Опасный маскарад

13

Когда стемнело, Баглер ушел в другой вагон играть в покер с тремя, как он выразился, «джентльменами с Востока», с которыми познакомился под дубом. Бен устроился у окна напротив Дессы, оставив двухместный диванчик целиком в ее распоряжении; к счастью в вагоне первого класса было не так много пассажиров, как в соседних.

Девушка лежала, глядя на сверкавшие в угольно-черном небе звезды, и думала о том, что ждало ее в Канзас-Сити. Постепенно легкое покачивание вагона и мерный стук колес сделали свое дело: она уснула.

Внезапно что-то разбудило ее. Какой-то странный звук, как будто рядом кто-то плакал. Она села и стала протирать глаза.

– О боже, он мертв! Мертв! Я убил его! Нет, только не это!..

Десса удивленно огляделась по сторонам. Никого. Бен спал напротив, вытянув свои длинные ноги в проход, его грудь часто вздымалась. Вдруг из этой груди вырвался низкий стон, и Десса снова услышала страдальческий голос – вперемешку со сдавленными рыданиями:

– Господи, прости меня… я этого не хотел!..

Она положила ладонь ему на лоб и почувствовала капли холодного пота.

– Бен! Бен, проснись!

Он рывком сел и уставился на нее невидящим взглядом.

– А?..Что?.. Где?..

Потом его плечи обмякли и он уткнулся лицом в ладони.

Девушка села рядом с ним, готовая приласкать, утешить…

– Что с тобой? – мягко спросила она. – Ты не заболел?

– Со мной все в порядке. – Вопреки словам Бена, его тело сотрясала крупная дрожь. – Прости, я не хотел пугать тебя. Просто приснился дурной сон. Иди спать.

– Бен?.. – Она коснулась его руки.

– Оставь меня! – почти крикнул он. – Я же сказал, со мной все в порядке!

Десса вздохнула и вернулась на свой диванчик. Какое-то время оба лежали, молча вглядываясь в темноту. Первым тишину нарушил Бен:

– Десса? Прости меня.

– Простить? Но за что?

– Полагаю, за все. Видит бог, я не хотел, чтобы все закончилось так. – В его словах слышались боль и горечь раскаяния. – Я думал, нам может быть легко и хорошо друг с другом. Ты такая… такая беззаботная, и мне это нравится. Вот мне и показалось… почудилось, что… Черт, как бы это сказать? Понимаешь, я даже не предполагал, что все это окажется так серьезно. И ты не виновата. Ты с самого начала дала мне понять, чтобы я не строил никаких иллюзий на твой счет, и ты поступила честно. Так что вина здесь целиком моя. И, назвав меня тупоголовой деревенщиной, ты была абсолютно права. Только дурак мог на что-то надеяться на моем месте…

Десса ответила не сразу, когда же она заговорила, голос ее звучал мягко, но очень серьезно:

– Тебе не за что извиняться, Бен. И я этого не делала.

– Чего? – не понял он.

– Я никогда не называла тебя тупоголовой деревенщиной.

– Ну думала так, какая разница?

– Нет, Бен. Не думала, – соврала Десса, но по-другому поступить она не могла. – Ты добрый, сильный, красивый и… и…

– …И недалекий, – закончил за нее Бен.

– Перестань, Бен, разве в этом дело? Ты или действительно не понимаешь, или просто хочешь, чтобы я сказала тебе это сама. Что ж, раз так… Я тоже считала, что нам может быть легко и хорошо вместе. Считала до тех пор, пока не узнала, что есть та, другая.

– Другая… кто?

– Брось, Бен, ты все прекрасно понял.

– Да нет же, Десса, клянусь, я…

– Другая женщина.

– Боже правый! Ты имеешь в виду Сэру?!

