Опасный маскарад

15

Эндрю Дрюхарта Бен невзлюбил с первого взгляда. Впрочем, если было бы иначе, он бы сильно удивился. Что же подумал Эндрю о нем, его совершенно не волновало.

После того как Десса представила их друг другу, оба вели себя так, будто этого и не было вовсе. В тех редких случаях, когда Эндрю давал себе труд заметить присутствие Бена, он общался с ним с ледяной светской любезностью, граничившей с издевкой. Бен, как умел, отвечал ему тем же. Его просто начинало колотить, когда он видел, как его соперник обращается с девушкой, словно со своей законной собственностью. Десса когда-то назвала его «старым другом». О нет, здесь попахивало всем чем угодно, кроме дружбы, и Бен понял это сразу.

Ему бы следовало предоставить Дессе самой наладить их отношения, полагаясь на ее опыт и воспитание, но его мужское самолюбие было слишком задето. Ее друзья ожидают, что он, Бен Пул, будет вести себя как дикарь? Напрасно. Он не доставит им такого удовольствия.

– Полагаю, ты поживешь какое-то время в городе, пока все эти ужасные проблемы не будут решены, – то ли спросил, то ли приказал Эндрю, наблюдая за погрузкой багажа в сверкающий черным лаком кабриолет.

Бен никогда еще не видел столь изящного экипажа: ручки дверец и спицы колес сверкали золотом, а элегантные обводы казались выточенными из воздуха.

Взяв девушку под локоток, Дрюхарт повел ее к кабриолету, рассказывая по дороге, каким ужасным ударом явилось для него и всех их знакомых известие об ужасной смерти ее родителей. Бен недоуменно покачал головой. Траурная речь Дрюхарта показалась ему какой-то заученной, по крайней мере в ней не было ни капли искренности, не говоря уже о подлинном сочувствии. Этот пижон говорил лишь то, что, согласно «приличиям», должен был сказать. И это дурацкое словечко «ужасно», которое он вставляет к месту и не к месту… Здесь что, так принято?

Эндрю сел вместе с Дессой в экипаж, а Бен, предположительное место которого заняли несколько «не уместившихся» сзади саквояжей, – рядом с кучером. Но он ничуть не расстроился. Во-первых, потому что хотел дать Дессе время без помех объясниться с Эндрю, а во-вторых – просто хотел посмотреть город, в котором она выросла.

По сравнению со «старым добрым Западом», дома здесь были гораздо выше, и их каменные или кирпичные стены производили впечатление достатка и солидности; на внешней стороне угла каждого фасада красовался выведенный белой краской номер. В воздухе витал запах речной воды и лошадей – последние, как запряженные в экипажи, так и верховые – встречались повсеместно.

Они проезжали деловой центр Канзас-Сити.

У здания с номером 212 кабриолет остановился. Соскочив с империала, Бен открыл дверцу, но вместо Дессы первым вылез Эндрю, который сам подал ей руку. В его мельком брошенном взгляде ясно читалась высокомерная благодарность хозяина слуге.

– Добро пожаловать домой, дорогая, – сказал он, достал из кармана ключ и, вальяжным жестом обхватив за талию, поцеловал ее в губы.

Охваченная совершенно невинным порывом естественной радости, она обняла его за шею и ответила тем же.

– Десса, – негромко окликнул ее встревоженный столь откровенным проявлением взаимной симпатии Бен, – ты уже сказала ему?

– О чем? – удивленно вскинула брови она, подходя ближе; Эндрю в это время отчаянно торговался с кучером.

– Как это о чем?! – возмутился Бен. – О том, что ты моя! Хочешь, я сделаю так, что мы его больше не увидим?

– Веди себя прилично, – усмехнулась она. – Здесь тебе не Виргиния-Сити.

Кучер начал вытаскивать из экипажа саквояжи и оттаскивать их к подъезду. Бен машинально подхватил те, что лежали внутри кабриолета и последовал его примеру.

– Что ты делаешь, Бен?? – опешила Десса.

– Помогаю, – невозмутимо ответил тот.

– Но ведь он же слуга, ему за это платят!

– Ну и что? Так будет быстрее. Разве нет? – Он подошел к ней и игриво чмокнул ее в макушку.

– Десса, – тут же раздался жеманно-требовательный голос Эндрю, – что все это значит?

– Дорогая, разве ты ему еще не сказала? – нарочито громко спросил Бен, комично имитируя интонацию Эндрю.

Десса фыркнула.

– Интересно, – насторожился Дрюхарт, – о чем это ты должна была мне сказать?

Он был красив и элегантен. Этого Бен не мог отрицать. Но во всем его облике угадывалась какая-то изощренная фальшь, которая не поддавалась простому, привычному ему объяснению. И с какой стати ключ от дома оказался у Эндрю? Чей это дом, в конце концов, его или ее?

– Так о чем же? – настаивал Эндрю, глядя поочередно на Бена и Дессу.

– Мы обсудим это потом, времени у нас больше чем достаточно, – уклончиво ответила Десса, не глядя на Бена.

