Опасности любви

18

– Я не больна! – протестовала Люси.

Валери смотрела на нее с сомнением.

– Но вы уже который день не едите и бледны, как смерть.

Она попыталась приложить руку Люси ко лбу, но Люси отвернулась.

– Со мной все в полном порядке, – заверила она Валери. – Просто в последнее время в моей жизни произошло столько изменений… Я вышла замуж, у меня новый дом…

– И муж куда-то пропал, – едва слышно закончила за нее Валери.

Люси состроила недовольную гримасу. Они сидели на скамейке в саду, наслаждаясь закатом солнца. В Уэсткотт-Мейнор она приехала ровно семь недель назад. Семь недель и шесть дней назад она сочеталась браком с Айвэном.

Семь недель и пять дней назад она в последний раз видела мужа…

Слава богу, сейчас с ней Валери и сэр Джеймс. Иначе она бы уже давно сошла с ума. Горе, злость, всепоглощающее отчаяние – вот какие чувства мучили ее поодиночке и все вместе. Ей хотелось задушить Айвэна. А в другие моменты ей хотелось обнять его и никогда не выпускать из своих объятий… Как бы то ни было, ей хотелось, чтобы этому жуткому ожиданию пришел конец.

Но больше всего Люси боялась, что кто-нибудь догадается о том, о чем уже догадалась она. У нее будет ребенок! Сердце ее сжималось каждый раз, как она об этом думала. Она ждет ребенка – их с Айвэном ребенка… Ей так хотелось радоваться этому, но она не знала, как отнесется к ребенку Айвэн. Ведь он ни за что не хотел дарить правнука вдовствующей графине. Что, если он еще больше от нее отдалится, когда узнает обо всем?

– Как статья Джеймса? – спросила Люси, чтобы сменить тему разговора.

Как она и ожидала, Валери ослепительно улыбнулась.

– Он уже заканчивает ее. Послезавтра мы едем в Лондон. Надо поскорее передать статью в редакцию, чтобы они успели напечатать ее еще в сентябрьском номере.

Как и во всем, Люси неоднозначно относилась к скорому отъезду Валери и Джеймса. С одной стороны, ей было нелегко на них смотреть. Они только что поженились, были явно влюблены, и Люси не могла не винить себя за то, что так неосмотрительно вышла замуж. Но если они уедут, то уже ничто не будет отвлекать ее от грустных мыслей. У нее останется единственное развлечение – редкие письма Айвэна. Вернее, его путевые заметки – так называла она их про себя, ибо посылал он их из самых разных мест. То из Йорка, то из Скарборо, то вдруг из Лондона, а затем из Портсмута. Писать что-нибудь в ответ было бессмысленно: он постоянно менял свое местопребывание.

Она не без труда заставила себя отвлечься от этих грустных мыслей и улыбнулась Валери.

– Но ведь вы, надеюсь, вернетесь сюда? Нам без вас будет очень одиноко.

Валери погладила ее по руке.

– Я бы с большим удовольствием. Я так благодарна вам и леди Уэсткотт за то, что вы нас терпели все это время. Но Джеймсу надо договариваться о новом расписании лекций. Кроме того, я еще не видела его дом, а у меня есть все основания полагать, что он ничем не лучше жилья любого холостяка. Боюсь, у меня просто не будет времени. Надо привести все в божеский вид. – Она тряхнула головкой. – Может быть, вы навестите нас в сентябре? Да, да! – тут же добавила она, очень довольная этой мыслью. – Я буду очень рада видеть вас в Лондоне.

Люси поправила выбившийся под вечерним ветерком локон волос. А может, и правда вернуться в Лондон? Айвэна там скорее всего нет, зато друзья его – точно там. Может, они хотя бы укажут ей, где его искать, если не объяснят, что с ним происходит. Она устала прятаться в деревне, как несчастная, покинутая жена. В конце концов, она – графиня Уэсткотт, и ее место в обществе! Кто знает, может, Айвэн и объявится, если о ней начнут говорить?