– Вот только не надо рассказывать мне, что ты видел ее впервые и вообще попал в тот дом лишь потому, что якобы разыскивал сбежавшую Красотку. Достаточно было лишь взглянуть, как она обрадовалась тебе, как уверенно взяла тебя под руку, как в тебя вцепились малыши, чтобы все сразу стало понятно. О, я ни в чем тебя не виню. Я бы никогда себе не простила, если бы ты из-за меня нарушил свои обязательства…

– Обязательства? Перед Сэрой? Да о чем ты говоришь? Десса, Десса, если бы ты только знала, как ошибаешься!

– Вот и объясни мне это, может, тогда я хоть что-нибудь пойму…

Откуда-то из темноты донесся шипящий голос:

– Не были бы вы столь любезны выяснять свои отношения в другое время? Ночью надо спать.

– Вот именно, – раздался свистящий шепот с другой стороны.

– Пойдем, Десса. – Бен встал. – Договорим на площадке. Спать все равно не хочется, а там не так жарко.

– Давайте, давайте, – напутствовал их тот же раздраженный голос, – чтоб вас там комары сожрали!

Они осторожно, ощупью, пробрались в кромешной темноте по проходу к заднему концу вагона и вышли на площадку. Здесь качало значительно сильнее, а колеса грохотали так, что им приходилось говорить в полный голос. Вагон подскочил на стыке рельсов, и Десса с трудом удержала равновесие. Она хотела было уже вцепиться в поручень, когда почувствовала, как рука Бена надежно обвила ее талию. Прохлада звездной ночи овевала их своим романтическим опахалом, весь мир исчез за занавесом ее черного бархата, и остались только они – мужчина и женщина, единственные люди на земле. Ей захотелось прижаться к нему, зарыться лицом в рубашку у него на груди… но их разговор не был окончен.

– Ты хотел рассказать мне, как я заблуждаюсь в отношении Сэры, – напомнила она.

– Да, – кивнул Бен. – Сэра, она… Сэра была…

– Скажи прямо, близнецы – твои?

– Мои?! – Он от души расхохотался. – Так вот что тебя тревожит… Нет, Десса, они не мои, клянусь. Но они остались без отца, и я просто…

– А муж Сэры, – нетерпеливо перебила его Десса, – что с ним случилось?

Ну вот он и дождался вопроса, которого так боялся. Бен откашлялся, подбирая нужные слова. Сейчас все решится. Она или поверит ему, или отвернется от него навсегда. Он не мог объяснить, но чувствовал всем своим существом, что настал самый важный момент. Для них обоих. Здесь, на крайнем Западе, человеческая жизнь ценилась не слишком высоко, но Десса, воспитанная в неведомом ему мире больших городов, ярко освещенных улиц, театров, красивых домов и веселых, беззаботных богатых людей, вряд ли была способна это принять. Сейчас он скажет ей все и тем самым поставит точку. Она не станет больше ни о чем его спрашивать. Просто развернется и уйдет.

«Так скажи же ей! – приказывал внутренний голос. – Помоги ей забыть тебя!»

– Он умер, – почти с вызовом ответил Бен. – Я убил его. Убил случайно, но это ничего не меняет. Теперь ты знаешь, с кем имеешь дело. Что же касается Сэры и малышей, то я просто не мог бросить их на произвол судьбы после того, как лишил жизни их мужа и отца.

У Дессы словно гора с плеч свалилась. То, что Бен никогда бы не смог с холодным трезвым расчетом спланировать злодеяние и не дрогнув сотворить его, она не сомневалась ни секунды. Не такой он человек. А случайное убийство или даже самооборона вовсе не делали его убийцей. А если и делали, то лишь в его собственных глазах… В конце концов, кто поймет этих мужчин! Ее куда больше занимало другое: он не любит Сэру!

– Господи, какая же я дура! – всхлипнула она и прижалась к нему.

Бена окатила волна оглушающей радости. Она поверила! Значит, еще не все потеряно. Значит, еще есть надежда! Он обнял ее за плечи и крепко прижал к себе. Она обвила его руками и сделала то, о чем столько мечтала: зарылась лицом ему в рубашку. Подумать только, она стоит и обнимает своего мужчину! Своего любимого мужчину! Какое счастье!