– Разумеется, – охотно кивнул Эндрю. – Прости меня, я погорячился, но ведь я так ждал тебя… После твоей первой телеграммы Клариса проветрила дом и убрала его цветами. Правда, они, наверное, уже не так свежи, ведь ты задержалась… С тобой что-то случилось? Ты была больна?

– Нет, Энди, я здорова. И вообще, со мной все в порядке, – рассеянно сказала Десса, поднимаясь по ступеням и стягивая на ходу перчатки.

Бен молча наблюдал за происходящим. Он не мог вставить слово, даже если бы захотел. Его бы просто не услышали. За каждой фразой этих двоих стояло их общее прошлое, и им надо было с ним разобраться.

– Дорога сюда была просто ужасной, и мне захотелось немного отдохнуть, – после небольшой паузы продолжила Десса, останавливаясь на пороге.

Бен изумленно взглянул на нее: и она туда же? Опять это модное словечко? Между тем Десса снова заговорила:

– Да и сейчас я не отказалась бы от отдыха и горячей ванны. В этих поездах такая грязь…

Она вошла в дом. Эндрю быстро последовал за ней и уже собирался закрыть за собой дверь, когда Десса властным жестом остановила его и уже совсем другим тоном сказала:

– Ну что ты там стоишь, Бен? Заходи, я хочу показать тебе свой дом.

– А… хм… так вы намерены задержаться здесь, мистер… э-э-э… мистер Пул? – ледяным тоном осведомился Дрюхарт.

– Он не задерживается, а остается, – ответила за Бена Десса и со значением добавила: – Нам надо о многом поговорить, Эндрю.

Бен почувствовал невыразимое облегчение: она поставила этого франта на место несколькими словами, а ему для того же самого пришлось бы работать кулаками. Нет, что ни говори, воспитание иногда может пригодиться.

– О многом, – повторила Десса, – но не здесь и не сейчас. Я слишком устала. Приходи к ужину, Эндрю. Часам к семи тебя устроит?

Дрюхарт быстро взглянул на Бена, и тому почудилось в его взгляде чуть больше уважения, нежели раньше. Да, этот парень был явно не дурак и ловил все с полуслова.

– Когда ты намерена встретится с Клуни?

– Завтра, Энди, завтра. А может, и позже. Я еще не решила.

– А как ты намерена распорядиться делом твоего отца? Ведь ты же, разумеется, не хочешь, чтобы оно заглохло. Тебе понадобится человек опытный, искушенный как в финансах, так и в торговле. Десса, дорогая, пойми, все не так просто, как может показаться, и одной тебе не справиться.

– Я же сказала – завтра. Все – завтра. Сегодняшний вечер будет посвящен более важным вопросам.

– Более важным? – тонкие брови Дрюхарта взлетели вверх. – Я не ослышался?

– Да, Энди, значительно более важным. Причем для всех нас – меня, тебя и Бена.

– И они важнее для тебя дела твоего отца?

Десса посмотрела на Бена, широко улыбнулась ему, и в ее глазах вспыхнул тот особый задорный огонек, который он лишь однажды видел у нее прежде во время их скачки наперегонки через луг.

– Да, Эндрю, важнее.

– Хорошо, согласен, обсудим это завтра, – сухо бросил Дрюхарт. – Теперь о другом. Не кажется ли тебе, молодой незамужней женщине, предосудительным предоставлять кров молодому холостому мужчине? – Он покосился на Бена с таким видом, будто унюхал что-то несвежее. – Я человек широких взглядов и многое могу понять, но не лучше ли ему остановиться в гостинице, чтобы не вызывать кривотолков?

– Ах, Энди, – рассмеялась Десса, – тебе бы следовало пожить недельку-другую на Западе. Там ты бы быстро расстался со всеми этими условностями. Мой ответ – «нет». Нет, не кажется, и нет, не лучше.

После подобной отповеди Дрюхарту оставалось только откланяться, что он и сделал.

Едва за ним закрылась дверь, Десса бросилась Бену на шею.

– Что с тобой, дорогой мой? У тебя такой вид, словно ты оказался среди стада диких бизонов.

– Откуда ты знаешь о бизонах? Ты их когда-нибудь видела?

– Нет, но мне о них рассказал Вилли Мосс.

– Понятно, – расхохотался Бен, подхватил ее на руки и взбежал вверх по лестнице. В коридоре второго этажа он остановился: туда выходило слишком много дверей. – Где ваша опочивальня, моя прекрасная дама?

– Здесь, мой добрый рыцарь, – ответила она, театральным жестом указывая на вторую дверь справа. – Здесь приют моих девичьих грез, здесь моя скромная обитель.

Бен пинком распахнул дверь, увидел огромную кровать, занимавшую добрую половину этой «скромной обители», и удовлетворенно улыбнулся.

Ровно в семь, как и было назначено, Эндрю явился к Дессе на ужин. С ним пришла его сестра Клариса, очаровательная хрупкая блондинка с тонкими чертами лица, великолепной фигурой и ослепительно белой кожей. Расчет Эндрю был прост: увлекшись Кларисой, Бен забудет о Дессе, и он сам получит полную свободу действий.