– Пожалуй, я и правда съезжу в Лондон, – заявила она, внезапно решившись. – Я прикажу открыть городской дом. Кстати, вы можете тоже пожить там, пока готовят вашу квартиру.

Валери забеспокоилась:

– А если… Ведь там может оказаться… – Вы хотите спросить, нет ли там Айвэна? Это мы скоро узнаем, – хмуро заявила Люси. – Это мы скоро узнаем, – повторила она.

Ответ на этот вопрос она получила через три дня. Айвэна там не было. Но дворецкий, встретивший ее в Уэсткотт-хаузе, сообщил ей много интересного. Он слышал от сестры, которая работала у Варни, что меньше чем неделю назад граф появился у них на балу. Он был в жутком расположении духа, танцевал со всеми женщинами и едва не подрался с лордом Хейверлингом из-за его сестры, а затем разругался со своим другом и уехал рано, успев изрядно выпить.

Люси слушала рассказ дворецкого, сложив на груди руки и притопывая от нетерпения ножкой. Она и сама не могла бы сказать, что причинило ей больше боли. То ли то, что он танцевал со всеми женщинами, то ли упрямство, с которым он ее избегает, то ли его явная тоска. Но что бы там ни было, Айвэн не имеет права так с ней обращаться! Она не давала ему для этого ни малейшего повода.

– Кто-нибудь знает, где он живет? Я хочу послать ему записку.

Дворецкий кивнул, поклонился и собрался уходить, но тут Люси словно черт попутал, и она остановила его:

– И вот еще что, Симмс: я желаю поговорить с тобой, с кухаркой и с управляющим. И чем скорее, тем лучше. Я намерена устроить прием, большой прием по случаю бракосочетания кузины моего мужа. Я хочу ввести их в общество до начала сезона охоты, когда все разъедутся по деревням.

Люси сразу вспомнила, что не умеет организовывать подобные приемы, но решила, что для Валери она постарается. В конце концов, графиня Уэсткотт имеет полное право развлекаться. Уже хотя бы потому, что очень скоро ее беременность станет явной, и тогда ей придется отгородиться от общества. Но до тех пор она не хочет, чтобы ее жалели!

К тому же этим приемом она убьет сразу двух зайцев. С одной стороны, введет в общество Валери и сэра Джеймса, хоть последний и критикует его; а с другой – может быть, ей удастся раздразнить Айвэна и заставить его выбраться из своей норы.

Валери была страшно рада, а сэр Джеймс ради своей драгоценной жены был готов на что угодно. Так что он, хоть и без особого удовольствия, тоже дал согласие. Люси обратилась за помощью к мадам Леонардо, француженке, вдове, оказывавшей содействие в подготовке самых роскошных приемов. И теперь она не сомневалась, что все пройдет хорошо.

Люси очень хотелось, чтобы ее прием стал самым приметным во всем сезоне. К счастью для нее, сезон был очень скучным, если не считать скандалов в семье Уэсткотт. Люси знала, что высшее общество умирает от любопытства. Все-таки нечасто наставница молодой девушки выходит замуж за незаконнорожденного графа, к тому же цыгана.

Да, вряд ли кто-то откажется от приглашения на бал Уэсткоттов!

Но явится ли домой Айвэн, этого Люси сказать не могла. Очень скоро она узнала, что он живет у Джайлса. Каждый раз, выходя из дома, она втайне надеялась и боялась столкнуться с ним.

Вообще-то Люси нечасто выходила из дома. По утрам она предпочитала лежать в кровати, перебарывая тошноту, а днем приходила в себя. Так что для роли графини Уэсткотт у нее оставались только вечера. Ее повсюду приглашали, она смеялась, шутила, танцевала, флиртовала – в общем, развлекалась, как могла. К сожалению, Люси быстро уставала и потому не могла долго задерживаться. Возвращаясь домой, она в изнеможении валилась на кровать, а на следующий день все повторялось снова.