– Десса! – Он жадно прильнул к ее мягким, податливым губам, охотно распахнувшимся ему навстречу. Его язык был требователен и нежен, ласков и груб, и каждое его движение отдавалось во всем ее теле волной сладостной дрожи.

– О, Бен! – Она откинула голову, и его губы стали покрывать жаркими поцелуями ее шею. Ей захотелось разорвать на себе платье и подставить им свою обнаженную грудь…

От одной мысли об этом все ее существо пронзила раскаленная игла желания – желания животного, необузданного, первобытного, того самого, которому неведомо слово «нет». Ее грудь бурно вздымалась, а напрягшиеся соски терлись о плотную ткань платья, посылая новые импульсы всепоглощающей, заволакивающей разум страсти. Те участки кожи, которых касались его руки, начинали гореть огнем, и это пламя разливалось по всему телу, заставляя его содрогаться, каждой клеточкой отзываясь на его прикосновение.

Задыхаясь и чувствуя, что еще мгновение, и ноги откажутся ей служить, Десса прислонилась спиной к узкому деревянному простенку между дверным проемом и поручнем. Бен опустился на колени и прижался лицом к тяжелым складкам ее дорожного платья. Его учащенное горячее дыхание проникло сквозь плотную материю; она глухо застонала, закрыла глаза и плотнее прижала к себе его голову, ощущая, как именно там, куда упирается его лоб, постепенно нарастая, концентрируется та самая сладостная дрожь, природы которой она до сих пор не понимала. Руки Бена, ласкавшие ее щиколотки, скользнули под платьем вверх, к икрам, коленям, бедрам…

Из крохотной точки огонь превратился в тугой клубок; напряжение внутри его росло, пульсируя в унисон со стуком колес. Ладони Бена обхватили ее ягодицы и с силой сжали. Девушка почувствовала, как не в груди, а где-то значительно ниже, начал зарождаться крик дикого, бешеного восторга; он закипал, набирал силу и медленно поднимался вверх; подчиняясь ласковому нажиму, она раздвинула ноги и дала его рукам полную свободу. В то же мгновение огненный клубок лопнул, разворачиваясь обжигающе-прекрасным цветком наивысшего наслаждения, и крик, бурливший уже у самого горла, вырвался на волю. Черная вселенная с добродушно подмигивающими звездами завертелась у нее перед глазами, тело свела судорога сладостной боли, на смену которой пришла опустошающая слабость.

Бен встал, обнял Дессу и покрывал ее лицо поцелуями, вновь и вновь повторяя ее имя.

Она бессильно повисла на его руках, с трудом сохраняя равновесие; ее руки и ноги била мелкая дрожь, внизу живота поселилась сладостная истома. Она даже не представляла, что такое бывает. Они с матерью о многом говорили, но та никогда не упоминала ни о чем подобном.

– Бен, что… что это было?

Он ласково провел ладонью по ее щеке.

– Тебе было хорошо?

Она кивнула и снова легонько вздрогнула, как бы вспоминая только что пережитое.

– Ты сможешь идти?

– Разумеется, – ответила она, шагнула вперед и чуть не упала, – …но не сейчас… чуть попозже.

– Извини…

– Ни за что, – попыталась пошутить Десса, но это прозвучало довольно фальшиво. – И не вздумай сказать мне когда-нибудь твое любимое «мне-жаль-что-все-так-вышло». Если снова вздумаешь извиняться за… за это, я тебя ударю. Тебе вообще больше ни за что не придется извиняться. Никогда. Я тебе это обещаю.

