Опасный мужчина

Глава 6

Люк наклонил голову, и Сьюзен затаила дыхание, но он не взял ее сосок в рот, как раньше. Вместо этого язык его омыл каждый плотный бутон горячей влагой. Будучи не в состоянии выносить дразнящую ласку его языка, она схватила его за волосы, притянула ближе.

И он не разочаровал ее. Пока одна рука ласкала ее правую грудь, рот прильнул к другой, доведя Сьюзен почти до неистовства. Волны сладостного ощущения превратились в спазмы и, пульсируя, устремились от груди к чреву. Она беспокойно задвигалась, изумленная откликом собственного тела.

— Люк! — выкрикнула она в нетерпении.

Проложив тропу из мелких поцелуев к ее уху, Люк шепнул:

— Мы решили двигаться медленно, помнишь?

Он сводил ее с ума, а она даже не была уверена, как можно удовлетворить такую отчаянную потребность. Для начала она сжала его голову обеими руками и притянула для поцелуя.

Их губы встретились, его — все еще терпеливые, ее — почти неистовые. Она приоткрыла рот и немедленно приветствовала яростную атаку его языка. Люк перенес на нее почти весь свой вес, прикоснулся грудью к ее сверхчувствительным соскам.

Она застонала, обняла, медленно изгибаясь всем телом под его тяжестью. Языки затеяли сладострастную дуэль.

Люк отодвинулся, тяжело дыша.

— Ты нечестно играешь, — заявил он. — Такие поцелуи заставляют мужчину терять голову.

Сьюзен заставила себя немного успокоиться.

— Ты еще не сказала, что ты любишь, — напомнил он, скользнул вниз по ее телу и, поймав губами сосок, начал жадно сосать его.

Сьюзен была уверена, что может задохнуться в любую минуту. Ей становилось все труднее дышать, пока Люк продолжал исследование ее суперчувствительной плоти. Тело напряглось и содрогнулось от невыносимого напряжения.

Он дал ей короткую передышку, слегка отодвинувшись, а потом его губы и руки вернулись к прежнему занятию, доводя Сьюзен до полной невменяемости от неутоленного желания. Когда его пальцы начали ласкать нежную плоть между бедер, она снова чуть не потеряла сознание.

— Люк! — выкрикнула она и откинула голову на подушки.

Они оба были мокрыми от пота. Глаза затуманились. Люк раздвинул ее бедра и опустился между ними.

— Я буду нежным с тобой, — хрипло прошептал он, — но не могу обещать, что не будет больно.

Сьюзен было все равно, пока он не попытался проникнуть в ее лоно. Она напряглась, тревога наполнила ее глаза, а мышцы живота инстинктивно боролись с его вторжением.

— Успокойся, все будет хорошо, — хрипло поклялся он, стараясь проникнуть в ее неуступчивую плоть.

Сьюзен не была в этом уверена. В одно мгновение она перестала быть податливой и мягкой, напряглась. Тогда Люк обхватил ее обеими руками, повернулся сам и перетянул ее на себя.

В глазах Сьюзен зажглось удивление, но ей стало несравненно более комфортно. Она почувствовала себя хозяйкой положения и взяла на себя любовную инициативу. Темп ее движений все убыстрялся, пока, наконец, удовлетворение, которого она желала, не затопило ее.

Она закричала, ошеломив саму себя этими криками. Потом ощутила завершающий толчок Люка и упала на него в полном изнеможении.

— Прости, я, наверное, тяжелая, — пробормотала она, не поднимая головы с его груди.

Люк гладил ее волосы одной рукой, второй обнимал ее талию.

— Ты не тяжелая.

— Это было невероятно, — прошептала она, почти благоговейно.

— Понравилось, а?

Сьюзен смогла лишь кивнуть в ответ. Ей не просто понравилось, она полюбила это чувство, эту близость, страстное желание, силу, с которой они отвечали друг другу.

Внезапно она забеспокоилась. Что, если Люк только старался угодить ей, а сам не наслаждался? Она не сделала ничего, чтобы доставить ему удовольствие. Только упивалась его ласками.

— А тебе было хорошо? — вынуждена была спросить Сьюзен, заливаясь краской стыда.

Его лицо расплылось в широкой, ленивой улыбке. Он казался в высшей степени довольным, но ей требовалось подтверждение.

— Да, было хорошо, — с расстановкой ответил он.

— Правда, хорошо, или ты просто так это говоришь?

— Было так хорошо, что я хочу еще, — заявил он и глаза его потемнели, когда она начала извиваться под ним.