На Александра Блэкберна Люси натолкнулась в опере, когда во время антракта они с Валери возвращались из дамской комнаты. Он стоял на лестнице, обнимая за талию ослепительную брюнетку. Он сразу же узнал ее, но лишь слегка поклонился. Люси тоже предпочла не останавливаться и подумала про себя, что эта женщина, которая даже и не пыталась скрыть свой интерес к Алексу, явно принадлежит к той категории дам, которых не принято представлять графиням.

И все же она обиделась на Алекса. Как-никак он давний друг Айвэна. Мог бы хотя бы поздороваться. Потом она сообразила, что Айвэн тоже может быть где-то среди публики. А что, если и он привел сюда подобную женщину? От одной мысли ей стало нехорошо.

Остаток представления Люси провела за осмотром соседних лож и партера. Но ни Айвэна, ни Алекса она так и не увидела. Домой она вернулась в отвратительном расположении духа.

По мере того как день проходил за днем, а от Айвэна не поступало ни весточки, она сердилась все больше и больше. Он ведет себя как капризный пятилетний мальчишка! Как бы он ни был занят своими огромными владениями, в чем она, впрочем, сильно сомневалась, он не имеет никакого права так с ней обращаться. В конце концов, Айвэн сам заставил ее выйти за него замуж. А теперь вот строит из себя обиженного.

В другие моменты, когда Люси была поспокойнее, она понимала, что в глазах Айвэна походит на отвергнувших его мать и бабку. Едва лишь между ними установилось что-то похожее на доверие, он вновь счел себя жертвой обмана со стороны своей бабки. И потому держался теперь от них обеих подальше.

Но в те же минуты, когда чувства вновь брали над ней верх, она его не оправдывала. Айвэн так и не смог переступить через обиды, нанесенные ему в детстве, и теперь наказывает ее за грехи матери и бабки. А это очень несправедливо: ведь она единственная из всех, кто по-настоящему его любит.

Айвэну было ничуть не лучше, чем Люси, но он ничего не мог изменить. Когда он помчался вдогонку за беглецами, злость на бабку быстро прошла. А увидев безгранично счастливых Валери и Джеймса, он окончательно забыл о вдовствующей графине.

Он нашел их прежде, чем они успели обвенчаться, и у него был долгий и трудный разговор с сэром Джеймсом. Айвэн допытывался, любит ли он Валери, где они будут жить, есть ли у него средства, чтобы обеспечить ей безбедную жизнь.

Убедившись в том, что счастью Валери ничто не угрожает, он согласился быть их свидетелем.

А вот с собственной женой поговорить столь откровенно он не мог. От одной мысли об этом у него бегали мурашки по коже.

Какой смысл допытываться, какие на самом деле она испытывает к нему чувства? Все и так ясно. Да, они прекрасно подходят друг другу в постели, но это ничего не меняет в их отношениях. Между ними зияет пропасть. Его обманули, а ее практически насильно заставили выйти за него замуж. И если он не может простить бабке подобного предательства, то почему должна простить Люси?

И Айвэн все откладывал и откладывал поездку в Лондон. Он задержался в Йорке, осматривая свои владения, затем отправился в Уэллс, где занялся оловянными рудниками. Айвэн всячески убеждал себя в том, что это необходимо – он столько лет пренебрегал делами. К тому же ему нужно было подумать. Но неделя шла за неделей, и чем дольше он не видел Люси, тем труднее ему было вернуться к ней. Он отправился в Скарборо, где занялся верфью, а оттуда поехал в Лондон. Куда угодно, только не в Уэсткотт-Мейнор!

Айвэну было плохо. Но когда Алекс рассказал ему о встрече с Люси в опере, стало совсем невыносимо. Как ему хотелось поехать к ней, обнять ее и забыть обо всем! Но как себя заставить? Он столько времени отсутствовал без всякой видимой причины, что она скорее всего просто его возненавидела.