В ту ночь Дессе снились странные сны. Бен с ружьем и перекошенным от ярости лицом несется за кем-то, лица которого она не видит… Человек выходит из тени деревьев и снимает шляпу. Это Митчел. Он улыбается ей и манит ее за собой… Дилижанс летит вниз с откоса, переворачивается, и из него как ни в чем не бывало, нахально ухмыляясь выходит Коди… Пожар. Пламя гудит, облизывая толстые бревна. Это не просто бревна, это сваи моста. В пламени Бен. Ему грозит опасность…

Она проснулась в слезах, холодном поту и с именем брата на устах, но когда Бен заботливо спросил, что с ней, сон уже забылся, улетел, подобно легкому облачку дыма над просторами бескрайних прерий.

Вскоре после ночного бдения за картами вернулся мрачный Баглер.

– Меня ободрали как липку, – прокомментировал он свое настроение, засовывая в карман трубку. – Эти джентльмены с Востока вовсе не джентльмены. Здорово играют, но так блефовать! Ничего подобного я еще не видел. На руках несчастная пара двоек, а он взвинчивает ставки, словно у него, как минимум, фул-хауз… Вот так, оказывается, чтобы обчистить человека, вовсе не обязательно приставлять ему пистолет к виску… Век живи, век учись. Кстати, могу рассказать потрясающую историю об ограблении поезда.

– Не стоит, – вздрогнула Десса.

– М-да… Я почему-то так и подумал, что вы не захотите слушать… Ну ладно, пора и отдохнуть. – С этими словами он устроился поудобнее, сдвинул шляпу на нос и через секунду уже спал.

К полудню духота стала невыносимой, но окна пришлось закрыть из-за горячей въедливой пыли, проникавшей сквозь малейшие щели в ставнях и оседавшей толстым слоем на коже, на вещах и одежде. Дышать становилось все труднее.

Бен расстегнул рубашку на груди и сочувственно взглянул на Дессу, изнывавшую от жары в своем длинном платье.

– Ослабь ворот, – посоветовал он, – будет легче.

Она кивнула и быстро осмотрелась по сторонам: не наблюдает ли кто за ней.

– Не волнуйся, им не до тебя. Давай помогу…

Его неловкие, не привыкшие к столь деликатной работе пальцы неумело взялись за дело, пытаясь протолкнуть маленькие непослушные пуговки сквозь узкие нитяные петли – застежка была сзади, а девушка сидела к нему лицом, и это еще больше усложняло задачу.

В ту минуту Бен больше всего напоминал хирурга, ведущего чрезвычайно тонкую и ответственную операцию: его губы плотно сжались, меж бровей залегла напряженно-сосредоточенная складка… Десса не смогла сдержать улыбку. Милый Бен! Как она была не права, считая его грубым, неотесанным мужланом!

Когда последняя, третья по счету, пуговица сдалась, он немного виновато улыбнулся и быстро поцеловал девушку в щеку.

Внезапно раздался пронзительный свисток паровоза; поезд резко сбавил скорость, и вагоны с лязгом и грохотом стали сталкиваться друг с другом; резкие толчки следовали один за другим, пассажиров и их вещи безжалостно швыряло из стороны в сторону.

Наконец скрежет тормозов оборвался на высокой ноте закладывающего уши визга и состав замер. Все припали к окнам.

Десса взглянула вниз и вместо земли увидела узкую кромку покатой насыпи, а за ней – пропасть, на дне которой, в окружении казавшихся сверху крохотными скал и редких деревьев, змеилась узкая ленточка реки.

– Мы рядом с эстакадой моста, – определил Бен, взглянув ей через плечо.

Дверь вагона с шумом распахнулась, и показался встревоженный кондуктор.

– Пожар! – крикнул он. – Мост горит! Нам нужна пожарная бригада!

Бен мгновенно вскочил с места, за ним последовал разбуженный всей этой суматохой Баглер. Десса опустила окно и посмотрела вперед, в сторону головы состава. Ничего не было видно – паровоз скрывали клубы черного дыма. Быстро закрыв окно, она бросилась по проходу к передней площадке.

– Леди! – требовательно провозгласил кондуктор. – Убедительная просьба сохранять спокойствие и не покидать своих мест!

