиане, что успею превратить ее в идеальную домохозяйку.

— А до замужества вы работали, миссис Манчестер? — поинтересовался он.

— Да. — Ответ прозвучал резко, как удар кнута.

Она снова вызывающе вздернула подбородок, но одного ее присутствия оказалось достаточно, чтобы Максим почувствовал такую радость, какой не испытывал уже несколько недель. Его улыбка стала шире.

Дверь дома снова открылась, к немалому изумлению всех троих.

— Извините меня, пожалуйста, но я там страшно замерзла.

Джорджиана посмотрела на хрупкую молодую женщину, которая заглянула в прихожую, и чуть было не спросила, как это можно ощутить холод в песцовой шубе. Но незнакомка, чье лицо было почти скрыто под густой копной каштановых волос, показалась ей такой юной, что у Джорджианы не хватило духу оскорблять ее просто потому, что она приятельница Максима Дехупа.

Джорджиана бросила быстрый взгляд на Максима, который улыбался во весь рот.

— Войди и представься, Стефани. Ты должна помнить миссис Кору Уолтон.

Стефани с привычной легкостью стряхнула волосы с глаз и улыбнулась Коре.

— Миссис… О! Ну конечно, миссис Уолтон! Как приятно вас видеть! — И она бесцеремонно бросилась Коре на шею.

— Миссис Уолтон была учительницей Стефани, — объяснил Максим Джорджиане.

Джорджиана ничего не ответила. Она не собиралась вести дружеский разговор с этим человеком. Но в то же время неохотно призналась себе, что не может заставить всех и дальше стоять в прихожей.

— Может быть, вы войдете погреться? — предложила она, указывая в сторону гостиной, где ярко горел камин. — Мне только надо пойти и проверить кое-что на плите.

— О нет, мы не можем остаться, — запротестовала Стефани. — Но я хотя бы представлюсь, потому что Максим, похоже, занят какими-то своими мыслями. — Она протянула Джорджиане руку. — Я — Стефани Брайтон.

— Джорджиана Хел… Манчестер, — ответила Джорджиана и густо покраснела из-за того, что чуть было не оговорилась.

— О, у вас те же трудности? — спросила Стефани. — После моего второго развода я даже не пытаюсь запомнить, как меня зовут. Я решила вернуться к девичьей фамилии. Следующий мужчина, за которого я выйду замуж, станет мужем Стефани Брэйтон, и точка.

— Как ему будет приятно! — пробормотала Джорджиана, адресуя Максиму издевательскую улыбку. — Извините. Пожалуйста, Кора, и вы все, присядьте на минутку.

— Немного бренди было бы очень кстати, — донесся до Джорджианы голос Максима.

— Чтоб его черти взяли! — пробормотала Джорджиана, открывая пароварку с рисом.

Зачем он привел к ней в дом свою приятельницу? Хочет показать, что выбрал для себя объект поинтереснее?

— Тоже мне находка! После моего второго развода… — передразнила новую знакомую Джорджиана.

— Карикатура редко льстит оригиналу, — раздался позади нее мужской голос.

Джорджиана стремительно обернулась, в ярости от того, что он так незаметно к ней подкрался.

— Вам виднее. А теперь, будьте любезны, уйдите из кухни, пока я вас не ошпарила.

Одного взгляда в глубину ее темных глаз было достаточно, чтобы у Максима возникло чувство, будто он достиг давно желанной цели.

— Джорджи, милая, тебе достаточно только на меня посмотреть, и мне уже кажется, что меня ошпарили, — сказал он негромко, но решительно и сразу же ушел.

Улыбка, которую она увидела в его глазах, глубоко искренний тон его слов — все это одновременно и смутило, и раздосадовало Джорджиану. Он не имел права внушать ей такие чувства! Ее влечет к нему. В этом ничего удивительного нет. Он великолепен, по-мужски красив, и она еще никогда не встречала такого обаяния в мужчине. Она имеет право испытывать влечение. Она — женщина свободная, ничем не связанная, одинокая. Но ведь он-то считает, что она замужем!

Именно это с самого начала ей не нравилось. Он знал, что она замужем, и не принимал этого во внимание.