И он пил и ссорился со всеми на свете. Он срывался на ближайших друзьях, но к ней не шел из страха быть отвергнутым.

Однако когда Люси прислала ему приглашение на прием в честь Валери и сэра Джеймса, Айвэн понял, что больше скрываться не удастся. Она решила бросить ему вызов, выставить их отношения на всеобщее обозрение и сделать из него дурака в глазах света? Пусть попробует.

Люси была вне себя от обиды и унижения: Айвэн просто-напросто не ответил на ее приглашение. А прием уже сегодня вечером!

Около полудня к ней зашел сэр Джеймс.

– Может, мне все-таки съездить к нему, Люси? И потребовать, чтобы он принимал гостей вместе с вами?

На щеках у Люси проступил нездоровый румянец.

– Нет-нет. Не стоит, – сказала она и перевела разговор на другую тему.

Позже, сидя перед зеркалом в спальне, она думала о том, что нельзя заставлять мужчину изображать из себя доброго семьянина. Особенно такого, как Айвэн. Он и так восстал против всех правил, принятых в обществе, а теперь, похоже, вознамерился отомстить ей за всех женщин на свете…

Люси вздохнула. Какой смысл мечтать о том, чего быть не может? Надо наконец смириться с неизбежным и как-то жить дальше. Но прежде всего надо пережить этот дурацкий прием, который она сама же себе навязала…

Она надела шелковое темно-зеленое платье с высокой талией и длинными узкими рукавами, обшитое шифоном с золотыми и серебряными нитями. Именно такого цвета была шаль, подаренная ей когда-то Айвэном. Когда она шла, впечатление было такое, будто она вся переливается.

Широкий низкий вырез открывал грудь, которая уже начала набухать. Глянув на себя в зеркало, Люси даже смутилась. Сразу видно, что она ждет ребенка. И все-таки нельзя было не признать, что за последний месяц она стала чрезвычайно соблазнительной.

Но что скажет Айвэн, когда узнает обо всем?

Нахмурившись, Люси отвернулась от зеркала. «Какая разница?» – напомнила она себе и глубоко вздохнула. Пора спускаться – надо проверить, все ли готово. Очень скоро начнут съезжаться гости, и она должна быть во всеоружии.

Гостиная сверкала. На комодах, столах и на стенах в подсвечниках горели изысканные восковые свечи. Люси прошла в гостиную, где стоял приятный медовый запах, исходивший от двух огромных канделябров с шестьюдесятью свечами. Помимо этого, зала освещалась хрустальными лампами. И повсюду были розы. Красные розы.

«Красная роза – эмблема любви, – горько подумала она. – Но не моей любви, а любви Валери и сэра Джеймса…»

В серебряном зеркале в обрамлении красных роз Люси выглядела потрясающе. Почему-то только сейчас она впервые поняла, что и в самом деле графиня, хотя в душе чувствовала себя неуверенно как никогда.

Она опустила глаза, не в силах смотреть на свой новый образ. Графиня Уэсткотт. Да с какой стати она решила, что ей это по силам? Люси была не уверена, что доживет до конца вечера.

– О, красные розы. Эмблема любви?

От этого низкого насмешливого голоса у Люси перехватило дыхание.

Айвэн!

Она подняла глаза и увидела его отражение в зеркале. Он стоял чуть справа и позади нее, в руке у него была роза на длинной ножке. Безукоризненный черный фрак и белоснежная рубашка выгодно оттеняли его смуглую кожу. В ухе у него поблескивал алмаз, и Люси неожиданно показалось, что лучшего украшения для мужчины просто не может быть. Серьга не только не умаляла его мужественность, но даже подчеркивала ее.

«Он здесь! – восторженно кричало ее сердце. – Он здесь!»

Но в следующую секунду радость ее уступила место злости. Черт побери этого цыгана! Он здесь! Да еще с таким видом, словно его притащили на аркане.

Глаза их встретились в таинственной зеркальной бездне.