Он дождался, пока Десса снова уселась у окна, и вышел. Едва за ним закрылась дверь, девушка снова была на ногах.

Где Бен? Куда он пошел?

На площадке толпились мужчины, они закатывали рукава рубах и один за другим спрыгивали на насыпь.

– В чем дело? Куда вы? – крикнула молодая женщина из битком набитого соседнего вагона третьего класса.

Десса уже мельком видела ее, когда поезд останавливался у «тысячемильного дуба»: она сидела у окна, со жгучей завистью наблюдая за богато одетой публикой, покидавшей свой комфортабельный просторный вагон ради очередной возможности потратить деньги.

Не обращая на нее внимания, Десса перегнулась через поручень открытой площадки. Мужчины шли гуськом по узкой полоске земли, стараясь держаться ближе к запыленным стенкам вагонов. Девушка снова взглянула в пропасть, и у нее закружилась голова. Она с детства боялась высоты. Если кто-нибудь из добровольных пожарных сорвется вниз…

Десса закрыла рот ладонью и испуганно отпрянула от края площадки: зловещий вид острых скал на дне пропасти и едкий запах дыма вызывали тошноту.

Молодая женщина из соседнего вагона подошла к ней и остановилась рядом. Судя по ее усталому лицу и мятому грязному платью, она была в этом поезде уже давно, по крайней мере, значительно дольше Дессы.

– Поезд поджег мост, – заявила она. – Паровоз поджег мост. Так сказал мой муж. Какая глупость! Где это слыхано, чтобы паровозы поджигали мосты? И где они возьмут воду, чтобы гасить огонь? Нет, я спрашиваю, где? Может, они думают встать рядком, да и пописать на пламя? Может, они думают так погасить его? Да, наверное, так они и думают. Это очень похоже на мужчин. Мужчины и не на такое способны. – Она язвительно усмехнулась.

Десса была шокирована ее грубыми словами, но прежде чем она успела выразить свое возмущение по этому поводу, женщина разразилась новой гневной тирадой:

– Я говорила Кинану, это место – плохое место. Зря мы приехали в Америку, говорила я ему. Ничего у нас тут не выйдет. Что мы здесь ищем, спрашивала я. А теперь, если он сгорит или упадет вниз на камни и разобьется, что я буду делать? Нет, я спрашиваю, что я буду делать?

По-английски она говорила свободно, но с сильным акцентом, из-за которого ее порой было трудно понять.

– Я совершенно уверена, ничего с ним не случится, – решила приободрить ее Десса. – Уверяю вас, компания «Юнион Пасифик» никогда не допустит, чтобы ее пассажиры рисковали жизнью.

– Тебя послушать, так там одни ангелы, – насмешливо фыркнула молодая женщина. – Все вы одинаковые, от вас не дождешься ничего, кроме дурацких советов. И дурацких уверений, что, мол, тут, в Америке, нас ждет свобода. Свобода сдохнуть с голоду, вот что нас тут ждет! Сами небось ездят в роскошных вагонах, вкусно жрут и сладко пьют, а мы торчим в грязи и вони, как стадо свиней. Ты что, правда думаешь, что этим богатеньким ублюдкам на нас не начхать? Ой, да о чем с тобой говорить, ты же одна из них!..

Возмущенная Десса сочла ниже своего достоинства спорить с ней и отвернулась, высматривая Бена. Ближе к голове состава с паровоза спустили огромную бочку, пожарная бригада передавала вперед по цепочке ведра с водой. Рассмотреть лица добровольцев мешали клубы черного дыма, а еще больше перегнуться через перила Десса боялась.

Внезапно, в порыве безрассудной отваги, ее недавняя собеседница рывком подобрала юбки и уселась на боковой поручень рядом с подножкой. Десса крикнула, предупреждая ее об опасности, и в это самое мгновение поезд дернулся. Женщина потеряла равновесие и с воплем полетела вниз; скользнув по краю покатой насыпи, она чудом зацепилась за торчащий из земли корень и повисла над пропастью.