Только один раз он на какое-то время прекратил попытки ее соблазнить. Но и тогда этот перерыв оказался очень коротким: он быстро оправился от удивления и вернулся к прежнему.

Как ей может нравиться мужчина, который не уважает самых святых обетов, которые только могут связать мужчину и женщину? Он относится к числу тех, которые женятся по десять раз и никогда не хранят верности. Он — плейбой.

— Наверное, надо их пригласить? — На этот раз в дверях стояла растерянная Кора. — Извините, милочка. Я знала, что общество Максима вам удовольствия не доставляет, и не подозревала, что он не один… — Она беспомощно развела руками. — Мы можем пообедать немного позже. Насколько я понимаю, карри со временем становится только вкуснее.

Джорджиана покачала головой:

— Тут хватит хоть на целую армию магараджи. Если карри получилось съедобное, мы вполне можем им поделиться.

И с этими словами она вернулась с Корой в гостиную. К ее великому облегчению, Максим вежливо попрощался и встал.

— Может быть, в другой раз? — с надеждой спросил он.

— Если Стефани согласится к нам присоединиться, — ответила Джорджиана с сахарной улыбкой.

— А вы придете на вечер, который устраивает газета? — спросил Максим, обращаясь к Коре.

— Приду, — ответила она. — Надеюсь, что уговорю и Джорджиану. Я не люблю водить машину после захода солнца.

Хмурясь, Максим перевел взгляд с одной женщины на другую.

— Я могу прислать за вами машину.

— О нет! — отказалась Кора. — Все будет в порядке. Правда, Джорджиана говорит, что ей совершенно нечего надеть. Я сказала, что беспокоиться не о чем: она будет прекрасно выглядеть во всем, что бы ни надела.

— Это правда, — неожиданно вмешалась в разговор Стефани. — Я как раз подумала, как вам повезло с волосами. Сразу видно, что цвет естественный. Чего бы я только не отдала за хорошую фигуру! Но я смертельно боюсь больниц, так что вопрос о пластической операции отпадает.

Джорджиана заставила себя сохранить спокойно-вежливое выражение лица, хотя откровенное признание незнакомой женщины ее поразило. Сняв шубу, Стефани оказалась невероятно хрупкой, этакая Одри Хепберн. Очень привлекательная женщина! Рядом с ней Джорджиана чувствовала себя невозможно полной и очень высокой. Только когда к ним подошел Максим, к ней вернулось чувство уверенности: он был гораздо выше ее.

— До свидания, миссис Манчестер, и спасибо вам за радушие и гостеприимство, — сказал он, по-европейски поднося ее руку к губам. — Не забудьте, Кора: завтра в половине седьмого. Я оставлю вам место за своим столом.

С этими словами он нагнулся и поцеловал пожилую женщину в щеку.

Когда они ушли, Джорджиана вернулась на кухню.

— Вы ведь поедете со мной на обед, который устраивает «Кроникл», правда? — спросила Кора. — Я уже много лет не была на вечере с танцами. Не знаю даже, годится ли мое нарядное платье. Надо будет утром померить. Но конечно, если вы откажетесь, я не обижусь.

Джорджиана почувствовала, что у нее нет выбора. Она решила, что не будет ничего дурного в том, что она пойдет с Корой, хотя сомневалась, что Алан Берд согласился бы с ее решением.

— Я с удовольствием пойду, Кора. А теперь давайте есть.

Выйдя из дома, Максим усадил Стефани в машину, сел за руль и отъехал от дома. Повернувшись к нему, Стефани объявила:

— Она мне нравится.

— Я с тобой согласен. Кора Уолтон…

— Я говорила о Джорджиане.

Пальцы Максима непроизвольно сжали руль, но голос не изменился.

— Не знаю, о чем это ты, Стеф. Она замужем.

— Ну, в этом случае… — Стефани придвинулась ближе. — Так как насчет того, чтобы заехать ко мне?

Он рассмеялся:

— Мы с тобой старые друзья. И я бы хотел, чтобы все осталось по-прежнему.

— Слабо?

— Даже и не думай.