– Почему вдруг в этом доме столько роз? – спросил Айвэн и внезапно провел полураскрытыми лепестками цветка по ее шее.

Люси поклялась себе, что не двинется с места. Если он не извинится за долгое отсутствие, она не будет строить из себя безутешную женушку и не опустится до того, чтобы просить у него объяснений.

– Это цветы для Валери и сэра Джеймса, – холодно сказала она.

Айвэн слегка изогнул губы в улыбке.

– Неужели? С каких это пор ты воспеваешь их любовь? А как же твое собственное увлечение милейшим ученым?

– С этой точки зрения сэр Джеймс меня никогда не интересовал, – отрезала она и посмотрела ему прямо в глаза.

Уж не хочет ли он сказать, что все еще ревнует ее к сэру Джеймсу? Сначала та сцена с Эллиотом Пирсом, теперь Джеймс Моби?

Но Айвэн ничего не сказал. Он лишь снова погладил ее розой по шее, затем по плечам.

По коже Люси побежали мурашки. Он и прикасается к ней, и не прикасается. Он хочет ее и не хочет. Какой же он мерзавец!

А впрочем, и она не лучше. Потому что, несмотря ни на что, ей вдруг безумно захотелось отбросить в сторону эту розу и прижаться к его груди.

Но она, разумеется, не могла этого сделать и потому просто стояла и смотрела на Айвэна и на розу, которой он пользовался как орудием пытки.

– А из тебя получилась неплохая графиня, – пробормотал Айвэн, словно вновь прочитав ее мысли. – Вот этим, – он коснулся лепестками ее груди, – ты завоюешь множество поклонников. Женщины же за это тебя возненавидят.

Она наконец отмахнулась от розы.

– Я не ищу себе поклонников!

Айвэн подошел ближе, теперь она ощущала на шее его горячее дыхание.

– И все же они у тебя будут. Тебя будут желать все.

– Так же, как меня желаешь ты? – усмехнулась она, но сердце ее забилось сильнее.

– Я никогда не скрывал своего желания.

Этими простыми словами он сломил ее сопротивление. И когда рука его опустилась ей на талию, Люси прижалась спиной к его крепкой груди. Они смотрели друг другу в глаза через зеркало. Затем взгляд его скользнул на отражение ее груди, а она смотрела, как его пальцы проникли в вырез платья и коснулись набухших сосков.

С губ ее сорвался легкий стон, голова откинулась ему на плечо, но она не сводила глаз с его отражения в зеркале. Одна рука его опустилась ей на живот, и Айвэн крепко прижал ее к себе, показывая, как он ее хочет.

Люси едва дышала. Зеркало отражало возбуждение, овладевшее ими. На щеках у Люси проступил лихорадочный румянец, губы ее были полураскрыты, она таяла в руках Айвэна, цыгана, перед чьими чарами не устоит ни одна женщина.

Она желала его, хотя готова была презирать себя за это. Он причинил ей столько боли и унижений! Но она его желала!

Айвэн улыбнулся своей неотразимой улыбкой.

– Мне бы хотелось уложить тебя в кровать из роз, Люси. Я представляю тебя, такую нежную и белую, на красном ковре из роз…

Айвэн склонился к ее шее, и, хотя поцелуй его был таким же легким, как и прикосновение лепестков, он вызвал в ней целую бурю чувств. Этот поцелуй зажег ее изнутри; он наполнил ее невыносимым жаром, непередаваемым желанием.

– Айвэн!.. – сорвалось с ее губ.

Он вновь прикоснулся пальцем к ее соску, и она изогнулась, желая его все больше и больше. Другой рукой он ласкал ей живот, прижимая к себе, и она жаждала слиться с ним.

– Я так долго мечтал об этом, – прошептал он хрипло, и Люси вдруг тут же пришла в себя и отбросила его руку.

– Если это так, то почему тебя столько времени не было?

Она попыталась выскользнуть из его рук, но Айвэн ее не отпускал.