Его плану, казалось бы, все благоприятствовало: Бен сразу понравился Кларисе настолько, что она мгновенно прониклась своей ролью и стала проявлять к нему максимальное внимание, какое только может проявлять воспитанная девушку к малознакомому холостому мужчине.

Бен чувствовал себя полным идиотом; Десса злилась, но отнюдь не на Кларису, которую знала давно и хорошо, а на саму нелепую, глупую ситуацию, спровоцированную Эндрю. Чтобы немного разрядить атмосферу, она вставила в фонограф новый перфорированно-игольчатый металлический диск. Зазвучала музыка, не раз игравшая в «Золотом солнце». – Не хочешь ли меня пригласить? – кокетливо спросила Десса Эндрю; тот с готовностью вскочил, а Клариса вопросительно посмотрела на Бена.

– Я не умею танцевать, – покачал головой он.

– Зато я умею, – обворожительно улыбнулась она, взяла его за руку и заставила встать. – И, говорят, довольно неплохо. Я вас быстро научу.

Бен беспомощно взглянул на Дессу; та едва заметно пожала плечами, как бы говоря: «Ты же видишь, я занята. Поступай как знаешь».

– Расслабьтесь, Бен, – глубоким грудным голосом проворковала Клариса, кладя левую руку на его правое плечо. – Обнимите меня за талию. Так, хорошо, теперь вслушайтесь в музыку и постарайтесь двигаться в такт. Нет, на ноги смотреть не надо, смотрите на меня и повторяйте мои движения.

Бен чувствовал себя абсолютным бревном, видя, как гибкое тело этой изящной блондинки начало покачиваться то влево, то вправо вслед за мелодией.

– Танец называется «вальс», Бен, – сказала Десса, проносясь мимо вместе с Эндрю. – Ты просто настройся на нужный лад, а музыка сама подскажет, что делать. Тебе понравится, поверь мне.

Бен продолжал стоять как вкопанный, и Клариса, отчаявшись расшевелить его, выскользнула из его объятий и закружилась в одиночном танце, высоко привставая на носках, грациозно откинув голову и поводя руками в такт мелодии. Казалось, она без труда парит над полом, похожая в своем белом шифоновом платье на снежинку, несомую порывом ветра. Эндрю и Десса остановились, с восхищением наблюдая за ней.

Когда музыка прекратилась, все трое зааплодировали. Клариса присела в низком реверансе.

– Тебе следовало бы поступить на сцену, – сказала Десса. – У тебя великолепные балетные данные.

Клариса бросила быстрый взгляд на брата и отвела глаза.

– Она думала об этом, – сказал Эндрю, – но отец запретил. Категорически. Бедная девочка очень переживала.

На бледных щеках Кларисы выступили пунцовые пятна.

– Что ж, он все равно не может помешать вам танцевать для собственного удовольствия… и удовольствия тех, кто смотрит, как вы это делаете, – сказал потрясенный Бен. – Пожалуй, теперь я понял, что к чему. Если вас не затруднит, мне бы хотелось попробовать еще раз.

Она наградила его благодарной улыбкой, и ее узкая ладошка снова утонула в его большой руке. Десса опять завела фонограф.

Бен вслушивался в музыку, стараясь прочувствовать ее так же, как чувствовал красоту рассвета в горах, тихий шелест листвы, ровный бег коня… И тут случилось чудо: его ноги сами собой заскользили по натертому до блеска мозаичному паркету, а руки уверенно подхватили хрупкую партнершу и закружили ее в ритме вальса.

Он двигался немного угловато, но в каждом его шаге, жесте и повороте головы читалась природная грация, врожденное изящество, свойственное лишь диким животным и людям, чья жизнь неразрывно связана с природой.

Глядя на него, Десса думала о предстоящем разговоре с Эндрю. Тогда, в кабриолете, ей не хватило смелости, да и требовалось собраться с мыслями. Что сказать ему? Какими словами? Следует ли сделать это наедине? Отослать Бена и Кларису в библиотеку и прямо заявить, что детской дружбе Энрю Дрюхарта и Дессы Фоллон пришел конец? Вернее, не самой дружбе, а матримониальным планам Эндрю, которые он и не думал скрывать, тем более что их вполне разделял ее отец… Господи, ну почему все так сложно? Почему нельзя просто поступать так, как хочется, никому ничего не объясняя?

Музыка смолкла. Еще несколько мгновений Бен и Клариса продолжали двигаться в танце, затем остановились. Девушка широко улыбнулась своему способному ученику, и он сразу простил ей ту незавидную роль, на которую ее обрек брат. Неизвестно, что тот ей наговорил, да она и не знала, просто не могла знать, насколько глубоки чувства, связывающие Бена Пула и Дессу Фоллон.

Он посмотрел на Дессу, и она, поймав его взгляд, быстро и незаметно кивнула ему; ее плотно сжатые губы говорили о твердой решимости поставить все точки над «i» не откладывая.

– Клариса, милая, и ты, Бен… надеюсь, вы не рассердитесь на нас с Эндрю, если мы оставим вас ненадолго? Нам надо поговорить.

Она взяла Дрюхарата под руку и вышла с ним из гостиной.