– Держитесь! – в ужасе крикнула Десса. – Я постараюсь вам помочь!

Она спрыгнула на насыпь и, схватившись одной рукой за край поручня у самых колес, другой вцепилась в запястье несчастной. И поняла, что вытащить ее она не сможет.

Женщина попыталась подтянуться, но это привело лишь к тому, что ее ненадежная опора с хрустом сломалась, и теперь единственное, что отделяло ее от усеянного острыми камнями дна пропасти, была рука Дессы.

– Держитесь, держитесь… – снова и снова повторяла Десса, чувствуя, что ее пальцы начинают деревенеть. Еще минута – и их хватка ослабнет, а тогда или эта женщина сорвется в пропасть, или они полетят туда вместе.

– Постарайтесь нащупать ногами хоть какую-нибудь опору, – в отчаянии сказала она и тут же вспомнила недавние слова бедняжки о «дурацких советах».

Та не шелохнулась; с момента падения с ее уст не слетело ни звука, а казавшиеся огромными на искаженном от страха лице глаза смотрели на Дессу с мольбой и надеждой.

Девушка с пронзительной ясностью поняла, что долго они так не продержатся. Если ничего не предпринять, причем немедленно, они обе погибнут.

Десса стиснула зубы и решилась на отчаянно рискованный, но единственно возможный шаг: напрягая все оставшиеся у нее силы, она поднялась с корточек на ноги, попятилась назад, пока спиной не натолкнулась на острый край подножки, затем надежно уперлась каблуками в землю и, отпустив поручень, мгновенно схватилась второй рукой за другое запястье висящей над пропастью женщины. По лбу Дессы струился пот, волосы растрепались и упали вниз, щекоча нос и мешая смотреть. Но у нее получилось! Вытащить несчастную она все равно не могла, но, по крайней мере, теперь появилась надежда дождаться помощи. Так держаться было легче и, хотя в спину впивался нижний край подножки, она почувствовала себя увереннее.

Видимо, ее уверенность передалась и молодой женщине: она пошевелилась, ее болтающиеся в воздухе ноги коснулись стены обрыва в поисках опоры. Но это движение едва не стало роковым для них обеих. Глубоко увязшие в мягкой земле каблуки Дессы внезапно поползли вперед; с ужасом понимая, что теряет равновесие, она закрыла глаза; напряжение в руках стало невыносимым, ее потерявшие чувствительность пальцы начали медленно и неумолимо разжиматься…

– Можешь отпустить, я держу ее, – раздался рядом спокойный уверенный голос. – А ты, дорогуша, перестань дергаться, иначе сорвешься или утащишь меня с собой.

Бен!

Он одним рывком втащил женщину на насыпь и поставил ее на ноги.

Десса, шатаясь, попятилась по инерции назад и едва успела снова схватиться за поручень, как колени ее подогнулись, и она тяжело осела на землю. Передав спасенную им женщину какому-то подоспевшему мужчине, Бен поднял Дессу и посадил ее на нижнюю ступеньку подножки. Руки и ноги девушки дрожали, открытый рот жадно хватал воздух.

– Ты что, вообразила себя Геркулесом? – спросил Бен, но в голосе его было больше удивления, чем злости. – О чем ты думала? Решила научиться летать?

– Он-на п-падала, – с трудом выдавила из себя Десса, – и я п-просто не м-м-могла д-допустить, чтобы… Ох, Бен! Я так исп-пугалась! Мне еще никогда не б-было так страшно! Я всегда б-боялась высоты, а тут…

– Слава богу, все обошлось, – вздохнул Бен. – Мне надо возвращаться на мост… Ты сможешь сама забраться в вагон?

Десса попробовала встать, но ноги не слушались ее. Она печально покачала головой.

– Понятно, – улыбнулся Бен. – Что ж, мне не привыкать…

Он легко подхватил ее на руки и быстро взбежал по ступеням на площадку.