Опасный Геныч

Глава 11

– Ты идиот! – яростно грохочет отец, брызжа слюной.

Весть о моём новом статусе, просачиваясь сквозь тонкие стены, разносится по больнице и вырывается в распахнутое окно, чтобы город знал своих идиотов.

Устало повиснув на костылях и пропуская мимо ушей гневную отповедь отца, я смотрю в безоблачное небо, на бушующую летнюю зелень и думаю об Анжелике. Сейчас, когда её больше нет, я не хочу пачкать её имя грязными сплетнями, и в памяти всплывает только хорошее. Ведь воспоминания – это единственное, что осталось от моей болезненной любви. И Стас со своими фантазиями пусть идёт на хер – не было у них ничего.

– Куда ты пялишься? Я с тобой разговариваю! – взрывается отец особенно громко. – Тебе совсем неинтересно, о чём я тут распинаюсь?

Я неопределённо качаю головой – эта лекция несомненно бодрее, чем теория о квантовых полях, поскольку бас лектора не позволяет мне задремать.

– Что ты башкой крутишь, как дурак? – звереет отец.

– Спасибо, что поделился своей точкой зрения. Я тебя услышал.

– Что ты услышал, баран? Рожу поверни ко мне! Ты всю свою жизнь под откос из-за бабы пустил!.. И даже сейчас никак не угомонишься!.. Похоже, крышу тебе неудачно залатали. Стас говорит, что это из-за неё? Господи, Геннадий, ты ж ненавидеть эту девку должен!

– Я любил её, пап…

– Люби-ил, – передразнивает он. – Да что ты понимаешь в любви-то? Любил! Дебил!

Оказывается, рифмоплётство – это во мне от отца – он тоже поэт.

– И вот теперь скажи мне, стоит ли твоя покойная зазноба карьеры и здоровья?

В таком ключе я даже не думал… Зато неожиданно вспомнил о другом – как месяц назад, перед самой трагедией, застал отца в нашем гараже, и как размашисто он таранил подозрительно знакомую сытую белую задницу… и как, заметив ох*евшего меня, матерился и торопливо извлекал корень из уже известной мне репетиторши по математике. Знал ли он, что наши занятия с Валерией Игоревной проходили не менее продуктивно? И интересно, сколько зарабатывают репетиторы? Вспомнил – и затошнило. А если бы мама раньше пришла с работы?..

– А гостеприимная лазейка Валерии Игоревны стоит нашей семьи, пап? – задаю ему встречный вопрос.

Отец хмуро пережевывает губы и смотрит на меня исподлобья.

– Послушай, Геннадий, ну ты ведь уже не ребёнок… и, как взрослый разумный мужчина, должен меня понять…

– Какой прогресс, однако, – я зло усмехаюсь. – Знаешь, пожалуй, я предпочту оставаться идиотом. Я не хочу это понимать, пап… ясно? Тем более я не готов понимать эту ху*ню в нашем доме.

– В моём доме, щенок! – припечатал отец. – Это только благодаря мне вы с матерью живете на всём готовом!

– А ничего, что мама тоже работает?

– Ой, не смеши, ради бога! Работает она… И далеко бы вы уехали на её зарплату? Да она того же репетитора не смогла бы тебе оплатить!

– Того же нам и даром не надо! А то, что ТВОЙ дом вылизан до стерильности, что мы с тобой обстираны и отутюжены, что мы жрём, как не в себя – первое, второе, третье и компот!.. Это вообще в расчёт не берётся?

– Да заткнись ты, защитник угнетённых! Твоя мать сама отказалась от прислуги. Значит, ей нравится! Успевает же она в огороде возиться и цветочки разводить – значит есть время на всякую херню! А я пашу по двенадцать часов в сутки, да ещё и проблемы твои разгребаю! И зверей твоих, между прочим, терплю в своём доме!.. Я имею право на компенсацию!

– В качестве студентки-репетиторши?

– А почему бы и нет? – отец улыбнулся и, подойдя ко мне расслабленной походкой, положил руку на моё плечо. – Ты мне сейчас помогать должен, сын, а не палки в колеса вставлять. И на учёбу налегать, раз уж со спортом так вышло. Я ж вот тебя за новую тачку не упрекаю… хотя должен. Но нет, я продолжаю разгребать твои грешки и устраивать твоё будущее. Поэтому не надо учить отца… Гена. И коль уж на то пошло, то как мужик мужика ты просто обязан меня понять. Женщина, она ж как холодное пиво в летний зной, должна вызывать желание… и утолять жажду.

– К чему это? – я неприязненно покосился на отца и подумал о своей милой и улыбчивой маме. Всегда ухоженная, весёлая, умная…

Так чего ж тебе ещё надо, собака?!

– Ген, я, конечно, всё понимаю… Она тебе мать, и ты просто можешь не замечать того, что вижу я…

А я отчаянно не желаю знать, что такого он видит, но уже не могу смолчать:

– Это чего же? – мой вопрос выходит с угрожающим утробным рычанием, но отец будто и не замечает моей реакции и произносит с кислой рожей:

– Галка – давно уже не игристый свежий напиток… Понимаешь, она как старая простокваша… какое уж тут желание?.. Одно, бл@дь, расстрой…

А дальше я и сам не понял, как это вышло и что послужило катализатором, – его слова или брезгливое выражение на откормленной роже… Будто катапульта сработала – и отцовская челюсть с тошнотворным хрустом насадилась на мой кулак. Рёв подбитого животного прокатился по больнице, и тот, кто меня породил, бессильно осел к моим ногам. Скорая помощь, похоже, дежурила прямо за дверью.