Опасный Геныч

Глава 19

Толпа – это очень страшно. Возбуждённая и безмозглая, она давит на меня, не позволяя вздохнуть полной грудью. И не сбежать, и не спрятаться, и мечом не отбиться… Куда ж с одним мечом против целой толпы, движимой первобытными инстинктами?.. В этом душном стаде я больше не урод, но и не воин – лишь составной элемент примитивной и пошлой конструкции… Хвост, например. И, как хвосту, мне полагается вилять или прижиматься к жопе. Но мне это не нравится, я хочу быть трубой и руководить настроением. И я взбунтовался!..

И проснулся… Бл@дь! – посреди толпы!.. Весь в поту, хвост трубой… а заведует настроением хвоста чья-то белая пухлая рука с острым маникюром. Точно не моя. Мои же затёкшие и онемевшие руки зажаты в тесном плену. Что за… Осматриваюсь.

В комнате темно, но сквозь небольшое окно льётся тусклый рассвет, позволяя оценить обстановку в моей темнице. А обстановка, надо сказать, экстремальная – я распят и обездвижен. Но что ещё хуже – какая-то сука отключила кондиционер. Чувствую себя, как муха в сиропе. Вернее, мухер!

А теперь немного о сиропе…

Моя правая рука погребена под большим… нет – под очень большим телом брюнетки. Ух, красота – это страшная сила! И, придавленный великой красотой, я с любопытством исследователя изучаю могучие белые холмы, а они повсюду – бёдра, живот, плечи, груди… Да какие там груди – вымя! – на зависть всем бурёнкам. Подумать только – здесь был Геныч! Интересно, а как это было? Я разглядываю лицо прекрасной «Данаи» – длинные ресницы, чуть вздёрнутый нос, губки восьмёркой разъехались по подушке. Во сне большая брюнеточка кажется такой трогательной и уязвимой…

Казалась бы такой, если б её пухлые пальчики не сжимали так крепко мой член. Молюсь, чтобы крошке не приснился плохой сон. Ну или хороший – как она, например, по грибы отправилась… А тут глядь – большой и красивый гриб-отсосиновик! Внутренне передернувшись, мне захотелось его немедленно спрятать. Правда, сперва хорошо бы отвоевать свою руку. Это оказалось непросто, но едва я справился и решил освободить придушенного узника, ладонь брюнетки сжалась ещё сильнее. Черт, я прям на нервном распутье – то ли отобрать своё и сбежать, то ли ближе к лукошку поднести.

Но слева от меня усилилось давление на другую руку, и я обратил внимание на брюнетку номер два. Разметавшиеся по подушке длинные волосы, чистая загорелая кожа и очень соблазнительная попка. Вот эта девочка мне больше нравится. Я осторожно вытянул из-под неё свою руку, поработал кулаком, разгоняя кровь, и отлепил от гладкого девичьего бедра кусочек фольги. Второй я извлёк из-под своей задницы и с облегчением подумал, что даже в таком убитом состоянии не забыл о защите. Надеюсь, мы не ограничились двумя презервативами. Едва касаясь, я с удовольствием погладил пальцами изящную спину. Девчонка пошевелилась, но так и не проснулась. Жаль, что она спит на животе, и моему взору доступны не все стратегические места, но вспоминая вчерашний вечер…

Девчонок было четверо, и выдающимися сиськами не отличилась только худенькая блондиночка. Правда, четвёртую я что-то совсем не запомнил – она всё время тёрлась около Макса, а потом они оба быстро свалили в свою комнату, оставив меня заботам трёх целительниц-искусительниц. Так, а блондинка тогда где? Примкнула к Максу, что ли? Хорошо ещё, что я вместе с брюнетками не догадался к ним до кучи примкнуть. Или… Да не-эт – я точно не мог! Такую оргию я б не забыл. Наверное…

Помню… А что я, собственно, помню? Танцы были эротично-энергичные… Тосты были… за родителей, за здоровье, за любовь… Ещё помню, как уговаривал большую брюнетку пойти со мной понырять и поплавать, даже пообещал добыть для неё речную лилию – очень уж хотелось посмотреть на пышечку без её нательного чехла. Случилось или нет – я уже не помню, поэтому голая правда открылась мне лишь сейчас. Это сколько же я всего пропустил?! И на хера ж я столько выпил?

Последнее, что застряло в памяти: «Геночка, какой же у вас необыкновенный голос! От Вашего хриплого баса у меня аж мурашки по коже!» Это точно говорила блондинка. Она вообще больше всех щебетала и всё время смеялась. И в реке она вместе со мной купалась… Но мурашки, вызванные моим голосом, унесли её почему-то к Максу. Нет, ну так-то всё справедливо – их трое и нас…

– Привет, – послышалось тихое мяуканье справа.

Я с удивлением взглянул на брюнетку номер один – уж слишком не соответствует этот писк её габаритам. Но большая искусительница по-прежнему продолжает безмятежно спать, не выпуская мой член из захвата – какая алчная девочка! Зато из-за её спины показалась заспанная смешная мордашка в обрамлении взлохмаченной белокурой гривы.

Еб@-@ть! Вот это я массовик-затейник! Это ж надо так было надраться!

– Здрасьте, – просипел я и заторопился освободить пятую конечность из когтистой лапы, пока триллер «Задушить питона» не достиг кульминационной развязки. Да я, собственно, и рад бы, но как-то неудобно при свидетелях.

Фух!.. Свободен мой доблестный пахарь!

– Уже проснулся? – улыбнулась блондинка, кивнув на него.

Я догадался, что вопрос риторический, но ответил очень серьёзно:

– Нет, спит ещё. Просто ему под утро сны напряженные снятся. И ты тоже, Белоснежка, спи давай.

– Я Вера, – девчонка надула губки.

– Верю, – покладисто согласился я и, окинув взглядом свой гарем, подумал, что не удивлюсь, если две спящие красавицы окажутся Надеждой и Любовью. Учитывая моё чудесное исцеление, это было бы очень символично. Но, пожалуй, я ещё не готов к их пробуждению.

– А ты куда собрался? – загундела Вера, когда я, стараясь не задеть брюнеток, начал сползать с кровати.

– В туалет. Спи, скоро вернусь.

Пошарив по сторонам, я так и не обнаружил в полутьме свои трусы и завис, соображая, чем бы прикрыться.

– А у тебя шикарная задница, Геночка! – похвалила блондинка. – В тебе вообще всё очень крепкое и спортивное.

Мугу, даже лицо.

– Ты ведь боксёр, да?

Киваю, не желая разъяснять нюансы. Пусть будет боксёр…

И, как показала практика, я ещё к тому же одарённый койкобежец.

– Ты вообще очень прикольный, – не унимается Вера. – Особенно, когда пьяный!

– Спасибо… ты тоже очень хорошенькая…

…Когда я пьяный.

Наконец, мне посчастливилось обнаружить полотенце и, прикрыв свой спортивный зад, я с облегчением рванул на волю.