— О! — только и смогла выдохнуть она, прежде чем Люк накрыл ее рот своим, и начался новый страстный поединок.

Много-много времени спустя, когда Сьюзен крепко спала, Люк заложил руки за голову и уставился в потолок. Воспоминания о целом вечере проносились в его мозгу, не позволяя уснуть.

Чему можно верить из того, что поведала ему Сьюзен? Он считал ее рассказ об изнасиловании Шейном хитрой, старательно подготовленной уловкой до тех пор, пока не попытался проникнуть в нее. Проклятие! Одно это воспоминание вызвало новый прилив возбуждения, быстрый и почти болезненный.

Можно ли подделать невинность? Неуступчивость и тугость ее плоти точно не была подделкой. Она увлажнилась и хотела его, и была более чем готова. Она должна была с легкостью принять его и все же испытывала трудность. Может, она по природе была такой маленькой, сильные мускулы такими тугими? Или все же женщины умеют симулировать эти вещи?

Шейн называл ее ненасытной. Могли ли шесть месяцев воздержания после его смерти изменить это? После двух сексуально активных лет супружества? Он не знал сам и не мог никого спросить.

Выйдя замуж за Шейна, она оставила его в дураках, и он вовсе не готов был к тому, чтобы все простить и забыть. Люк не знал, какую игру она затеяла, но был абсолютно уверен, что Сьюзен что-то от него скрывает.

Сейчас он больше всего заботился о том, чтобы сохранить семейные земли в целости и сохранности, иметь отзывчивую женщину, согревающую его ложе, и жену, готовую рожать ему детей. И он верил, что Сьюзен отвечает этим его требованиям.

И он хотел ее, хотел физически. Этого он не мог отрицать даже перед самим собой. Он хотел ее долгие годы. Сьюзен стала лихорадкой в крови, сжигавшей его все то время, что она была замужем за его двоюродным братом.

Люк научился контролировать свое желание. Он не уважал женщин, которые с легкостью меняли свои привязанности и не знали, что значит настоящая верность. Теперь она принадлежит ему. Если она действительно ненасытна, он сделает все, чтобы у нее не было оснований жаловаться. Он ведь тоже может быть ненасытным.

Вот как сейчас. Сегодня ночью. Трудно было думать о чем-то еще, кроме утоления своего голода, когда ее теплое, мягкое тело прижималось к нему, и ее пьянящий аромат заполнял ноздри. Он снова почувствовал прилив желания и подвинул ноги.

Он был слишком возбужден, чтобы заснуть, но с таким возбуждением он давно научился справляться. Он может и будет контролировать его.

Солнце было уже высоко, когда Сьюзен, наконец, проснулась. Она не удивилась, обнаружив, что лежит в постели одна. Она скучала по Люку, но знала, что эта суббота для него — день крайне напряженный. Сегодня вечером состоится празднование дня рождения Джона и все на ранчо были заняты приготовлениями к торжеству и барбекю.

Чувство вины слегка укололо Сьюзен, напомнив, что она тоже могла бы подняться на рассвете и помочь в подготовке, но потом вспомнила, как именно они с Люком встретили рассвет, и нежная улыбка приветствовала это воспоминание.

Он вызывал в ней благоговейный трепет. Он научил ее разным вещам, которых она не знала. Он вызвал в ней такую страсть, что она была потрясена. Они вместе достигли таких высот наслаждения, которых она не могла вообразить даже в самых смелых мечтах.

Казалось, его не тревожила ее неопытность, хотя сама она поначалу беспокоилась. Он был терпеливым и настойчивым. Его терпение поражало.

Сьюзен потянулась и тело ее чувственно затрепетало, когда простыня скользнула по нежной обнаженной коже. Краска стыда и наслаждения покрыла лицо и шею, когда она вспомнила, как Люк ласкал и исследовал ее тело. Она с трудом верила, что можно быть такой раскованной.

Конечно, он первый и единственный ее любовник на сегодняшний день, но все же Сьюзен достаточно разбиралась в жизни, чтобы знать: вовсе не все мужчины занимаются любовью так щедро. А Люк в любви был совсем не эгоистом.

Дверь спальни распахнулась, испугав ее, и Сьюзен рывком натянула простыню до самого подбородка. Она попыталась улыбнуться, и он ответил мужественной сексуальной улыбкой.

— Доброе утро, — решилась она нарушить звенящую тишину.

Он тихо поправил ее:

— Добрый день.

— Уже так поздно?

Она скромно потупилась.

— Достаточно поздно, чтобы Роза забеспокоилась и пожелала убедиться, что я ничего ужасного с тобой не натворил.