— Тогда мне непонятно, в чем проблема. Я же не прошу ничего, кроме твоего общества на этот вечер. Тебе одиноко, мне одиноко. Может, получится что-то историческое.

Он посмотрел на поднятое к нему личико, не испытывая желания ее поцеловать.

— А если ты будешь разочарована?

— Ты считаешь это вероятным? — Нет.

— Так в чем же дело? — Она сделала короткую паузу и добавила: — Может оказаться, что нам вдвоем будет очень мило.

Максим сухо рассмеялся:

— В том-то и проблема. Мы были бы похожи на давно женатую пару, которая идет в постель и занимается привычным делом. — Он покачал головой: — Такая перспектива как-то не возбуждает.

Оставив попытки расстегнуть на нем рубашку, Стефани возмущенно тряхнула головой:

— Это всегда было твоим главным недостатком, Макс. Ты считаешь, что повторение удачного опыта обязательно должно быть скучным. Супружеский секс бывает очень волнующим. — И она высокомерно добавила: — Я сужу на основе собственного опыта.

На этот раз его смех звучал более непринужденно.

— Твой опыт говорит не в пользу супружеской жизни, Стеф. Что случилось на этот раз?

— Ну, по-моему, мы просто не были созданы для супружества, — легкомысленно бросила она. — Нам с Грэмом следовало бы просто немного пожить вместе. — Она услышала, как Максим негромко смеется над иронией этой ситуации, и поспешно добавила: — Составление брачного контракта потребовало больше времени, чем просуществовал сам брак. Ах, Макс, давай не будем об этом! Грэм во многом был подонком, но в постели он был великолепен.

— И одной мысли о нем было достаточно, чтобы ты разволновалась, — договорил он за нее без всякой издевки. — Хорошо, что мы с тобой давно знакомы, иначе я мог бы заревновать. Но как бы то ни было, из меня сегодня получается плохой собеседник.

Стефани придвинулась к нему и прижалась к его губам.

— Ты даже не знаешь, от чего отказываешься! — прошептала она, когда поцелуй наконец оборвался.

— Боюсь, что теперь знаю. Спасибо. Иди домой, Стеф, — добавил он, мягко подталкивая ее к двери. — Я заеду за тобой завтра около шести. Нам надо приехать вовремя. Это входит в обязанности почетного гостя.

Она открыла дверцу, а потом снова придвинулась ближе.

— Похоже, она — нечто особенное!

— Кто?

— Ну, Кора Уолтон, конечно, — саркастически бросила она. — И смотри, чтобы тебя не поймали в ее квартале после отбоя, Макс. Она и полицию вызвать может. Чао!

Спустя пятнадцать минут, остановив машину у своего дома, Максим не сразу вышел из нее. Хотя он избегал признаваться в этом самому себе, его нежелание переспать со Стефани было все же связано с непобедимым влечением к Джорджиане Манчестер.

Год назад он даже не оглянулся бы. Но мысли о Джорджиане упорно его не оставляли. Они преследовали и после того, как он избавился от ее фотографий, продав их одному из национальных агентств новостей. Он придерживался правила: не думать об объекте съемки сразу же после продажи. Его карьера требовала от него полной отдачи. Ему ни к чему узы и ответственность, которые помешают делу. Он привык идти дальше, не задерживаясь в прошлом.

Джорджиана — замужняя женщина. Он не спит с замужними. Таким образом, проблема должна была бы уже разрешиться. Однако… Его по-прежнему влекло к ней так же сильно.

Максим вышел из машины и немного постоял в морозном тумане. Может быть, он не может забыть о ней, потому что причинил ей боль. Он сказал ей жестокие, грубые слова, такие слова, которые никогда и ни при каких условиях не считал бы возможным адресовать женщине. В Джорджиане его больше всего привлекли ее ранимость и отвага. Тогда почему же он намеренно пытался добиться ее покорности?

— У меня просто разжижение мозгов, — проворчал он.

Раздираемый противоречивыми чувствами, он направился к дому. К каким-то определенным выводам в отношении этой женщины он не пришел. Но твердо знал одно: если бы была такая возможность, ему бы хотелось провести с Джорджианой Манчестер тихий вечер.