– Дела, – пояснил он, поколебавшись. – Ты же получала мои письма?

– Да, получала. Но ты уже целую неделю в городе.

– Да, верно. Конечно, мне следовало приехать. Но… – Люси почувствовала, как он пожал плечами. – Но я не приехал. И прошу прощения. Так на чем мы остановились?

Он приподнял ей юбку, разглядывая в зеркале ее ноги, и, хотя Люси и сердилась на него за такой ответ, она не могла оторвать глаз от сцены, разворачивающейся перед ней в зеркале. Ноги ее беззащитно белели на фоне его черных брюк. Она задрожала от желания, но тут же отругала себя за слабость.

– Перестань сейчас же! Ты не имеешь права…

– Мы муж и жена. Все права на моей стороне.

Рука его коснулась нежной кожи внутренней стороны ее бедра, и Люси глухо застонала. Она сдалась. И, кажется, он тоже это понял…

Внезапно из холла до них донеслись голоса, серебро звякнуло о серебро. Действительность дала Люси жестокую пощечину, и она вдруг увидела все в истинном свете. В зеркале перед ней какая-то блудница отдавалась черноволосому мужчине. В ее гостиной, в которой с минуты на минуту должны появиться гости! Разумеется, графу и графине многое прощается, но подобного греха не простит ни один слуга.

Борьба между желанием и необходимостью держать себя в рамках, видимо, настолько явственно отразилась у нее на лице, что Айвэн даже усмехнулся.

– Насколько я понимаю, явились первые гости.

Люси тут же выскользнула из его объятий, юбка мгновенно опустилась до полу и закрыла ей ноги. Она поправила корсет, кое-как пригладила волосы, но с румянцем на щеках и с блеском глаз ничего поделать не смогла.

Айвэн тяжело вздохнул.

– Ничего не поделаешь, придется дожидаться окончания бала, – буркнул он, осматривая ее с головы до ног.

Люси не могла выдавить из себя ни звука. Какой-же он все-таки пройдоха! Возвращается вот так, без всяких объяснений и извинений… Однако соблазняет он, как и прежде, роскошно. Даже лучше, чем прежде! Она даже не знала, на кого ей больше сердиться: на него за то, что он себе позволяет, или на себя за то, что так легко ему поддается. В любом случае осадить его она не успела: послышался голос Валери, тяжелая дверь распахнулась, и в гостиной показалась кузина Айвэна.

– Люси, вот вы где! Айвэн! Когда вы приехали?

– Несколько минут назад, – пояснил он улыбающейся кузине, взяв Люси под руку.

– Я так рада, что вы здесь! – воскликнула Валери и, повернувшись к холлу, позвала: – Джеймс! Джеймс! Айвэн приехал!

Айвэн прошептал Люси на ухо:

– Да, я здесь, я на этом настаиваю и надеюсь, что останусь в твоих помыслах до окончания приема. – Он протянул ей розу. – Думай о том, что сейчас произошло. Думай о том, что произойдет позже.

И они пошли в холл рука об руку – прекрасная, безукоризненная пара, граф и его жена. Однако внутри у Люси все кипело. Ее так и подмывало залепить ему пощечину на глазах у всех за причиненную боль. Но еще больше она жаждала затащить его в спальню и вслушиваться в его чувственный голос, наслаждаться его сладкими угрозами, от которых ноги ее подкашивались, а воля куда-то исчезла.

«Думай о том, что произойдет позже…»

Люси и сама не могла бы сейчас сказать, любит она его или ненавидит. Она сжимала розу как спасительную соломинку. Надо во что бы то ни стало выкинуть его слова из головы, иначе до конца вечера ей не дожить! И все-таки она не могла не думать о том, что произойдет позже. Она знала, что ее ждет много прекрасных утех, которым она не в состоянии будет сопротивляться.

Но если он полагает, что может взять и появиться, когда ему заблагорассудится, а она будет всегда в его распоряжении, то он сильно ошибается!