Пламя обожгло щеки Сьюзен, когда она представила, о чем будут думать все работники ранчо.

— Не могу поверить, что так долго спала. Чувствую просто полный упадок сил.

— Доктор приказал тебе отдыхать, помнишь?

Какой-то порочный блеск мелькал в глазах Люка, пока он продолжал поддразнивать ее. И она мгновенно откликнулась:

— Думаю, док Питерз был бы несколько шокирован тем, как ты помогаешь мне отдыхать.

— А ты? Ты тоже была шокирована?

Сьюзен опустила голову. Она понимала, что ему не нужен легкомысленный ответ. Он хотел знать, не расстроила ли ее их ночь любви. Значило ли это, что он поверил ей? Принял правду о ее отношениях с Шейном?

— Да, я была шокирована, но и довольна, очень… — сказала она.

— Что именно было шокирующим?

— Я не могла даже представить, что это может быть так.

Люк подошел к кровати, опустился рядом со Сьюзен, и она подалась к нему. Его рот жадно приник к ее губам, как бы желая напомнить, с какой легкостью он мог разбудить в ней ответное желание. Она пылко вернула его поцелуй, обхватив обеими руками его широкие плечи. Это большое сильное тело воспламеняло все ее чувства. Вкус, запах и ощущение его кожи под пальцами разбудили в Сьюзен такую тоску по нему, что она вся устремилась ему навстречу.

Спустя несколько минут Люк оторвался от ее губ. Ее ресницы взлетели вверх и она словно заглянула ему в душу.

— Если ты будешь так на меня смотреть, я никогда не выпущу тебя из постели, — пригрозил он.

У нее перехватило дыхание и она накрыла его руку своей ладонью.

— А может, я никогда не захочу вылезать.

Люк фыркнул, и этот звук наполнил ее счастьем. Он игриво ущипнул ее сосок. Сьюзен усмехнулась.

— Роза подумает, что ты решил запереть меня в спальне. Она скоро появится, чтобы освободить меня.

— Она волновалась, что ты до сих пор ничего не ела и, должно быть, умираешь с голоду, — объяснил он и сделал несколько шагов к двери.

Потом снова повернулся к Сьюзен, прислонился к косяку и скрестил руки на груди.

Даже в этой небрежной позе Люк был великолепен, и Сьюзен испытала такое откровенное бесстыдное желание, что задрожала.

Тут ей пришло в голову, что большинство новобрачных испытывают такие же ощущения. Потому-то им и нужен продолжительный медовый месяц. Они просто не могут вынести даже мысли о том, чтобы расстаться хоть ненадолго. Люк был все еще всего в нескольких шагах от нее, а она уже тосковала по нему.

Внезапно Сьюзен вспомнила о предстоящем празднестве и ее настроение сразу ухудшилось. Она была совершенно не готова к встрече со столькими людьми. Единственное чего ей хотелось, это проводить все время с Люком.

— Нам еще предстоит поговорить, — прищурившись, напомнил ей Люк.

Сьюзен мгновенно охватила паника. Теперь, когда Люк узнал некоторые детали ее отношений с Шейном, он захочет понять, почему же она все-таки вышла замуж за его кузена. Он уже спрашивал об этом несколько раз в течение ночи, но пока ей удалось оттянуть объяснения.

Сьюзен не могла рассчитывать на длительную отсрочку, но смертельно боялась боли и унижения, которые принесет с собой печальная правда. Она не желала, чтобы безобразие прошлого запятнало сладость того, что они нашли вместе в настоящем.

— Но ведь не прямо сейчас?

— Думаешь, твой рассказ причинит мне боль? Ты вышла за него, потому что он был таким обаятельным красавцем? Потому что все думали, что он — удачная партия?

— Нет!

Шейн никогда не казался ей ни физически, ни эмоционально привлекательным. И она не предпочла его Люку, но ее новый муж никогда не поверит, пока не узнает всех деталей. А может, не поверит даже тогда.

— Если бы я могла что-то изменить, поверь, я бы так и сделала, — настаивала она, и в ее широко открытых глазах застыла мольба. — Увы, я не могу. Это была ошибка. Мы решительно не подходили друг другу.

— Тогда почему ты вообще сделала это? — спросил Люк. — Если он тебе нравился, почему у вас не было настоящего брака? Он был сексуальным извращенцем?

Сьюзен посмотрела ему в прямо глаза.

— Я никогда не была влюблена в него и меня совершенно не интересовало, какие у него сексуальные предпочтения, пока он держался в стороне.

Ее заявление только усилило его ярость. Она понимала его разочарование и знала, что скоро должна будет открыть ему правду.

— Пожалуйста, Люк. Я все объясню завтра. Позволь мне хотя бы пережить сегодняшний прием.

Она хотела провести еще одну ночь в его объятиях, прежде чем он узнает отвратительную правду.

— Я должен помочь Розе, — сказал Люк, резко меняя тему.

Сьюзен облегченно вздохнула.

— Я быстро приму душ и тоже приду помогать.

— Ты знаешь, что семейство задаст нам жару?

— Здесь невозможно сохранить что-нибудь в тайне. Линда уже звонила деду. Она встала на тропу войны.

— Ей придется смириться с этим, — заявила Сьюзен.

— Просто помни, что она ничем не может тебе повредить, если ты сама ей этого не позволишь. Ты теперь моя жена. Если она устроит какие-то неприятности, то будет иметь дело со мной.

С этими словами Люк вышел из комнаты.

Сьюзен упала на подушки и натянула простыню на голову. Самым сильным было желание отгородиться от окружающего мира. Она хотела Люка и мечтала, чтобы их отношения не были столь сложными и запутанными. В миллион первый раз она пожалела, что повстречала Шейна Хэнчарта.

Она могла бы пойти к Люку, когда Шейн начал шантажировать ее, но была слишком напугана. Ее первой заботой являлось стремление защитить брата. Он был такой молодой, беспомощный, запутавшийся.

Оглядываясь назад, приходилось признать, что она ничем не помогла Бутчу, выйдя за Шейна. Бутч погиб, врезавшись на мотоцикле в дерево, но Сьюзен не была уверена, что катастрофа явилась случайностью. Его смерть будет лежать тяжким бременем на ее совести.

Док Питерз говорил, что Бутч должен научиться сам справляться со своими проблемами, объяснял, что множество молодых людей в его возрасте встречались лицом к лицу даже с худшими ситуациями, чем смерть родителей.

Да, то, что она баловала Бутча, принесло больше дурного, чем хорошего. Она позволяла ему безнаказанно прогуливать школу, ездить слишком быстро, возвращаться домой слишком поздно. Пару раз у них даже вышел конфликт с шерифом, который настаивал, что малолетние дети не должны допоздна болтаться на улице.

Мысли о брате всегда были болезненно грустными, и Сьюзен старалась не думать о прошлом. А теперь Люк настаивал, чтобы она пережила все заново. Вполне возможно, что правда будет стоить ей того доверия со стороны Люка, которого она уже добилась. Он не мог не заметить, как она неопытна в вопросах секса. Если Люк поймет, что он — ее первый и единственный мужчина, может, это пробьет брешь в броне, прикрывающей его сердце.

Сьюзен хотела, чтобы он научил ее любви. «Мне нужны его доверие и преданность», — думала она, зарываясь головой в подушки.

Может, проблема разрешится, если она откроет лишь часть правды? Она ведь уже сказала, что они с Шейном не были любовниками, так зачем же Люку знать еще и о шантаже? Это только ухудшит дело.

Они все соберутся сегодня вечером. Сестра Шейна, Линда и ее муж, Дэн Таркен, жили ближе всех с двумя детьми — Молли, десяти лет, и Алексом — трех. Их часть поместья Хэнчартов располагалась в десяти милях от главного ранчо, так что они были самыми частыми гостями.

У их брата Брэда и его жены Линетт было две маленьких дочери — Тами, пяти лет, и Пейдж — трех. Брэд хозяйствовал на другом наделе Хэнчартов в сотне миль к югу, ближе к семейству Линетт. Они приурочивали свои визиты к уик-эндам и особым случаям.

Бернис, мать Шейна, Брэда и Линды, второй раз вышла замуж и переехала на Запад после смерти их отца. Она время от времени наезжала погостить, но не вмешивалась в семейные дела.

Люк был старшим из внуков Хэнчартов, ему исполнилось тридцать лет, Линде — всего на год меньше. Брэд был на пару лет моложе сестры, а Шейн — самым младшим. Во всех важных случаях Линда выступала главой их немногочисленной семьи.

Сьюзен без всякого нетерпения ожидала встречи со своей золовкой. Хотя та никогда не проявляла открытой враждебности, но и не упускала случая дать Сьюзен понять, что не одобряет женитьбы своего любимого, младшего брата на сироте без денег и социального положения.

В течение двух лет, что тянулось ее замужество, Сьюзен не сделала ничего, чтобы родня мужа полюбила ее. Это почти полностью ее вина, что Линда так к ней относится, мрачно размышляла она.

Мысли начали путаться и постепенно Сьюзен уснула.